Глава 2
Список дел для одного вечера оказался слишком обширен. В принципе, я уже привык к большому объёму работы, но сейчас всё это требовалось сделать срочно, за один вечер. Не могу же я на двое расщепиться! Хотя погодите-ка… Могу.
– Света, иди в кабинет флюорографии и выпиши все данные о не прошедших в этом году пациентах с нашего участка. После этого можешь идти домой, остальное я всё сделаю, – распорядился я.
– Хорошо, Михаил Алексеевич, – кивнула Светлана и покинула кабинет, захватив свои вещи.
Как всегда без лишних вопросов. Светлана очень строго относилась и к своим обязанностям и к служебному положению. Все распоряжения выполняла четко и без пререканий, никогда не вступала в спор и строго соблюдала деонтологию - правила общения с пациентами и коллегами. Я уверен, если бы приказал ей сидеть здесь до полуночи со списками – так бы и сделала. Но зачем нагружать её лишний раз работой, пусть лучше отдохнет сегодня. И так каждый вечер почти допоздна засиживаемся.
Для такой работы у меня есть кандидатура получше. Так, только дверь надо закрыть, чтобы лишний свидетель случайно не зашёл.
– Николай, вылезай! – громко скомандовал я. Моё тело несколько раз дёрнулось, как при приступе эпилепсии, и через пару мгновений рядом со мной очутился мужчина. Выглядел он один в один как я, даже одежда та же самая. Результат того злополучного эксперимента. Мой клон.
– Давненько уже ты не звал меня на помощь. Завал на работе? – потягиваясь, спросил Коля.
Честно говоря, такое имя дал ему я сам, для удобства. Не звать же его просто «эй ты».
– Да, дел сегодня поднакопилось много. В такие моменты даже рад, что участвовал в том эксперименте. Сколько сегодня сможешь существовать отдельно от меня?
– Часа три точно, могу и четыре. Но лучше уже вернись к тому времени, – задумчиво ответил Николай.
В этом заключалась одна из особенностей вживленное мне магии. Расщепление происходило только на определенное количество времени, после чего было необходимо обязательно «собраться» назад. Если в момент, когда время истекло, я не оказывался рядом со своим клоном, он терял сознание. Соединиться тогда не представлялось возможным, а привести его в чувства было очень трудно. Один раз такое уже происходило, чудом привёл в чувство Колю с помощью инъекции глюкозы и кое-каких медицинских мероприятий, и мы с горем пополам соединились. Это было два месяца назад, и с тех пор я его не вызывал, опасаясь повторного инцидента.
– Через три часа буду, чтобы точно всё гладко было. Смотри, вот тут документы на инвалидность, а вот паспорт участка. Нужны списки всех нетранспортабельных, естественно выверяя по медицинской информационной системе их место жительства и прочие детали. Справишься? – проинструктировал я клона.
– Без проблем. Всё будет в лучшем виде, – кивнул Николай, присаживаясь за мой стол.
Я быстренько подхватил нужные вещи, направление на госпитализацию и отправился в стационар. По пути туда на меня накатили воспоминания о том, как я впервые получилось возможность призывать Николая.
Тот эксперимент, в который меня затащили, был рассчитан на пополнение армии. Проводила его частная организация и я не мог знать наверняка, против кого меня будут использовать. Слишком уж был высок риск оказаться иностранным агентом другой страны. Поэтому я сбежал.
Засекреченный магический поток, использовавшийся в этом эксперименте, вызывал дублирование каждой структуры человека, создавая его клон. В разработке проекта это должен был быть не один клон, а бесконечное множество. При необходимости человек расщепляется на целую сотню или тысячу солдат, а потом объединяется вновь. Причем в еде и воде клоны не нуждаются, а при должной тренировке время расщепления может быть около пяти-шести часов. Очень удобная система, правда что-то в ней пошло не так. Меня превратили в «овечку Долли», и получился только один клон.
Когда я уже сбежал из той лаборатории, мы с Николаем провели маленькое совещание и установили строгие правила.
Слушаться меня во всём, так как я в нашем странном тандеме главный. Носитель, так сказать.
Не разговаривать с другими людьми без острой необходимости.
Не распространяться о результатах эксперимента, и об эксперименте в целом. И многие другие.
