Глава 14
БОЛЬШАЯ УДАЧА
Электричка со свистом не спеша разогналась и улетела вдаль, мы посмотрели по сторонам с перрона и спустились за платформу, чтобы лишнего не светиться перед чужими взглядами.
Вышедшие с нами несколько человек перешли дорогу и скрылись в микрорайоне, в сторону рынка никто не двинулся, да и нет там никого.
Думаю, что даже в торговый день все к двум часам заканчивается в такую зимнюю пору, а сейчас уже три часа.
Тем более после облавы и выписываемых на конвейере протоколов и постановлений все активные торговцы сейчас получают свои приговоры. Счастливчики же, которым удалось скрыться, радостно отмечают свою удачу и пока не собираются больше рисковать. Пока не собираются, но к следующей субботе соскучатся по острым ощущениям и хорошей прибыли.
Так что мы в гордом одиночестве перебираемся через трубу и пока ждем, не притаились ли в засаде какие-нибудь менты. Не ждут ли в припаркованной машине без спецрасцветки?
Хотя, что им теперь тут делать? Около совершенно пустого теперь поля? Ждать все еще бегающих спекулянтов?
Заодно переговариваясь между собой насчет того, не слишком ли сильно мы рискуем и подставляемся, когда в гордом одиночестве гуляем по истоптанному полю.
— Мы здесь как на ладони окажемся, когда полезем в эту канаву? Если расскажут этому мужику? — сомневается Стас.
— Ну и что, кто нас рассмотрит так, чтобы описать в подробностях и расскажет тому же спекулю? Никто, да и никому дела нет, что тут ищут двое неприметных пареньков. Тем более после такого шухера есть возможность что-то отыскать среди брошенных ящиков и картонок. Кассету там для магнитофона или еще какую мелочовку, интересную для мальчишек. Хорошо бы, конечно, дождаться первых сумерек через пару часов, однако нас поджимает время.
— Почему поджимает? — опять не понимает Стас.
— Потому что фонарика у нас нет с собой, а спекуль не вечно же будет в околотке сидеть! Рано или поздно составят на него протокол, и он первым делом рванет сюда, если спрятал деньги в канаве. Есть еще шанс, что отправят его на пятнадцать суток за попытку убежать, но насколько он верный мы не знаем.
— Теперь понимаю, — кивает головой Стас.
— Однако, есть и еще один вариант, тоже для нас не очень. Спекуль этот, конечно, привлекался уже не раз, и менты знают, что деньги у него должны с собой большие оказаться. Опросят других торгашей, а они обязательно расскажут, как хорошо торговля у того шла. Когда же ничего не найдут в карманах, обыщут как следует и кто-то из догонявших его сержантов может вспомнить, что мужик спускался в канаву и исчезал из поля зрения на несколько секунд. Которых ему оказалось как раз достаточно, чтобы засунуть пачку денег в грязь под какой-нибудь куст. Они придержат этого спекуля в отделении и направят сюда пару проверенных сотрудников. Поэтому и нам бы лучше поспешить к канаве, доделать последнее дело на сегодня и исчезнуть независимо от результатов.
Мы подхватили пару палок покрепче, чтобы ими переворачивать наст и грязную землю, уже через пять минут подошли по следам к самой канаве.
Тут я приятеля притормозил, а то он собрался сразу спрятаться от чужих глаз внизу и натоптать там своими ногами.
— Постой, не спеши. Сверху попробуем догадаться, куда он мог спрятать деньги.
Минуту рассматриваем следы, и я уверенно говорю:
— Вот его первые отпечатки, когда он шагнул вниз, потом он еще раз шагнул и совсем скрылся с виду от погони. Теперь должен присесть и правой рукой засунуть куда-то пачку, может и без упаковки прямо в грязь. Давай-ка я повторю его спуск, а то так можно долго грязь переворачивать, до самой темноты.
— А почему именно правой? — интересуется Стас.
— Он деньги в правый карман полушубка складывал, это я вспомнил точно.
Я спустился вниз, Стас тоже шагнул и пригнулся на первом следе, оставшемся от мужика.
— Ты смотри на трубу, не появится ли кто-то на ней, я сам тут все обшарю.
Мужик мог надломить наст и запихнуть пачку в грязь, потом сверху положить ту же пластину наста или спрятать деньги где-то около своего следа, пропихнув поглубже в грязь. Времени у него не имелось лишнего ни секунды, поэтому действовать он должен быстро и просто.
