Глава 2
ОТНЯТАЯ ПОБЕДА
1
Корпус двигался на юг с большой осторожностью, делая частые остановки, давая авангардным отрядам время для разведывания местности. Вопреки прежним данным в районах марширования корпуса неприятельские войска не появлялись. Кругом было пусто. Разведчики доходили до самого берега Дуная, но и там не обнаружили ни одного вражеского лагеря.
Репнин терялся в догадках: куда девались турки? Ещё недавно высказывались опасения, что они могут напасть первыми, собрав достаточное количество войск. Но вот прошли многие десятки вёрст, а их нет и в помине. Может быть, для движения на север они избрали другое направление?
Репнин не мог исключить того, что турки приняли решение уклониться от баталий, запереться в крепостях и ждать следующей кампании. Лето, считай, пролетело, наступала осень - время, когда невольно приходят мысли о зимних квартирах.
Так в сомнениях дошли до реки Сальчи. И тут князю донесли: обнаружен лагерь противника.
- Велики ли его силы? - спросил Репнин разведчика.
- Тысяч двадцать, а может и больше.
- Обоз при лагере есть?
- Есть, и очень большой.
- А орудия?
- И орудия есть. Сколько - подсчитать было невозможно, но то, что орудий много - это точно.
Репнин подумал:
- Судя по вашим ответам, вы плохо рассмотрели лагерь противника. Приказываю возобновить разведку и добыть для показаний пленного турка. Поняли?
- Так точно, ваше сиятельство.
- С Богом!
Разведчики пробыли на задании весь остаток дня и всю ночь, вернулись только утром. И не с пустыми руками: привели с собой турка - из тех, какие обычно служат в обозах.
- Что это он у вас дёргается? - разглядывая пленного, спросил разведчиков Репнин. - Дорогой не обижали?
- Никак нет, ваше сиятельство, просто такой пугливый. Когда брали, совсем не сопротивлялся.
Репнин послал за генералами Кутузовым и Салтыковым. Те явились незамедлительно.
- Турки обнаружены? - догадался Салтыков.
- В нескольких вёрстах отсюда на берегу Сальчи стоят большим лагерем, - отвечал Репнин. - Разведчики утверждают, что их не менее двадцати тысяч. Давайте допросим пленного: может, он нам что расскажет?
- За толмачом надо послать.
- Толмач болен. Попробую поговорить с ним сам.
- Знаете турецкий?
- Когда во время переговоров в Кучук-Кайнарджи общался с турецкими уполномоченными, кое-чему научился.
И Репнин начал допрос:
- Кто главный начальник в вашем лагере?
- Сераскир Гассан-паша.
- Не тот ли Гассан-паша, который был капитан-пашой?
- Не могу знать.
- Сколько у сераскира воинов?
- Много.
- Десять тысяч?
- Много.
- Двадцать?
- Много.
- Тридцать?
- Много...
- Что он говорит? - поинтересовались генералы.
Репнин перевёл им содержание ответов пленного.
- Какой толк его допрашивать, - разочарованно резюмировал Салтыков, - он, наверное, и до десяти считать не умеет.
- Надо нам самим взглянуть на этот лагерь, - предложил Кутузов.
На рекогносцировку выехали ещё до того, как в батальонах началась раздача завтрака. Проехав половину пути верхом, военачальники спешились и продолжали путь пешком, местами пригибаясь, чтобы не оказаться замеченными противником. Сопровождавший их казачий эскадрон спрятался в лощине, готовый в случае опасности прикрыть главных командиров.
По обычной традиции местом для своего лагеря турки избрали возвышенность, господствовавшую над местностью. С одной стороны лагерь прикрывала неширокая река Сальче с обрывистым берегом, с другой - заросший кустарником овражек. Фланги представлялись открытыми, если не считать обозных повозок, загораживавших проход внутрь лагеря. Воспрепятствовать атаке с флангов могли и вырытые здесь ретраншементы с установленными на них орудиями. Судя по количеству палаток, в стане могло быть не более 20 тысяч человек.
Осматривая лагерь со стороны, военачальники оживлённо обменивались мнениями.
- Может быть, удобнее атаковать со стороны овражка? - предложил Салтыков. - Там и кавалерию можно задействовать. Одним решительным ударом сбросим их в реку, и дело с концом.
- Овражек может оказаться заболоченным, - возразил Кутузов. - На то место, как раз против овражка, удобнее поставить орудия. Лучшего места для батарей не придумаешь: и прикрытие есть, и фронт обстрела широк.
