50
Лиз Харпер улизнула, ничего не поделаешь. Вскоре придется иметь дело с тварями и похуже. А усталость по-прежнему давала о себе знать, так что Элли повернулась и потащилась по ступенькам обратно в церковь.
Который час? Она забыла посмотреть на настенные часы, если они, конечно, вообще уцелели. Можно глянуть в телефоне – он показывает время и без сигнала, – но она не стала. Не было сил. Ты коп, а не соцработник.
Вот почему она тогда улыбнулась. Она потом скажет Ноэлю. Если не забудет.
Наверху она нашла каморку без окон. Усталость была просто невероятная. Наверное, реакция на перестрелку и минувшую ночь. Элли села, привалившись спиной к стене. Хоть пару минут отдыха…
Существо подползало, приподнимая изодранный капюшон. У этой твари было лицо, а не безглазая морда. Или, точнее, половина лица Киры Лукас, полусодранного, кровавого. «Ты коп, а не соцработник», – прошептала тварь и потянулась к ней. Ее рука вцепилась в руку Элли; та заорала и принялась отбиваться.
– Э-эй! Элли, бляха-муха…
– Милли? – Элли моргнула: реальность постепенно обретала четкость по мере того, как кошмар рассеивался. Каморка в церкви. У стены напротив сидит Милли, глядя на нее. Тут же вспомнилось и все остальное. Чудовища. Минувшая ночь. Кира Лукас, которой оторвало полголовы, жалкая и даже вызывающая некоторое сострадание.
– О черт, – проговорила Элли. – Господи Иисусе.
– Эй. – Милли ткнула ее носком ботинка. – Не кощунствуй. Ты в порядке?
Элли была не в порядке, но все равно кивнула.
– Бывали деньки и получше, – сказала она неохотно. – Извини. Нужно было передохнуть.
– Ничего удивительного. Чуток адреналина, а?
– Ага. – Элли слабо улыбнулась. – Долго я?..
– Полчаса, если не больше. Прости, Эль. Ни сна, ни отдыха измученной душе. В общем, я решила, что ты захочешь проснуться. – Милли кивнула на лестницу. Там, с чрезвычайно торжественным видом, стояла Джесс Харпер в обнимку с огромной Библией в кожаном переплете, размером чуть не с нее саму. Рядом, поддерживаемая Шарлоттой и Кейт, стояла Мэдлин Лоу.
Услышав какой-то цокот, Элли подскочила; из-под ног у женщин вывернулся мохнатый серый клубок, подбежал к ней и принялся лизать в лицо.
– Брысь, – буркнула она. Рубен моргнул, радостно пыхтя. Элли со вздохом погладила его и посмотрела на остальных. – А где малыш?
– Внизу, – сказала Джесс.
– За ним Тара присматривает, – проговорила Милли. – А теперь подвинься.
Придерживая одеяло, Элли отползла через всю каморку, пока не уперлась в другую стену. Рубен положил голову ей на колени. Милли села рядом, скрестив ноги, а девушки усадили Мэдлин. Кейт Бек вполне неплохо управлялась одной рукой, а вот Мэдлин выглядела неважно. Ее бледное лицо снова блестело испариной. Элли надеялась, что Крис Брейлсфорд нашел для Милли хорошее обезболивающее.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Держусь на крови, кишках и рояльных струнах, – хмыкнула Мэдлин. – Спасибо доброму доктору Айболиту. Только нормальной наркоты не дает, зараза.
Милли закатила глаза.
– Дала ей парацетамол и дигидрокодеин, – сообщила она Элли. – Есть и трамадол, но я пока придерживаю его: он может вызвать проблемы с дыханием. Правда, она хоть ныть тогда перестанет.
Мэдлин издала губами неприличный звук.
– Так что вы хотели? – спросила Элли.
– Это… – Джесс протянула тяжелую Библию. – Вот из-за этого они меня преследовали. Из-за меня или Джоэля не стали бы париться.
– Это семейная Библия, – пояснила Милли. – Очень необычная…
– Я просмотрела ее, – добавила Мэдлин. – По-моему, только ее нам и не хватало для полноты картины. В ней полно старых документов, пергаментов… наш друг доктор Бейлисс отдал бы за нее собственные зубы. Может, поэтому он и «утонул».
– Доктор кто? – спросила Шарлотта.
– Не Доктор Кто, – усмехнулась Мэдлин, – а доктор Бейлисс.
– Забодала, – простонала Милли и бросила в нее скомканную салфетку.
