К концу XVIII столетия в непроходимых лесах Саровской обители появился новый отшельник, живущий в небольшой хижине. Ему было около 40 лет. Он был высокого роста и сильного телосложения. Несмотря на то что до этого он провел многие годы в строгом аскетизме, его лицо было свежим.

Прекрасные, синие, проницательные глаза располагались под густыми бровями. Длинные светлые волосы достигали плеч, и большая широкая борода обрамляла его лицо. Весь его облик свидетельствовал о том, что он был внутренне и внешне сильным человеком. Хижина находилась в густом еловом лесу, поблизости от холма на берегу маленькой речки Саровки. Хижина была построена из простых, но крепких бревен, состояла из единственной комнаты и освещалась двумя маленькими окошечками. В ней не было ничего, кроме печки. Более двух часов требовалось отшельнику для того, чтобы по узкой тропинке в густом лесу дойти до монастыря. Зимой, когда бури нагромождали массу снега, сообщение с монастырем прекращалось. Тогда хижина погружалась в бесконечное зимнее молчание…

Медленно и постепенно в отшельнике созревала сила, которая вела его в христианском аскетизме ступень за ступенью, все выше и выше. Как второй Симеон Столпник, провел он три года, более тысячи дней и ночей, в молитве, коленопреклоненно, на большом камне. С простертыми кверху руками произносил он сердцем и устами все время: "Господи, помилуй меня, грешника!"

Это был иеромонах отец Серафим, новый Божий подвижник, "собеседник Ангелов", "сила Церкви и радость верующих", как прославляет его Церковь. И до сих пор остается отец Серафим совершеннейшим ликом в ряду русских святых и прекраснейшим жемчугом на богато украшенной одежде Восточной Церкви.

Преподобный отец Серафим родился 19 июля 1759 г. в Курске. Его мирское имя было Прохор. С младенческих лет он находился под защитой Божиего Провидения. В семилетнем возрасте он упал с высокой колокольни, но остался невредим. Спустя три года он тяжело заболел. Тогда во сне явилась ему Божия Матерь и обещала выздоровление.

Он не любил, подобно другим мальчикам его возраста, участвовать в различных играх; больше искал одиночества, усердно читая Священное Писание и Жития святых. Особенно его привлекало богослужение. Как сын купца, он должен был начать заниматься делом, но очень противился этому. Позже, когда он стал уже старцем, в своих беседах с учениками он часто приводил различные примеры из купеческой жизни для того, чтобы сделать более понятными трудные места в Священном Писании. В глубине души стремился он в совершенно иной мир.

Восемнадцати лет, простившись навсегда со своей матерью, он предпринял паломничество в Киев, куда ежегодно устремлялись тысячи верующих, чтобы посетить знаменитый Печерский монастырь. Здесь жил в узкой пещере старец Досифей, обладавший даром прозорливости. На коленях испросил у него Прохор благословения на монашество. "Иди, дитя мое, — сказал старец, — в Саровскую обитель и оставайся там. Это место послужит твоему спасению. Там с Божией помощью окончишь ты свой земной путь. Старайся только всегда иметь память о Боге и непрестанно повторяй молитву: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного". Держись крепко этого упражнения и будь добр: когда ты идешь или когда ты сидишь, во время работы, а также в церкви, на всяком месте да живет эта молитва в твоих устах и в твоем сердце. В этой молитве ты найдешь покой, через нее получишь ты чистоту тела и души. И Святой Дух, Источник всякой святости, будет почивать на тебе и приведет к святости твою жизнь!" Поклонившись еще раз святыням Киево-Печерского монастыря, Прохор направился в Саров. В Саровской обители монахи жили в строгой аскетической дисциплине. Здесь были и старец Назарий, и старец Иосиф и другие.

Когда прошли первые восемь лет послушания под руководством старца Иосифа, Прохор был пострижен в монахи и вскоре посвящен в иеродиакона. Игумен Пахомий, знавший его пламенеющую веру, дал ему при пострижении имя Серафим. Вскоре после пострижения его постигла тяжелая болезнь — водянка, и он лежал в безнадежном состоянии. Игумен хотел послать за врачом, но больной повернулся к нему и сказал: "Я поручил себя другому Врачу души и тела — Господу и Его Пресвятой Матери. Если благословите, то исцелите меня, бедного, Святым Причастием". После этого он исповедался и причастился Святых Христовых Таин. Много лет спустя, незадолго до своей смерти, рассказывал преподобный Серафим одному монаху, какое видение он получил после этого Причастия. Пресвятая Дева Мария явилась ему в небесном свете; слева и справа от Нее стояли апостолы Петр и Иоанн. Божия Матерь повернулась к апостолу Иоанну и сказала: "Сей есть от рода нашего". При этом Она положила Свою десницу на голову страдальца, и тотчас из раны в его правом боку начала вытекать вода, переполнявшая его тело. Шрам от раны остался на всю его жизнь.

После своего исцеления преподобный Серафим проводил долгие ночи в горячей молитве Божией Матери, Которую он очень почитал.

Как иеродиакон, преподобный Серафим почти каждый день участвовал в совершении Божественной службы. Оставшееся время он проводил в келье, стоя читая Священное Писание и святых отцов.

В это время он имел еще одно видение. За ранней литургией Великого Четверга, которую, как обычно, совершал игумен Пахомий, преподобный Серафим, как диакон, вошел в царские врата и возгласил: "Господи, спаси благочестивыя и услыши ны!" При этом он должен был, по уставу, навести орарем на присутствующих. Но преподобный Серафим не смог поднять своей руки; выражение лица его изменилось, он остался стоять, не будучи в состоянии произнести ни слова. Все поняли, что он имел видение. Два других иеродиакона взяли его под руки и ввели в алтарь.

