Отделение второе

[Воля наша должна быть терпеливою]

Второе, требуемое Богом, свойство воли человеческой состоит в том, чтобы она все посылаемое нам от Бога, доброе или недоброе, сладкое или горькое, принимала бы как Божие благоволение или же как наказание от Него с благодарностию, без ропота, – словом, воля наша должна быть сильна верою, что все случающееся с нами совне, бывает по воле Божией, выносливою в трудах и злостраданиях, то есть охотно все переносящей с терпением и незлобием.

Если бы мы были твердо уверены, что все бывает по воле Божией, то и менее страдали бы: станем же, возлюбленные, во всех своих невзгодах и злостраданиях прибегать к Богу с молитвою от всего сердца, искренне исповедуя пред Ним свои прегрешения и прося у Него помощи терпеливо нести постигшее нас горе, говоря: «Господи! Все то, чем я страдаю или что произошло для меня скорбного от человека этого, все это случилось со мною по Твоей святой воле; в этом уверен я так же, как в том, что я живу ныне: укрепи, Господи, мои силы мужественно нести возложенное на меня бремя по святой воле Твоей!». Сомнение в существовании Промысла о нас Божия и непонимание нами истинной причины наших несчастий повергает нас в отчаяние или, по крайней мере, производит в душе скорбь в большей или меньшей степени и безнадежность в своем спасении. О, как мы слабы и нетверды в обнаружении своей веры в Промысл Божий не только о каждом из нас как существе свободно разумном, но и тончайшем волоске, который не падает с головы нашей без воли Божией! В этом удостоверяет нас неложный свидетель – Сам Христос, Спаситель наш и Господь, говоря: Не две ли малые птицы продаются за ассарий (мелкая монета)? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего (Небесного) (Мф. 10, 29); и опять, усугубляя это выражение, говорит: Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже многих малых птиц (Лк. 12, 6–7). О, каково милосердие Его! – с птицею на землю падает Сам Бог; ибо, воистину, воля Божия есть Сам Бог, действующий беспрестанно во всяком создании Своем: с рыбою Он плавает, с птицею – летает, со змеею – ползает, с другими животными Он ходит; не оставляет Бог ни одного создания Своего без Своего Промысла о каждом. Если и тысяча тысяч птиц попадутся в сети, ни одна из них, и самая малая, не будет уловлена без воли Божией, ни одна из них не падет на землю без воли Отца Небесного. Тот же самый Промысл Божий, который заботится о наименьшей птице, как и об орле, заботится еще более о венце Своего творения на земле, о человеке. Если же ни одна из птиц не падет без воли Божией в приготовленную для лова ее сеть, как же ты, о человек, ты, созданный по образу Божию, предназначенный быть наследником Горнего Царствия, но испытываемый в твоей верности и постоянстве разными противными тебе скорбями, убытками, оскорблениями, упадаешь духом, печалишься и думаешь, что все скорбное для тебя, постигшее тебя совне, произошло без воли Божией по разным, враждебным против тебя, причинам? Для яснейшего понятия и уразумения нашего, что Промысл Божий простирается не на одних только одушевленных тварей, но также и на вещественный состав мира, на самые вещи и их отправления, Спаситель присовокупил: А у вас (то есть у каждого из нас) и все волосы на голове сочтены (ср.: Мф. 10, 30), то есть все, что нам принадлежит. Когда же и кто из людей мог безошибочно сосчитать и исследовать число своих волос? А у Бога все они сочтены как у одного человека, так равно и у всех людей, и без Его святой воли ни один из них не упадет на землю (то есть не погибнет): а как много раз мы, когда что-нибудь случается с нами противное нашим хотениям, выходим из себя, теряем всякое терпение, иных людей порицаем хульными делами, сегодня на одного, а завтра на другого возлагаем причину своей печали, своего несчастия и, подобно тому как бурное море во время волнения выбрасывает из недр своих пену и всякую нечистоту и мерзость, сердце наше изрыгает из себя мерзкие и хульные слова маловерия, нетерпеливости относительно постигших нас неприятностей или злостраданий, в которых видим мы не кару на себя, ниспосланную по воле Божией, а безрассудно приписываем их или злости и ненависти людской к нам, или другим воображаемым нами причинам.

Когда Спаситель наш, по Воскресении Своем, явился ученикам при море Тивериадском, море волновалось и никто из учеников Господа не узнавал Его, один только святой Иоанн узнал и сказал прочим: Это – Господь (Ин. 21, 1–2). Многие и между нами находятся братья и сестры, весьма слабые духом и нетерпеливые в скорбях, которые, когда возмущается житейское наше море волнами различных бедствий и недостатков, не познают Кормчего, управляющего невидимо кораблем по течению нашей жизни, не познают Бога Всемогущего, ведущего различными путями каждого из нас ко спасению, но в ослеплении своем они обвиняют тех людей, которых считают своими врагами, негодуют на них, говоря: он – злобный хитрец, льстец, лукавый, устроил мне это зло, им – зверем лютейшим – нанесена мне беда. Совершенно иначе думает человек, смиренный мыслию и чистый сердцем: он укрепляет волю свою к мужественному перенесению всех приключающихся бедствий и злополучий тем, что видит в них перст Божий, указывающий ему путь к исправлению своих проступков, он смиренно взывает к Богу: Боже милостивый! Это – Ты, ищущий моего спасения, праведно Ты наказываешь меня, это – Ты, Господи! Буди благословен Ты и сотвори со мною все, что Тебе благоугодно!