Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Счастливы те, кои приблизились к Божественному свету, вошли в него, соединились со светом и все стали свет, потому что они совершенно совлеклись оскверненной одежды греха и уже не будут плакать горькими слезами.
Счастливы те, которые еще здесь познали свет Господень, как Его Самого, потому что они предстанут перед Ним в будущей жизни с дерзновением.
Счастливы те, кто принял Христа, Который пришел к ним как свет. Раньше они были во тьме, а теперь стали сынами Света и Невечернего Дня.
Поистине ничего нет, подобного дыханию молитвы, непрестанной умной молитвы.
Святой Григорий Палама говорит, что молитва, действующая при вдохе и выдохе, со временем исходит из ноздрей молящегося как сладкое дуновение благодати, аромат благоухания духовного, «запах жизни в жизнь», по великому Павлу.
Итак, смотри: молитва дарует благодать не только молящемуся, но, переливаясь через край, разливается, передается через него творению. Когда он вдыхает, то очищается, оживотворяется, освящается сам. Когда он выдыхает, то не сам он, а Божественная благодать очищает, оживотворяет и освящает творение.
В эти последние дни, когда дыхание антихриста оскверняет землю, море и все дыхание жизни, Бог раздувает в груди и в сердце Церкви действие умной молитвы, как освежающую росу благодати, как дуновение ветерка у пророка Илии, как противоядие, обеспечивающее душевное и телесное здоровье во дни грядущие и еще имеющие прийти.
Я знаю тысячи душ в миру, я бы сказал, во всем мире, которые понуждают себя на молитву, и это приносит чудесные плоды. Молитва укрепляет их в духовном подвиге, она просвещает их внутри, и они исповедуются глубоко, искренне, и, огорченные своими помыслами и искушениями, которые поднимает молитва со дна души, с желанием прибегают к Пречистым Таинам. И снова на борьбу с помыслами и страстями, и снова к Таинам. И они не могут более жить без молитвы.
Молитва – это дыхание. Когда человек дышит, то он живет, заботится о своей жизни. Начинающий молитву начинает исправлять всю свою жизнь под руководством своего духовного отца. И как солнце, восходя, пробуждает, освещает, оживотворяет творение, так и Солнце Правды, Христос, через молитву восходя в уме и в сердце человека, пробуждает его для дел света и невечернего дня.
Итак, братия, начальник подвижников великий Антоний говорил: «Всегда дышите Христом». И апостол языков, назидая, просит и заповедует христианам всех времен – всем и повсюду: Непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17). «Непрестанно же не имеет ни предела, ни меры», – толкуют божественные отцы.
Итак, во время мира не предавайся небрежению, но молись, исправляйся, готовься к войне, набирайся мужества. Не бойся искушений. Все подвержены изменениям, но подвиг требует терпения и настойчивости. Праведный, если и тысячу раз в день падет, восстает снова, и вменяется ему это в победу. Это и означает молитва: постоянное покаяние, непрерывное призывание Божественной милости.
Дающему же молитву молящемуся – Христу Богу нашему – слава и благодарение во веки. Аминь.
Я вам уже об этом рассказывал, но для наших новых братьев, которые еще не слышали, я бы хотел снова обратиться к этой истории и дать вам уразуметь, что такое послушание.
На Катунаках был один старец, именем Кирилл, и у него был послушник. Послушник этот досаждал старцу и огорчал его своим частым непослушанием. Со временем он начал плохо себя чувствовать. Еще не достигнув заключительной стадии беснования, он вел себя странным образом. С нашими отцами, Афанасием и Иосифом, он ходил собирать лесные орехи, но и это оказалось для него слишком трудным. От этого человека пахло серой, о чем я знаю по собственному опыту. Он носил в себе ненормальные помыслы, и вид его показывал все его состояние. Иногда он приходил и к нашему старцу Иосифу и говорил ему о своих помыслах, советовался, но ни в чем не исполнял послушания.
Прежде своей смерти отец Кирилл сказал ему: «Чадо мое, когда я умру, похорони меня здесь». Но он, когда умер его старец, похоронил его в ином месте. Другие отцы советовали ему не проявлять непослушания хотя бы теперь и исполнить последнюю волю своего старца, но он отвечал: «Нет, я хочу погребсти его здесь».
Когда он похоронил старца, явился ему диавол и говорит: «Ведь это я все тебе устроил, я подталкивал тебя огорчать старца своим непослушанием». И как только он открыл свои уста, диавол вошел через них внутрь, и с тех пор он стал совершать всякие безумные выходки… Во время пения Херувимской он кощунствовал, притворялся волком, зверем. Взял топор и разрубил икону святого Иоанна Богослова. Жил он то там, то здесь, лишь изредка приходя в себя.
Однажды в полдень послышался лай лисы. Отец Иосиф Киприот говорит мне:
– Смотри-ка, какое нахальство имеет лисица! Днем в полдень не боится и лает.
Я ему говорю:
– Это не лиса, это бесноватый отец Иоанн.
