249 (257). К монахам, притесняемым арианами

Доказывает, что гонимые, когда гонители их – христиане, должны надеяться не меньшей, но большей награды от Бога; увещевает не приходить в уныние оттого, что епископы изгнаны, некоторые из причта стали предателями и число заблуждающихся весьма велико. (Писано в 376 г.)

Что говорил я сам с собою, услышав об искушении, какому подвергали вас враги Божий, то же самое признал приличным сказать вам и в письме, а именно, что во времена, почитаемые мирными, приобрели вы себе блаженство, уготованное гонимым за имя Христово. Ибо если делающие зло носят на себе приятное и вожделенное имя, то поэтому не надобно полагать, что дела их не враждебны. Война с единоплеменниками, по моему мнению, гораздо тяжелее, потому что от врагов объявленных и остеречься легче; но если враги среди нас, то по необходимости должны мы терпеть всякий вред. Этому подвергались и вы. Гонимы были и отцы ваши, но идолопоклонниками; расхищено было их достояние, разрушены домы и сами обращены в бегство враждующими на нас явно за имя Христово. Но явившиеся ныне гонители ненавидят нас не менее идолопоклонников, к обольщению же многих носят на себе имя Христово, так что гонимые не имеют даже утешения назваться исповедниками. Многие, и особенно люди простые, хотя и соглашаются, что терпим мы обиды, однако же не признают мученичеством смерти нашей за истину. Почему уверен я, что Праведным Судией уготована вам большая награда, нежели тогдашним мученикам, так как они и от людей получали единогласную похвалу, и от Бога ожидали награды, а вам за равные с ними заслуги нет чествования от людей, а поэтому и справедливо, чтобы в будущем веке уготовано вам было сугубое мздовоздаяние за труды, подъятые ради благочестия.

Почему умоляю вас не унывать в скорбях, но обновляться любовию к Богу и день ото дня возрастать в ревности, зная, что в вас должен сохраниться остаток благочестия, какой Господь, пришедши, найдет на земле (см.: Лк. 18, 8). И если епископы изгнаны из Церквей, сие да не приводит вас в колебание. Если в самом причте нашлись предатели, сие да не ослабляет упования вашего на Бога. Ибо не имена спасают нас, но произволение и истинная любовь к Сотворившему нас. Рассудите, что и в совещании на Господа нашего строили козни архиереи, книжники и старцы, а искренно принявшими учение оказались немногие из народа; рассудите, что в числе спасаемых не множество, а избранные Божий (см.: Мф. 20, 16; 22, 14; Лк. 14, 24). Посему да не устрашает вас многочисленность народа, волнуемого, как вода в море ветрами. Ибо если и один кто спасается, как Лот в Содоме, должен держаться здравого суждения, имея непоколебимое упование о Христе, потому что Господь не оставит преподобных Своих.

Целуйте от меня все о Христе братство. Искренно молитесь о бедной душе моей.

250 (258). К Епифанию, епископу

Благодарит Епифания за письма, за присланных братии, за участие в прекращении раздора между братиями на Елеоне; затрудняется быть их примирителем, но возвещает, что писал к Палладию и Иннокентию о несогласии своем дополнять чем-либо никейский Символ веры, кроме учения о Святом Духе; о деле антиохийском пишет, что всегда был и будет в общении с Мелетием, что общение с ним желательно было и св. Афанасию; что общения с Павлином никогда не имел не по его недостоинству, но по неукоризненности Мелетия; просит Епифания прекратить сей раздор и научить антиохийских братии необходимости исповедовать Три Ипостаей; заключает письмо сведениями, какие имеет о племени магусеев. (Писано около 377 г.)