Три часа отец Серафим был не в состоянии что-либо сказать. Когда речь вернулась к нему, он смиренно сообщил игумену: "Когда я, убогий, произносил слова: "Господи, спаси благочестивыя и услыши ны" и хотел поднять орарь, внезапно озарил меня луч света, подобный солнечному. В этом свете увидел я нашего Господа Иисуса Христа в человеческом образе, во свете и славе, окруженного Ангелами, Архангелами, Херувимами и Серафимами, подобно тому как пчелы окружают свою матку. Господь пошел по воздуху от западных церковных дверей с поднятыми руками и благословил духовенство и народ. После этого Он вошел в Свою икону, висящую по правую сторону царских врат, и преобразился в ней. Я, земля и пепел, сподобился видеть Господа Иисуса Христа и получил от Него еще особенное благословение, и мое сердце преисполнилось умиления и любовью к Богу!"

Епархиальный епископ Феофил, сам требовательный монах, зная о смиренном житии молодого монаха и заботясь о пользе церковной, посвятил его 2 сентября 1793 г. во иеромонаха. В благодати священства преподобный Серафим продолжал прежнее аскетическое житие. После смерти престарелого игумена Пахомия преподобный Серафим решил перейти к отшельничеству, вне монастыря. В холодное зимнее утро в конце 1794 г. преподобный Серафим оставил обитель и пошел трудным путем через высокие снега лесом к одной маленькой хижине. Он ничего с собой не взял, кроме Евангелия и священных сосудов для литургии.

Одиночество продолжалось недолго, ибо преподобного Серафима стали посещать люди: одни — из любопытства, другие — по своим внутренним нуждам. Были между ними и женщины. Для преподобного Серафима эти посещения были очень нежелательны, так как они отвлекали его от пути к его цели. Тогда он стал со всею силою молиться, чтобы тишина одиночества могла опять восстановиться. Он вскоре увидел знамение того, что его молитва услышана: стволы елей склонились, чтобы его защитить. На первый день Рождества он направился в монастырь, принял Святое Причастие, а к вечерне опять отправился назад. Когда он увидел, что стволы елей глубоко склонились и загородили проход по тропинке, он понял, что Господь благословляет его вновь начатое житие, и благодарил Его коленопреклоненно за этот новый знак Его благодати. На следующее утро, во второй день Рождества, когда церковь прославляет Пресвятую Богородицу, отец Серафим снова пришел в монастырь. По окончании Херувимской песни преподобный Серафим смиренно приблизился к служащему игумену и сказал:

— Отец игумен, дай благословение, чтобы в хижину, где я живу, не могли больше приходить женщины. Игумен ответил строго:

— В какое время приходишь ты ко мне с таким вопросом, отец Серафим!

— Именно сейчас дай мне благословение, отче, — просил отец Серафим настойчиво, но смиренно.

— Как могу я из монастыря наблюдать, приходят к тебе женщины или нет?

— Произнеси благословение, отец игумен, и ни одна не осмелится приблизиться к моей хижине!

Игумен взял икону Пресвятой Богородицы, благословил ею отца Серафима и сказал:

— Я даю тебе благословение, чтобы ни одна женщина не приблизилась к твоему холму, ты сам, однако, бодрствуй!

Отец Серафим приложился к иконе, а потом опять причастился Святых Таин.

Этим было положено начало настоящему отшельничеству. Отшельник был одет несколько необычно: вместо черной монашеской одежды — белая; на ногах лапти и старая шапочка на голове. На груди носил он крест — благословение матери, а на спине мешок с камнями и Евангелием. На груди, под рубахою, он носил, кроме того, несколько железных крестов, которые вместе весили около 20 фунтов, а на спине такие же кресты весом около 8 фунтов. Он был препоясан железным поясом. Зимою рубил он дрова в лесу для своей печки, но топил ее так, что келья едва нагревалась. Летом разводил огород, от плодов которого питался…

"O, одинокое житие! Убежище учености, школа небесного и Божественного понимания, где Бог есть единственный предмет изучения. Пустыня — рай умиления, где благоухающие цветы любви в огненном свете пылают и вскоре становятся блестящими и белоснежными. От этих цветов возникают радость и покой. Запрятанные в глубине души, они недоступны никаким ветрам. Так воскуряется фимиам умерщвления не только плоти, но и воли в кадиле непрестанной молитвы, которая, сладостно пылая, горит непрестанно, зажженная от огня Божественной любви!"

Этими словами святого Василия Великого прославлял Серафим свое одиночество. При всех своих делах он молился, пел псалмы и тропари, которые знал наизусть. Особенно любил он гимн, прославляющий Пресвятую Богородицу. Ежедневно он прочитывал несколько глав из Евангелия и Посланий, а также аскетические писания святых отцов, просиявших в отшельничестве. Но основным занятием его аскетизма оставалась молитва. Его утреннее и вечернее правило было очень длинным и объединяло в себе смирение, покаяние перед Господом и прославление Его великолепия. Он всегда читал покаянную молитву Ефрема Сирина "Господи и Владыко…".

На первой неделе Великого поста преподобный Серафим не принимал никакой пищи; только по воскресеньям принимал он Святое Причастие и ел просфоры. Два года своего отшельничества он питался только одним растением (снитка), летом — свежим, зимою — сушеным и в воде сваренным.

Иногда он рассказывал другим старцам о бесовских искушениях, которые посещали его среди ночи, когда он молился. Ему казалось, что стены его хижины исчезали и дикие звери с рычанием нападали на него. Один монах спросил его: "Батюшка, отец Серафим, видел ли ты когда-нибудь злых духов?" — "Они гнусны, — ответил старец, посмеиваясь. — Как грешнику невозможно перенести свет Ангелов, так очень страшно увидеть злых духов".