– Долго объяснять, – сказала Элли. – Так что это?
– Тайная история, – ответила Джесс. – Так ее мама называла. – В глазах у нее не было ни слезинки. Если она и горевала по своим братьям и невестке, Элли не видела ни намека. – Она хранила ее у себя в кабинете. Когда погиб Тони… – а тут голос девочки все-таки дрогнул, – она велела мне принести ее. Прочитала от корки до корки. Вообще-то, она и так все это знала – ее Ба ей рассказывала. Так она сказала. Но сомневаюсь, чтоб она в это верила до того, что случилось с Тони. Однажды она сказала, что могла бы продать ее и получить кучу денег, но есть вещи поважнее. – Джесс фыркнула. – Я впервые такое от нее слышала.
Мэдлин листала книгу.
– Итак, – сказала Элли, – что тут у нас?
Все посмотрели на Мэдлин. Викарий поменяла позу, зашипев от боли, когда натянулись швы.
– Прошу прощения. Ну-с, приступим. Больше всего это похоже на старые легенды. В основном саксонские и норвежские. Только это было раньше. Для начала – курганы.
– Как на Курганном подворье? – спросила Элли. – И в Курганном лесу?
Мэдлин кивнула.
– И под старой церковью Святого Алкмунда в Блэкфилдском парке. Бейлисс очень хотел провести настоящие раскопки в любом из этих мест. Но местные жители были против. Душегубцы…
– Кто?
Рубен зашевелился, опять заморгал на Элли и снова улегся.
– Семья, владевшая Луговым подворьем, – ответила Мэдлин. – Это было еще до Лорнов…
– А почему они душегубцы?
– Так у них фамилия была такая.
– Держу пари, с ними никто не знался, – пробормотала Шарлотта.
– Как бы там ни было, – продолжала Мэдлин, – Душегубцы владели Луговым подворьем и Блэкфилдом – выкупили его у церкви, когда выяснилось, что Блэкфилд не годится для нового собора Святого Алкмунда. Бейлисс хотел там копать, но ему не разрешили. – Слабая, тонкая улыбка. – Либо по сельскохозяйственным соображениям, либо по суеверным. Возможно, и то и другое, а может быть, и третье. Так или иначе, Бейлисс был уверен, что на этом месте находился длинный курган. Знаете о таких?
– Типа курган, только длинный? – сказала Кейт.
– Типа. Это, пожалуй, самый ранний вид официального захоронения, о котором мы знаем. Восходит к эпохе неолита, то есть к концу каменного века. Обычно там хоронили вождей, уважаемых воинов, жрецов. Такого рода людей. Но иногда курганы служили и местами поклонения. Поэтому их могли строить на определенном месте.
– Вчера ночью Блэкфилдский парк кишел теми тварями. – Милли коснулась крестика на шее. – А курган для того, чтоб не вылезли?
– Думаю, да, – проговорила Мэдлин. – Видите ли, Бейлисс считал, что в Тирсовом доле есть другой курган, поновее.
– Который, как я полагаю, стал основным, – заметила Элли. – Или эти твари вообще перестали пользоваться первым.
– Или то, или другое. – Мэдлин пролистала Библию. – Хотелось бы знать, откуда взялись некоторые из этих документов. Может, из старого храма Святого Алкмунда, пока он не сгорел. В общем, эта книга – настоящая сокровищница. Здесь есть отрывок, похоже, средневекового документа. В нем говорится, что группа датчан-викингов пришла разграбить курган в Тирсовом долу. Вернулся только один, и тот был не в себе. Сказал, что под землей спят великаны и что оттуда начнется Фимбульвинтер.
– Чего? – переспросила Шарлотта.
– Фимбульвинтер, – повторила Кейт, и все посмотрели на нее. – В норвежской мифологии это зима перед концом света. Великаны проснутся и… – Кашлянув, девушка пожала плечами. – У меня на первом курсе парень был из Норвегии, он в таких вещах шарил.
Шарлотта покачала головой.
– Великаны? Что, серьезно?
– «Датчанин по имени Флоки, – процитировала Мэдлин книгу, – испросил немедленно покреститься; и, дозволение получивши, поселился в Красножарье, дабы сторожить проклятое место, и возвел там церковь». Так вот, «Кирк» на древненорвежском означает «церковь», а «Флоктон» – ну, «тон» означает усадьбу, или подворье, а «Флок»…
– Вероятно, Флоки, – закончила Кейт. – А Красножарье, я так понимаю, это старое название Фендмура?