Николай отдельно от меня представлял почти точную копию моей личности, обладал моими воспоминаниями и разделял мои стремления. Охотно занимался медицинской деятельностью, с радостью выполнял все поручения. Помимо медицины он обладал теми же интересами, хобби и вкусами. Пару раз мы с ним даже пробовали играть в шахматы, но партии длились часами и заканчивались ничьей, ведь играли мы одинаково хорошо.
Были между нами и кое-какие мелкие отличия. Например, Коля обожал гавайскую пиццу, которую я на дух не переносил. Ну не место ананасу рядом с курицей! Но таких мелочей было немного. В основном это просто копия меня, выручающая в мелких делах, когда возникала такая необходимость. В остальное время копия входила в спящий режим внутри меня и никак себя не проявляла, пока я не позову.
В раздумьях я добрался до стационара, который находился на одной территории с поликлиникой. В целом, мой родной городок был довольно небольшим по размерам, и на весь город вполне хватало одной больницы. Сложные пациенты на скорой помощи направлялись в областной центр, но большую часть патологий можно было решить и на нашем уровне.
– Здравствуйте, Михаил Анатольевич. Наконец-то вы к нам заглянули, – проворковала на входе в стационар Настя, молоденькая медсестра из терапевтического отделения.
Могу поспорить, она опять подслушала под дверью наш телефонный разговор с заведующей терапией и выбежала меня караулить. Такие «случайные» встречи происходили регулярно, когда у нас совпадали смены. В целом я ничего не имел против, Настя была очень красивой девушкой. Роскошные кудрявые рыжие волосы делали её чем-то похожей на средневековых ведьм, а модные хирургические костюмчики всегда выгодно подчеркивали точеную фигуру. Но из-за своей загруженности работой наше общение ограничивалось только вот такими короткими ничего не значащими диалогами, а после я всегда убегал по своим делам.
– Привет, Настя. Татьяна Тимуровна у себя? – улыбнувшись поинтересовался я.
– Да, ждёт вас в ординаторской. Хотела обсудить нового пациента, – кивнула Анастасия, забавно поеживаясь от зябкого воздуха. Да уж, успела замерзнуть на своем боевом посту. – А вы скоро домой? А то смена моя уже закончилась, а нам в одну сторону…
– Вряд ли скоро освобожусь, дел сегодня много, – был вынужден разочаровать её я. – Один разговор с Татьяной Тимуровной может на час растянуться. Так что побежал. В другой раз провожу, обещаю.
– Увидимся, – грустно кивнула Настя и пошла в сестринскую переодеваться.
Я же вошёл в ординаторскую, где погрузившись в чтение истории болезни сидела заведующая. В свои пятьдесят она выглядела очень хорошо, совсем не на свои года. Только темные круги под глазами и россыпь мелких морщин вокруг глаз выдавали в ней возраст и давнюю накопившуюся усталость.
В отличии от многих врачей, она старалась следить за всеми выходящими клиническими рекомендациями и новыми разработками, подбирая эффективные схемы лечения для многих случаев. Пациенты её любили, а коллеги – уважали и слегка побаивались за бурный нрав и строгое отношение ко всем правилам. Правда, ко мне это не относилось, с первого рабочего дня у нас сложись теплые отношения, и мы частенько созванивались и разговаривали на всевозможные медицинские темы.
– Михаил Алексеевич, направление принесли? – шуточно нахмурив брови, спросила Татьяна Тимуровна.
– Конечно, Татьяна Тимуровна. Сейчас оформим всё в лучшем виде, – подыграл я ей, протягивая необходимые бумаги на манер королевского канцлера, – что скажете про пациента?
– Полная атриовентрикулярная блокада, как вы и предполагали, – кивнула та, – уже созвонилась с кардиоцентром. Завтра отправим его на машине скорой помощи, место дают.
– Кардиостимулятор будут ставить? – уточнил я.
– Да, думаю проблем быть не должно. Кардиолог осмотрела, тоже согласна с этим мнением. Ритм по-другому не восстановить. Вот если бы он раньше к нам попал…
Кардиостимулятор – это устройство, которое имплантируется в тело человека для регулирования сердечного ритма. Строго говоря, это как маленький компьютер, который подаёт сердцу электрические импульсы, чтобы оно правильно сокращалось. При атриовентрикулярной блокаде работа сердца человека полностью разобщается, предсердия и желудочки сокращаются в разном ритме, что препятствует адекватному кровоснабжению организма. В таких случаях постановка кардиостимулятора – радикальный метод лечения, позволяющий сердцу восстановить правильный ритм и частоту сердечных сокращений. Конечно, для такой операции есть и ряд противопоказаний, но это уже определяет кардиохирург.
