Глава 7
Наркомафиозный бухгалтер подслеповато сощурился, глядя на меня, когда я оказался прямо перед ним. Я сжимал визитку в правой руке, незамысловато пряча её таким образом от глаз Сыровара.
— Вы здесь работаете, любезный? — я поправил свои очки и фальшиво сощурился. — Не подскажете, за той дверью валютный обмен? Какой нынче курс по фунту?
Правой рукой я махнул, указывая на дверь за его спиной и, повинуясь моему жесту, он на долю секунды стрельнул туда глазками. В эту же секунду я закинул визитку ему в распахнутый портфель.
— Не работаю, — сдержанно-нейтрально ответил он, — И там не обмен. Спросите кого-то другого. А сейчас отойдите, у меня тут конфиденциальные документы.
— Извините, не знал. Простите, что помешал.
Я отошёл и, чтобы не казаться подозрительным, пристал к проходящей по залу девушке, работнику банка, был послан в кабинку обмена валют и даже купил там пятьдесят фунтов.
К тому моменту, когда иностранные деньги легли в мой кошелёк и я вышел обратно в зал, старика и след простыл.
А ведь я могу так отслеживать «сольпуг» по городу. Для моего магического чутья они как новогодняя елка для ищущего праздник скучающего ребёнка.
Для того, чтобы быть последовательным, прямо из зала банка, со стационарного телефона «для клиентов» набрал справочную и получил от них информацию об адресе фирмы «Грюнк».
Несмотря на то, что мне давно было пора на Чёрный рынок и я даже рисковал опоздать к Канцлеру, поехал по этому адресу.
…
Это было самое заштатное офисное здание, что характерно, рядом с тем местом, где был английский клуб, куда любил захаживать объегоренный мной мистер О′Брайан.
Достал из портфеля папку с документами. Это было дело Стрижова, но, чтобы понять это, нужно прочесть рукописную и достаточно мелкую запись.
Отряхнулся, придал себе устало-чиновничье выражение лица и направился в здание, искать офис номер двести семь.
Возле входа была будка охранника, который не спрашивал у проходящих людей кто идёт и куда, да и вообще, не поднимал взгляд.
…
— Добрый день, а тут бюро частного извоза Штейнмана? — я заглянул в кабинет и обратил на себя внимание стервозного вида тётки, сидящей за столом и читающей книгу с обложкой, на которой мужественный и с волосатой грудью мужик обнимал вырывающуюся девицу с растрёпанными волосами.
— Нет. Молодой человек, Вы табличку не читали, что ли? Тут фирма «Грюнк».
— А чем Вы занимаетесь?
— Занимаемся не Вашими делами.
— А как Вашего директора зовут?
— Чего Вам надо? Уходите, — с каждым следующим ответом градус вежливости и без того невеликий, словно бы растворялся и понижался.
— Я хочу предложить ему страхование на очень выгодных условиях. Я агент.
— Спасибо, не надо! — повысила голос она. — Выйдете вон! Не знаю, где Ваши извозчики, но тут таких нет. Нам ничего не надо!
За время этих препирательств я убедился в том, что никакого директора, как и реального ведения дел фирмы, тут нет. Стол один, других помещений нет, за этим столом сидит тётка.
Три шкафа заполнены бумагами, которые стоят там давно. Пыль заботливо стирают, но в углах она остаётся, значит, папки никто не трогает.
Короче, это не офис фирмы, это, выражаясь понятным мне языком, «адрес» или «ящик».
Распрощавшись, я вышел, но не ушёл, а направился к курящему какой-то лютый самосад, завернутый в самокрутку, охраннику.
— Здравствуйте.
— И Вам не хворать, — в отличие от той тёти мужик был расслаблен и дружелюбен.
— Я ищу фирму «Грюнк».
— Да, есть тут такое, — кивнул он. — Если склероз не подводит, двести седьмой.
— Мне директор нужен, Кармыльский, есть он на месте?
— Звыняй, паря, я охранник, за всеми не слежу.