– До того, как в него погрузился Кирк-Флоктон, – добавила Элли.
– Похоже на то. – Мэдлин хмыкнула, продолжая листать книгу. – Жаль, что это все, что у нас есть о тех днях. Хотелось бы узнать, что рассказывали о Злой зиме.
– О чем? – спросила Джесс.
– Была такая зима, почти всю деревню выкосила, – ответила Элли.
– Холодом и голодом, – добавила Мэдлин. – Во всяком случае, так я всегда полагала. Но у вас наверняка возникли смутные сомнения, да? Мол, не случалось ли и раньше чего-то подобного. Твари эти, по-видимому, лезут из-под земли. Вполне логично, если подумать. Там ведь нет света.
– Допустим, но… великаны?
– Саксонское слово thyrs может означать «великан», но также «чудовище» или «демон». Видите ли, тирсы умели менять как размер, так и форму.
– Тирсы? – повторила Милли. – Как Тирсов дол?
– Возможно. Во всяком случае, насколько я могу судить, все это довольно серьезно воспринимали вплоть до Средневековья, а то и позже. И похоже, больше беспокоились из-за Тирсова дола – очевидно, Блэкфилдский курган к тому времени считался безопасным. Видимо, так и было – вокруг него, в сущности, деревня построена.
– А может, изначально это был как бы наблюдательный пост, – заметила Кейт.
– Вполне возможно, – кивнула Мэдлин. – Но если так, то со временем внимание переключилось на новый курган в Тирсовом долу. Очевидно, за ним наблюдали долгие годы и отдавали усадьбу в долине самым храбрым воинам, готовым первыми вступить в бой и предупредить об опасности остальных. Так возникло Курганное подворье.
– Так мама нам рассказывала, – вмешалась Джесс. – Она говорила, что женщины важнее всех. Именно они поддерживали ферму и семью, даже если менялась фамилия.
– Логично, – снова кивнула Мэдлин. – Судя по всему, смертность была довольно высокой, немногие мужчины оставались в живых, чтобы продолжить род. По-видимому, несколько раз ферму пришлось заселять заново. Затем, после Нормандского завоевания, все изменилось. Большинство старых саксонских дворян после вторжения были заменены норманнами. Новый землевладелец, очевидно, счел все это ерундой и не пожелал тратить на Тирсов дол хороших бойцов. Так эта работа из почетной превратилась в своего рода наказание. Ферму отдавали людям, которых в противном случае сослали бы или казнили, – словом, отщепенцам.
– Расходный материал, – пробормотала Джесс. Впервые с момента гибели ее родных на глаза девочки навернулись слезы. – Отбросы. Так мама всех вокруг называла. Но всегда добавляла, что они первые начали.
И она была права; Элли сама думала о Харперах бог весть что. Только сейчас ей пришло в голову, что, если человека без конца называть свиньей, он захрюкает. Слишком поздно, чтобы это понимание что-то дало.
– Все ожидали, что они положат жизнь на защиту деревни, – проговорила она. – Наверное, они почти никого не видели из Барсолла, а когда видели…
– На них смотрели как на говно, – произнесла Джесс тоненьким голоском.
Милли сжала ее руку и ласково сказала:
– Мне очень жаль, милая. Но с тобой все будет иначе.
– Правда? – И Джесс разревелась.
Только теперь до нее дошло, насколько она одинока. Нет, Джесс не стала меньше ненавидеть маманю и остальных, особенно Пола, но она видела, как на нее смотрят. Не только Лора Кэддик – хотя она смягчилась, несмотря на то, что сделал Пол, и Тара была добра к ней. И доктор Эммануэль, и Элли, но остальные, остальные…
Те же самые взгляды, какие она видела всякий раз, приезжая с семьей в Барсолл: холодные, осуждающие. Шваль. Паразиты. А что она им сделала, кроме того, что родилась в семье Харперов? Маманя всегда говорила, какие здесь все заносчивые мрази, и уверяла, что однажды их постигнет расплата. Возможно, она была права насчет них – ведь на Джесс смотрели с презрением даже сейчас, когда она сбежала от семьи, чтобы помочь им. Паразитка. Шваль. Эти люди даже не знают ее. Она никому из них не причинила вреда. Самое худшее – разок что-то неудачно стырила в «Кооперативе», и то лишь для того, чтобы маманю порадовать. Не тут-то было, маманя задала ей трепку – не за воровство, а за то, что попалась, потому как семью потом пару месяцев не пускали в магазин. Но и эта история не дает им права так на нее смотреть!
