Глава 19
Что вообще значит выражение — врать с три короба?
Я зашёл в допросную, где по-свойски ворковали за чашечками чая два следователя, которые с явным неудовольствием оторвались от своего занятия и синхронно уставились на меня.
— Который из вас Крыжовников?
— Ну я, — напустил на себя важный вид типчик справа.
Повернувшись к левому, устало выдохнул, — оставьте нас, любезный. Пожалуйста. Вам же ещё жить и жить… Наверное…
Левый перевёл взгляд с меня на коллегу, потом обратно, ни слова не сказал и беззвучно выскользнул из помещения. Даже дверь прикрыл осторожно, тактично, тихонько так.
— Вы, собственно, кто? — надул щёки следователь Крыжовников.
Устало вздохнув, я сделал шаг к столу, взял его кружку с чаем и, внимательно глядя ему в глаза, уронил эту кружку в мусорное ведро, после чего плюхнулся на стул напротив, ещё теплый от задницы его коллеги и улыбнулся в ответ на его неподдельное изумление.
— А ты уверен, что хочешь это знать, голубчик? Супчик-голубчик. Откуда ты взялся на мою голову? Ладно, я сейчас попытаюсь понемногу впустить в твой мозг, как ни странно, мысль, — мой тон после посещения Кротовского был переполнен уверенностью в себе как кровь победителя региональных соревнований по бодибилдингу — тестостероном.
— Что вы себе позво…
— Фонтан заткни, — моя улыбка и тон стал жёстче и, повинуясь инстинктам, он действительно умолк. — Вспомни лучше, кого ты сегодня за мягкое вымя потрогал, шельмец?
— Мадам Крылышкина, но она же сказала, что…
— Етить твою в качель… Предок помоги! Да кому нужны твои сексуальные похождения? Кого ты сегодня всей шайкой взял на абордаж, вспоминай? Намекаю большими буквами, если б ты арестовал какого-то пьянчугу или обобрал бродячего цыгана, меня оттуда, — я показал указательным пальцем на грязный потолок кабинета, — на вызвали бы. Соображай!
— Ну купчина один был с контрабандой. Нас Егрыкин навёл.
— Воооот, начинаешь думать, Крыжовников, прямо радуешь меня. А теперь дальше размышляй, студент. Чьих он будет?
— В каком смысле «чьих»? Он же не крестьянин какой. Из Урюпинска сам.
— Из Урюпинской ткацкой мануфактуры. А для кого Урюпинская ткацкая мануфактура выполняет заказы? В том числе очень важные и особенные?
Крыжовников беспокойно огляделся по сторонам. Привыкший пугать людей, оказавшись в роли жертвы моего бессовестного прессинга, он поплыл и растерялся.
— Даю подсказку, — притворно вздохнул я. — Начинает на слово «Министерство», а закачивается на слово «Обороны». Будем фамилию министра называть по буквам или откроем всё слово сразу?
— Так это же получается сам…
— Молчи, дурак, — буркнул я и ткнул пальцем в направлении стены, намекая, что даже стены имеют уши. — Ты лучше скажи, город Кустовой простой город или может, не совсем простой?
— Ну, природы у нас отличные, особенно весной.
— Кхе. Природы. Я про политическое значение региона. Ладно, давай теперь открутим с другого конца. Кто такой, допустим я. А?
— Ну вы же вроде бы этот, как его…
— Ну давай, давай, в Кустовом же все про всех всю знают, так? Адвокат Филинов. А откуда я взялся, а?
— Известно откуда, из Одинцово.
— Из Серпухово. Вечно нас путают. Хорошо, допустим. Приехал. Давно приехал?
— Почем я знаю? Недавно.
— Недавно. И волшебным образом успел уже выпить и познакомится с местными бандитами. С китайцами знаюсь. А быстро я получил статус адвоката?
— Ну дык вроде как быстро.
— Быстро. Подозрительно быстро, заметь. Только приехал, уже все судьи меня знают лично, с прокурорскими у меня свои трения, с бандитами знаюсь, статус у меня, офис в центре, хотя на вид, казалось бы, зелёный пацан. Что мне делать такому молодому перспективному в Кустовом? Кто меня сюда целенаправленно и не случайно послал? Соображай, башка, шапку куплю!
— Неужто вы из самой тайной службы его им…
— Молчи дурак. Молчи! — я снова показал на стену. — Ничего не говори, не домысливай, не озвучивай, не предполагай, ни с кем этим не делись, если хочешь мамку свою увидеть. Не шути так. С огнём играешь! Я простой адвокат, ты простой следователь. Ничего не говори, рот свой прикрой руками! Но, видишь ли, вот какая заковыка вышла. Меня сегодня срочно вызывали куда?
— Куда?
— А ты поспрашивай у соглядатаев своих. Так, мол и так, а куда это наш молодой адвокат с Каспийского проспекта сегодня с утра резвым кабанчиком бегал? И кто же его к себе вызывал в срочном порядке? Должность такая — на «пра» начинается и на «витель» закачивается. И этот «кто-то» меня из-за тебя, сукиного пса — нещадно ругал. Прямо очень сильно и обидными словами. Я, видите ли, не досмотрел. А теперь ему самому вопросы неудобные из-за нас с тобой задают с самого верха…
Тот купчина, ясен пень, олух царя небесного и он даже не знает до конца, что происходит. Но вот ты тронул интересы влиятельных людей. И от меня требуют быстро и по-тихому разобраться с этой историей. И что будет с тобой в этой истории, всем плевать. Скажу тебе честно, Крыжовников, таким людям и на меня плевать. И из-за твоей тупой жадности мы оба, будучи прикованными к единой лагерной цепи отправимся на третий уровень Изнанки добывать редкий макр. Бессрочно. И нас даже по-людски не похоронят. Понял теперь, какую кашу ты заварил, тетеря?
— Но дык ведь кодекс…
— Ай, — я махнул рукой, — что ты ерунду говоришь! Я ж тебя не обвиняю что ты с купчины денег стрясти хотел? Много. Просто ты по глупости не того человечка к бортику прижал. Что ты акт изъятия не составил по форме? Что он имперский гражданин, а ты российского посланника не известил, процессуальные нормы нарушил? Я же с тобой по-человечески пришёл поговорить, пока мне есть с кем говорить.
Дверь открылась, на пороге стоял посторонний следователь и озадаченно смотрел на нас.
— Поэтому, Виктор Сергеевич, — я встал и подал следователю руку для рукопожатия, которую тот в растерянности ответным движением пожал, — Мы с вами сработаемся и проблему оперативно решим. Вы показания за сегодняшнее утро проверьте про сами знаете кого. Завтра в десять приду заберу то имущество… по перечню, он у меня есть. Всё имущество, до последнего камушка. А вас и вашу оперативную бригаду всенепременно представим к поощрению за бдительность и высокие показатели.
Я тряс и тряс его руку, он облегченно сглотнул и в коротком кивке был рад распрощаться со мной.
…
Вот что такое врать с три короба — подумалось мне.
Дверь следственного управления громко хлопнула за спиной, а я, пребывая в прекрасном расположении духа, обманув матёрого следователя как наивного школьника, отправился искать, где «припарковался» Игорь.
Замечу про себя, что я ему особенно не врал, но дал возможность добровольно причислить меня к рядам тайных секретных служб.
Теперь, когда я запустил некоторые болезненные процессы расставания следователя с награбленными макрами (как я и предполагал один из поставщиков был подставным и именно в связке с ним действовали полицейские), мы поехали в китайский квартал.
По дороге я с тревогой думал о том, что законопроект о свободе торговли макрами мне придётся писать «с нуля», а в прежнем мире я бы скачал похожий документ, отыскав его в интернете. Ладно, найду похожий существующий закон, чтобы было, откуда списывать, задача нетривиальная, но мне по плечу.
Двуколка Игоря закрыта сзади и сверху массивной кожаной защитой, что очень неплохо в случае дождя и прочей непогоды, однако она скрывала от меня вид «сзади» и никакого окошка в тыльной части не имела.
Повинуясь интуитивному порыву, а жизненный опыт научил меня интуиции вполне себе доверять — наклонился и еле заметно высунул голову за пределы экипажа, чтобы посмотреть — кто едет за нами следом?
Ничем не примечательный тёмный экипаж, вроде нашего, автомобильных номеров тут не водится, так что можно сказать — без опознавательных знаков.
Моргнул.
— Игорь, а поверни-ка тут налево.
Мы повернули и «тёмный экипаж» повторил наш манёвр.
— А тут, пожалуйста, вправо, — шепнул я вознице.
Несмотря на то, что это было сильно не по пути, и Игорь выразил свой протест гневным посапыванием, мы повернули и некие «они» повторили наш путь.
— Притормози у вон того книжного, будь любезен.
Я выскочил, зашёл в магазинчик.
Скучающая девица-продавец оторвалась от модного журнала.