– Сыну сообщили? – поинтересовался я, просматривая историю болезни с выполненными за это время обследованиями. Даже эхокардиографию успели сделать, молодцы! Это важное обследование сердца, позволяющее оценить структуру и функциональность сердечной мышцы.
– Конечно, с его согласия же переводим. Чудной у него сын, всё рассыпался благодарностями в ваш адрес. Рассказывал, как вы отца с того света вытащили, – произнесла заведующая, со слышимой гордостью за меня в голосе.
– Вовремя успел, пешком сегодня по вызовам ходил, – ответил я без лишней гордости, уже погрузившись в чтение другой истории болезни.
Меня заинтересовала комбинация гипотензивных препаратов, назначенная пациенту с давней неконтролируемой артериальной гипертензией, поэтому я сменил тему – А препараты из группы сартанов вы здесь почему решили не назначать?
Мы тут же погрузились в обсуждение этого клинического случая, но нас резко прервала появившаяся в ординаторской медсестра.
– Татьяна Тимуровна, хорошо, что вы ещё здесь. Там Гришину плохо, – скороговоркой проговорила она, а потом увидела меня и добавила, – Михаил Алексеевич, и вы здесь! Здравствуйте, не заметила вас.
– Добрый день. Что с ним? – перешёл я сразу к делу.
– Боль в груди сильная, говорит невыносимая.
– Пойдемте к нему, – проговорила Татьяна Тимуровна, вставая с кресла, – только сегодня поступил, диагноз уже установлен. Хочу вас немного протестировать.
Я кивнул и первым вышел из кабинета. Мы прошли к шестой палате. В больнице недавно был сделан ремонт, поэтому палаты выглядели довольно-таки роскошно. Каждая рассчитана на четырёх пациентов, новые кровати, тумбочки и шкаф у входа для верхней одежды. Наша городская администрация не жалела денег на свой город.
На больничной койке у окна лежал худой мужчина лет сорока с резко увеличенным в объёме животом.
– Здравствуйте, меня зовут Михаил Алексеевич, я врач терапевт. Что вас беспокоит? – представился я.
– Грудь болит. Как будто сердце прихватило, сильно, зараза, – чертыхнулся мужчина, прижимая руку к груди.
– ЭКГ сняли? – обратился я к медсестре.
– Полчаса назад делали по списку плановых обследований. Никаких отклонений, – кивнула та, протягивая мне плёнку. Я просмотрел и действительно не увидел видимых сердечных патологий. Задал пациенту ещё несколько вопросов, и узнал, что боли бывали и ранее, но менее выраженные. Проходили самостоятельно спустя продолжительное время.
Быстро проверил пульс и давление пациента, окончательно отмел для себя сердечную патологию. Так, а ведь такие боли ещё и больной позвоночник может давать.
– Повернитесь ко мне спиной, – распорядился я. Затем провел пальпацию позвоночника, но выраженной болезненности тоже не обнаружил. Зато при осмотре обнаружил телеангиоэктазии –множественные мелкие сосудистые образования в виде звездочек на коже у пациента. В совокупности с увеличенным животом – скорее всего цирроз.
– Пьёте? – строго спросил я пациента.
– Раньше бывало…– замялся тот, пряча взгляд. Даже про боль на минуту забыл от стыда.
– Надо ФГДС сделать. На эрозию пищевода похоже, – повернулся я к заведующей, – на учёте давно с циррозом печени?
– Да, часто у нас на стационарном лечении находиться, тут вы правы. Но с диагнозом не соглашусь, это обострение грыжи грудного отдела позвоночника. Печень мы проверили, уже сделали ультразвуковое исследование органов брюшной полости, там всё без изменений. Биохимический анализ крови тоже, печёночные ферменты повышены, но не критично. А грыжа у пациента уже давняя, раньше грузчиков работал, – покачала головой Татьяна Тимуровна, до этого момента молча наблюдавшая за моим осмотром.
В принципе всё звучало логично, давняя тяжёлая работа, сопутствующий анамнез. Но сейчас я был в корне не согласен с заведующей.
– Позвоночник сейчас безболезненный, дело не в нем, – не согласился я, – надо звать эндоскописта.