Она ненавидела маманю. По-прежнему ненавидела. Пола и Киру тоже. Не хотела думать о Фрэнке и Доме. Но куда она теперь, среди всех этих богачей с их деньгами, красивыми домами и хорошей работой? Дура, какая дура! Теперь она стала никем.
Она ревела и ненавидела себя за это, потому что выглядела бестолочью, какой ее всегда считали. Небось решили, что она маманю оплакивает и Пола с Кирой, а это неправда, неправда! Она плачет потому, что оказалась такой дурой. Возможно, маманя когда-то хотела поступить так же, как она, но наткнулась на такое же отношение: раз ты Харпер – значит, замаран.
Может, если уехать подальше, в другой город, другое графство, то все будет по-другому. А может, это как клеймо, которое все увидят, куда ни сунься.
Джесс вытерла глаза. Все равно она никуда не поедет. Никто не знает, когда это все закончится, если вообще закончится. А обратной дороги нет. Она в одной лодке с Элли и остальными, что бы там о ней ни думали. Некоторые к ней вполне нормально относятся. Не все ее ненавидят. А большего, наверное, и не надо.
Она сжала руку Милли в ответ. Викарий между тем продолжала свой рассказ.
– …Вероятно, они больше времени сражались с этими существами, чем общались с людьми. Похоже, твари не унялись даже после нашествия норманнов. Но обитатели фермы далеко не сразу решились перейти на сторону противника.
– И это мама говорила, – вставила Джесс. – Она про это рассказывала. Типа как сказки на ночь. Как завоевать Их доверие, не сглупить, подарки Им делать. Животных. Людей.
– Жертвоприношения, – пробормотала Шарлотта. – Как они хотели поступить со мной и Дэйвом. – Она прикрыла рот ладошкой. – О черт. Дэйв… Дэйв и его папа… кто-нибудь их видел? В смысле, если их видели…
Первой молчание нарушила Элли:
– Они жили на Храмовой, верно?
Шарлотта покачала головой:
– Там его папа жил. У Дэйва есть квартира в Кузнечном.
– Он поехал домой с папой, милая, – мягко проговорила Милли. Джесс вспомнила, как Милли его величала – Рон Чэппл, лорд Песьезалупский, – и закусила губу, чтобы не засмеяться. – Они оба должны были находиться на Храмовой.
Шарлотта с мольбой взглянула на Элли.
Та покачала головой и произнесла:
– Я нашла на Храмовой только трех выживших. Прости.
Лицо Шарлотты сморщилось. Ее семья пропала, а теперь и дружок тоже. Джесс хотела взять ее за руку, но не осмелилась.
– Сочувствую, – выдавила она наконец.
Шарлотта бросила на нее непонятный взгляд и потупилась.
– Я даже не вспомнила о нем, – проговорила она. – За весь день.
Элли посмотрела на Мэдлин, желая, чтобы та продолжала. Викарий поймала ее взгляд и кивнула.
– Итак, – сказала она, – по-видимому, на ферме разработали ритуалы и все такое, чтобы держать существ в узде, а то и ублажать, дабы обезопасить себя, даже если остальные будут в опасности. И в какой-то момент они начали все записывать. Или кто-то делал это за них. Они наверняка справлялись сами, ведь мы знаем, что ферму пришлось полностью заселять как минимум дважды, то есть они не могли полностью положиться на устную традицию. В общем, вот такая предыстория.
Мэдлин выглядела бледной и уставшей. Она была тяжело ранена, потеряла много крови. Несмотря на это, Элли придется поговорить с Милли позже.
– В общем, задружились. Судя по всему, настоящую угрозу представляют не эти твари. Они просто… прислуживают чему-то еще.
– Чему же?
– Спящим, – сказала Джесс. – Так их маманя называла. Спящие под холмом. Там еще стишок был, который она нам читала. – Девочка наморщила лоб. – Во тьме безмолвной под холмом Они уснули мертвым сном…
– Это где-то здесь. – Мэдлин перевернула пару страниц. – Ага, вот:
Во тьме безмолвной под холмом
Они уснули мертвым сном,
Чтоб век за веком коротать,
Доколь Их день придет опять.
Богами некогда Их звали,
Молясь Им, в страхе трепетали;
Кругом Них челядь расползлась,
И, хоть господ минула власть,
Их слуги зимнею порой
На люд охотятся земной,
И на пути с добычей вниз,
Все смотрят – знаки ль не сошлись?
