Глава 23
Камнепад
— Игорь Викторович! — обратился я к директору через открытую дверь и игнорируя незнакомую сердитую секретаршу.
— Да-да! Аркадий Ефимович, наконец-то Вы нас почтили! — он приглашающе замахал мне рукой, чтобы я проходил. — Ниночка, чаю нам сделай, пожалуйста.
«Ниночка» недовольно фыркнула, как полковой конь и одарила меня пронзительным возмущённым взглядом.
— Игорь Викторович, Вы потом Ниночке в двух словах расскажите, что я такой за фрукт в жизни фабрики, а то у Вас тут человек в неведении…
— В каком смысле, потом? — не понял Дзы-Нан-Цай.
— Это я к тому, что… Прошу прощения, что дёргаю.
— Так вроде особо и не дёргаешь?
— Сейчас дёрну, — я двинулся в кабинет директора, одновременно с грохотом захлопывая двери помещения.
Приобняв Игоря, я активировал Шило.
Респектабельный директор нефтеперерабатывающей фабрики удивлённо ойкнул и улыбаясь, поправил очки в золочёной оправе. Несмотря на то, что он заметил попадение на Изнанку, улыбка не покинула его лица. Когда он улыбался, то обнажал острые клыки, зубы на границе резцов и коренных. Они у него были пугающе острыми от природы и удивительным образом добавляли ему шарма.
Активация.
Ещё один перенос, и мы в переулке возле нотариуса.
Какой-то суетливый дядька с портфелем посмотрел на нас испуганно, словно собрался делать тут что-то противоправное.
— Кыш! — испугал его Игорь и мужичок, подобрав портфель, шустро убрался. — Где это мы?
— Челябинск.
— Что за минутка спонтанного туризма?
— Большой сорян за то, что выдернул.
— Ну уж рассказывай.
— Короче есть план, реализуемый с согласия Танлу-Же. В ходе которого я изображаю одного графа… Короче, тебе надо пойти в нотариальную контору за углом и строгим голосом сказать, что ты принёс документы по Вьюрковскому.
Я протянул ему папку с документами, куда был вложен так же и оригинал паспорта графа.
— А можно чуточку подробностей?
— Граф делает завещание. Ты — его… секретарь.
— Я⁈
— Ну, ты солидный, представительный, да и потом больше некому.
— Ладно, хрен с ним, из большой любви к тебе и любопытства могу и согласиться. И что?
— Ему назначено у нотариуса, но надо заранее принести документы и оставить задаток за работу. Двести рублей.
— Да тебе любой кустовской нотариус такое за тридцать пять сделает.
— Задача сэкономить не стоит. Не подходит кустовской, по многим причинам. Мне бы даже лучше был бы московский, только граф не ездит в Москву, а вот в Челябинск — регулярно.
— Проехали. Который из графов?
— Вьюрковский.
Фамилия не произвела на Игоря особенного впечатления, что само по себе неплохо.
— Хорошо. Я секретарь, принёс документы, прошу всё подготовить…
— Да и поскорее, потому что граф не любит ждать, он человек занятой. Оттого сто рублей сверху, чтобы ему не толкаться в очереди с плебеями.
— А на самом деле зачем этот цирк с конями?
— Затем, что настоящего у нас от Вьюрковского только паспорт и цвет бороды.
— Вот этой? — он ткнул в мой подбородок и даже подёргал. — Выглядит как настоящая!
— Ещё бы, её ведь твои делали, мастер По. Волосы настоящие, изготовлено на заказ буквально для одного выступления.
— То есть ты его будешь изображать? — задумался директор фабрики. — Не поверят. Ну то есть ты прав, местные нотариусы графа не знают, но конкретно этот будет сличать с паспортом при оформлении. Всё раскроется. Или ты уже и паспорт подшаманил?
— Нет, против такого у нотариусов есть распознающие артефакты, меня раскусят. Паспорт настоящий.
— Круто. Нихрена не понятно, но круто. Ладно, я пошёл? Исполнять долг?
— Давай.
Игорь решительно двинулся к нотариальной конторе, бесцеремонно отодвинул дородную тётку (а надо сказать, что в отличие от большинства своих сверстников он был очень высок и широк в плечах) и надвинулся на секретаря нотариальной конторы:
— Милочка! Я от графа.
— Какого графа? — она недоумевающе захлопала ресницами.
— У вас назначено одному графу. Вот документы, проверяйте.
