ОТДЕЛ ТРЕТИЙ

В третьем отделе святой учитель наш излагает общие средства, необходимые для успешного ведения духовной брани, каковы:

1) молитва к Богу и призывание Его Святого Имени; 2) памятование о смерти и о Страшном Суде; 3) внутреннее сокрушение и слезы; 4) охранение себя от злых помыслов; 5) устранение себя от всяких попечений – безмолвие; 6) наконец – соблюдение для каждого из исчисленных занятий и действий приличного времени и способа.

1. Молитва к Богу и призывание Его Св. Имени

«На все злые помыслы необходимо призывать в помощь Бога, ибо мы, как сказал св. Исаак, не всегда обретаем в себе силу противиться лукавым помыслам, а другой помощи в этом деле, кроме помощи от Бога, нет. Поэтому, руководясь наставлением Нила Синайского, нужно нам прилежно, с воздыханиями и слезами, молиться Владыке Христу так: «Помилуй мя, Господи, и не даждь мне погибнуть! Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь!

Посрами, Господи, борющего мя беса. Упование мое, осени над головой моей в день брани бесовския! Борющего мя врага побори, Господи, и обуревающие мя помыслы укроти тишиной Твоей, Слове Божий!» Или, по наставлению блаженного Феодора Студита, молиться на нечистые помыслы словами пророка Давида: «Суди, Господи, обидящия мя и побори борющия мя», и далее – весь Пс.34; и как написал песнописец: «Рассеянный мой ум собери, Господи, и олядиневшее мое сердце очисти. Яко Петру, даруй мне покаяние, яко мытарю – воздыхание, яко блуднице – слезы, да зову к Тебе: помози ми и от скверных помысл избави мя! Ибо, яко волны морские, восстают на мя беззакония мои, и яко корабль в пучине погружаюся помышлениями моими; но в тихое пристанище настави мя, Господи, покаянием и спаси мя!

Зело бо скорблю за немощь ума моего, яко не хотя стражду воистину невольное изменение – колебание, обуревание, крушение. Сего ради вопию ти:

Безначальная Троице Святая, помози мне, и в стоянии мя добрых помыслов и чувствований учини!».

Так, выбирая из Святых Писаний приличное на каждый помысл и каждому времени потребное, и подобным образом будем призывать Бога на помощь против всех помыслов, и Он упразднит, отженет их.

Если же и нам, немощным, когда-либо нужно будет стать против стужающих нам лукавых помыслов, запрещая, противодействуя и прогоняя их, то да совершаем это не просто, как прилучится, но так же, по примеру святых отцов, Именем Божиим и глаголами Божественных Писаний, говоря каждому помыслу: «Да запретит тебе Господь» (Иуд.9); и так: «Отступите от мене, вси делающий беззаконие, и уклонитесь от мене, вси лукавнующии» (Пс.6:9), да поучуся в заповедях Бога моего; и по примеру того старца, который говорил: отыди окаяние, и прииди возлюбление. «С кем это ты, отче, беседовал?» – спросил его один из братии, слышавший сие и думавший, что он с кем-либо разговаривал. «Я отгонял злые помыслы, а благие призывал», – отвечал ему старец. Сие и сему подобное да глаголем и мы, когда-то нам будет нужно и удобно.

2. Памятование о смерти и о Страшном Суде

Отцы говорят вообще, что в нашем духовном деле весьма полезно и потребно иметь всегдашнюю память о смерти и о Страшном Суде; а Филофей Синаит устанавливает делу сему даже чин и порядок. «От утра, – говорит, – до времени ястия пребудь в памятовании о Боге, т. е. в молитве и хранении сердца, а потом, возблагодарив Бога, должно погрузить ум свой в размышление о смерти и о Суде». Кто посвятит себя этому размышлению, тому наипаче должно иметь, в себе сии глаголы Господни: «В сию нощь душу твою истяжут от тебе» (Лк.12:20); «о праздне слове будете отвещать в День Судный» (Мф.12:36); сердечные помышления сквернят человека (Мф.15:18); или слова святых Апостолов: «конец приближися» (1Пет.4:7); «приидет День Господень, яко тать в нощи» (1Сол.5:2); «всем нам подобает предстати судилищу Христову» (2Кор.5:10); «слово Божие судит не только делом и словесем, но и помышлением сердечным» (Евр.4:12).