Когда хозяйский сон пройдет?
Вот что волнует этот сброд.
Забей окно, пусть свет горит,
Покуда Живодер творит
В ночи свой суд; сиди молись,
Чтоб до тебя не добрались.
И коль узришь Их знак углем
Над дверью или очагом,
На стенке, балке, на окне —
Он возвестит о страшном дне,
Когда величие Христа
Поблекнет, и Древнейших стать
Затмит мораль любых церквей,
И в тот же миг из всех щелей
Сонм Живодеров, рой из ада
Придет скосить Христово стадо
За ночи две. На третью – Пляс
Разрушит Спящих долгий транс,
И, бесконечна и темна,
Отныне будет ночь одна,
И все, кто спал, обрящут власть,
Придя, как темная напасть.
Но всяк, кто верил, жди: грядут,
Тебя к престолу призовут.
В наступившей тишине Милли так стиснула крестик, что костяшки побелели.
– Боже правый.
Кейт издала дрожащий смешок:
– Да уж, не Сильвия Плат.
– Две ночи, а на третью Пляска, – проговорила Джесс. – Так мама без конца твердила.
– И что это значит? – спросила Шарлотта. Мэдлин нахмурилась и перевернула еще несколько страниц.
– Первая ночь – это когда жертвой стал Тони? – спросила Элли.
– Нет, – сказала Джесс. – Это когда все только начиналось. Они оставили знак. Понимаете… – Она нахмурилась, вспоминая. – Мама говорила, что Они время от времени выходят по ночам на охоту. Но не чтоб пожрать или ободрать кого-нибудь – знаки ищут.
– В том, как умирают их жертвы, – добавила Мэдлин. – Что-то вроде гадания. Вот что значил для них Тони.
– Как ты и предполагала, – сказала Милли. – Помнишь? Держу пари, ты была права. Если подсчитать все случаи смерти от переохлаждения в Тирсовом долу, на Воскресенском кряже, Фендмурской пустоши и Пологом холме, то окажется, что их в разы больше, чем в других регионах.
– Каждую зиму некоторые из них просыпаются, – сказала Мэдлин. – Они поднимаются на поверхность, загоняют кого-нибудь и смотрят, как он умирает от холода. Высматривают какой-то знак. И в этом году они его увидели.
– И забрали наших родных. – Голос Кейт дрожал. Она глянула на Шарлотту.
– И начали с окраин, – добавила Шарлотта. – Вдали от самой деревни. Для разминки. Верно?
– Итак, это и была первая ночь, – сказала Элли. – Вчера была вторая. А сегодня…
– Третья, – сказала Джесс. – Ночь Пляски. Так маманя говорила. Когда великаны пробудятся.
– И как это остановить? – спросила Шарлотта. – Ну, это ведь как-то можно предотвратить, верно?
Ее вопрос повис в воздухе.
– Я поищу, конечно, – сказала наконец Мэдлин. – Но непохоже, чтобы жители фермы хотели что-то предотвращать. Для них это все равно что для нас с Милли – Судный день и второе пришествие. – Она поморщилась. – Не скажу, что сама хотела бы дожить до этих событий.
– Если что-то и делать, то нужно успеть до темноты, – заявила Элли. – Мэд, там еще что-нибудь говорится об этих… созданиях? Какие-нибудь способы навредить им? Бороться с ними?
Мэдлин снова поморщилась.
– Товарищи, которые все это записывали, скорее рассчитывали с ними закорешиться. Хотя для этого им все равно нужно было как-то обеспечить себе защиту. Так что об этом они позаботились. Но скорее всего, эту сволоту ничего не берет, кроме света. От огня, от солнца – любого света. Что вполне логично. Порождения ночи, и все такое. Тролли при свете дня превращались в камень, помните?
– Тролли? – переспросила Шарлотта.
– Тролли, гоблины, маленький народец… Уж не отсюда ли пошли эти истории? Во всяком случае, некоторые из них. Но да, пока я знаю только насчет света.
– Словом, ничего нового.
– Все лучше, чем совсем ничего.
– А свет может их убить? – спросила Элли.
– Почему бы и нет? Если они живые, значит, могут и умереть, верно?
– Черт, будем надеяться. – Поморщившись, Элли поднялась на ноги. Рубен потянулся и потерся о ее лодыжку. – И давайте начнем готовиться.