— Ой, прямо оригинал паспорта! — в папке кроме документа Вьюрковского, мой паспорт был в копии, так же помещён черновик текста завещания и сведения о регистрации по месту жительства, справки об отсутствии психических заболеваний на обоих (справка была настоящей, хотя и куплена по сорок пять рублей за штуку).
— Нам надо побыстрее. Граф уже прибыл, ждёт в машине. А он жуть как не любит ждать. Злой как чёрт. С вашим замгубернатором встречается, а тут семейные дела надо поправить.
Никакой машины у нас, само собой, не было.
— Сделаем за пятнадцать минут, — не переставая хлопать ресницами, выдала секретарь.
— Вот Вам за труды, — Игорь ловко подсунул ей двадцать рублей, положив их под документы, — Это кроме заявленных. Всё, через пятнадцать минут мы у вас. Поторопитесь, персона очень важная!
Я слушал каждое слово. Вообще-то до назначенного времени было ещё далеко, но именно так беспокойно и глупо ведут себя «ВИПы» разных миров.
Никакого экипажа у нас, само собой, не было.
…
Что вообще делает человека человеком? Ну, кроме ДНК и не вообще абстрактным человеком, а конкретным? Идентификация. Или, выражаясь языком народной мудрости «бумажка».
В данном случае паспорт говорили о том, что его носитель — это такой-то человек.
Я принял быстродействующую, но недолговечную магическую микстуру, которая меня визуально старила до шестидесяти лет (рекомендовано только театральным работникам, крайне опасно принимать регулярно, иначе некоторые процессы старения закрепятся).
…
Через пятнадцать минут Дзы-Нан-Цай решительно направился в контору, а я подслушивал за углом.
— Амвросий Дмитриевич! — громогласно позвал меня он с крылечка.
Иллюзия.
Да, это пока что самая сложная иллюзия, на которую я только был способен. Я двигался вместе с иллюзией и до того, как войти в контору проверил, что в целом я и так на графа, с точки зрения человека, который не знает его лично, довольно-таки похож. Мой плащ засунут за водосточную трубу, а сейчас в контору неспешно идёт шестидесятилетний основательный человек, в костюмчике, дворянин, важный и состоятельный.
Игорь открыл мне дверь, его лицо было непроницаемым, не выказывающим даже крохи удивления от того, что на него сейчас смотрел настоящий Вьюрковский. Ну, то есть — неотличимая иллюзия, внутри которой находился я (руками не трогать).
Девушка-секретарь залепетала и проводила меня в кабинет к нотариусу.
Немолодой, но ещё крепкий дядька-нотариус с охотничьими (судя по парочке трофеев на стенах) привычками, проверял «мои» документы и паспорт.
— Ваше сиятельство, здравствуйте! Прошу садиться, где удобно.
Я сел на стул напротив него. Для полноты картины я бы ещё из дому взял трость, было бы аутентично, но, одна беда, настоящий Вьюрковский тростью не пользовался.
— Ваш помощник сказал, что Вы составляете завещание на некоего Аркадия Ефимовича Филинова.
— Барона, — позволил себе поправить я.
— Да-да, конечно. А отчего так? Простите, что спрашиваю, это мой долг проверить Ваши намерения и верность отражения воли в документах.
— Детей у меня нет, а он мой родственник, вот почему.
— Ааа…
— К тому же, это часть более сложных политических договорённостей.
— А почему, простите за любопытство, Вы не оформили у своего нотариуса, кустовского?
— Халтурщики они все, веры им нет. Где подписаться? — иллюзия поддерживалась безупречно, но так не могло продолжаться вечно, в какой-то момент она слетит.
Вообще-то её даже на таком серьёзном уровне хватало на шесть с половиной минут, я тренировал иллюзию Вьрковского по меньшей мере сто пятьдесят раз перед зеркалом, но теперь время за этими разговорами утекало, как песок сквозь пальцы.
— Ну, давайте всё кратко повторим, перечитаем и проверим.
— Нет необходимости, я Вам плачу и доверяю. Кому, если не нотариусу?
— И всё же…
На улице забибикали, я притворно удивился, посмотрев в окно.
— Авария?
Нотариус на пару секунд развернулся к окну и убедился, что ничего страшного, не считая того, что пешеход и машина не поделили дорогу, не произошло.
Дезактивация иллюзии. Иллюзия.
Я сбросил и вернул иллюзию, позволив себе бросить взгляд в стекло бюрократического шкафа. В неровном отражении на меня смотрел всё тот же Вьюрковский.
