Через пять лет после появления на экранах рязановской «Иронии судьбы» зрителю был предложен иной вариант обретения счастья по-советски. Без всякой иронии и без вмешательства судьбы. Без смеха и без слез. Без бани, алкоголя и Аэрофлота. Счастье обреталось исключительно благодаря долгому упорному труду… Ну, может, с некоторой долей везения, которое рассматривалось как вознаграждение за те тяготы и мытарства, что пришлось претерпеть героине на пути к цели.

«Москва – это большая лотерея. Здесь можно сразу все выиграть», – говорит Людмила, одна из героинь фильма. И остается в проигрыше. А Катя, работающая, как пчелка, с утра до ночи, побеждает в своей личной «битве за Москву».

«Ирония судьбы» была очень советским и даже, можно сказать, очень русским фильмом. А вот «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова скорее напоминала Голливуд. Недаром этот фильм получил «Оскара» как лучшая иностранная кинолента. Меньшов показал нам что-то вроде реализации американской мечты с советской спецификой. Он показал, как нищая провинциалка может стать директором. В американском варианте она стала бы и миллионершей. В нашем – пришлось ограничиться малогабаритной квартирой, «Жигулями» и зарплатой, обеспечивавшей «достойное существование». Но по советским меркам продвижение от общаги к своему жилью и престижной работе значило, пожалуй, не меньше, чем обретение миллионов в Америке.

Конечно, в СССР и раньше снимались фильмы, где упорный труд приводил героя к успеху. Но в том старом кинематографе успех выражался скорее в наградах и должностях (как в фильме «Член правительства»: «Вот стою я перед вами – простая русская баба!») или в творческой самореализации (как в фильме Глеба Панфилова «Начало» с прекрасной Инной Чуриковой). Теперь же успех оборачивался настоящим человеческим счастьем. Да что там человеческим… Скажем прямо – мещанским, то есть тем самым, которое советская этика вроде бы полностью отвергала. «Москва» легитимировала мещанство на советском экране, и оказалось, что оно прекрасно. Фильму сопутствовал огромный успех: «…Старожилы говорили, что такие очереди в кассы не выстраивались со времен „Чапаева“ и „Тарзана“» [Алентова 2022: 422].

В тот момент никакие серьезные реформы в СССР даже не намечались. Брежневу оставалось жить пару лет, а его пожилые соратники еще только готовились принять бразды… Но то, с каким интересом советские люди восприняли эту историю успеха, показывало, что времена коммунистических фантазий и классовых битв уходят в прошлое. Наша страна готова входить в общество потребления. Семья становится важнее идеологии. Любовь к близкому человеку вытесняет любовь к партии.

Никто тогда не догадывался, конечно, сколь тернистым окажется путь перемен, на который мы встали через пять лет после премьеры фильма. Многие разочаровались в реформах. Но основной принцип остался неизменным. Ты сам – кузнец своего счастья. Не ирония судьбы и не экспроприация экспроприаторов, а лишь долгий, упорный и по заслугам вознаграждаемый труд может изменить нашу жизнь.

«Ясень с видом деревенским приобщился к вальсам венским. Он пробьется, Александра, он надышится Москвой».