– Не верю, – отвечает он мне.
– Тогда подожди и увидишь сам, – говорю я ему.
И действительно, вскоре проходит перед нашим домом отец Иоанн!
Я рассказываю вам все это для примера, чтобы вы уразумели, что такое послушание, и потому, что все это вам очень пригодится в будущем.
В другой раз отец Иоанн, будучи в себе, пришел увидеть моего Старца – старца Иосифа. Согласно нашему уставу и заповеди Старца, я должен был уйти. Едва завидев чужого, я прятался. Как только он пришел, я зашел в соседнюю келию и сел там.
Старец Иосиф сидел на скамеечке. Пришел отец Иоанн и сел рядом с ним. Я знал от своего Старца, что он был бесноватым, потому что для вразумления и приобретения опыта Старец часто говорил мне о нем.
Итак, сидя в соседней келии, я ради любопытства и получения пользы хотел услышать, что скажет отец Иоанн и что ему посоветует Старец.
«Отче, – начал отец Иоанн, – когда меня захватывает демон, он поднимает меня вверх, бьет меня, я говорю что-то бессвязное, делаю бессмысленные поступки и становлюсь зрителем того, что делает мое тело и произносят мои уста! Я – зритель, и не могу ничего поделать, а все члены моего тела послушны диаволу!».
Когда мы были в Новом скиту, у нас было много работы и суеты из-за постройки келии. Искуситель подтолкнул отца N чем-то огорчить меня. Я говорил ему: «Не поступай так, это тебе неполезно». Наконец однажды Бог, чтобы дать ему личный опыт и показать ему, что не следует так себя вести, на великом повечерии (была великая Четыредесятница), когда он читал за аналоем, а я сидел в стасидии старца, попустил следующее. Этот брат на минуту прерывает чтение, подходит ко мне и говорит испуганно:
– Отче, я становлюсь бесноватым!
– Почему? – спрашиваю я его.
– Вот, – отвечает он, – каждый мой палец становится толстым, как рука, а рука моя, по диавольскому действию, становится в три-четыре раза больше! Погибаю, отче, перекрести меня, иначе я стану бесноватым.
Тогда я крещу его и говорю:
– Ну теперь иди читай повечерие и в другой раз будь внимателен, не противоречь и не имей мнения, отличного от мнения старца, ибо это тебе неполезно.
Когда я перекрестил его, искушение прошло, он пришел в себя и в трепете пошел читать.
Велики достижения хорошего послушника. Те, которые послушны и не огорчают своего старца, наследуют ангельские венцы. Послушанием великую благодать получает послушник.
Апостол Павел, несмотря на то что поучал простых христиан, делает акцент на фундаменте всех добродетелей – послушании, говоря, что мы должны своим духовным преуспеянием доставлять радость духовникам, ибо они бодрствуют, как он говорит, о душах наших. Ибо неполезно людей, которые подвизаются ради наших душ, огорчать и доставлять им неприятности.
Если мы в послушании не находим пользы и упокоения, значит, не все в порядке, значит, что-то от нас ускользает.
Послушник, получая наставления старца по поводу того или другого, да не думает, что это простые советы. По сути, это заповеди, пусть об этом и не говорится так явно. К примеру, старец наставляет и говорит: «Чадо мое, будь послушным, твори молитву и прогоняй плохие помыслы сразу, как только они придут, потому что чем дольше они остаются, тем больше марают место. Но если они и уйдут через продолжительное время, то все же оставят после себя пометины и выщерблины!». Или другое: «Если ударят в било, тотчас спускайся вниз». Или: «В церкви не ходи туда и сюда, но стой терпеливо в своей стасидии и переходи с места на место только в случае крайней нужды».
Если монах не слушает советов и увещаний старца, то он находится в непослушании. Тогда не должен ли старец так прямо и сказать: «Я заповедую это и вот это», дабы монах устрашился и был послушным? Заповеди даются лишь в определенных случаях.
Когда кто-то приходит для того, чтобы стать послушником, то совершенно очевидно, что он приходит не ради игумена или монастыря. Понятно, что он приходит ради любви Христовой и спасения своей души. Но поскольку он не увидит Христа, чтобы сотворить Ему послушание, то Христос оставляет Своего представителя – игумена в монастыре, чтобы то послушание, которое он желает показать Христу, показать игумену.
Каждый духовник носит в себе образ Христов. Итак, насколько он послушлив духовнику, настолько послушлив и Христу.
Страшный грех – не почитать иконы Христа, Божией Матери, святых. Мы полагаем, что хуже греха и не существует. Икона представляет Божественное лицо, мы ей покланяемся и лобызаем ее, а поклонение это относится к самому тому лицу, которое изображено на иконе.