Однажды Бог дал старцу Серафиму случай показать все свое человеколюбие. Осенним днем 1801 г. он рубил дрова в лесу. К нему подошли трое мужчин в крестьянской одежде и начали дерзко требовать от него денег. Они думали, что он много получает от верующих. Ответ Серафима, что у него ничего нет, только разозлил разбойников. Один из них стал наносить ему удары палкой по голове и по телу. У старца полилась кровь изо рта и ушей, и он упал. Несмотря на то что он сам имел колун в руках и был достаточно сильным человеком, чтобы защититься от разбойников, он, однако, не оказал им сопротивления. Мужики обыскали его хижину и, не найдя ничего, удалились. До глубокой ночи лежал старец без сознания на земле. Рано утром он появился в монастыре, весь покрытый кровью. Он отказался от предложения игумена послать за врачами. Слабость от потери крови заставила его лечь и заснуть. Во сне он увидел видение: с правой стороны подошла к нему Божия Матерь, увенчанная короной, справа и слева от Нее стояли апостолы Петр и Иоанн, так же как в первом видении. Небесная Царица повернулась к присутствующим и сказала: "Что вы беспокоитесь?" А потом обратилась к апостолам, сказав: "Сей есть от рода нашего!" И в это мгновение больной пробудился.

Игумен просил его показаться врачам, но преподобный Серафим повторил, что хочет себя отдать в руки Божии и Пресвятой Богородицы. Четыре часа старец лежал в изнеможении, но с тихой радостью в сердце. После этого он поднялся, вкусил немного хлеба и погрузился в молитву. Еще около двух недель он оставался в монастырской келье, после чего почувствовал себя здоровым. Но избиение не прошло бесследно: он остался навсегда сгорбленным и мог ходить, только опираясь на посох.

Через пять месяцев старец вернулся в свою отшельническую келлию. Прощаясь с игуменом, он просил, чтобы преступников не преследовали, причем сослался на евангельские слова: "Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне" (Мф. 10, 28).

Через год игумен монастыря умер. Братия избрали преподобного Серафима новым игуменом. Но преподобный Серафим отклонил это избрание и одновременно наложил на себя новый аскетический подвиг — молчание. "Больше всего украшает человека молчание"; об этом говорил и святой Амвросий Медиоланский, что "он видел очень многих, спасающихся через молчание, и ни одного — через болтовню".

Три года жил старец в совершенном молчании. Он ни с кем не говорил, даже с монахом, приносившим ему хлеб. Даже свое лицо он скрывал под платком, когда кто-нибудь к нему приближался.

"Когда мы останемся в молчании, — объяснял он, — наш враг, сатана, не может приблизиться к молчащему. Но молчание должно быть и в сердце, и в разуме. От него возгораются в сердце различные дары Святого Духа: кротость и умиление. Это последнее действует в человеческом сердце подобно "водам Силоама, текущим тихо" (Ис. 3, 6). Пребывание в келлии в молчании, упражнении в молитве и чтении Священного Писания день и ночь делает человека богобоязненным. Келлия монаха, как говорят отцы, подобна Вавилонской пещи, в которой три юноши увидели Сына Божия. Молчание приближает Бога к человеку и делает его подобным земному Ангелу. Ты должен только тихо, бдительно и молча пребывать в своей келье и всеми силами устремляться к Господу, и Господь готов из человека, какой ты есть, сделать Ангела".

Молчание, однако, было только ступенью к еще более высокому аскетизму. Вечером 8 мая 1810 года Серафим снова появился в обители и стоял за вечерним богослужением; после этого он молча пошел в свою келлию. На другой день — это был день Святителя Николая Чудотворца — старец пришел к ранней литургии, причастился Святых Христовых Таин и получил благословение игумена. После этого он вернулся в свою келлию и там затворился. Так начал Серафим новое аскетическое упражнение — затворничество.

Годами жил в нетопленой келлии, освещаемой только слабым, но постоянным светом от иконы Пресвятой Богородицы. Сперва он спал только в сидячем положении на деревянном полене. Позже — в им же сделанном гробе, который постоянно должен был напоминать ему о смерти. Тело его, как и прежде, было отягощено веригами; для того чтобы больше себя утомить, он перетаскивал дрова с одной стороны кельи на другую. Стоя или на коленях молился он тихо умом в сердце; часто читал он громко Священное Писание: каждый день по евангелисту, апостольское Послание и Деяния святых апостолов. Ночи он проводил в глубочайшей отрешенности от мира, в духовной молитве, в трезвенности и хранении сердца. Тогда он имел много видений, из которых мы знаем только немногие. Он сам совершал богослужения точно по уставу. По воскресным и праздничным дням он причащался Святых Христовых Таин, которые ему по благословению игумена подавались через окошечко в двери после ранней литургии. Он никого не принимал. Когда епархиальный архиерей, обозревая Саровскую обитель, пришел к его келье, двери ее остались закрытыми и для него. Только через десять лет преподобный Серафим позволил ему войти в свою келлию и принял архиерейское благословение. Еще через пять лет его келлия открылась совсем. Пятнадцать с половиной лет продолжалось его затворничество, которое закончилось 25 ноября 1825 года. Теперь началось старчество.

Внешний мир снова пришел с ним в соприкосновение; теперь старец принимал всех посетителей с равной, большой любовью и вниманием. Бедный или богатый, крестьянин или дворянин, мужчина или женщина, приходившие к нему, — все бывали приняты с одинаковой приветливостью. Принимая, отец Серафим был одет в белую одежду с епитрахилью и поручами — знаком своего священнического достоинства. Он не переставал творить непрестанную духовную молитву. Он требовал этого и от посетителей. "В этом должно заключаться все твое бодрствование, — учил он, — идя и сидя, на работе, в церкви и в особенности перед началом богослужения храни эту молитву в твоей душе и сердце. В призывании имени Божия найдешь ты покой, очищение души и тела, и Святой Дух, этот Источник всякого очищения, будет почивать на тебе и содержать в страхе Божием и чистоте".

Часто полагал старец после беседы свою епитрахиль на голову исповедывающегося, произносил разрешительную молитву и помазывал крестообразно его лоб маслом из постоянно горящей лампады, затем давал испить святой воды, целовал его на прощание со словами: "Христос воскресе, радость моя!"