Фиброгастродуоденоскопия – это обследование, позволяющее провести осмотр слизистой поверхности пищевода, желудка и части двенадцатиперстной кишки. Многие пациенты ошибочно думают, что ультразвуковое исследование органов брюшной полости может дать полную картину, а потом отказываются от неприятной процедуры «глотания трубки». Однако это абсолютно разные виды инструментальных обследований, выявляющие разные типы патологий.
– Юрий Владимирович уже ушёл домой. Вызывать его назад ради бессмысленного обследования не имеет смысла, – уперлась заведующая. Увы, такое иногда тоже бывало. Несмотря на все свои преимущества, Татьяна Тимуровна не любила признавать свои ошибки и очень остро относилась к критике.
– Это обследование является плановым у всех пациентов с циррозом печени. Его в любом случае делать. Да и наш эндоскопист живет буквально в паре кварталов. Так что не вижу смысла откладывать. Если я прав, любые обезболивающие только усугубят состояние пациента, – отрезал я, и обратился к маячившей в дверях палаты медсестре, – вызовите Юрия Владимировича.
Та кивнула и поспешно убежала к стационарному телефону. Татьяна Тимуровна хотела ещё что-то сказать, но у меня самого внезапно раздался телефонный звонок. Номер рабочего телефона из моего кабинета.
Так, видимо Николай.
Я коротко кивнул заведующей, выразительно показав мобильный телефон, и вышел в коридор для разговора.
– Я слушаю, – проговорил я, снимая трубку.
– Миша, это я, Николай, – раздался в телефоне голос моего клона, – только что приходила Тамара Павловна, заведующая терапевтами поликлиники. Интересовалась, готовы ли списки нетранспортабельных пациентов.
– Ты уже сделал? – уточнил я.
– Почти, данные с флюорографии завтра твоя медсестра впишет, тут осталось по мелочи. Я не это хотел сказать. Она сейчас направилась на дежурство в стационар, сегодня она в ночь по графику работает. Если тебя там увидит, может что-то заподозрить, – выпалил Коля, заметно волнуясь.
– Понял, спасибо, что предупредил. Я скоро буду, – коротко ответил я и положил трубку.
Так, ситуация сложная. Тамара Павловна раньше никогда в мой кабинет не заходила, вот нужно ей было именно сегодня это сделать! Если увидит меня здесь, заподозрит что-то неладное. Только что был в кабинете, и уже как ни в чем не бывало расхаживаю по стационару. Не могу же я в двух местах сразу быть.
Я быстро направился в ординаторскую и набросал на листе бумаги схему лечения для пациента Гришина. В том, что это эрозия пищевода, я не сомневался, лучше уже сегодня заняться правильным лечением. В ординаторскую вошла недовольная Татьяна Тимуровна и уселась за свой стол.
– Михаил Алексеевич, там…
– Извините, Татьяна Тимуровна, мне надо бежать, – резко перебил её я, – дома трубу прорвало, соседка позвонила. А квартира служебная, надо срочно идти этот вопрос решать.
Я подхватил вещи и быстро вышел из ординаторской, не дожидаясь ответа. Направился было к двери, но вовремя увидел, как по лестнице поднималась грузная фигура Тамары Павловны. Проскочить не успел, пришлось экстренно сворачивать за угол. Хорошо, что здание имеет П-образную форму.
Заведующая терапевтами скрылась за дверью ординаторской, и оттуда раздались громкие голоса.
– На самом деле эрозия оказалась! Звягин уже вон и лечение успел расписать. Старею я, видимо, – послышался грустный голос Татьяны Тимуровны.
Тамара Павловна что-то успокаивающе забубнила в ответ, но я уже не слушал, а поспешил назад в поликлинику.
Николай уже как раз успел закончить список, и сейчас быстро заполнял форму направления на инвалидность для Жабина. В нашей поликлинике вовсю пытались ввести электронный документооборот, и многие данные переносили в специальную программу – медицинскую информационную систему. В ней надо была заполнять осмотры, писать назначения, заполнять разные формы и так далее. Но от бумажных карт у нас отказываться не собирались, поэтому приходилось выполнять двойную работу: вести документацию и на бумажном, и на электронном носители.
С направлением на инвалидность была аналогичная ситуация: все обследования необходимо было иметь в бумажном виде и вклеивать в карту, а результаты – переносить в электронную форму.