Сначала я сначала провожу рукой вокруг себя, сидящего, постепенно отступаю подальше от своей ноги и около торчащего в полуметре куста сразу же нащупываю сдвинувшуюся под моей ладонью пластину замерзшего черного снега вперемешку с землей, которая послушно отползла в сторону.
— Так, есть контакт, место проникновения обнаружено. Как там у тебя?
— Никого, — почему-то шепотом отвечает Стас.
Я засовываю пальцы в саму жижу под корочкой наста, сжав зубы медленно просеиваю ледяную грязь между пальцами.
Так долго руку не продержишь в плотной и очень холодной массе, но прямо около тонкого ствола неизвестного мне куста я нащупываю что-то инородное в этой смеси, вскоре вытаскиваю целлофановую пленку, всю измазанную черной грязью. В ней чувствуются упругие сложенные купюры, я нахожу отверстие пакета, раскрываю его и вытаскиваю солидную пачку денег своей грязной рукой.
— Обалдеть! — стонет сверху приятель и жадно шепчет. — Сколько их там?
— Потом посчитаем, давай смотри по сторонам, очень обидно будет, если нас перехватят с таким баблом менты или сам спекуль.
Я сую деньги в карман, потом сворачиваю пакет грязью внутрь, мало ли еще придется так же деньги прятать, если нас перехватят около трубы или прямо сейчас нарисуются милиционеры на ней. Опять придется бегать уже до темноты.
— Никого, — возбужденно шепчет Стас, я сам проверяю трубу и все, что видно около нее.
— Давай обратно, идем обычным шагом по своим же следам, затаптываем их по возможности, не бежим, не привлекаем внимание, — и мы выбираемся обратно на поле, я пока оглядываюсь на такую удачную для нас канаву мелиорации.
Не отпечатались ли наши следы здесь, однако в натоптанных провалах наста не видно никаких особых примет, а мы уходим обратно к трубе. Дело сделано, осталось еще отойти без проблем от места, крайне счастливого для нас и дождаться обратной электрички.
Ждем так же за трубой, пока не появится первая электричка в нашу сторону, перелезаем через трубу и бежим в вагон, находим сидения с батареями, снова сушим обувь и носки.
Деньги я пересчитал еще во время ожидания за трубой и теперь точно знаю, что мы смогли стать богаче на четыреста восемьдесят рублей. Так же я отдаю половину добычи Стасу и еще десятку, которую ему должен, так что теперь мы в расчете. Стали серьезно богатыми парнями за потраченные на поиски клада полчаса своего не очень дорогого времени.
Молча сидим, глядя как пролетают мимо заснеженные поля и пребываем в определенном смятении от суммы клада и сегодняшних приключений.
Тут я вспоминаю, что Стас во взрослой жизни оказался очень неумерен в тратах денег и возлияниях, поэтому предупреждаю его, чтобы он спрятал всю сумму подальше от родителей и сестры.
— И не кидайся сразу ее тратить! Чтобы мы не решили делать с книгами, к спекулянту мы должны появиться ровно в той же одежде. Никаких новеньких джинсов и вообще ничего такого дорогого с собой.
— Почему это? — сразу насупился приятель, уже прикидывая, наверняка, как потратит все доставшиеся на халяву деньги.
— Потому что мы точно окажемся в списке его подозреваемых и одними из самых первых, особенно если заявимся в новых шмотках. Если вернем книги и не спалимся на дорогих обновах — это одно дело, тогда можно и дальше с ним общаться. Наверно, что можно, хотя это безо всяких гарантий, — предупреждаю я приятеля.
— Деньги мы, конечно, возвращать точно не станем, да и про книги я понемногу прихожу к мнению, что тоже лучше будет просто исчезнуть с концами. Уверять его, что мы не смогли убежать от ментов и нас все равно поймали позже — нет смысла, это он может проверить легко.
— Да, я тоже так же думаю. Чего ради его так баловать, рисковать какими-то проблемами при получении этой сотни рублей, пусть ты очень хорошо придумал с камерой хранения. Когда у нас на руках почти шесть сотен рублей в книгах. А может и еще больше, как ты говоришь. Тем более он может очень разозлиться и за такую сумму, так что никакой поддержки от него нам на рынке не будет, — довольно разумно рассуждает приятель.