Последние восемь лет его благословенной жизни, в течение которых он действовал как старец, были одним смиренным делом любви.

Уже рано утром, после ранней обедни, на которой старец Серафим всегда причащался Животворящих Христовых Таин и набирался новых духовных сил, собирались толпы посетителей к его дверям. Многие рассказывали об этих беседах со старцем. Они говорили, что его слова в их душе производили полную перемену, что сердце и разум их, которые у них обычно находились в борьбе, объединялись и вообще вся их жизнь изменялась. Многие, которые не могли посетить его лично, посылали письма, и преподобный Серафим посылал ответы, часто даже не раскрывая конвертов. Некоторые старые монахи говорили: "Ты принимаешь слишком много людей, не делая различия".

— Как бы я ответил Господу, если бы жаждущие ушли от моей келлии неудовлетворенными? — отвечал святой.

— Некоторые сердятся на тебя, — говорили завистники.

— Я не сержусь на то, что многие получают пользу и только немногие сердятся, — отвечал старец.

Это было незадолго до конца его затворничества. Однажды в Саров пришел помещик, по имени Михаил Мантуров. В течение нескольких лет он страдал болезнью ног. Врачи не давали ему надежды на исцеление и отказывались его лечить. По совету своего родственника Мантуров решил поехать в Саров к старцу Серафиму. Когда слуга внес его в келью, старец спросил его с большим участием: "Почему ты стараешься увидеть убогого Серафима?" Мантуров, лежа на полу, умолял его со слезами об исцелении. "Веришь ли ты в Бога?" — спросил старец. Больной ответил твердо, что верит. "Ты, радость моя, если так веришь, то веришь также и тому, что верующий все от Бога получает. Верь тому, что Господь тебя исцелит, а я, убогий Серафим, буду за тебя молиться". С этими словами старец ушел в соседнее помещение и через некоторое время вернулся назад, велел Мантурову встать и помазал его больные ноги маслом. "Через тебя Господь дал мне благодать исцелений, и я исцеляю тебя первого!" Затем старец надел на помазанные ноги исцеленного чулки из белой новой льняной ткани и приказал Мантурову идти. Мантуров попробовал и с удивлением и неописуемой радостью заметил, что он твердо стоит и может двигаться. Исполненный благодарности и счастья, упал он перед старцем ниц и хотел поцеловать его ноги. Но старец поднял его и строго сказал: "Разве Серафим имеет власть умертвить или оживотворить, низвести во ад и опять вывести оттуда? Как ты думаешь, батюшка? Это все действия Господа, исполняющего волю тех, кто Его боится, и Он слышит их молитву. Принеси свою благодарность Всемогущему Господу Богу и Его Пречистой Матери!"

Время шло, и Мантуров не знал, как поблагодарить Бога. Полный страха, пошел он опять к старцу. "Ты, радость моя, — сказал преподобный Серафим посетителю, — мы должны Господа поблагодарить за то, что он нам вернул жизнь". Мантуров ответил: "Что вы мне прикажете?" — "Итак, радость моя, раздай все, что имеешь, Господу и прими на себя добровольную бедность!"

Помещик пришел в смущение, так как он не ожидал такого совета. Он думал еще о том, что дома у него есть молодая жена, и он не знал, как. ее прокормить, если все отдаст. "Оставь все и не беспокойся о том, о чем ты сейчас думаешь, — сказал старец. — Господь не оставит тебя ни в этой, ни в будущей жизни, ты не будешь богатым, но хлеб насущный у тебя всегда будет".

По благословению старца Мантуров продал свое поместье, дал вольную своим крестьянам и купил маленький кусок земли вблизи Сарова. Деньги, полученные от продажи, он пока сохранил у себя, чтобы потом пожертвовать женскому монастырю, основанному старцем Серафимом. По его завещанию к тому же монастырю перешел и вышеназванный участок земли.

Однажды — это было 14 сентября 1824 года — княгиня Колончакова посетила святого старца, чтобы получить его благословение. У нее был брат, который находился в походе на Кавказе. Она беспокоилась, так как давно не получала от него писем. Старец Серафим встретил ее словами: "Ты не должна грустить, в каждой семье бывает печаль!" Три месяца спустя княгиня получила официальное сообщение о том, что ее брат пал на поле брани.

Две сестры пришли в Саров. В то время как одна принесла с собою небольшой подарок, другая об этом забыла. По просьбе сестры она поделилась с ней, и, таким образом, обе пришли с подарками. Святой старец Серафим сказал забывчивой: "Когда ты мне позже снова захочешь что-то принести, то принеси от того, что сама имеешь. Ты ведь имеешь пасеку, так сделай мне свечу из воска и принеси как дар!"

В доме крестьянина Воротилова тяжело заболела его жена. Воротилов уже бывал в Сарове и был известен старцу. Однажды вечером ее состояние очень ухудшилось. Воротилов поспешил в Саров и достиг келлии старца около полуночи. К своему удивлению, он увидел, что старец Серафим сидит на пороге своей келлии, как будто он кого-то ожидает. "Ну, радость моя, почему пришел ты так поздно к убогому Серафиму?" Воротилов рассказал ему, что жена его умирает, и просил помощи для больной. Старец возразил, сказав, что она должна умереть. Воротилов заплакал и упрашивал старца, говоря, что он мог бы исцелить больную. Серафим закрыл глаза и погрузился в молитву. Через некоторое время он их снова открыл, поднял лежащего у его ног человека и сказал: "O, радость моя, Господь дарует жизнь твоей жене. Иди в мире домой!" Придя домой, Воротилов узнал, что именно в полночь его жена испытала внезапное облегчение, ее болезнь пошла к выздоровлению, и вскоре она совершенно выздоровела.