— Нет, ничего такого, Амвросий Дмитриевич.
— Простите, с возрастом острота зрения ушла. Так где подписаться?
— Ну, если Вы твёрдо намерены оставить…
— Всё имущество, где бы оно не находилось и в чём бы не заключалось, статус, наследуемые регалии и посты, своему родственнику по бабушке…
— Родство указывается со слов, в тексте не фигурирует.
— Как скажете. Филинову Аркаше.
— Аркадию Ефимовичу.
— Вот видите, Вы лучше меня, старика, всё знаете.
Я достал из кармана ручку, причём сделал это незаметно для нотариуса Обычная такая синяя ручка, неприметная, каких тысячи. Ну, почти обычная. Я орудовал ею, а не одной из полутора дюжин, предлагаемых нотариусом.
Нотариус аки цербер следил за тем, чтобы я писал там, где надо и то что надо, иначе я испорчу гербовый бланк и ему придётся делать лишнюю работу. На ручку он внимания не обратил.
— Вот тут пишете полностью, без сокращений, фамилия, имя, отчество. Потом подпись.
Я покорно написал и расписался.
— Всё?
— Нет, Ваша светлость, ещё в журнале.
— С Вами мой секретарь расплатится. Игорь Викторович, пройдите к нам.
У Дзы-Нан-Цая и правда была наличность для оплаты, а я, следуя указующему персту нотариуса (он буквально показывал пальцем, где подписывать), оставлял закорючки.
Надо сказать, подделывать подписи я не умею, мой вензель похож на Вьюрковский лишь отдалённо, но нотариусу не с чем сравнить, да и подписей у человека может быть масса, он и так уже установил мою личность.
— Отпустите старика? — приподнял я бровь, а Игорь технично оттеснил меня расплачиваясь с нотариусом, и сунув тому лишнюю сотню.
Нотариус в полголоса возражал, мол они не ресторан и так не работают, есть строгие таксы и по ним берут, никакие чаевые не нужны, а Игорь был непреклонен, за этим спором, а ругались они ожесточённым шёпотом, я и покинул нотариальную контору, держа в руках завещание.
Лишь только когда я вышел за угол, то прислонился к стене и вытер холодный пот со лба и щёк.
Игорь появился уже через минуту, такой же дружелюбный и несгибаемый, как всегда.
— Ну что, погуляем по Челябинску?
— В некотором роде.
Я не воспользовался извозчиком, а напряг Шило и перенёсся к ресторану Эрмитаж, привычно приобняв Игоря.
И сделал это, надо сказать, вовремя. Вьюрковский стоял на улице и перекатываясь с носков на пятки, ждал у центрального входа. Рядом караулили его бойцы, а мой карманник в ранге барона мило общался с молоденькой цветочницей в десяти шагах.
Дядя Боря был намерен следить за графом, но, когда тот сядет в свою машину, как его догнать?
— Надо вот тому человеку незаметно отдать паспорт, — договорится заранее не было времени, но Игорь оказался очень толковым напарником.
Из-за угла показался длинный чёрный автомобиль, одновременно с этим директор фабрики и мой бывший личный шофёр плавно двинулся вперёд.
Он прошёл курсом моего карманника, хотя видел его впервые и в какой-то момент заулыбался цветочнице как родной. Остановился возле них и раскинул руки.
— Наташенька, Вы ли это? — его рука, движения которой были скрыты ото всех колонной и самим дядей Борей, совершила короткое движение и лишилась своего прямоугольного груза. Дядя Боря хотя и не удостоил меня взглядом, но заметил, что я появился с Игорем и подстроился под наши действия.
Старый карманник, который уже купил развесистый букетик каких-то фиалок, решительно и неловко шагнул к графу и, не переставая поэтично улыбаться, ухитрился разминуться с его охраной (которая вяло пыталась его оттеснить) и оступившись, уронил букет прямо под ноги графу за секунду до того, как тот сел в машину.
— Осторожнее, — добродушно пожурил его Вьюрковский и даже помог поднять букет. Я стоял спиной ко всему этому театру, в полусотне метров и делал вид, что читаю афишу.
Да, всего я не видел, но был уверен, что старый лис свой манёвр провернул. Дай Предок, чтобы ещё часы у графа не отработал по привычке!
… Мы были в Кустовом уже через пятнадцать минут, причём Шило перенёс нас троих на центральную площадь вольного города.