— Ну пожалуйста, дядь! Меня начальник поругает, а я человек подневольный! Я поднимался, дёргал дверь, — соврал, потому что он мог знать что-то дополнительное и ценное знать, — На месте никого нет.
— Там деваха обычно сидит. Одна. Но я тебе так скажу, не видел никогда я никакого этого… Мыльского. Знамо дело, в другом месте сидит.
— Ну, спасибо и за это. Будем искать.
Охранник многозначительно пожал плечами.
…
Покончил с поиском фирмы «Грюнк», а вернее убедившись в том, что их офис — это «ящик» и никого я там встретить не могу даже в теории. Или могу? Кажется, мне нужен Николай Викторович.
Теперь можно в машину и на рынок.
Крошечный червячок сомнений неутомимо ковырялся во мне и стал делать это ещё сильнее, когда я прошёл мимо до боли знакомого английского клуба. Разбитые окна были закрыты деревянными щитами, дверь пострадала, но была грубо отремонтирована, на полную замену, видимо, у них не было средств или времени.
— Да етить твою налево, — раздражённо сказал я сам себе, плюнул под ноги, чего за мной случается редко и решительно шагнул к клубу.
— Да, сэр? — с бесстрастным достоинством главного камердинера Букингемского дворца спросил меня пожилой слуга за стойкой на входе в клуб.
Это самоуважение и то, что клуб продолжал функционировать после таких разрушений, на мой взгляд, было достойно похвалы, хотя зашёл сюда я не за этим.
— Айм сорри! Кен ай спик виф мистер Фредерик О′Брайан? Сенк ю.
— Yes, sir. You can wait here, — он указал мне на одну из трёх длинных лакированных лавок, куда я неспешно присел, чтобы подождать.
Слуга без внешнего проявления эмоций проследил за манёврами моей филейной части и затем величаво удалился.
Конечно, моё произношение было на уровне выпускника Березовской сельской школы для умственно отсталых уродов, коим, в сущности, я и являлся, но тем не менее, даже моё чудовищное произношение было понятно «носителю». Большего мне пока что и не требовалось.
Ясен красен, что дядька-слуга стопудово мог говорить и по-русски, всё же мы не в Йоркшире, а на границе степи, но мне показалось, что обратиться к нему на русском было неким колхозным лоском.
Через долгие четыре минуты показался и мой старый приятель, О′Брайан, который при виде меня ошеломлённо крякнул, как престарелый селезень.
Он и правда значительно сдал, словно прежняя встреча со мной состарила его на несколько лет. Он опирался на трость, при виде которой я вспомнил, что и у меня такая же есть, лежит где-то в машине.
Тростью же он и указал на выход, куда я проследовал, чтобы поговорить с ним за пределами клуба.
— Пришёл поиздеваться над стариком?
Объективно О′Брайан был младше прежнего меня, так что уж кем-кем, а стариком я его не считал.
— Нет.
— А зачем?
Мы присели на лавку и со стороны это смотрелось забавно, потому что каждый сидел на самом краю, то есть максимально далеко друг от друга. В этом было видно, что мы друг другу не доверяем, категорически и на инстинктивном уровне.
— Рассказать одну, скажем так, историю. Не возражаете?
— Ну, раз уж я оторвался от «Файненшнл…», — он достал из внутреннего кармана сигариллу, посмотрел на меня вопросительно, вздохнул, пристроил трость на лавку, достал спички и сам себе дал прикурить от зажжённой спички.
— Так вот. В одной серии охотников… Скажем так, в одном художественном произведении, была ситуация. Играли команды стороны света, то есть добра и стороны зла, то есть тьмы.
— Во что играли?
— Ну, если это важно, то в бейсбол, это такая игра, распространённая в северных штатах Америки.
— Совсем распоясались проклятые колонисты, — О′Брайан пустил струю дыма. — и что там игроки?
— Играло добро против зла. Зло постоянно жульничало. И один из главных героев был завербован в команду добра и тоже попытался жульничать. И тогда судья заметил и назначил ему штраф, наказание.