Письма, полученные от твоей досточестности, видимым образом опровергают мысль, будто бы и у нас уже исполнилось, что по предречению Господа давно ожидается, ныне же и действительным опытом подтверждается, а именно, что за умножение беззакония изсякает любы многих (ср.: Мф. 24, 12). Ибо подлинно немаловажно это доказательство любви, что, во-первых, помнишь о мне, человеке так малом и ничего не стоящем, а потом для посещения моего посылаешь братии, которые достойны быть вручителями мирных посланий. А это всегда реже можно видеть, когда уже все и на всех смотрят подозрительно. Нигде нет сердоболия, нигде нет сострадательности, нет братской слезы о бедствующем брате. Ни гонения за истину, ни всенародные стенания в Церквах, ни великое число окружающих нас бедствий не могут подвигнуть нас к попечительности друг о друге; напротив того, издеваемся над падениями, растравляем раны, поддерживаем нападения еретиков мы, которые по видимости держимся того же образа мыслей и, будучи согласны в самом главном, в одном чем-нибудь совершенно отделились друг от друга. Поэтому как же не подивиться человеку, который при таком положении дел обнаруживает чистую и не льстивую любовь к ближнему и через такую широту моря и суши, разделяющую нас телесно, услуживает нам всевозможным попечением о душах наших. В тебе же подивился я и тому, что с огорчением принял ты раздор братии на Елеоне и желаешь им сколько-нибудь сблизиться между собою. Но поелику не скрылось от тебя, что было выдумано некоторыми и произвело беспорядки в братстве, но и о сем приложил ты свое попечение, то похвалил я и за это. Но не признал я соответственным твоему благоразумию, что исправление такого дела предоставляешь мне, человеку, ни благодатию Божиею не водимому, потому что живу во грехах, ни в слове не приобретшему какой-либо силы, потому что от учений суетных отказался добровольно, а в догматах истины не снискал еще надлежащего навыка. Итак, писал я уже возлюбленным братиям нашим на Елеоне – Палладию, нашему единоземцу, и Иннокентию, родом из Италии, в ответ на написанное ими, что к никейскому исповеданию веры не можем прибавить чего-либо даже самого краткого, кроме славословия Духу Святому, потому что отцы наши о сем члене Символа веры упомянули кратко по той причине, что тогда не возникло еще о сем вопроса. Присовокупляемых же к сему исповеданию догматов о воплощении Господнем, потому что оные глубже моего разумения, не касался я исследованием и не принял, зная, что если однажды извратим простоту веры, то не найдем и конца речам, но противоречия поведут нас далее и далее и души простые будем смущать введением новостей.

Что касается до Церкви Антиохийской – разумею же единомысленную с нами, то даст Господь увидеть ее некогда пришедшей в единение! Ибо она в опасности всего скорее внять наветам врага, который злобится на нее за то, что там в первый раз водворилось наименование христиан. И как ересь отделяется там от православия, так и православие делится само в себе. Но как почтеннейший епископ Мелетий первый стал дерзновенно за истину, и добрым подвигом подвизался во времена Констанция, и Церковь моя была с ним в общении, наипаче возлюбив его за крепкое и неуклонное противоборство, то и я по благодати Божией доныне пребываю с ним в общении и пребуду, если угодно сие Богу. Ибо и блаженнейший папа Афанасий, прибыв из Александрии, весьма желал, чтобы установилось у него общение с Мелетием, но по злонамеренности советников союз их (чему лучше бы не быть) отложен до другого времени. Не приступал же я еще к общению ни с кем из превзошедших впоследствии, не их считая недостойными, но в Мелетий не находя, что требовало бы осуждения. И хотя многое слышал я о братии, но не поверил, потому что обвинителям не были противопоставлены обвиняемые, по написанному: еда закон наш судит человеку, аще не слышит от него прежде и разумеет, что творит? (Ин. 7, 51). Посему-то, досточестнейший брат, не мог я доселе писать к ним посланий, и не должно принуждать меня к этому. Миролюбивому же твоему намерению прилично будет не сочетавать одно, а другое расторгать, но отделившееся привести к тому единению, какое уже есть. Почему сперва молись, а потом всеми силами упрашивай, чтобы, отринув от сердца любочестие, сблизились они между собою – и для возвращения Церкви ее крепости, и для сокрушения кичливости врагов. Но в довольной мере утешило душу мою присовокупление твоею точностию к прочим прекрасным и точным рассуждениям, а именно, что необходимо исповедовать Три Ипостаси. Сему пусть будут научены тобою (и конечно, уже научены) антиохийские братия, потому что, без сомнения, не приимешь общения с ними, не приняв особенной предосторожности в этом именно.

А племя магусеев (на которое изволил ты указывать мне в другом месте) у нас многочисленно и рассеяно по всей почти области, происходит от поселенцев, в древности вышедших из Вавилонии. Они имеют свои особенные обычаи, не имея общения с другими людьми; и обратить к ним слово совершенно невозможно, потому что уловлены от диавола в свою его волю (ср.: 2 Тим. 2, 26). Нет у них книг; нет наставников в догматах, но воспитываются, следуя неразумным обычаям, и сын от отца заимствует нечестие. А сверх этого, что и всякий видит, гнушаются они закланием животных как скверною и для своей потребности закалают животных чужими руками, любят беззаконные браки, огонь признают богом и тому подобное. Но о родословии от Авраама не говорил мне доселе ни один из магов, выдают же родоначальником своим какого-то Зарнуа. Более этого ничего не могу написать о них твоей досточестности.