91 (95). К Евсевию, епископу Самосатскому

Св. Василий, приглашенный Мелетием и Феодотом на свидание с ними, писал о том с диаконом Феофрастом к Евсевию, и его приглашая на свидание. Поелику же диакон, не передав письма, умер, то пишет о том же вторично с Евстафием за 33 дня до срока, назначенного для их свидания. (Писано в 372 г.)

Давно писав к твоему благочестию как о других делах, так и о взаимном нашем с тобою свидании, обманулся я в надежде, потому что письмо не дошло в руки твоей досточестности. Блаженный диакон Феофраст взял письмо у меня, когда я по необходимости отправлялся в какой-то объезд, но не передавал его твоему богочестию, потому что его предупредила болезнь, от которой он скончался. Поэтому так поздно принимаюсь писать, что нет и надежды, чтобы по причине весьма стесненных обстоятельств была какая польза от сего письма.

Боголюбивейший епископ Мелетий и Феодот приказали мне прийти к ним, предлагая сие свидание в знак любви и желая, чтобы несколько поправлено было то, что производит теперь огорчение. А временем свидания назначили мне середину наступающего месяца июня, местом же – селение Фаргам, знаменитое славою мучеников и многолюдством собора, совершаемого ими ежегодно. Поелику же мне, который по возвращении узнал об успении блаженного диакона и о лежащем у меня без дела письме, должно было не покою предаваться, то поелику мне осталось еще до срока тридцать три дня, поспешно отослал я письмо сие к достопочтеннейшему брату и сослужителю моему Евстафию, чтобы им передано было твоей степенности и опять вскорости принесен ко мне ответ. Ибо, если можно или даже приятно тебе прийти туда же, и я буду. А если нет, то сам я свиданием своим, ежели угодно будет Богу, воздам прошлогодний долг: если же опять по грехам моим будет какое препятствие, то посещение епископов отложу до другого времени.

92 (96). К Софронию, магистру

Изображает, какую потерю понесла Каппадокия в лице отнятого у нее по клеветам правителя (вероятно, Илии), и просит Софрония представить его царю и защитить пред ним. (Писано в 372 г.)

Кто так любит отечество, как ты, который наравне с родителями почитаешь изведшую тебя на свет и воспитавшую родину, желаешь благ и вообще всему городу, и в частности каждому, даже не только желаешь, но подтверждаешь свои благожелания собственными делами? Ибо ты, с Божиею помощию, можешь делать подобные дела и, о, если бы при такой своей доброте мог и как можно долее делать их! Впрочем, и при тебе отечество наше богатело только во сне. Попечение о нем вверено было человеку, которому, как говорят знающие, что было у нас в старину, доселе не бывало другого равного начальника. Но у него вскоре отнят этот человек по навету людей, которые благородный и нельстивый нрав сего мужа обратили в повод к вражде на него и сложили клеветы, не допустив сего до слуха твоего совершенства. Потому все мы вообще сетуем, лишившись начальника, который один мог восстановить наш город, преклонивший уже колена, был истинным стражем правды, был доступен обиженным, страшен преступникам закона, равно и бедным, и богатым, и, что всего важнее, возвратил христианству древнюю честь его. А то, что был он самый неподкупный из известных нам людей и в угодность кому-либо не делал ничего вопреки справедливости, прехожу молчанием как самое малое между прочими его доблестями.

Правда, что свидетельствую об этом, пропустив надлежащее время, утешая сам себя, как поющий про одного себя, и не принося никакой пользы делу. Впрочем, небесполезно и сие, что в великой душе твоей останется памятование о сем человеке, и возымеешь к нему благодарность как к благодетелю твоего отечества, и если кто из раздражающихся тем, что его не предпочли справедливости, станет нападать на него, ты заступишься и защитишь, для всякого сделав явным, что почитаешь для себя этого человека своим, достаточною причиною к таковому признанию полагая доброе о нем свидетельство и действительный опыт, превышающий собою меру времени; потому что, чего бы не сделал другой во многие годы, то совершено им в короткое время. А достаточная для нас милость и достаточное утешение в постигшем нас – если представишь его царю и разрушишь возведенные на него клеветы. Воображай, что все отечество говорит тебе это одним моим голосом, а таково общее всех желание, чтобы этот человек, при содействии твоего совершенства, остался в делах своих небезуспешным.

93 (97). К советодательному собранию в Тиане

Выражает ревность свою о соблюдении мира и при том раздоре, какой произошел с Анфимом, по случаю разделения Каппадокии. (Писано в 372 г.)

Открывающий глубины и объявляющий советы сердечныя (ср.: 1 Кор. 4, 5) Господь дал и смиренным разумение неудобозримых, как некоторые думают, ухищрений. Итак, ничто от нас не утаилось, и ничто из содеянного не осталось сокрытым. Но, впрочем, я не вижу и не слышу ничего другого, кроме одного – мира Божия и того, что ведет к нему. Хотя другие и сильны, и велики, и сами в себе уверены, но я ничего не значу, ничего не стою, почему никогда не возьму на себя столько, чтобы почесть себя имеющим довольно сил одному и самому собой преодолеть трудность дел, но твердо знаю, что гораздо более имею нужды во вспомоществовании каждого из братии, нежели сколько одна рука нуждается в пособии другой, потому что и самим устройством тела нашего Господь научил нас необходимости общения. Ибо, когда рассматриваю эти самые члены свои и вижу, что ни один недостаточен сам по себе для действования, тогда могу ли подумать, что я сам по себе достаточен для отправления дел житейских? Нога не ходила бы твердо, если бы вместе с нею не подпирала тело другая; глаз не видел бы правильно, если бы не имел сообщником себе другого и не согласно с сим устремлялся на видимые предметы. Вернее слух, который принимает звуки обоими путями; крепче схватываешь вещь при взаимном общении перстов. И одним словом – не вижу, чтобы какое естественное или свободное действие совершалось без единодушия тех, которые принадлежат к тому же роду; потому что и сама молитва, когда нет согласия в молящихся, бывает гораздо бессильнее самой себя, и Господь обещал быть посреди двоих или троих, призывающих Его в единодушии (см.: Мф. 18, 20). Но и самое домостроительство принял на Себя Господь, чтобы умиротворить Кровию Креста Своего, аще земная, аще ли небесная (ср.: Кол. 1, 20). А по всему этому желаю в мире пребывать остальные дни свои; прошу, чтобы с миром было успение мое. Поэтому решился я для мира не избегать какого бы то ни было труда, не отказываться говорить и делать что-либо унизительное, не брать в расчет дальности пути, не бояться каких-либо других беспокойств, только бы сподобиться наград, обещанных миротворцам. Если кто следует моему в этом руководству, то сие всего лучше и составляет конец моих желаний. А если кто повлечет в противоположную сторону, то и в этом случае не отступлю от своего решения. Но в день воздаяния всякий сам узнает плоды своего делания.