Ни дня без драки
Массовые драки между различными дворами или районами были обычным явлением для уличной шпаны во многих советских городах. Однако во второй половине 1970-х годов в Казани и Набережных Челнах такие драки приобрели новый характер: они трансформировались в деятельность, основанную на строгой дисциплине и четко определенных целях, отходя от традиционных уголовных понятий. В то время борьба с более сильным противником стала ключевым элементом для вступления во многие банды. Этот процесс получил название «пришивание». Иногда от новичка требовалось напасть на случайного прохожего или члена другой банды в качестве испытания. В некоторых случаях членство в банде могло быть «пришито» путем физического избиения самого новичка. В драках часто использовались арматура и ножи. Черепно-мозговые травмы, наносимые в таких столкновениях, в разговорной речи казанцев получили название «копилка». Выражение «сделать копилку» означало причинение подобной травмы с использованием арматуры.
В некоторых случаях такая травма могла называться «доброе утро». Существовало и выражение «добрый вечер», которое могло описывать ситуацию, когда группа примерно из 10 человек перебегала на другую сторону улицы и атаковала врагов арматурой. В драках также могли использоваться самодельные бомбочки из баллончиков от сифонов, часто причиняющие вред не только членам банд, но и случайным прохожим. Эти методы демонстрируют жестокость и опасность столкновений между уличными группировками, а также риски для окружающих, оказавшихся в неподходящем месте в неподходящее время.
Драки иногда достигали масштабов крупных столкновений, таких как «район на район» или «коробка на коробку», где участвовали сотни людей. Примером такого масштабного конфликта может служить драка на пляже реки Казанки, в которой участвовали по 200 человек с каждой стороны. В некоторых случаях банды могли принуждать своих членов, известных как «мотальщики», участвовать в этих драках, даже если они боялись выходить за пределы своего района. Такие массовые драки не только усиливали враждебность между различными группировками, но и представляли значительную угрозу для безопасности и порядка в городе.
В некоторых группировках практиковалось жестокое обращение с новичками, включая ритуал, известный как «прописка». В ходе этого ритуала на голову новичка надевали оконную раму, после чего его избивали. Подобные методы применялись также в колониях для несовершеннолетних преступников. Эта практика иллюстрирует экстремальную жестокость и строгие методы инициации, применяемые в некоторых бандах. Конфликты между главарями различных группировок были настолько глубокими и непримиримыми, что они отказывались от любых попыток мирного урегулирования. Существовало мнение, что заключение мира между враждующими сторонами приведет к утрате необходимости существования самих «контор».
Некоторые лидеры «контор» считали, что организация драк и вражда с другими районами были основными факторами, поддерживающими единство и силу их группировок. Были случаи, когда две банды вступали в конфликт, в то время как их лидеры мирно общались в кафе или баре. Это показывает, что вражда между бандами иногда была скорее частью созданной ими же самими социальной структуры, а не результатом реальных личных конфликтов между их членами.
Члены банд полагали, что исчезновение структуры «контор» приведет к потере стимула для развития и поддержания дисциплины среди подростков. Драки иногда происходили прямо на глазах у прохожих, которые часто оставались безучастными к происходящему. В городе было обычным делом видеть группы из 10–15 молодых людей, двигающихся строем к месту очередного столкновения. Например, двор мог мгновенно собраться для участия в драке, при этом участники банды часто вступали в бой, не полностью осознавая, где и с кем им предстоит сражаться. Бои обычно продолжались до первой крови, причем существовал ряд негласных правил: запрещалось бить ногами, избивать лежачих, причинять тяжкие увечья или убивать. Эти описания подчеркивают распространенность уличных драк в культуре казанских уличных банд и наличие определенного кодекса чести, даже в условиях уличного насилия. Вместе с тем, безразличие прохожих к подобным сценам свидетельствует о том, насколько глубоко эти явления укоренились в повседневной жизни города в тот период.