В Дивеевском женском монастыре 8 сентября 1830 года была освящена новая церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, построенная на деньги помещика Мантурова. "После освящения, — рассказывал священник этой церкви отец Василий Садовский, — пошли мы с архимандритом Иоакимом, который совершал освящение, и с господином Мантуровым к батюшке Серафиму в Саров. Он был в своей маленькой келлии в лесу. Радостно приветствовал нас святой старец и затем сказал отцу архимандриту: “Батюшка, чем же мне вас угостить? Не думайте, что у меня ничего нет. Для вас я имею, по случаю столь праздничного дня, совершенно особенное угощение!" При этом он подвел нас к кусту смородины, которого раньше я никогда не видел, показал мне три большие спелые ягоды и сказал: "Возьми и дай это нашим гостям!" Изумленный стоял я, не понимая, что нужно делать. Наконец взял ягоды. С улыбкой сказал святой: “Они дороги, очень дороги, потому что убогий Серафим радуется тому, что может вас угостить! Но это была Небесная Царица, Которая вас угощала, мои батюшки!" “Еще никогда я не ел смородину подобной сладости, да еще в сентябре", — заключил священник Садовский свой рассказ.

Во время, польского восстания 1831 г. проходило через Саровский монастырь воинское соединение. Командир его, который был очень верующим человеком, остановил своих солдат, чтобы получить благословение старца. Старец исполнил его просьбу и внезапно объявил, что никто из этих солдат не будет убит. Солдаты с командиром совершили весь польский поход, приняли участие в штурме Варшавы и все благополучно вернулись домой.

Одна женщина рассказала следующее: “Я была еще девочкой, приблизительно двенадцати лет, когда мама взяла меня посетить отца Серафима. По пути мы встретили бедного человека, который выглядел таким бедным и страдающим, что я пожалела его и дала полтинник — все, что у меня было. Когда мы вошли в келью старца, он благословил меня и сказал: “Это хорошо, Ваше Высокоблагородие, что ты бедняку полтинник дала". Моя мама была тогда очень удивлена этими словами. Значение их стало ясным потом, когда я вышла замуж за генерала".

Жена Мантурова была немкой из Эстонии. Она не могла читать по-русски и мало говорила. Она только посещала старца Серафима, которого она глубоко почитала. Он часто говорил ей:

— Матушка, ты должна прочесть Житие святой Матроны и ей следовать.

— Батюшка Серафим, я не могу читать по-церковнославянски.

— Ты должна это прочесть! Ты должна! — повторял он много раз.

“Удивительно, — рассказывала потом госпожа Мантурова, — что я, немка, которая не могла читать по-русски, легко прочитала церковнославянский текст, как только взяла книгу в свои руки".

Однажды принесли к старцу Серафиму в келлию больного. Отец Серафим обернулся к нему и сказал: "Ты, радость моя, молись! И я буду за тебя молиться, но, смотри, лежи смирно и не поворачивайся". Через некоторое время, когда нетерпение и любопытство больного все возрастало, обернулся он и увидел: святой стоит на воздухе! Больной от удивления воскликнул, а старец, закончив молитву, сказал ему: “Теперь ты будешь всем болтать, что Серафим святой и молится на воздухе! Боже тебя сохрани; никому не говори об этом до моей смерти, иначе болезнь вернется к тебе". После смерти старца Серафима исцеленный рассказал, что он видел.

Также и три монахини из Дивеева монастыря, проходя по лесу, увидели, как старец Серафим по воздуху шагает на порядочной высоте через луг, недалеко от своей хижины. Это было за год до его кончины.

В сентябре 1831 г. пришел в Саров судья Николай Мотовилов. Он очень любил отца Серафима. Три года он лежал больной с парализованными ногами и многими ранами на теле. В своих дневниках он пишет: "5 сентября 1831 года меня принесли в Саров. 7 и 8 сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, удостоил меня старец дважды со мной поговорить. 9 сентября пять человек несли меня через лес в хижину старца. В это время старец беседовал со многими людьми. Меня положили под большой лиственницей, которая еще и сегодня стоит, на землю. На мою просьбу помочь мне старец Серафим ответил: "Я не врач, который может исцелить какую-либо болезнь. Обратитесь к врачу".

Я рассказал ему обстоятельно, что был уже у лучших врачей Казани, потом обращался к ученику известного гомеопата Ганэмана, но никто не мог помочь мне. Я почувствовал, что мне, грешнику, только Бог может помочь.

— Верите ли вы в Господа Иисуса Христа, что Он Богочеловек, и в Его Пресвятую Матерь, что Она есть Пречистая Дева?

Я ответил: Да, я верю.

— И верите ли вы, что Господь, как Он прежде, в одно мгновение, одним-единственным словом или через прикосновение все страдания исцелял и теперь точно так же легко и в одно мгновение может исцелить того, кто Его попросит и что через Его слово и предстательством Божией Матери нам возможно в одно мгновение и через одно слово исцелиться?

Я ответил: Верю от всего сердца и всею душою, и если бы я не верил, то неужели бы я приказал нести меня к вам?

— Если вы так верите, тогда вы уже исцелены.

— Как так здоров, — сказал я, — когда вы и мои люди держат меня за руки?

— Нет, все ваше тело исцелено, и вы полностью здоровы.

И старец попросил людей, которые меня держали, отойти в сторону. Он же сам взял меня за плечи, поднял от земли, поставил на ноги и сказал:

— Ну, стойте крепко! Ступайте ногами твердо по земле… Так, так, не бойтесь, вы сейчас полностью здоровы; посмотрите, как вы хорошо стоите!

Я ответил: Да, потому что вы меня так хорошо ведете!

— Нет, теперь вы можете ходить уже без меня и будете так ходить всегда. Божия Матерь Сама просила Господа, и Он вас полностью исцелил. Идите же!

И я, чувствуя особенную силу в своих ногах, прошел несколько шагов туда и сюда. Но святой старец остановил меня и сказал:

— Достаточно на сегодня! Три года болезни очень ослабили вас. Начинайте понемножку и потихоньку улучшайте свое здоровье, которое теперь стало драгоценным даром Господа. Господь отнял от вас все дурное и очистил ваши грехи. Смотрите, какое чудо Господь над вами сотворил, и верьте всегда без сомнения в Его благость.