— За что?
— За то, что жульничал.
— Постой, приятель, ты сказал, что зло всё время это проворачивало?
— Да. Наши тоже самое сказали. А судья ответил, что «злу положено обманывать, юлить и мошенничать». Но если это будет делать и добро, тогда добро от зла не будет отличаться.
О′Брайан закашлялся от очередной затяжки, но после с любопытством спросил:
— Забавно. Зло и добро отличаются. А кто ты, говоришь, был тот мудрый судья?
— Смерть, — выдохнул я. О′Брайан помрачнел. — Смерть — единственное, что способно примирить добро и зло.
— То есть, ты пришёл меня убить, приятель? — с подозрением сощурился О′Брайан.
— Что? Почему? Нет. Смысл не в этом.
— А в чем смысл твоей басни?
— Это не басня. Смысл в том, что в нашей с Вами ситуации я поступил нехорошо.
— Добренького включил? — по скептически скривившемуся лицу британца было видно, что он всё помнит и ничего не забыл, и не простил. Впрочем, простить можно только того, кто просит прощения.
— Не совсем так. Я поступил так, как того требовала ситуация, я двигался к цели и не врал. Если бы потребовалось получить Ваш хладный труп, я бы его получил.
— Как поэтично. Но ты должен понимать, я сто раз пожалел, что револьвер с собой не взял.
— Понимаю. Как джентльмен Вы пристрелили бы меня, как только выдалась бы возможность. Ну, или точнее сказать, попытались бы, потому что у меня… скажем так, есть артефактная защита против огнестрела.
О′Брайан снова раздражённо крякнул и затянулся, храня молчание и ожидая продолжения моих слов.
— Я поступил в той ситуации правильно, добился цели, удержал ситуацию и получил для своего клиента контроль над фабрикой. Но теперь ситуация изменилась.
— И?
— Хочу как-то исправить ситуацию, иначе получается, что я с Вами поступил так же, как Вы поступали всю свою жизнь.
— А что не так с моими поступками? — искренне удивился О′Брайан.
— Фредерик, Вы же преступник, мошенник и подлый убийца, Вы буквально в спину людей убивали, с Вашими поступками дохрена чего не так. По Вам в Вашей Британии петля плачет!
— Боже, храни королеву! — он иронично отсалютовал почти докуренной сигариллой.
— Но я-то не такой человек.
— А мне вот вообще не удалось выяснить, какой ты человек. Например, как зовут, адресок какой, я бы нагрянул вечерком с визитом.
— Плохая идея, Вас мои, скажем так, бизнес-партнёры, ломтями нарежут и это сейчас не бравада. Вы же не разучились правду распознавать, нет?
— Нет.
— Короче, по многим причинам убить меня Вам никто не даст. Например, видите того парнягу, который сидит на заборчике и делает вид, что гипнотизирует голубей?
— Ну, вижу, зрение ещё до такой степени не подводит, а что?
— Телохранитель мой, Джо зовут. Допустим, Вы попробуете меня удушить, он Вас убьёт.
— Что-то он мало похож на Джозефа… Проверять не будем… Пока что не будем. Переходи уже к делу, а то моим старым костям на улице зябко без бренди.
— Так вот. Заплатить Вам гору денег у меня не хватит финансов. И всё же я чувствую перед Вами некоторую вину. Поэтому я предлагаю Вам два варианта.
— Как в прошлый раз? Ты не думай, приятель, я ту историю раз шесть в голове прокручивал, если не больше.
— Нет, варианты чуть приятнее. Первый, Вы говорите, что от бизнеса устали. Я Вам доплачу ещё восемь тысяч за Ваши акции.
— Грабёж, — без огонька среагировал О′Брайан, словно торговался, хотя и понимал, сделка уже состоялась, его слова тут ничего не решают.
— Второй вариант, если Вы ещё готовы заниматься делами, то я Ваш бизнес чуть поправлю, помогу Вам значительно более умно уклоняться от пошлин по торговле углём, чем Вы привыкли.