Вдвоем мы быстро выполнили оставшиеся дела, после чего объединились, и я отправился домой. Николай ещё взял с меня обещание на ближайших выходных разделиться и заказать его любимую гавайскую пиццу, как компенсацию за сегодняшние переживания.
Уже вечерело, когда я вышел из поликлиники и направился в сторону своей служебной квартиры. Всего десять минут ходьбы. Хотя, когда живёшь в маленьком городе – всё близко. В Москве я тратил на дорогу до работы часа полтора в одну сторону, что сильно утомляло. Здесь же утренние и вечерние прогулки превратились в своеобразный ритуал. По выложенным тротуарной плиткой аллейкам, освещенным с двух сторон фонарями, идти было одно удовольствие.
По дороге я заскочил в супермаркет за пачкой пельменей на ужин. Кассирша слегка кивнула в знак приветствия и привычно провела скидку своей личной дисконтной картой. Уже запомнила меня, всё-таки захожу к ней регулярно.
Довольно иронично, столько раз в день расписываю пациентам необходимость правильного здорового питания, а моё питание оставляет желать лучшего. На эту сферу жизни категорически не хватало времени. По выходным, если не было дежурств, я готовил себе по мере своих возможностей домашнюю пищу, но хватало этого всего на пару дней. Да и кулинар из меня так себе. Часто выручало посещение моих родителей, которые обязательно кормили чем-то вкусным в знак благодарности. Но частые визиты к ним тоже были невозможны, так что под конец недели мой рацион превращался в полуфабрикатный режим.
Наконец добравшись до дома, я открыл дверь и быстро заскочил внутрь. Маленький чёрный котенок уже был в прихожей, намереваясь выскочить на лестничную клетку.
– Дымок, неужели так плохо со мной живётся? – спросил я своего питомца, хватая его на руки. Дымок довольно замурчал, устраиваясь на моем плече.
Кота заводить я изначально не собирался. Однажды на домашнем вызове я увидел коробку, в которой копошились маленькие слепые котята, охраняемые большой кошкой.
«Окотилась вот в очередной раз. Раздавать уже некому, не знаю, что с ними делать. Оставшихся топить, наверное, будем, – заметив мой взгляд, вздохнула тогда пациентка, – может себе одного возьмёте, доктор?»
Я тогда подошёл к коробке и сразу же заметил бойкого черного красавца, державшегося чуть в стороне от остальных. Остальные котята жались к матери, а этот вылез на другую сторону коробки и глянул на меня большими голубыми глазищами. Знакомство состоялось, и домой я уже шёл с маленьким мяукающим свертком. Так Дымок оказался у меня.
Вообще в служебной квартире держать животных было запрещено, так что эту маленькую тайну я хранил тщательно. Мне не привыкать, у меня тайны и побольше имеются, я целого Николая тайно держу! Дымок оказался довольно послушным котом, ходил строго в лоток, мебель не драл и ночные концерты не устраивал. Поэтому наше совместное проживание было довольно спокойным, мы друг друга полностью устраивали.
Я покормил питомца ужином, переоделся в спортивную форму и отправился на площадку, находившуюся у меня во дворе. В нашем городе почти в каждом дворике наряду с обычное детской площадкой имелась площадка с тренажерами, турниками и приспособлениями для упражнений на пресс.
Вечерний спорт и утренняя пробежка были обязательными ритуалами моего дня. С утра это помогало проснуться и привести в порядок мысли, а вечером – наоборот получить приятную усталость перед сном. Вообще я и в прошлом всегда старался следить за своей формой, регулярно занимаясь спортом. После эксперимента у меня изменилась внешность, а тело стало значительно сильнее и здоровее. Но тонус держать необходимо, иначе эту форму можно очень легко растерять.
После тренировки я вернулся домой, принял душ и поставил воду для пельменей. Дымок глянул на меня, будто осуждающе, и гордо ушёл в комнату.
– Не смотри так, времени нет на готовку, – крикнул я вслед ему.
Интересно, все хозяева разговаривают со своими питомцами как с людьми? Думаю, большинство. Питомцев для того и заводят, чтобы дома тебя кто-то ждал.
Поужинав, я уже собирался лечь спать, но внезапно услышал звук сирены с улицы. Полицейская машина въехала в наш двор и остановилась возле моего подъезда.
Проклятье! Неужели меня вычислили?