Живую икону Христа носит в себе духовник, слушаться которого заповедуется послушнику ради одной только любви Христовой. Не ради личности старца, ибо он может быть и грешным человеком, может быть и достойным геенны, как и я, но послушание имеет совсем другой смысл: оно относится прямо ко Христу. И поскольку любовь Христова нас призвала прийти сюда для подвига и спасения своей души, то мы должны всячески приобретать эту фундаментальнейшую добродетель – послушание, – которая многостороння, ибо хороший послушник, безусловно, имеет не только послушание, но окружен стеной из многих других добродетелей и подвигов.
Мой святой Старец, чтобы укрепить нас в послушании, вере и любви к личности старца, кроме многих прочих рассказов, приводил и следующий случай, приключившийся на Катунаках.
«Один послушник очень любил своего старца и был чрезвычайно послушлив. Как-то они пошли в Карею. Там старец тяжело заболел и захотел вернуться в свою келию. Послушник взял его на свои плечи и, пройдя несколько часов, преодолев горный хребет, принес его на Катунаки, туда, где они жили.
Этот монах впоследствии связался с одним монашеским братством там, наверху, в скиту святого Василия, где отцы причащались без предварительного поста, и он захотел оставить своего старца и уйти монашествовать к ним. Будучи схимником, он желал уйти от своего старца и пойти туда.
Старец ему говорил:
– Ты не пойдешь.
Тот отвечал:
– Нет, пойду.
– Чадо мое, – снова говорит ему старец, – не ходи. Приближается Пасха, останься здесь, чтобы отпраздновать нам вместе Воскресение…
– Нет, пойду, – снова говорит тот.
Однажды старец потерял терпение и говорит ему: «Лукавый ангел да последует тебе». На следующий день на носу у него выскочил огромный прыщ и начал раздуваться. Наконец этот послушник пришел к отцу Артемию, врачу-самоучке, вылечившему старца Иосифа и меня. Он показал ему чирей, но вылечить его отец Артемий не смог…
Через три-четыре дня вздутие увеличилось, чирей лопнул, пошел гной, и монах этот был уже недалек от смерти. Отцы говорили ему:
– Примирись со своим старцем ради любви Христовой, возьми его благословение с собой, дабы он простил тебя.
– Нет! – говорил он. Он уже ожесточился, как бесноватый! Но в конце, перед тем как испустить дух, он бил себя в грудь и говорил: «Проиграл, проиграл, проиграл я игру за свое спасение!!!».
Очень много рассказывал нам мой Старец, старец Иосиф, ибо он знал многих старых монахов.
В отеческих книгах написано об одном хорошем послушнике, которому старец давал наставления каждый день после повечерия. Он давал ему различные советы относительно послушания и того, что он должен делать, чтобы спастись.
Однажды за разговором старец заснул. Тогда диавол начал досаждать послушнику помыслами и говорил ему: «Уходи, ведь старец заснул. Что ты теперь сидишь? Иди теперь и ты отдыхать, ты устал» и тому подобное. «Как я пойду, – думал он, – я должен получить благословение старца». – «Но он теперь заснул», – снова говорил ему помысл. «Ничего, я потерплю». Помысл борол его семь раз, чтобы он ушел, но он не ушел.
По истечении нескольких часов, когда приблизился час совершения утрени, старец проснулся и говорит ему:
– Ты не пошел отдыхать?
– Я не мог, отче, без вашего благословения.
– А почему ты меня не разбудил?
– Ничего, отче, я сотворил послушание и терпение.
– Хорошо, теперь отслужим утреню, а потом ты пойдешь и хорошенько поспишь.
Так и было.
Когда снова, уже после утрени, старец заснул, он увидел себя в некоей очень светлой комнате, и там был сияющий престол, над которым находились семь прекраснейших венцов. Недоумевая, старец сказал: «Кто знает, какого великого преподобного и святого мужа этот престол? И какие подвиги он должен был бы совершить, чтобы заработать эти венцы?». И вот, когда он так стоял, подошел к нему один священнолепный муж и спросил:
– Чему дивишься, отче?
– Удивляюсь я светлости престола и думаю, что это будет престол какого-то великого святого.
– Нет, – говорит тот, – не великого святого, а твоего послушника.
– Да это невозможно, – говорит старец, – он еще совсем молодой и только недавно пришел, и ему даны и престол, и венцы?
– Конечно. Престол дан ему с того момента, когда он положил поклон подчинения, а семь венцов – вчера вечером, когда он противостоял помыслам.
Наконец старец пришел в себя. Зовет своего послушника и говорит ему:
– Чадо мое, какие помыслы были у тебя вчера? Говори.
– Ничего у меня не было, отче. Никакого плохого помысла я не имел, не помню.
– Ну-ка, подумай получше, вспомни все по порядку.
Немного погодя, испытав самого себя, он говорит:
– Да, да, отче! Вчера вечером после повечерия, когда вы заснули, я семь раз был борим помыслом оставить вас и пойти отдохнуть, но противостоял и, как видите, ждал вас.
– Хорошо, чадо мое, иди.
И понял старец, что эти семь венцов его послушник заработал вчера вечером, противостоя помыслам.
Войти с помощью соц. сетей: