Глава 7
Фотоохота
Утром проснулся от того, что кто-то что-то рубил топором. Делал он это громко, сопровождая примерно каждый третий удар матом, причём не повторяясь.
Зачем обязательно фигачить что-то топором в каждом новом месте?
Интуиция меня не обманула, когда, сонно пошатываясь, вышел из сарая, увидел, как средний Иваныч рубит топором какой-то широкий деревянный щит, уменьшая его высоту.
Дядя Ваня что-то копал, старший критически проверял самолёт, Фёдор (хоть кто-то из них оброс именем) ещё дрых.
— Дядя Ваня, а вы будете в каждом месте куда вас… скажем так, судьба закинет, оборудовать лагерь?
— А как же? Человек тем и отличается от зверя, что меняет окружающую среду для своих задач. Желаешь чайку? — заботливо спросил он.
— Да, если есть, то с удовольствием.
Пока мне наливался чай, увидел, что средний Иваныч, вероятно, обошёл по громадному кругу поле и собрал то, что я бы классифицировал как мусор.
Какая-то лохань, кусок полуистлевшей ткани, старые провода, фрагменты из сбитых пары-тройки досок, колесо от телеги, собственно телега без остальных колёс (любопытно, а как он её припёр, катить же нельзя?), несколько подков, какие-то деревянные щиты, топор с разбитой ручкой, средних размеров капкан, металлическую борону без нескольких зубьев и раструб от патефона.
Под моим удивлённым взором старший Иваныч критически осмотрел гору хлама и велел среднему брату помыть лохань.
Когда она стала сравнительно чистой, он провёл шланг от помпы внутрь сарая, приколотил к стене лохань и получилась раковина с проведённой туда водой. Только вода включалась с кнопки и лилась немного толчками, но всё же это был уже водопровод.
— А вы, наверное, всё найденное пустите в ход? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Из телеги будут кресла. Щитами перекроем сарай, — старший из братьев был спокоен и уверен в себе. Не сомневаюсь, что они тут обустроят настоящий лагерь, не забывая, впрочем, и про некоторую секретность, ведь задача стояла нетривиальная, выйти из поля зрения секретной службы.
Фёдор тем временем умылся, и мы приготовились совершить тут первый полёт.
Перед вылетом развернули карту.
— Прямо все их нужно посетить? — спросил он, когда я показал наши зоны полета.
— Да, надо охватить все.
— За один раз точно не сможем. Думаю, три вылета, может быть — два. Город избегаем?
— Да! Пробуем. Дядя Ваня?
— Да? — отец семейства неторопливо мыл посуду в новой раковине. — Что такое?
— Могу я попросить машину перегнать поближе к деревне. В сами земли Вьюрковского не стоит лезть.
— А как тот, кто перегонять будет обратно в эти пустоши вернётся? Это же извозчик, который денег стоит и лишние глаза.
— А его самолёт захватит, я с ним после посадки поменяюсь местами. Кто повезёт?
— Я, — поднял руку средний. — у меня руки под руль заточены.
— Давайте выберем место, чтобы можно было сесть самолёту и грузовику доехать.
Устроили небольшое совещание, которое плаво перетекло в подготовку самолёта, заправку баков, проверку закрылок, шасси, рулей, корпуса.
…
— От винта!
Ветер, утро, мягкий солнечный свет и летящие по своим делам птицы.
Мы летали, я гонял фотоаппарат, постепенно изучая земли кустовской республики и делал самые разные открытия, как географические, так и не очень.
Внезапно в кармане зазвонил мобилет. Это был отец.
— Да, мой патриарх! — мне пришлось согнуться в три погибели в «гнезде пилота», чтобы потоки воздуха не мешали говорить и слышать.
— Ты на улице, сын?
— В некотором роде.
— А можешь зайти в помещение?
— Тут его нет.
— Опять со степняками спутался? Ну ладно. В общем, рассказываю тебе… абсурд, конечно, я докладываю тебе… ну, пусть так. По делу «Грюнк» мы нашли кое-какое имущество, но нужно подписать ряд ходатайств от имени заказчика. В уголовном деле следователь готов выдать активы, ремонтное оборудование, три здания, мебель и триста тонн ферромарганца.
— Что такое этот ферра… Что-то железное?
— Вроде того. Вот и следователь не понял и на всякий случай арестовал, думал это сырьё для изготовления наркотиков. Даже отобрал образцы и отправил на экспертизу.
— Забавно. А в действительности что-то по металлургии?
— Добавка в сплав, для изготовления высокопрочной стали. У «Грюнк» была операционная деятельность для прикрытия преступной, поэтому они таскали простые товары, типа этого. Но он качественный и его можно продать.
— Огонь. Практический вопрос, что с меня?
— Заказчик, директор заказчика и его подписи.