Начальник отцов, святой Антоний Великий говорит: «Нам должно так думать в себе, что и настоящего дня не доживем до конца». Святой Иоанн Лествичник пишет: «Поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир.7:39), и память смертная всегда да будет с тобой». Святой Исаак Сирин сказал:

«Всегда носи, человече, в сердце твоем память об отшествии твоем». И все святые память сию и сами всегда имели и другим желающим спасения внушали иметь. И не только святые, но и внешний образ любомудрия гласит, что память о смерти весьма нужна для нравственного совершенства.

Но что нам, страстным и немощным, делать? Откуда научиться сему деланию, чтобы хоть мало водрузить и вскоренить в сердцах наших память смертную? «В совершенстве и полноте памятование о смерти и о Суде есть дарование и дивная благодать Божия», – сказал святой Исаак. А наше непостоянство, наше парение мысли и омрачающая забывчивость составляют великое препятствие – утвердиться нам в памяти о последних, т. е. о смерти, Суде, аде и вечном блаженстве. Мы часто приводим их на мысль, иногда беседуем друг с другом о смерти, но внутрь сердца своего углубить и вкоренить сего не можем… Не смотря на это, да не малодушествуем, и да не прекращаем нашего об этом старания; ибо, при помощи Божией, трудом и временем, т. е. потрудясь и потерпев, достигнем желаемого успеха.

А желающему в этом успеха должно поступать так: пусть он твердо памятует, что сказано выше: пусть уразумеет крайнюю необходимость и пользу памяти смертной; пусть убедится, что – как хлеб нужнее всех яств, так и память смертная благопотребнее всех добродетелей. «Как невозможно алчущему не помнить о хлебе, так и желающему спасения невозможно не иметь памяти о смерти», – сказали отцы. Далее, пусть соберет ум свой и сосредосточит его в том, что изрекли святые в Писаниях своих о различных и страшных видах и родах смерти, как например, Григорий Беседовник и многие другие.

Думаю, – говорит преподобный Нил, что полезно нам воспомнить и о тех различных родах смерти, которые были в наше, или в недавнее время, о которых мы слышали, или которых были очевидцами. Сколько не из мирян только, но и из иноков знаем мы таких, которые благоденствовали, услаждались житием века сего, имели надежду на долгую жизнь, будучи еще далеки от старости, и внезапно сражены смертью?! Многие из них застигнуты часом смерти так быстро, что не успели и проститься. Одним из них восхищены, когда стояли или сидели; другие за ястием и питием вдруг испустили последнее дыхание; иные скончались, идя по дороге; иные уснули сном вечным на ложе, на которое возлегли с мыслью – успокоить тело малым только и временным сном. Некоторые, как знаем, в последний час подверглись истязаниям столь страшным и мучительным, что и представить их себе ужасно.

Приводя все это на память себе, размыслим: где наши друзья и знакомые? Что осталось теперь от тех из них, которые были здесь в чести, в славе, облечены властью, пользовались богатством и всяким вещественным изобилием? Не все ли это обратилось в тлю, дым и прах?!..

Вспомним святого песнописца (святого Иоанна Дамаскина), говорящего об этом: «Кая житейская сладость печали пребывает непричастна? Или кая слава стоит на земли непреложна? Вся сени немощнейша, и вся соний прелестнейша: един час, и вся сия смерть приемлет. Воистину убо всяческая суета в житии сем, елика с нами не пребудут по смерти: не предидет тамо богатство жития сего, ниже снидет с нами слава века сего, но пришедши смерть вся сия погубит». Итак, уразумев суету века сего, для чего мятемся мы всуе, прилепляясь к житейскому. Путь, коим шествуем, краток. Наша жизнь – дым, пар, перст и пепел: является и вскоре исчезает; даже и путем назвать ее не стоит – и пути худши есть, по слову Златоуста.