Получив благословение старца, я осторожно пошел — в присутствии многих людей — к своей карете…

Потом я много раз навещал святого старца и имел с ним длинные и серьезные беседы. Последняя беседа со святым старцем происходила в ноябре 1831 г., когда я имел счастье видеть его в благодатном состоянии и слышать его слова на лесной поляне. Он открыл мне также многие тайны из будущей судьбы России".

Николай Мотовилов пишет в своем дневнике: "Это был четверг, день пасмурный. Земля была покрыта ровным слоем снега. Снежинки непрерывно падали. В это время отец Серафим начал беседу со мною. Это было в лесу, на небольшой поляне, рядом с его хижиной, на берегу речки Саровки, у подножия холма. Он усадил меня на лежащий ствол и сам сел рядом.

"Господь открыл мне, — начал великий старец, — что вы в юности своей усердно старались узнать, в чем заключается смысл христианской жизни и что вы часто обращались с этим вопросом к духовным особам".

Я должен сказать, что в возрасте около двенадцати лет этот вопрос меня постоянно беспокоил и я действительно обращался ко многим духовным лицам с этим вопросом, но их ответы не удовлетворяли меня. Старец об этом не мог знать.

"Никто, однако, — продолжал отец Серафим, — не мог вам сказать об этом ничего определенного. Говорили только: ходи в церковь, молись Богу, живи по Божиим заповедям, твори добро — в этом заключается смысл нашего христианского жития. Другие, которым ваше любопытство не нравилось, говорили: высших себя не ищи. Но никто не ответил так, как было бы нужно. Теперь хочу я, убогий Серафим, вам объяснить, в чем заключается истинный смысл христианской жизни. Молитва, пост, бдение и другие делания сами по себе хороши, но все равно смысл нашей христианской жизни не в них лежит, хотя и они суть необходимые средства. Настоящий смысл нашей христианской жизни заключается в стяжании Святого Духа. Заметьте, батюшка, только ради Христа сделанные добрые дела подают нам дары Святого Духа. Все, что не ради Христа сделано, даже добро, не доставляет нам благодати. Поэтому сказал наш Господь Иисус Христос: "Каждый, кто не со Мною собирает, расточает". Однако добрые дела, не ради Христа сделанные, все-таки остаются добрыми.

Господь применяет все Свои Божественные средства, чтобы человек в Вечной Жизни не остался без награды. Поэтому надо уже здесь начать право веровать в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, Который пришел на грешную землю нас спасти, и надо стараться о приобретении благодати Святого Духа, чтобы Он создал в наших сердцах Царство Божие и указал нам путь, на котором мы приобрели бы блаженное счастье будущей Вечной Жизни. Человек свободен делать добрые дела или нет. Создатель дает нам средства к их осуществлению. При этом если человек сделает доброе дело ради Христа, то получит от Господа не только венец в Вечной Жизни, но Господь исполнит его еще в этой земной жизни благодатью Святого Духа, как сказано: "Не мерою дает Бог Духа. Отец любит Сына и все предал в руки Его" (Ин. 3, 34–35). Это так, друг мой в Господе. Итак, в стяжании Сего Святого Духа заключается истинная цель нашей христианской жизни, а молитва, бдение, милостыня и другие ради Христа сделанные добрые дела суть только средства к стяжанию Святого Духа".

— Что значит это стяжание? — спросил я старца Серафима. — Я этого не понимаю.

— Стяжание — это в точности, как приобретение прибыли, — ответил старец, — вы понимаете, конечно, что означает приобретение денег в мирском смысле; совершенно похоже на это стяжание Святого Духа. Цель жизни обыкновенных людей — это стяжание денег; у благородных еще существует желание признания или получения орденов за гражданскую службу.

Стяжание Святого Духа — это тоже капитал, но благодатный и вечный, и его можно получить похожим способом, как временный капитал из денег и наград. Слово Божие, Господь наш Иисус Христос, Человек и Бог, сравнивает нашу жизнь с торговлей и называет деяния нашей жизни на земле торговлей, говоря всем: покупайте, пока Я приду, берегите время, ибо дни лукавы, что значит: используйте время, чтобы обменять земные ценности на небесное блаженство. Земные ценности суть добродетели, исполняемые ради Христа. Они приносят нам благодать Пресвятого Духа, без Которого никакое спасение не бывает и не может быть, ибо "Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Троическим единством священнотайне". Святой Дух проникает в наши души. И то, что Он, Вседержитель, в нас входит и в нашем духе пребывает, соделывает нашу душу и тело престолом и сосудом Бога Вседержителя. Следовательно, каждая добродетель, которая ради Христа исполняется, дарует нам благодать Святого Духа. Но преимущественно так действует молитва, которая всегда находится в нашем распоряжении как инструмент для стяжания Святого Духа.

Например, вы хотели бы в церковь пойти, но нет никакой церкви поблизости или богослужение уже заканчивается; вы хотите бедному милостыню подать, но не встречаете бедного или сами ничего не имеете; вы хотите себя сохранить в девстве, но ваша природа этого не позволяет; вы хотите какое-либо другое доброе дело ради Христа сотворить, но вам не хватает сил или вы не находите для этого возможности. А к молитве это никак не относится. Для каждого человека и в любое время существует такая возможность: для богатых и для бедных, для высоких и для низких, для сильных и для слабых, для здоровых и для больных, для праведников и для грешников. Могущественна сила молитвы, потому что сильнее всего привлекает она Святого Духа, и как просто для каждого ее сотворить. Посредством ее мы разговариваем с Богом и Спасителем. Но мы должны молиться лишь до тех пор, пока Святой Дух на нас не снизойдет в известную Ему меру Своей небесной благодати; когда это произойдет, необходимо молитву прекратить.

