Беседа 28,

говоренная к народу в храме святых мучеников Нерея и Ахиллия в день их мученичества. О силе веры во Христа Спасителя мира

Чтение Святого Евангелия: Ин. 4, 46–53

Во время оно, бе некий Царев муж, егоже сын боляше в Капернауме. Сей слышав, яко Иисус прииде от Иудеи в Галилею, иде к Нему и моляше Его, да снидет и изцелит сына его: имеяше бо умрети. Рече убо Иисус к нему: аще знамений и чудес не видите, не имате веровати. Глагола к Нему Царев муж: Господи, сниди, прежде даже не умрет отроча мое. Глагола ему Иисус: иди, сын твой жив есть. И верова человек словеси, еже рече ему Иисус, и идяше. Абие же входящу ему, (се,) раби его сретоша его и возвестиша (ему), глаголюще, яко сын твой жив есть. Вопрошаше убо от них о часе, в который легчае ему бысть, и реша ему, яко вчера в час седмый остави его огнь. Разуме же отец, яко той бе час, в оньже рече ему Иисус, яко сын твой жив есть. И верова сам и весь дом его.

Чтение Св. Евангелия, теперь только слышанное вами, братие, не имеет надобности в объяснении. Но дабы не показаться, что мы прослушали его без внимания, скажем нечто из него, более для назидания, нежели для изъяснения. А из изъяснения, мне кажется, надобно нам отыскать причину только на то, почему пришедший с прошением об исцелении сына своего услышал: аще знамений и чудес не видите, не имате веровати? – Ибо пришедший с прошением об исцелении сына, без сомнения, веровал. Иначе он не стал бы просить Того о спасении, Кого не признавал бы Спасителем. Итак, почему говорится: аще знамений и чудес не видите, не имате веровати, тому, кто веровал прежде, нежели увидел знамение? – Но припомните, чего он просил, и верно узнаете, что он сомневался в вере. Ибо он просил, чтобы (Иисус) пришел и исцелил сына его. Следовательно, он просил о телесном присутствии Господа, Который духом повсюду присутствует. Итак, он не веровал в Того, о Ком думал, будто Он может даровать исцеление не иначе, как если будет присутствовать на месте телом. Ибо, если бы он совершенно веровал, то без сомнения знал бы, что нет места, где не было бы Бога. Итак, он большей частью не веровал, потому что не давал славы величию, а (приписывал ее) телесному присутствию. Посему он просил исцеления сыну и, однако же, сомневался в вере, потому что Того, к Кому пришел, признавал и могущим исцелить, и однако же думал, что сын умрет, если Его (Иисуса) не будет на месте. Но Господь, Которого просят прийти, показывает, что Он и там, куда Его просят; и одним повелением восстановил здоровье Тот, Кто все сотворил волей.

В этом событии нам должно обратить тщательное внимание на то, что, – как мы знаем из свидетельства другого Евангелиста, – сотник пришел к Господу, говоря: Господи, отрок мой лежит в дому разслаблен, люте стражда. Ему Иисус тотчас ответствует: Аз пришед изцелю его (Мф.8:6,7). Что это значит, что царедворец просит прийти к сыну его, и однако же Иисус отказывается идти телесно, а к рабу сотника не приглашается, и однако же обещается прийти телесно? – Сына царедворца не удостоил посещения телесным прибытием, а раба сотникова удостаивает посещения. Что это значит, если не то, что смиряется гордость в нас, которые почитаем в людях не природу, по которой сотворены они по образу Божию, но почести и богатства? – И поскольку мы ценим то, что около них, то подлинно не видим внутреннего, занимаясь тем, что издали видно на телах, и оставляя без внимания то, что они. Но Искупитель наш для того, чтобы показать, что высокое у людей презренно для Святых, и презренное у людей не должно быть презираемо, к сыну царедворца идти не соблагоизволил, а к рабу сотника готов был идти. Следовательно, укорена гордость наша, которая не умеет ценить людей, как людей. Она, как мы сказали, ценит только то, чем бывают обстановлены люди, а не смотрит на природу, не признает в людях чести Божией. Вот Сын Божий не хочет идти к сыну царедворца и, однако же, готов идти для исцеления раба. Если бы нас попросил чей – либо раб, чтобы мы пришли к нему, то, без сомнения, наша гордость тотчас стала бы в тайном помышлении отвечать, говоря: не ходи, потому что ты унизишь сам себя, честь твоя подвергнется нареканию, место потеряет цену. Вот с неба пришел Тот, Кто не презирает земного раба посещением; и несмотря на то, мы, происшедшие от земли, презираем смиренных на земле. Но перед Богом что может быть ничтожнее, что презреннее, как соблюдение чести перед людьми, и безстрашие перед очами внутреннего Судьи? – Поэтому и в Св. Евангелии Господь к Фарисеям говорит: вы есте оправдающе себе пред человеки. Бог же весть сердца ваша: яко, еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом (Лк.16:15). Заметьте, братие, что говорится. Ибо если то, что высоко у людей, мерзостно перед Богом, то возношение сердца нашего тем ниже перед Богом, чем выше перед людьми, а смирение сердца нашего тем выше перед Богом, чем ниже перед людьми.

Итак, не будем обращать внимания на то, если мы делаем что – либо доброе, да не напыщает нас никакое наше дело, да не возбуждает гордости ни богатство, ни слава. Если мы внутренне гордимся обилием каких – либо благ, то презренны пред Богом. Напротив того, о смиренных Псалмопевец говорит: храняй младенцы Господь (Пс.114:5). Поскольку младенцами он называет смиренных, то после того, как сказал мысль, присоединяет совет: смирился, и спасе мя (Там же). Итак, об этом помышляйте, братие, об этом думайте с полным вниманием. Не почитайте в ближних ваших благ мира сего. Ради Бога, чтите в людях, с которыми не имеете общения, то, что они сотворены по образу Божию. Это в отношении к ближним вы соблюдете тогда, когда прежде в сердце не будете надмеваться перед самими собою. Ибо кто еще гордится вещами преходящими, тот не умеет чтить в ближнем пребывающего навсегда. Итак, не оценивайте в самих себе того, что вы имеете, но (цените) то, что вы сами в себе. Вот мир, который любят, преходит. Те Святые, коих раку мы обстоим, презрением ума попрали цветущий мир. Жизнь была долголетняя, здоровье постоянное, плодоносие в виноградниках, спокойствие во время продолжительного мира; и несмотря на то, что мир сам в себе процветал, мир в сердцах их уже засох. Вот мир уже сам в себе засох, а в сердцах наших он цветет еще. Повсюду смерть, повсюду плач, повсюду опустошение; со всех сторон нас поражают, со всех сторон сыплют на нас горести, – и несмотря на то мы, по слепоте ума плотского пожелания, любим самые горечи его, последуем за убегающим, привязываемся к упадающему. И поскольку мы не можем поддержать падающего, то падаем вместе с тем, за кого во время падения держимся. Некогда мир держал нас при себе услаждением; ныне он наполнен такими бедствиями, что сам уже отсылает нас к Богу. Итак, подумайте, что ничтожно преходящее со временем. Конец временного показывает, как ничтожно то, что могло пройти. Падение вещей показывает, что преходящая вещь и тогда была почти ничто, когда казалась стоящею. Итак, об этом, возлюбленнейшая братия, с особенным вниманием размышляйте; пригвоздите сердце к любви Вечности для того, чтобы, презрев славу земную, перейти вам к славе, о которой знаете по вере, через Господа нашего Иисуса Христа, Который живет и царствует, Бог со Отцом в единении Св. Духа, через все веки веков. Аминь.