«Путешествующий, – рассуждает святой Иоанн Златоуст, – в какую сторону захочет пойти – идет, а в какую не захочет – не идет; и когда находится в гостинице – знает, когда пришел в оную и когда имеет отойти: вечером пришел, утром отойдет; но если захочет – может замедлить или ускорить отшествием. А мы, хотим или не хотим, должны неотложно выйти из мира сего, и нам неизвестно, когда выйдем из него; и не в нашей состоит то воле, чтобы остаться здесь на несколько времени, хотя бы мы и желали сего, но внезапно находит на нас воистину страшное таинство смерти. Душа с трудом отходит от тела, разрывая, по изволению Божию, и расторгая составы и нити, скреплявшие их естественный союз. И что сотворим тогда, если заранее не подумали об этом часе, если не приготовлялись к нему и обрящемся неготовыми? Ибо в тот горький час уразумеем, как велик подвиг души, разлучающейся с телом! О, какой плач она тогда поднимет! Но некому будет помочь ей, никто не помилует ее. Будет она возводить очи к Ангелам и молить их, но безуспешно; прострет руки свои к людям, но не найдет помогающего ей никого, никого кроме Бога и добрых дел!»…

Итак, уразумев краткость нашей жизни позаботимся о смертном часе нашем, не вдаваясь в молвы мира сего и в неполезные попечения: всуе бо мятется всяк человек, – говорит Святое Писание. Хотя бы мы и весь мир приобрели себе, но во гробе вселимся, ничего не взяв туда из мира сего: ни красоты, ни славы, ни власти, ни чести, ни другого какого-либо здешнего блага. Вот мы смотрим в гробы, что же мы видим? Видим «созданную нашу красоту – безобразну, бесславну, не имущую доброты». Видя обнаженные кости, узнаем ли по ним: кто царь, кто нищий, кто славный, кто неславный?

Где красота и велелепие мира сего? Не все ли обратилось в смрад и приняло вид отвратительный! И вот все, что мир имеет прекрасного и вожделенного, изменилось в непотребство и ничтожество: как увядший цвет отпадает, как тень мимоходит, так преходит все человеческое. Почудимся такой превратности и воззовем в душе своей: «О чудесе! что сие, еже о нас бысть таинство? Како предахомся тлению? Како сопрягохомся смерти! Воистину Бога повелением, якоже писано есть».

За преступление заповеди Адам подпал болезни – всякому бедствию; и за вкушение от древа в Едеме, когда змий изблевал яд свой, всеродная вошла смерть, поражающая нас. Но предвидевший смерть Владыка и глубиной неизреченной Своей мудрости полагающий предел, или подавающий уроки, нашей жизни, пришед, низложил змия, и даровав нам воскресение, переселяет рабов Своих в жизнь иную.

Итак, воспримем в ум свой второе пришествие Господне, и наше воскресение, и Страшный Суд, воспоминая все то, что об этих событиях сказал Господь в Евангелии Своем, как написал богогласный Матфей: «После скорби дней тех, – сказал Господь, – «солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с небес, и силы небесныя подвигнутся. И тогда явится знамение Сына Человеческаго на небеси: и тогда восплачутся вся колена земная, и узрят Сына Человеческаго грядуща на облацех небесных с силою и славою многою. И послет Ангелы Своя с трубным гласом велиим, и соберут избранныя Его от четырех ветр, от конец небес до конец их» (Мф.24:29–31). А возлюбленный ученик Господа, – богогласный Иоанн, передает следующие глаголы Его:

«Приидет час, в онже вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда» (Ин.5:28–29). И опять евангелист Матфей пишет: «Егда приидет Сын Человеческий в славе Своей, и вси святии Ангели с Ним, тогда сядет на престоле славы Своея. И соберутся пред Ним вси язы́цы: и разлучит их друг от друга, якоже пастырь разлучает овцы от козлищ. И поставит овцы одесную Себе, а козлища – ошуюю. Тогда речет Царь сущим одесную Его: «приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира». Сущим же ошуюю Его речет: «отыдите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его». И идут сии в муку вечную, праведницы же – в живот вечный» (Мф.25:31–46).