— Батюшка, что же делать с другими добродетелями, которые мы стараемся исполнить во имя Христово, чтобы получить через них благодать Святого Духа? Вы говорили до сих пор только о молитве.

— "Вы можете стяжать благодать Святого Духа также и другими добродетелями, Христа ради творимыми. Действуйте, однако, теми, которые приносят вам наибольшую выгоду. Собирайте себе капитал от преизбытка Божией благодати, но не по четыре или по шести рублей на сто, а по сто на один духовный рубль и даже много больше.

Если вам, например, приносят больше благодати Божией молитва и бдение, то молитесь и бодрствуйте. Если пост дает вам много благодати Святого Духа, то поститесь. Если помогает милостыня, то старайтесь творить ее больше. И так рассматривайте, какая добродетель ради Христа для вас более подходяща.

Заботьтесь о правильной духовной торговле добродетелями. Раздавайте дары благодати Святого Духа всем ищущим, как горящая свеча своим огнем может зажечь другие свечи, не погаснув сама. И если так происходит с земным огнем, то что скажем мы о воспламеняющей благодати Пресвятого Божиего Духа?

— Батюшка, — сказал я, — вы говорите о стяжании благодати Святого Духа как о смысле нашей христианской жизни, но где и как можем мы эту благодать увидеть? Добрые дела видимы, но может ли Святой Дух так же быть видимым? Как могу я знать: есть Он во мне или нет?

— Современные люди, — ответил старец, — почти все пребывают в смертельном холоде относительно святой веры в Господа нашего Иисуса Христа, и мы не замечаем более Его Божественных действий и нашего общения с Богом. Это зашло так далеко, что мы почти совсем удалились от христианского жития. Поэтому слова Священного Писания нам кажутся удивительными, когда Святой Дух через Моисея говорит: "Адам видел Бога, ходящего по райскому саду", или когда мы у апостола Павла читаем: "Мы пришли в Ахаию, и Дух Божий не был с нами; мы повернули в Македонию, и Дух Божий был с нами". И в других местах Священного Писания неоднократно идет речь о том, что Бог являлся людям. Некоторые говорят: "Эти места непонятны. Как это могло быть, что люди своими глазами видели Бога?"

Но здесь нет ничего непонятного. Непонятность происходит оттого, что мы очень далеко отошли от первоначального христианского мировоззрения и, по нашим собственным мудрованиям, попали в такую темноту и незнание, что нам теперь непонятно то, что древним было совершенно ясно и что им самим, в буквальном смысле слова, явление Бога было нередким.

Бога и благодать Святого Духа люди видели не во сне, и не в мираже, и не в болезненном бреду, но в действительности и истинно.

Так мы из-за собственного небрежения о том, что касается нашего спасения, виновны в том, что многие слова Священного Писания не в том смысле принимаем, как должно. И все это только потому, что мы не ищем благодати Божией, что мы пренебрегаем ею по гордости ума нашего и потому не имеем истинного просвещения от Господа, посылаемого в сердце каждого человека, который всей душою жаждет Его правды. Когда Господь наш Иисус Христос после Своего воскресения захотел завершить дело нашего спасения, то вдунул в апостолов дыхание жизни, которое Адам потерял, и таким образом вернул им благодать Пресвятого Духа. В день Пятидесятницы в бурном дыхании Он таинственно послал благодать Пресвятого Духа в виде огненных языков, которые опочили на каждом из апостолов, и исполнил их огненной силой Божественной благодати. И эта огнедохновенная благодать Пресвятого Духа подается каждому последователю Христа в Таинстве Святого Крещения, в котором, как Святая Церковь предписывает, миропомазываются важнейшие места нашего тела. Поэтому во время помазания произносятся слова: "Печать дара Духа Святаго". Благодать Святого Духа есть Свет, просвещающий человека.

Я спросил отца Серафима: "Как я могу узнать, что уже нахожусь в благодати Пресвятого Духа?"

— Это очень просто, ваше боголюбие, — ответил старец, — поэтому Господь говорит: тем, кому дан разум, все просто. Апостолы, обладавшие таким разумом, всегда видели, с ними Дух Божий или нет, старались вернуть себе Его присутствие и тогда были убеждены, что их действия святы и угодны Богу.

— Но я все-таки не понимаю: как можно увериться в том, что Святой Дух со мною? — сказал я.

Тогда отец Серафим взял меня за плечи и сказал:

— Мы оба, батюшка, находимся теперь в Святом Духе! Почему ты не смотришь на меня?

Я ответил: Я не могу на вас смотреть, отче, из ваших очей блистают молнии, ваше лицо стало светлее солнца, и мои глаза от этого света болят!

— Не бойся! — сказал отец Серафим. — Ты сам стал сейчас таким же светящимся, как я. Ты находишься в благодати Святого Духа, иначе не мог бы меня таким видеть!

И, склонив свою голову ко мне, он прошептал мне на ухо: "Благодари Бога за Его неизреченную благодать. Ты увидел, что я даже не перекрестился, только в своих мыслях молился Богу и в своем сердце сказал: "Господи, дай ему ясность и позволь ему, его же телесными очами, увидеть излияние Святого Духа, Которым Ты удостаиваешь Своих рабов, когда благоволишь являться во свете Твоей великолепной славы". И вот, батюшка, Господь и исполнил смиренную молитву убогого Серафима. Как должны мы Его благодарить за неизреченный дар нам обоим! Смотрите, батюшка, не всегда показывает Господь Бог даже великим отшельникам так видимо Свою благодать. Эта благодать Божия наполнит радостью наше обеспокоенное сердце. Однако почему ты все-таки не смотришь мне в глаза? Смотри и не бойся, Господь с нами!"

При этих словах посмотрел я на его лицо и был объят благоговейным страхом. Представьте себе: посередине, в солнце, в сиянии его полуденных лучей, лицо человека, разговаривающего со мной. Вы замечаете движения его губ и изменяющееся выражение его глаз, вы слышите его голос, вы чувствуете, что кто-то держит вас за плечи, однако вы не видите его рук, вы не видите ни его, ни себя — только исходящее сияние, расширяющееся и освещающее блеском снег на небольшом дереве, и падающие на великого старца и меня снежинки…

Невозможно описать то состояние, в котором я находился в этот момент.