Репнин его поддержал:
- Фронтальная атака нужна разве что для отвлечения сил противника, решающий удар учиним по правому флангу - там и повозок меньше, и ретраншемент послабее. Будет где развернуться нашим гренадерам.
- А куда пустим кавалерию?
- Кавалерии придётся подождать, пока турок не выбьем из лагеря.
Посоветовавшись таким образом ещё некоторое время, генералы вернулись к ожидавшим их казакам, сели на коней и поскакали в расположение своих войск. И сразу же началась подготовка к баталии.
На рубеж атаки противника выступили под покровом ночной темноты. Шли тихо, не подавая голоса. Однако как ни старались быть осторожными, неприятельские сторожевые посты опасность заметили. В лагере вспыхнули костры, забили барабаны, поднялась тревога. В этих условиях надо было действовать быстро и решительно. Батальоны стали занимать исходные позиции для штурма, а артиллеристы устанавливать орудия на местах, указанных в диспозиции.
Между тем стало светать. Теперь уже хорошо были видны не только палатки, но и передвигавшиеся с места на место группы солдат. Турки тоже готовились к сражению, но огня пока не открывали.
- Пора начинать, - подал знак артиллеристам Репнин, когда приготовления к наступлению были закончены.
Грянул пушечный залп, за ним последовал второй. Турки ответили огнём своей артиллерии. И штурм начался.
Со стороны русских первым пошёл вперёд егерский полк кутузовского корпуса. Продвинувшись на расстояние ружейного выстрела, он залёг, ожидая, когда артиллеристы закончат пушечную пальбу по правому флангу и центру лагеря. Между тем турки стали скапливаться у своего ретраншемента и стоявших на краю лагеря повозок в надежде дать отпор наступающим. Казалось, ещё немного и они кинутся навстречу русским в рукопашную схватку. Вместо этого они неожиданно залегли и открыли по егерям ответный ружейный огонь. Идти в атаку ни та, ни другая сторона не решалась. Но вот к егерям присоединился гренадерский полк, и это взбодрило наступавших. Они не стали больше ждать, когда артиллеристы закончат своё дело, а по команде командиров дружно поднялись и с криками «ура» пошли в штыковую...
Турки защищались упорно. Но атаковавших оказалось больше, и они вынуждены были, оставив ретраншемент, отойти вглубь лагеря. Отступив, турки, однако, оборонялись достаточно организованно, даже временами переходили в контратаки. Паника в их лагере началась после того, как на поле боя ворвались конники генерала Салтыкова. Это произошло сразу же, как только смолкли орудия. Почувствовав свою слабость, турки оставили лагерь и стали отступать вдоль берега Сальчи к Дунаю. Русские преследовали их по пятам.
От полного уничтожения или пленения турок спасло только то, что на пути отступления оказалась крепость Измаил. Им вовремя открыли ворота и тем спасли от полного уничтожения.
Итоги короткой, но жаркой баталии Репнин и его соратники подводили, собравшись на совещании неподалёку от стен крепости. Победителям достались знатные трофеи, в том числе девять знамён и обоз с различным имуществом.
- А теперь что будем делать? - спросили генералы.
- Попытаемся взять крепость.
- Измаил - сильная крепость, пожалуй, сильнее Очакова, - заметил осторожный Кутузов, - с ходу не возьмёшь.
- В прошлую войну она нам уже покорялась, покорится и в этот раз.
- Но тогда она была не такой маленькой, а сейчас - с полевыми орудиями не подступишься.
Репнин сам видел, что крепость стала совершенно другой. С момента окончания предыдущей войны турки затратили много сил и средств, чтобы сделать её поистине неприступной. По форме она напоминала гигантский треугольник, опиравшийся основанием на рукав Дуная и нацеленным на север острым углом. Оборонительные сооружения, начиная от вершины, тянулись как в правую, так и в левую стороны к основанию треугольника на расстояние до трёх вёрст. Основным препятствием для взятия крепости служили глубокий ров и высокий земляной вал, сооружённые по всему периметру. А внутри этого своеобразного треугольника находилась ещё и старая крепость с толстыми каменными стенами.
- Как бы то ни было, а крепость мы должны взять, - твёрдо сказал Репнин. - Я сегодня же пошлю курьера в светлейшему с просьбой прислать дополнительное войско с осадными орудиями.
- Ежели выделит нам хотя бы ещё три пехотных полка да ещё осадные орудия, тогда, конечно, можно попробовать.
- Надо бы получше пленных допросить, - предложил Салтыков. - Может, в крепости турок немного... Тогда и сикурсу не понадобится.