Что, братия, что может быть страшнее и ужаснее того грозного ответа и видения, когда увидим всех согрешивших и непокаявшихся, которые за нераскаянность свою праведным определением Божиим, будучи отсылаемы на вечные мучения, в несказанно лютом трепете, возопиют неуслышанно и восплачутся горько? Как не тронуться и не возрыдать, когда вообразим в уме своем те страшные и лютые муки, о которых говорит Писание: «Огнь вечный, тьму кромешную, пропасть глубокую, червь лютый и неусыпающий, скрежет зубов», – и прочие страдания, имеющие постигнуть людей согрешивших, и делами своими прогневавших всеблагого Бога, – от нихже первый есмь аз окаянный! Какой страх, братия, обнимет нас, когда поставятся престолы, разгнутся книги, Бог сядет на Суде со славой и Ангелы будут предстоять Ему в трепете? И что мы, виновные в грехах многих, будем делать тогда, когда услышим, что Господь благословенных Отца Своего призывает в Царствие Небесное, а грешных, отделив от среды избранных, отсылает в муки? Какой дадим ответ? Что скажем, когда все дела наши предстанут нам в обличение, и все наши тайные слова, помышления – все, днем и ночью сделанное сокровенно, обнаружится перед всеми? Какой срам тогда покроет нас?

Отречься от студных дел не будет никакой возможности: истина уличит и страх превеликий и стыд поразит души грешных. Не то будет с праведниками: они в радости и веселии войдут в Чертог Небесный и примут награду за добрые дела свои. И кто может, братия, изрещи страх оный и ужас второго пришествия Господня и Суда Страшного – неумытного, неподкупного, нелицемерного? «Если бы, – говорит некто из отцов, – возможно было тогда умереть, весь мир умер бы от страха».

Поэтому-то убоимся и ужаснемся, и углубим все это в уме нашем. Если бы сердце наше и не желало сего, будем принуждать его думать об этом, и в душе своей взывать: «Увы, омраченная душа, се приблизилось время твоего с телом разлучения! Доколе не отстанешь от злых дел? Доколе будешь пребывать в разленении? Почто не думаешь о страшном часе смертном? Почто не ужасаешься Страшного Суда Спасова? Какой дашь ответ, или что скажешь тогда в оправдание свое! Се дела твои предстоят, обличая тебя и свидетельствуя против тебя!.. Но, о душа, пока имеешь время, отступи от дел срамных, примись за благое житие: прибегни ко Господу, предвари Его и верою возопий: «Согреших, Господи, согреших Ти зле! Но вем благоутробное Твое человеколюбие. Того ради припадаю и молюся Твоей благости, да приидет на мя милость Твоя, Владыко. Яко смятется душа моя и болезненна будет во исхождении своем от окаянного моего и скверного телесе сего, да не когда лукавый супостата совет срящет и препнет ю во тьме, за неведомые и ведомые в житии сем бывшие ми грехи. Милостив буди ми, Владыко, и да не узрит душа моя мрачного взора лукавых демонов, но да приимут ю Ангели Твои светлии и пресветлии. Имеяй власть оставляти грехи, остави ми, да почию и да не обрящется грех мой перед Тобой, еже согреших немощи ради естества моего, словом, делом и помышлением, в разуме и неразумии! Да обрящуся перед Тобой, в совлечении тела моего, неимущ некоеяже скверны на образе души моея, и да не приимет мене грешника рука темного князя мира сего, еже исторгнута мя во глубину адову, но представни ми, и буди ми Спас и Заступник! Помилуй, Господи, осквернившуюся страстьми жития сего душу мою, и чистую покаянием и исповеданием прими, и Твоей силой возведи мя на Божественное Твое судище. И егда приидеши, Боже, на землю со славой, и сядеши, Милостиве, на престоле Твоем, праведный Твой суд судити, мы же вси нази, яко осуждени, неумытному Твоему суду предстанем, и егда начнеши творити испытание нашим согрешением, тогда, Преблагий, не обличи моя тайная, ниже посрами мене пред Ангелы и человеки, но пощади мя Боже, и помилуй мя. Понеже страшное Твое судище помышляя, Преблагий, Дне Судного трепещу и боюся, от совести моея обличаем, и скорблю зело о деяниях моих лукавых, и недоумеваюся, как отвещаю Тебе, Бессмертному Царю, яко Тебе горце прогневах: коим ли дерзновением воззрю на Тя, Страшного Судию, аз скверный и блудный?! Но, Господи, Благоутробне Отче, Сыне Единородный и Душе Святый, помилуй мя, и избави мя тогда огня неугасимого, и сподоби мя одесную Тебе стати, Судие Праведнейший!» Примечание. Молитва эта составлена преподобным Нилом из молитв великомученика Евстратия и преподобной матери Макрины. Желающим научиться памятованию о смерти и о Страшном Суде преполезно читать эту молитву ежедневно, отходя ко сну.