— Насколько я знаю, он где-то в центральной части империи. А почему ты не можешь подписать, есть же доверенность?
— Это за пределами полномочий, — вздохнул он, своим вздохом намекая, что крайне печальна необходимость мне объяснять такие элементарные вещи.
— Я попрошу своего помощника, он заберёт заявления и обеспечит подписание. А ты сдашь, на подачу документов-то у тебя есть полномочия, верно?
— Погоди, — с металлом в голосе остановил меня отец. — Ты только что сказал, что Солодожарова нет в республике? Как ты вознамерился подписать его подписью?
— Подделаю.
— Что я слышу! Позор на мои седины!
— Не надо было спрашивать, если не хотел такое услышать, — легко ответил я.
— Хорошенькое начало работы, представить следователю поддельные документы. Ты верно считаешь, что он такой же олух, как и все прочие?
— Я считаю, что ему не с чем сравнивать подпись.
— Почему это? Есть же наши доверенности, как минимум…
— Опять ты спрашиваешь. Там подписи изображены той же рукой.
— О, Предок! Что ты за адвокат такой?
— Очень даже успешный адвокат.
— А наш с фирмой «Цукерман и сыновья» контракт, по которому семья должна заработать скромную копеечку для погашения неподъёмного долга?
— Вот и опять! Я же открытым текстом намекаю, не спрашивай, если тебя пугает ответ. Просто не спрашивай.
— Как я рад, что твой дед умер и не видит постигшего наш род позора! Ты закончишь жизнь на каторге, если не на виселице.
— Не бойся, отец, — с плохо скрываемой иронией ответил я. — У меня дипломатический иммунитет.
— Что⁇!!!
— То! Я посол одного небольшого государства в Кустовом, никто меня не тронет. Вернее сказать, если и тронут, то там будут такие силы, что их подобные мелочи интересовать не будут.
— Что, монстр меня задери, ты имеешь в виду?
— Ничего особенного, политика, интриги кланов, убийства.
— Аркадий, — как можно мягче сказал он. — Во что ты вляпался? Мы же мирное семейство.
— Вы — да. Ладно, вернёмся в практическую плоскость. Оставь документы в своём офисе. Женя зайдёт и заберёт, ты получишь их подписанными и старайся не думать там, где не надо.
— Не учи отца!
— Приятно было поболтать. И если тебя беспокоит исполнимость договорённостей с фирмой «Цукерман и сыновья», то Солодожаров открыл расчётный счет в одном из банков Кустового и предоставил мне полный доступ к счёту, так что сам по себе директор тебе и не нужен, ты будешь всё решать со мной.
— Английский банк?
— Да, Берклей-банк, а что?
— А в империи мы, по твоему же, надо сказать, указанию, счета той фирмы закрыли, все до единого, так?
— И это было. Рад, что маразм не коснулся твоего разума, отец.
— Уж не для того ли ты или он по твоей указке это сделал, чтобы уклониться от уплаты налогов в империи? Ведь без поступлений на счета в имперских банках налоговая не увидит базы налогообложения? А Кустовой не возьмёт с вас налоги, потому что вы для него не резидент?
— Самую малость такие факты тоже повлиял на мои… то есть, его действия.
— О, Предок, помоги! Я ещё и соучастник уклонения от уплаты налогов!
— Нет, мы пользуемся коллизиями и особенностями межюрисдикционных отношений.
— Это и есть уклонение от уплаты налогов, причём, учитывая суммы поступлений, то в особо крупных размерах!
— Это называется экономия и бережливость. Надеюсь, ты понимаешь, что я кое-чему научился в нашей профессии?
— Не тому ты научился!
— Кстати об учении, твоя коллегия адвокатов уже твоя?
— Что ты такое говоришь, сын? Её основали уже умершие адвокаты, я там просто работаю, честно тружусь.
— В должности председателя коллегии? Чтобы исключить какие-то существенные отчисления в казну коллегии? — ехидно спросил я.
— Ну, твои братья на днях получили адвокатский статус по правилам республики, ещё я адвокат и твой почтенный дядюшка.
— Запустили собрание коллегии?
— Да, решили собрать.
— Осталось, если мне не изменяет память, всего два старичка, то есть местных адвоката, и вас теперь четверо с правом голоса. И вы смените главу и поменяете внутренние документы. Вообще станете рулить, как тебе вздумается.
— Коллегия нуждается в небольших переменах, реформах. А наши коллеги устали от административной работы.
— Небось истерики вам закатывают.
— Были пару прецедентов, они даже хотели угрожать нам гангстерами, однако у нас совершенно случайно в работе оказались тверские… бизнесмены. Мы всё уладили.
— Получается, ты рейдер, батя?