— Да ладно, что ты можешь знать про таможенные правила и законы?
— Ну, что-то знаю. Я же хороший адвокат, а не только человек с пистолетом. Так что Вы выбираете, помощь Вам по бизнесу или разовую выплату, и я пошёл?
— Ты же понимаешь, приятель, что я не могу тебе доверять, после всего, что случилось?
— Мистер Фредерик, после того, что я про Вас знаю, я бы никому не советовал Вам доверять ничего дороже пачки сигарет и никогда не поворачиваться спиной. Но наши отношения, если таковые случатся, будут основаны, как это ни странно, не на доверии.
Он снова кашлянул и забросил сигариллу в мусорку.
— Если моё слово что-то значит, то я и не мечтал тебя ещё раз увидеть. Я бы хотел выбрать долгосрочное, как ты там сказал… Короче, приятель, наши отношения могут быть построены на любопытстве. Мне любопытно посмотреть, как тебя за твои дела прикончат. Ну и на похороны прийти.
— Пообещайте, что прямо или косвенно не будете пытаться меня убить.
— Легко.
— Клятва перед лицом моего Предка-покровителя, от Вас, как члена клана. И если Вы нарушите, то мой покровитель взыщет с Вашего.
— Да чтоб тебя черти драли! — возмутился О′Брайан. — Ладно. Клянусь. Постараюсь воздержаться сам. Всё равно тебя прикончат.
— Кстати, об этом. Первым пунктом нашего сотрудничества будет Ваш совет.
— Мой? И что же я могу тебе посоветовать, приятель, кроме хорошего парикмахера?
— Вы когда-то состояли в банде. Да, давно. Мы с Вами сейчас противостоим другой банде. Мне нужен совет по тактике и стратегии.
— Почему мой?
— Говорю же, Вы состояли в банде. Да и вообще. Я стою тут один в море беззакония, поговорить не с кем, посоветоваться.
— Совет нужен? Однако. Ну, такие советы на сухую никто не даёт. Тут рядом с клубом есть магазин, где продают терпимого качества джин.
Кажется, сегодня на Чёрный рынок я не попаду. Но и пить с человеком, который перманентно хочет меня убить, противоречило идее здравого смысла, да и в целом я не пью.
— Показывайте.
* * *
Канцлер встал и терпеливо ждал, пока покалывание в суставах не уменьшилось. В последний год суставы беспокоили его всё больше и больше, он пробовал новые мази и лекарства, некоторые в той или иной степени помогали.
В чём он был совершенно уверен, так это в том, что переезд в Вольный город, ровно, как и полное искоренение всех следов его прошлой криминальной жизни, дало ему возможность хотя бы дожить до больных суставов. Насколько он знал, все прочие члены банды сгинули или на каторгах, или в безвестных могилах.
Так что излишний вес, суставы и мощные процессы потери волос (за исключением ноздрей, по какой-то причине там, где он их стыдливо удалял, они как раз упорно регенерировали), одышка и потеря нескольких зубов воспринимались им, как ни странно, с оптимизмом.
Он двинулся по достаточно небольшому помещению его «офиса», когда дверь решительно распахнулась.
На пороге стоял измученный, но довольный собой адвокат Филинов, который лучезарно улыбнулся:
— Я успел⁉
Канцлер непроизвольно крякнул, откашлялся и ответил:
— Да. Успел.
…
— Постараюсь Вас надолго не задерживать, но… У меня заказ.
— Сегодня я намерен пойти в театр, так что никаких срочных заказов! — твёрдо ответил пожилой фальсификатор.
— Да Предок с вами, меня давно научили отличать важное от срочного. Никакой спешки, мне бы просто понять… скажем так, бюджет, смету задачи.
— То есть документ не один? — Канцлер с сомнением посмотрел на кресло, стоит ли ему сесть, чтобы не тратить силы на стояние или не стоит лишний раз «гонять» суставы.