— Правильно. Да и чем он сможет помочь — непонятно, мы ему не родственники, чтобы он, потеряв сотню-полторы рублей, дальше к нам хорошо относился. А вот подставить сможет нас очень серьезно при желании через тех же знакомых ментов вплоть до уголовного дела, — говорю я.
— Да и не стоит совсем со счетов скидывать возможность, что кто-то, имеющий отношение к рынку, смог рассмотреть парочку подростков, которые лазили в знакомую ему канаву. Да даже если просто гуляли по платформе в это время, мужик тогда точно сопоставит нашу помощь и пропавшие деньги. Мы ведь тоже видели, куда он спускался, чтобы их спрятать, пусть и издалека.
— Так что? На рынок больше не ездим? — спрашивает Стас.
— Пожалуй, что нет. И так поднимем по пять сотен, мы бы за год столько там не заработали на перепродаже, причем еще не понятно, чего именно.
— Ну, столько бы заработали, скорее всего, однако поймали бы нас несколько раз со всеми вытекающими последствиями. Да и кататься каждую неделю туда-обратно по выходным надоест очень быстро, так что лучше синица в руке, да еще такая жирная, чем непонятный журавль в небе, — подвожу я итог.
И вообще, как говорил тот самый Черчилль, если человек не способен украсть — он не способен на великие свершения!
Нормальная англосаксонская философия!
Дальше мы вылезаем в Ораниенбауме и ждем нашу электричку, снова попивая кофе с молоком и уплетая сдобу в виде пирожков в кафе местного вокзала. Мои сапоги и ботинки Стаса немного подсохли, уже не так мешают радоваться жизни. Однако мы проходили в абсолютно сырой обуви весь день, поэтому я ожидаю серьезных проблем со здоровьем и для себя, и для приятеля.
Дома оказываемся после семи вечера, хорошо, что при советской власти электрички ходят почти каждый час и никто не думает о прибыли и лишних расходах. Я провожаю Стаса к нему домой, чтобы отвлечь внимание его матери в первые минуты, и он смог спрятать деньги. Ну и чтобы его сразу не принялись сурово воспитывать.
У меня дома все проходит нормально, я предупредил родителей, что поехал искать себе ПТУ для дальнейшей учебы и даже продемонстрировал им книгу с названием «Все ПТУ Ленинграда в 1982 году», которую уже успел купить в нашем книжном.
Сам ее начинаю штудировать время от времени в поисках самых подходящих вариантов. Выбор довольно большой, нужно отобрать пяток фаворитов и все их навестить лично.
Насколько я сам помню, богатые ПТУ хорошо живут при каких-нибудь крупных предприятиях, которым позарез требуются рабочие к станкам и конвейерам, на прокладку метро и прочие тяжелые промышленности города-героя.
В таких путягах общежития вполне благоустроенные, кормят в столовой отлично, стипендии повышенные, еще форма та же имеется. И даже пайки в качестве поощрения выдают, часто с импортными продуктами стран СЭВ. Еще с секциями и кружками тоже все отлично, занимайся — не хочу, будущий рабочий человек.
При этом учиться не заставляют от слова совсем, если ходишь на занятия, где не достаешь учителей тупыми вопросами и вызывающим поведением — сразу становишься кем-то типа хорошиста. Если же еще что-то записываешь в тетрадку под диктовку и иногда по делу отвечаешь — тогда просто отличник и лучший ученик.
Питерских в таких местах почти не бывает, как и областных, если не совсем из дремучего захолустья типа того же Подпорожья или Пикалево. Парни приезжают в основном из провинции далекой, поселков городского типа и городков небольших. Их как-то умудрилось сманить шикарными обещаниями через объявления в районных газетах начальство учебных заведений. Которым требуется обязательно выполнять план по приему учащихся.
Не очень культурные и не совсем приличные, однако крепкие морально и физически настоящие мужики в будущем. Немного на блатных понятиях воспитанные, как большая часть советской молодежи в провинции.
В Ленинграде на всем готовом многие не против поучиться три года, а работа — она везде такая работа, что здесь, в городе победившей Октябрьской революции, что дома разницы особой нет.
Есть еще медицинские училища с довольно интересной специальностью в будущем. Можно быстро переучиться на массажиста и потом подняться на уровень солидного остеопата. С важным видом человека, понимающего чего-то в медицине, забирать приятно шуршащие крупные купюры у сильно доверчивых клиентов, обещая полное выздоровление после двухсотого сеанса лечения.