— Это что за молодёжный сленг такой? Нет, наши действия отражают…
— Отжимают…
— Отражают, — невозмутимо продолжил он, — изменения баланса сил. И призваны не допустить потерь для семьи. Ладно, мне пора бежать. Твоя мама передавала огромное спасибо за букет.
— Ей тоже привет.
…
Спина от скрюченного положения ещё побаливала. Закончив разговор и пользуясь тем, что моя голова всё ещё торчит слева от руля и вне зоны действия ветра, набрал Чену.
— Привет!
— Здравствуйте, босс.
— Скажи, там нет новостей от нашего друга с кодовым названием Колбасилий?
— Я бы Вас просил не коверкать его имя, Аркад Ий. Вы бы знали, насколько ваши имена смешны в раскладке на китайский…
— А моё? Нет, не говори, не хочу знать! Так есть новости?
— Нет. Ждём.
— Как будет что, наберёшь?
— Да.
— Есть документы на подпись?
— Есть, но всё не срочное.
— Я тебя хочу попросить, как будешь кататься по городу, заскочи к моему отцу, забери там кое-какие документы на подпись Солодожарову.
— Офис пока на ремонте, положить некуда. Кстати, следователь тебя ищет.
— Да пошёл он, — беззлобно отмахнулся я.
— Буду возить с собой. Днём я всё время в пути. Прииск, железная дорога, китайский квартал, поставщики, мелкий сбыт.
— Вы наладили мелкий сбыт?
— В основном пробуем по мелочи работать с твоим этим Скарабейниковым.
— Кстати, ему надо будет помочь с документами по регистрации на бирже макров. Хотел тебя этим делом напрячь.
— Ну, я заберу у него вводные, сделаю черновой вариант. Но биржа — штука ответственная, я оставлю тебе всё выглаживать. Сделаем офис и будет где работать. Вообще-то Танлу-Же тебе грозился в нашем квартале оборудовать кабинет, но я его ещё не видел.
Я вздохнул. Всё как-то усложнилось. А сложное не значит хорошее и уж точно не значит надёжное.
— Вози с собой. В деревню не приезжай, опасно. Ладно, отбой.
…
— Фёдор Иванович?
— Ась? — перекрикивая ветер, отозвался он.
— Не пора нам на разворот? Мы уже все северные территории облетели!
— Звучит будто мы до Карелии добрались. Всего лишь семьдесят километров от точки. Ладно, хозяин — барин. Сядем, заправимся, и на восточный край вольных земель.
Я делал отметки на карте.
— Попробуешь ты провести посадку, — скорее утвердительно прокричал Федор.
Сердце моё непроизвольно ёкнуло.
— Я всего раз взлетел!
— Садиться легче, — обманчиво весело выдал он. — Гравитация помогает. Все всегда приземляются. Не всегда целыми, конечно… но Земля-матушка всех принимает. В том или ином виде. А если доведётся и взлететь потом, то и за Иванычем полетим.
— А почему вы друг друга всегда Иванычами называете? Не брат, не по имени?
— Что тут не понятного? Отца зовут Иван.
* * *
Лицо и подбородок чесались. За последние дни я оброс чем-то вроде если не бороды, то густой щетиной, которую флегматичный дядюшка По перекрасил в чёрный цвет. В зеркале я смотрелся как степняк или, по крайней мере, разбойник уж точно.
Мы прощались с Иванычами.
Выражение «от винта» означает что винт надо дёрнуть (заводится мотор таким простым способом) и отскочить, чтобы этот же винт не порубил в капусту.
Обычно нам с Фёдором от винта давал его старший брат, а сейчас этот манёвр со второй попытки исполнил я.
Если пилоты взлетали без поддержки с земли, то от винта давал второй пилот, а первый держал ногу на тормозе, который тросиками тормозил передние колеса шасси. Если пилот один, то тормоз ставился на «ручник».
Короче, не знаю, как это было в моём мире, но тут если ручник не удержит есть хороший шанс что машина укатится по полю хрен знает куда.
Взлетающий самолёт обдал меня потоком воздуха с примесью степной пыли и улетел.
Я поправил сумку с фотоаппаратом и поплёлся к грузовику. Сегодняшний день, начавшись так рано, не собирался заканчиваться.
…
— Тайлер, ты как?
Детектив был одет в рабочую форму, по сути, комбинезон с большим карманом на груди, в котором очертаниями явственно выделялась чекушка.
Это наводило на мысль о том, что период вечной трезвости у него подошёл к концу.
— Намучался я с этими лентяями.
— Ты о ком?
— Как о ком? О местных, конечно же. Ничего они не понимают, собаки серые сутулые, в картофельном бизнесе. Им лишь бы бухнуть сразу.
— То есть ты твёрдо вознамерился запустить свою алковолну по селу?
— Они так и так будут гнать. Но они бестолково тырят картошку из собственных погребов, их колотят жёны, в общем, это превратилось в какой-то балаган лимитед.