— Вам книга на подарок? — спросила почему-то она.
— Нет, мне бы про древнюю Грецию. Нет, простите, в топку Грецию, мне самоучитель по обращению с ружьём.
— Есть пособие для начинающего охотника.
— Пойдёт, — всё это время я наблюдал сквозь витрину за «тёмным экипажем», который остановился в пятидесяти метрах и теперь вовсю прикидывался ветошью.
Расплатившись за книгу, сунул её в карман и проверил легко ли вынимается мой нож, решительно вышел из лавки и игнорируя Игоря, широкими шагами направился к «тёмному экипажу», который не стал меня дожидаться, а резво тронулся, ловко развернулся на улице и под цокот копыт умчался обратно в направлении центра города.
— Интересно девки пляшут, по четыре девки я ряд, — процитировал я офицера Староконь и выдохнул, отпуская рукоять клинка.
* * *
— Уважаемый Танлу-Же, пусть богатства приходят к вам с восьми сторон, как ваше драгоценное здоровье, как ваше настроение?
Мы пили традиционный чай и как это повелось в наших посиделках, первое время говорили общими фразами на отвлечённые темы.
После разговоров о погодах и природах, китаец лукаво улыбнулся и сменил тему.
— Говорят, вы были удостоены чести личного приёма у великого правителя Кротовского! — сощурив и без того узкие глаза выдал Триады, так что я чуть не поперхнулся чайком.
Вот откуда ушлые китайцы это прознали?
Спрятавшись за кружкой с чаем, выждал пару секунд чтобы прийти в себя.
— Великий правитель дал мне наставления и велел подготовить законопроект о возможности более спокойной торговли макрами.
— Спокойные времена идут за смутными, — задумчиво проговорил мой собеседник, немного раскачиваясь взад-вперёд. — Выходит, что наши с вами дела не идут в разрез с решениями и пожеланиями уважаемых власть имущих?
— Ну, правителю нужны налоги, нужны деньги. Просто повысить их в нашем законопослушном городе означает только то, что ещё больше людей будут вообще не платить налоги. Понизить — те, кто раньше не платил не поспешат в фискальную службу.
— Значит, открыть налоги на то, что раньше было в тени?
— Не так прямолинейно, конечно, потому что это бы пошло против имперской политики, но немножко переставить акценты, запретить полиции гонять торговцев… Поэтому, думаю настало время задать вопрос…
— Да, — перебив меня, простецки сказал Триады.
— Я ещё не задал свой вопрос, — озадачился я.
— Ну так задайте, уважаемый Аркад Ий. Задайте.
— Мы будем покупать тот плохого качества, но весьма дешёвый прииск?
— Да, — с наслаждением допивая чай, повторил Танлу-Же и его улыбка стала шире. — Как я только что и сказал. Я дам Чену указания и уже завтра он привезёт вам деньги. Начинаем работать… Гармония. Мне нравится гармония. Если действия китайцев не идут вразрез с действиями республики, мы будем платить некоторую часть налогов. Это всё равно выгоднее чем взятки и потери при перевозках.
Я кивнул. Сегодня вечером надо договорится с башкирами на физическое сопровождение из полицейского участка до спецпочты. Предупредить Орлова о покупке прииска. Отследить как там дело Кукушкиной. А ещё со мной хочет встретиться Наталья Романовна. Когда законопроект писать?
* * *
— Я пришёл к адвокату, и он даёт мне денег?
Вечер. Передо мной сидел крупный государственный чиновник: вежливый, образованный, прилично одетый и спокойный министр сельского хозяйства республики. Всё же моё посещение Правителя имело свои плоды.
— Вы пришли ко мне по той банальной причине, что я человек в городе новый и не связан, как большинство моих коллег, с какими-то кланами, семьями и старыми дрязгами. И кроме того, вы знаете, что серьёзные люди доверяют мне серьёзные тайны и я умею держать язык за зубами. Так вот, ваша история про вывод денег из английского траста и не вполне законное для чиновника предпринимательство я разложу по документам и всё спокойно без лишнего шума оформлю на вашу предприимчивую супругу. Но раз уж вы ко мне зашли, то да, как это ни странно, я имею к вам просьбу и хотел бы чтобы вы её выполнили.
— Какую просьбу? — мягко спросил министр, но к деньгам не притронулся.
— Есть у меня молодой перспективный кузен, работает в егерском ведомстве. И вот он засиделся на своей работе. Должность глупая, задачи не интересные, зарплата маленькая. С другой стороны, к примеру, ваш личный помощник в министерстве давно является таковым?