— Ну, теперь можно.
Не зная, где дядя Боря прятал дорогое вино из челябинского ресторана, но сейчас оно волшебным образом появилось в его руке, и он сделал длинный, прямо из горлышка, глоток.
— Я тоже буду, — решительно взял бутылку Игорь. — Босс, возьми документы.
Он всучил мне папку, которую я усилил самим завещанием и поместил под мышку.
— Тогда и я, — заполучив бутылку, я пригубил и закашлялся. Тело от алкоголя отвыкло.
— А как же селезёнка? — иронично спросил карманник. — Кстати Вы мне должны за вычетом неизрасходованных командировочных…
— Вот Ваша тысяча.
— Я хотел сказать ещё семьсот.
— Берите. Ирония в том, что конкретно эти деньги принадлежат графу.
— А откуда у Вас его деньги?
— Ну, так вышло.
— Дайте мне ещё глоток и мне пора обратно на завод, — заторопился ответственный Игорь.
…
Есть такой термин юридический. Как и большинство юридических терминов — латинский, переводится как «где-то в другом месте».
Пока стояли и прощались на краю площади и ловили недоуменные взгляды прохожих (всё же в Кустовом не принято было распивать спиртные напитки в центре города), я принял магическое зелье «отката» от старящего зелья.
Дядя Боря и независимо от него Игорь ушли, каждый в своем направлении, а я зашёл в ближайший магазин и купил портфель. Таковым оказался ярко-зелёный образец современной моды, продаваемый со скидкой. Портфель был нужен с двумя целями, одна из которых — просто положить документы по Вьюрковскому, а в офис топать лень (да и вдруг там очередная засада, сил нет отбиваться).
На часах нет ещё четырех. Насыщенный денёк. Содрал и сунул в карман бороду, подбородок зверски чесался.
Наперевес со своим портфелем направился в дом правительства, где к этому времени закончилось еженедельное заседание финансовых ведомств.
На входе я показал свой дипломатический паспорт, чем оставил мужичка на вахте в недоумении и решительно прошёл.
Министры и высшие чиновники разбредались по коридорам и облегчённо выдыхали.
— Алексей Ипполитович! Подайте мне начальника фискального ведомства, я у него ведро крови нацежу! — заорал я самым непристойным образом.
Министры вздрогнули. Некоторые из них даже знали меня лично, но сейчас они этого не демонстрировали.
— Кто Вы такой, как Вы смеете⁈ — выпятил челюсть заместитель начальника полиции.
— Посол каганата в республике, лицо Вам неподвластное, Филинов, не знали? — эпатажно прокричал я. — Где главный фискальщик?
Руководитель фискального ведомства был тут же и натянуто улыбался, не зная, как ему быть.
Из толпы ловко и изящно вынырнула Гадюкина, которая немедленно сфокусировалась на мне. Так же появились парочка слегка помятых охранников, всё же правительство — это вполне себе режимный объект.
Гадюкина сощурилась и сделала останавливающий жест охране. Те с выражением «не очень-то и хотелось» остановились.
— Аркадий Ефимович, потрудитесь объяснить своё поведение! — прошипела Гадюкина.
— А вот пусть он объяснит, — я ткнул пальцем в руководителя фискального ведомства. — Почему, хотя я выиграл суд по медному заводу, аресты со счетов до сих пор не сняты? А? Я согласился не взыскивать с Вас судебные, а Вы ведёте себя как… неблагодарный человек?
— Я? — главный фискальщик часто заморгал. Про историю с заводом он, вероятно, даже и не знал.
— Я же не устраиваю скандала из того, что Вы прижали меня при помощи поддельных документов и подлог раскрылся. Мы всё повесили на прежнее руководство, а Вы?
— Филинов! Я Вас прошу! — Гадюкина ухитрялась одновременно громко шипеть и улыбаться на публику. — Я разберусь в Вашей истории. Что там, аресты? Всё снимем, монстр Вас подери! Но не смейте так себя вести.
— Ядвига Павловна! — я взмахнул портфелем.
— Выйдите из здания, я позже с Вами свяжусь, не устраивайте свой адвокатский балаган.
— Ладно. Только из уважения к Вам.
Я развернулся и, не прощаясь, ушёл.
Слово это — алиби. Теперь все знают, что в этот день и час я был в правительстве и вёл себя, как чудак на букву «м». И к выдаче завещания точно отношения не имею, не было меня там.