Растеряно моргнув пару раз на что-то отдалённо знакомое в словах коренного англичанина, сказал:
— Поехали, у нас сегодня доставка, помнишь?
— Помню, я же даже трезвый… почти. И побритый. Цветов хозяйке кухни купим, по дороге на склад.
— Минуту, мне тоже побриться надо.
— Не стоит. Оставь так. Не, или подправь на щеках, а бородку и усы оставь. Ты же помнишь, что маскируешься от Вьюрковского? А Филинов никогда бороды и усов не носил. Усы сильно меняют внешность.
— Ладно, просто покороче сделаю, аккуратнее, а то похож на конокрада, меня так самого местные головорезы загребут.
Пока я орудовал безопасной бритвой (Тайлер частенько недвусмысленно намекал, что для настоящих мужиков есть опасная бритва и не стоит её бояться), расспросил держателя контракта на грузоперевозки про дополнительный бизнес-план.
— Какой к лешему бизнес-план? Я же не бизнес делаю, а общественное алкодвижение.
— Движение ты уже запустил. А тебе надо, чтобы это приносило прибыль. Из чего по-твоему состоит семья?
— Мужик, баба, дети бегают. А у той бабы непременно ещё и мать есть, которая хозяину мозг выносит. А потом к ней приходят сёстры и начинается… «Ты ленивый, денег мало приносишь, любимой тёщеньке не можешь шубу купить!» и так далее.
— Кхе. Подозреваю, что это было что-то из личного? Не важно. Семья — это ещё и экономика. Соотношение трудовых ресурсов, активов, пассивов, дохода и расхода.
— Много умных слов, слишком сложно для консервативного английского джентльмена, — Тайлер решительно достал чекушку и сделал из неё большой глоток.
— Ты же в Англии никогда не был.
— Пемза течёт в моём сердце! –пафосно произнёс истый англичанин.
— Пемза течёт только пока она лава, а правильно будет Темза. Ты понял, что семья — это ещё и экономика?
— Ну… если в целом, то тут не поспоришь.
— Так вот. Что ты предложил? Более доступное сырьё для самогонки, в результате использования которого пищевой ресурс «картошка» отправляется в своё увлекательное путешествие в самогонное агрегатное состояние, а трудовой ресурс «муж» приходит в небоеспособное состояние. Свободное время тратится на процесс изготовления алкоголя, детьми никто не занимается, ресурс «место на кухне» тоже оккупирован самогонным аппаратом.
— Ты всё слишком мрачно себе представляешь, босс, так бывает крайне редко и ненадолго.
— Не будем далеко ходить за примерами. Даже у нас на кухне невозможно готовить из-за твоего аппарата!
— Это просто частный случай, который подтверждает правило.
— Не подтверждает. Участник семьи «жена» получает от этой твоей идеи довольно много минусов. Само собой, жёны недовольны.
— Ну да, пока что моя алкореволюция столкнулась с яростным контрреволюционным сопротивлением, с устарелыми взглядами отдельно взятых ретроградш.
— Ты просто берёшься за ситуацию не с того конца.
— Босс, у тебя есть другое виденье?
Я закончил бриться и заново умыл свою запылённую физиономию, вытер потрёпанный цыганский костюм
— Да. Во-первых, тебе надо найти пару человек, желательно молодых и без источника дохода, который не пьют.
— Трезвенникам в новом мире не будет места!
— Трезвенники — это твой катализатор. Научи их гнать самогон. Они будут использовать это как бизнес и не более. Сами не сопьются, будут считать прибыли и убытки. Во-вторых, потом на их примере научи гнать самогон домохозяек. В-третьих, оборудовать в каждом доме нечто вроде сейфов.
— Зачем?
— Если участник семьи «жена» возьмёт под контроль ресурс «самогон» и его потребление, то сможет контролировать мужей.
— Это же феминизм получается⁈
— Это получается муж, который весь день готов пахать на работе и по дому, чтобы к вечеру получить гарантированный алкоголь. Это называется мотивация. И надо сплотить баб в профсоюз, чтобы участник семьи «муж» не смел угрожать «жене» расправой для беспринципной возможности уклониться от работы и получить ресурс «самогон» таким образом «на шару».
— Я стану не местным героем, а женским пророком-идолом. Зачем мне общество, где бабы помыкают мужиками?
— Я против доминирования любой из сторон. Но зачем тебе общество без семей? Одни работают, другие получают управляемых мужей, вечером все пьют. Звучит жутковато, но пока что ты ведёшь селян только к неконтролируемому запою и всё. А так будет некоторый баланс. Всё, ладно, поскакали. У нас там граф один зажрался… то есть, заждался.
…
За руль сел традиционно — я. Тайлер решительно допил чекушку, вытер губы рукой и привычно сделал важный вид.