— Да. История такая. Есть автомобили.
— Сколько?
— От десяти до пятнадцати. А это влияет на цену?
— Ага. Дальше, — подумав, Канцлер всё же сел и придвинул к себе листок бумаги, делая пометки.
— Я сделаю документы по покупке этих документов сводным списком на кустовскую фирму.
— От кого покупаем? И сразу же, изображаем покупателя и продавца?
— Покупатель настоящий. Только продавца. Подписи и печати.
— Я так и думал. Фирменный бланк?
— Пожалуй, да.
— С водяными знаками?
— А дорого будет?
— одиннадцать с половиной за каждый лист защищённых бланков. Плюсом к остальной смете. Откуда будем показывать ввоз?
— Думал про Турцию, Стамбул. Как считаете?
— Если нужно показать непроверяемое происхождение, то вполне пригодно. Уже есть конкретная фирма?
— Нет. Нужен реально существующий крупный оптовик, занимающийся техникой, машинами, лодками и прочим. Знаете такого?
— На память не назову, но если дадите пару дней, то у меня будут оттиски печатей, образцы подписей и бланки подходящей фирмы. Но Вам придётся положится на мой выбор. Либо приносите свой, но риски будут Ваши.
— Уважаемый Канцлер, риски в любом случае есть всегда, я об этом предупреждаю клиента, а вот насчет Вашего выбора, то Вам я всецело доверяю, выбирайте, ищите, понадобится больше, чем пара дней, ничего страшного.
— Хороший подход. Таможенные документы на ввоз будем делать?
— А как же!
— Новороссийская таможня?
— Думаю, да.
— А я бы в Вашем случае применил другую. Опять-таки, если Вы доверяете моему чутью.
— Доверяю. Давайте поставим статус доверия Вашему профессионализму как нечто основополагающее. А что не так с Новороссийской таможней? Она же самая массовая?
— Да, это так. Но у них есть скверная привычка всегда отвечать на запросы из Кустового. Таким образом, если наши документы захотят проверить на качество подписей и печати, то мы проверку пройдём, а вот если сделают запрос…
— Всё раскроется, пузырь лопнет. Предложите решение проблемы?
— Да, предложу. Нужен один из второстепенных таможенных постов Северного Кавказа, работающий по сухопутному трафику. Ведь груз могли ввезти из Турции по автомобильным дорогам?
— Могли, хотя это сложнее и дороже. А что это даст?
— Ну, внутренние посты не отвечают на запросы. Они не обязаны отвечать, вот и плюют, просто выкидывают такие письма и всё. Притом у них там тоже есть свой серый трафик. Проще говоря, «контрабас». И это многим известно, но на это закрывают глаза, потому что они никогда не пропускают оружие и английский порошок.
— Ну да, — легко согласился я, — эту дрянь тащат как-раз таки через наш чудесный город. Что-то ещё?
— Транспортные документы, декларация с отметкой «ввоз запрещён», корешок уплаты таможенных пошлин. Пожалуй, я не смогу Вам за пару минут посчитать стоимость работы, уж простите, Аркадий.
— Это Вы меня простите, господин Канцлер. Появился тут как чёртик из коробочки, набросился. А у Вас уже конец рабочего дня.
— Böse Kühe haben krumme Hörner, — с почтением ответил на это Канцлер.
Я лишь растеряно моргнул, поскольку мои познания в немецком ограничивались «Hände hoch» и «Hitler kaputt».
— Давайте остановимся на том, что Вы сможете мне озвучить приблизительную смету послезавтра. И сроки, чтобы без спешки всё сделать в отменном качестве. Качество важнее скорости.
— Этот подход меня радует. Дисциплина и порядок. Завтра к полудню смету посчитаю, — отмахнулся он. — Как говорится, Liebe macht blind.
— Эээээ, красивый у Вас язык, герр Канцлер.
— Gut.
— Тогда до завтра?
— Да. Вы идите, я минутку посижу, потом буду закрывать лавку. Идите, идите.