Училищ много разных, местные идут в основном в торговлю, учатся на продавцов, в сферу обслуживания и прочие, обещающие нормальный достаток и доступ к дефициту со временем, профессии. Однако общежитий у таких ПТУ и, тем более, полного обеспечения тоже нет, как и спортивных секций, поэтому мне они пока не подходят.
Рассчитаны на местных подростков, которым есть, где жить.
Пока не подходят, а там дальше посмотрим.
Показываю матери новую шапку и говорю, что купил ее как раз за десять рублей на рынке, она уверяет, что может связать такую же, если найдет подходящие нитки.
— Вяжите, матушка, попробуйте пока какие есть. Может что-то и получится, только шерсть на будущее покупайте самую дорогую.
У мамули на шкафу лежит в специальном ящике вязальная машина, настоящий сложный агрегат, вскоре к ней добавится вторая, чтобы еще лучше вязать низ свитеров нам с отцом и платья из шерсти для сестры.
Вполне возможно, что-то у нее и получится, хотя не думаю, что она сможет повторить уровень фирменного петушка из настоящей Финляндии.
Еще раз пересчитываю деньги, все те же двести тридцать рублей, прячу их в основание своего кресла, где отогнул в недоступном месте обивку. Теперь, чтобы их достать придется перевернуть кресло и залезть довольно далеко рукой внутрь.
— Ну что, попаданец в СССР? Первичный капитал удалось приобрести с первого выезда на Ульянку благодаря необычному везению, вовремя случившейся облаве, моему умению общаться и быстро принимать решения, — говорю я сам себе, отпарив дополнительно ноги в горячей воде с горчицей после принятой сразу же согревающей ванны.
Кроме солидной суммы примерно в месячную зарплату советского человека, а то и двухмесячную, теперь еще и товар для неспешной торговой деятельности у нас завелся. Спешить с его реализацией очень уж не стоит, хотя книги тоже сильно дороже не станут, да и продавать по ценам спекуля у нас не получится.
Наверняка, что мужик кинет среди своих подельников клич про двух подростков, укравших у него солидный набор книг, еще пообещает премию за любые сведения о нас. Таких молодых продавцов книг заметят сразу, вряд ли еще кто из восьмиклассников промышляет таким делом. Народ в рядах с книгами все более возрастной, солидный и умственно развитый, как мне отчетливо показалось на рынке, а я своим ощущениям насчет людей вполне доверяю.
Поэтому можно устроить несколько продаж самых дешевых и массовых книг, сначала найдя их у тех же спекулянтов, чтобы узнать цену, только уже в других местах. Да около магазинов «Старая книга» такие люди точно обретаются, можно в горсправке заказать такую услугу, чтобы все адреса магазинов, имеющиеся в городе, получить на бумажке.
Даже на родном проспекте Огородникова я один такой магазин знаю.
Книги придется понемногу продавать, чтобы получать наличные и вкладывать их дальше в бизнес. Хранить долго точно нет смысла, но и спешить нельзя, пока не прошло какое-то время, а там все уже забудут про обманутого подростками в лучших своих ожиданиях матерого спекулянта.
Вскоре я уснул после трудного и тревожного дня.
Если и имелись у меня мысли все же попробовать договориться на следующий день с мужиком, чтобы и дальше промышлять на рынке, то с утра воскресенья они пропали.
Стаса не отпустили со мной, я же прихватил у отца чемодан и уехал забирать все книги из камер хранения, где все прошло без проблем. Ульянка пока не работает, народа никакого почти не видно за трубой.
На обратном пути почувствовал, что серьезно заболеваю и домой приехал уже с высокой температурой и ломотой во всем теле.
Как я и опасался, я заболел очень тяжко, только к пятнице спала высокая температура и я стал вставать со своего кресла.
Стас тоже заболел, не так сильно, однако в школу мы оба пришли только во вторник, так что возможность пообщаться со спекулянтом на рынке все более становилась эфемерной и все дальше откладывалась по времени.
Стас уже потратил почти половину денег, купил себе пару эротических журналов у знакомого моряка, приятеля его тетки и теперь распродает их по отдельным картинкам в школе и во дворе. Еще потратил сорок рублей на новые часы взамен потерянных где-то в полях, тех самых первых в классе электронных.
То есть, и тратит, и зарабатывает как может, прямо молодец такой.
Теперь придется искать новое место типа той же Ульянки, чтобы чем-то закупаться и приторговывать в своем городе. Я такого места пока не знаю, однако кое-какие мысли на этот счет в голове у меня имеются.