— Савелий служит у меня уже четыре года или около того, а что?
— Не пора ли вам его повысить до руководителя управления в вашем ведомстве, а на его место взять молодого перспективного и из порядочного рода Филиппа.
— А если я откажусь?
— Английский траст, незаконные операции с зерном, деньги, оформленные на жену.
— Вы угрожаете что всем всё расскажете?
— Я? Да никогда в жизни. Я вас прошу, как старшего товарища, присмотреться к моему двоюродному брату. Он талантливый, скромный, умный, он будет вам полезен, работать станет как молодой конь. Сплошная польза. А чтобы у вас не было ощущения что я вас обманываю или, не дай Предок, не уважаю, на столе лежат пять сотен ассигнациями. Но, если хотите, я помещу их на новый счёт вашей предприимчивой супруги.
И все будут довольны. Вы ведь правы, английские активы стремительно растут в рисках под натиском деятельного Кротовского и связь с англичанами сейчас будет политически ошибочной. А куда там ходит адвокат и какие документы подаёт, кому это интересно? Ваш помощник станет вашим подчинённым, он на своём месте засиделся, а вы получите молодого и перспективного, который к тому же в родстве со мной. Сплошные плюсы для всех.
Чиновник перевёл взгляд с меня на купюры.
— Ну, руками что-то трогать я не привык, говорят французы изобрели и усовершенствовали методы снятия рисунка пальцев с предметов, дактилоскопии.
Я улыбнулся. Такие слова не означали отказ от моей лёгкой мзды, он буквально намекает что не хочет их «трогать руками». И это они в своём мире ещё про краску, которая светится в ультрафиолете — не слышали.
— Вы очень образованы, граф.
— А вы очень настойчивы, Аркадий Ефимович.
— Что есть, то есть. Мы договорились? Обговорим в двух словах карьерный рост парня?
* * *
Этим вечером ко мне пришли в гости Филипп и Иона. Девушка закатывала глаза от масштабов, как это называлось в моем мире — «клининга», то есть сколько тут в квартире всего нужно мыть, чистить и стирать, а Филипп просто был рад что я перестал ночевать в подсобке аки бродяга под мостом.
Кузина уверенно вытрясла из меня второй комплект ключей, и я даже дал ей денег на моющие средства.
Филипп же был проще, он принёс с собой шампанского, я пригубил только чуть-чуть, почти сразу же перейдя на квас.
Меня подмывало рассказать Филиппу о его будущем новом назначении и что его работа переместиться из пригорода в самый центр, но я дал себе обещание этого не делать. Да и договорённости с министром такие, что — Филиппа вызовут и официальным приказом объявят о переводе, так что он не узнает, что имеет место какой-то сговор и увидится со своим новым шефом уже по факту. Пусть считает, что это его удача или личное достижение.
Мы отужинали принесенным Ионой салатом и сейчас пребывали в ленивом расслабленном состоянии.
Я сидел в зале на стареньком массивном кресле и вполуха слушал жаркий спор Филиппа и Иона по вопросам музыкальных вкусов (ругались, какую пластинку поставить), предпочитая не встревать. Первый шаг сделан, я усиливаю семейное положение. Вообще-то где-то за горизонтом «у меня» есть отец, мать и брат с сестрой и я понятия не имею что делать если они посетят Кустовой с визитом.
Кажется, мне нужен частный детектив с фотоаппаратом, чтобы как минимум добыть их внешность и не попасть двумя ногами в маргарин, когда увижу их вживую. А ещё, мне кажется, в моём исполнении Аркадий стал молодцом и отыгрывает прошлые неудачи.
За окном раздался шелест крыльев совы, мне даже показалось что это Предок-покровитель делает мне намёк. Так, под машину не бросаться, его не позорить. Что ещё? Тренировки. Блин, при родственниках сквозануть на Изнанку было бы очень подозрительно. Если честно, то последние пару дней не доходили руки уйти на Изнанку и потренироваться. Из этой квартиры я такого ни разу не делал, при этом честно перетащил сюда гантели и по утрам махал ими перед работой, то есть физически себя тренировал и не отлынивал, а вот в плане магии филонил.
Поэтому, когда мои родственники ушли, я достал Шило и на пробу активировал.
Оп-па, я оказался совсем в другом месте Изнанки. Твою ж мать, я ружьё забыл! Звериный рык, от которого содрогнулись деревья, заставил меня крепко пожалеть о своей безалаберности.