Показания пленных оказались противоречивыми: одни говорили, что в крепости сорок тысяч воинов, другие - двадцать тысяч... Точно никто не знал, говорили обычно: много, а как много, о том один Аллах ведает...
После допроса пленных главные командиры посовещались ещё раз, после чего решили учинить осаду крепости и начать готовить её штурм.
2
Внушительный вид крепости вызывал у солдат удивление: не ожидали увидеть такое.
- Смотри, махина какая! От угла правый ров версты на три тянется.
- А левый ещё длиннее. Крепкий орешек!
- А там внизу что за вода? Это и есть Чёрное море?
- Это Дунай. До моря отсюда далеко.
- А как далеко?
- Говорят, пятьдесят миль.
- А ежели вёрстами мерить?
- Вёрст восемьдесят наберётся.
- Далеко!..
Пока главные командиры размещали войска на подступах к крепости, Репнин писал главнокомандующему князю Потёмкину донесение о разгроме турецкого лагеря на реке Сальче и осаде крепости Измаил. В том же донесении он просил князя выделить в его распоряжение дополнительно три пехотных полка и осадные орудия, без которых взятие крепости штурмом будет затруднено...
Доставить донесение главнокомандующему Репнин поручил своему второму адъютанту, имевшему чин подпоручика. Это был ещё молодой офицер, но уже успевший зарекомендовать себя с самой хорошей стороны. Провожая в путь, Репнин просил его не задерживаться в Яссах, а отправиться в обратную дорогу сразу же, как только получит на то разрешение главнокомандующего.
Репнин не сомневался в том, что его просьба о сикурсе будет удовлетворена. Взятие Измаила было в интересах самого князя. Летняя кампания уже подходила к концу, а вверенная ему объединённая армия ещё не одержала ни одной крупной виктории, способной обратить на себя внимание европейских стран. А её величеству государыне Екатерине Алексеевне такие виктории были очень нужны.
...Курьер вернулся из главной штаб-квартиры через две недели - быстрее, чем ожидали. Принимая от него пакет, Репнин спросил:
- На словах главнокомандующий ничего не просил передать?
- Никак нет, ваше сиятельство. Фельдмаршал сказал, что всё необходимое найдёте в письме.
В пакете оказался ордер главнокомандующего. То, что в нём содержалось, повергло Репнина в недоумение: светлейший князь предписывал ему немедленно снять осаду крепости, отойти от Измаила на 20 вёрст, стать лагерем, после чего, сдав командование корпусом одному из своих генералов, прибыть в главную квартиру армии.
Раздосадованный содержанием ордера, Репнин пригласил к себе генералов Кутузова и Салтыкова.
- Ничего не понимаю, - сказал он им, показывая полученную бумагу. - Что могло заставить главнокомандующего принять такое решение? Может быть, вы догадаетесь? Прочтите, потом скажете своё слово.
Приняв от него ордер, граф Салтыков прочитал его вслух, с тем чтобы избавить от этого своего товарища.
- Ну что на это скажете?
Кутузов недоумённо пожал плечами, но говорить ничего не стал. Салтыков был более откровенным:
- По моему разумению, Потёмкина толкнула на это зависть, от излишка которой он постоянно страдает. Князь, видимо, боится, что кто-то в глазах императрицы может подняться по способностям выше него самого.
- Я так не думаю, - сказал Репнин.
- А я в этом уверен, - настаивал Салтыков. - Князь завистлив, и об этом знают все. Уверен, отозвав вас, он сам примчится сюда, чтобы быть при штурме Измаила и тем умножить свою славу.
- Не будем больше об этом, - не дал развернуться спору Репнин. - Как бы то ни было, мы обязаны выполнить приказ. Прошу дать распоряжение своим войскам погрузить имущество в обозы. На новое место двинемся завтра утром.
- По какой дороге будем маршировать?
- По той, что ведёт в сторону Хотина.
Приказ о снятии осады Измаила солдаты восприняли с удовлетворением. Они решили, что это связано с переходом войск на зимние квартиры, а жизнь в казармах - это гораздо лучше, чем ежедневные изнурительные земляные работы...
До назначенного места дошли за один переход, сделав в пути всего лишь два непродолжительных привала. После того, как палатки были поставлены и приняты меры предосторожности на случай неожиданного нападения противника, Репнин, желая хорошенько выспаться перед дальней дорогой в Яссы, засветло лёг спать. В Яссы он выехал рано утром вместе с эскадроном охраны, оставив вместо себя генерал-поручика Салтыкова.