— Как ты себя чувствуешь сейчас? — услышал я голос отца Серафима.

— Необыкновенно хорошо! — ответил я.

— Как хорошо? Что ты подразумеваешь под этим? Я ответил: Я чувствую такую тишину и мир на своей душе, которые никаким словом нельзя выразить!

— Это, ваше боголюбие, есть тот мир, о котором Господь говорил Своим ученикам: "Мир оставляю вам, мир Мой даю вам, не так, как мир дает". Это — мир Божий, который, по словам апостолов, выше всякого разумения. Что ты еще чувствуешь? — спросил отец Серафим.

— Необыкновенную сладость, — ответил я.

— Это та сладость, о которой говорит Священное Писание так: "От тука дома Твоего упиются и потоком сладости Твоея напоиши я". Эта сладость проникает наше тело, через эту сладость тают наши сердца, и мы оба исполняемся этой сладости так, как нельзя описать никаким словом. Что ты чувствуешь еще?

— Необыкновенную радость во всем моем сердце!

Отец Серафим продолжал: "Когда Святой Дух снисходит на людей и всею полнотою Своего излияния благословляет их, тогда человеческая душа исполняется неизреченной радости, потому что Святой Дух вызывает радость во всем, чего Он касается.

Но как ни утешительна эта радость, она, однако, ничтожна по сравнению с той, о которой Сам Бог объявил через Своих апостолов: "Не видело того око и не слышало того ухо и не приходило то на сердце человеку, что уготовал Бог любящим Его. Теперь нам дано только предчувствие той радости. И, однако, уже эта радость так сладка в нашем сердце, так любима нами, то что же можно сказать о той радости, которая приготовлена на небесах тем, кто здесь плачет? Так и ты, батюшка, достаточно плакал в своей жизни и смотри, какою радостью тебя Господь утешает. Чувствуешь ли ты еще что-либо, друг мой?"

Я ответил: "Необычайное тепло!"

— Какое такое тепло? Мы же находимся в лесу! Теперь зима, и под ногами у нас снег, и еще снег падает сверху. Какое здесь может быть тепло?

Я ответил: "Тепло, похожее на то, когда в бане брызнут водой на горячие камни и поднимается пар".

— И запах похож на банный? — спросил старец.

— Нет, — ответил я, — я не знаю ничего на земле, что похоже на это благоухание.

Тогда сказал отец Серафим с улыбкою: "Батюшка, я сам чувствую все это точно, как ты, но я спрашивал тебя так подробно, только чтобы услышать, так ли вы все чувствуете, как я. Это истинная правда, друг мой! Никакое земное благоухание не сравнится по сладости с этим, ибо нас овевает благоухание Святого Духа! Заметьте же, ваше боголюбие, вы мне сказали, что вокруг нас так тепло, как будто мы находимся в бане. Взгляните еще раз: снег не тает ни на вас, ни на мне. Следовательно, теплота не в воздухе, но в нас самих. Это теплота Святого Духа, заставляющая нас, обращаясь к Богу, молиться так: "Теплотою Твоего Святого Духа согрей меня". Согреваемые ею, отшельники не чувствовали зимней стужи, потому что они закрывались благодатной одеждой, которую Святой Дух соткал, и были как бы одетые в шубу. Так должно быть, так как благодать Божия в нас, в нашем сердце обитает. Ибо Господь сказал: "Царство Божие внутри вас есть".

Под Царством Божиим Господь разумел благодать Святого Духа. Это Царство Божие находится в нас, и благодать Святого Духа освещает и согревает нас также и снаружи и оживляет нас, наполняя также воздух неизреченным благоуханием. Она радует наше сердце неизреченной радостью. Мы находимся в том состоянии, о котором апостол сказал: "Царство Божие не пища и питие, но правда и мир во Святом Духе". Или как написал великий Макарий Египетский: "Я сам был исполнен Святого Духа".

В этом состоянии находимся мы сейчас. Ну, мне кажется, ты больше не нуждаешься в том, чтобы спрашивать, как люди находятся в благодати Святого Духа. Вспоминайте всегда сегодняшнее откровение".

— Я не знаю, батюшка, — сказал я, — сподобит ли меня Господь всегда живо и явственно вспоминать то, как я сейчас себя чувствую.

"Я твердо верю, — ответил отец Серафим, — Бог тебе поможет всегда удерживать это воспоминание; иначе Его благость не исполнила бы так скоро мое смиренное прошение, тем более что тебе это дано не только для тебя самого, а через тебя для целого мира и также для того, чтобы ты мог быть полезен и другим. Что касается того, что я монах, а вы мирянин, то это не имеет значения. Богу нужны только правая вера в Него и Его Единородного Сына. За это благодать Святого Духа подается свыше щедро. Господь ищет сердце, переполненное любовью к Богу и к ближнему. Это тот престол, на котором Он любит царствовать и открывать Себя в Своей небесной славе."Сыне, дай Мне твое сердце", — сказал Он, — и Я дам тебе все остальное, ибо в сердце человеческом находится Царство Божие. Господь слышит монаха и мирянина, простого христианина, если оба держатся правой веры и из глубины своей души любят Бога. Если они имеют веру в Бога, хотя бы с горчичное зерно, то оба смогут переставить горы.

Все возможно верующему. Вы все получите, будь то для славы Божией или для нужд ближних. Ибо Бог берет на Себя также и нужды ближних. Не имей также сомнения в том, что Господь Бог твои молитвы исполнит. И если вы в чем-нибудь нуждаетесь и даже если это нужно только для ваших собственных нужд и выгоды, Бог пошлет вам это скоро, даже если это только внешняя необходимость. Ибо Бог любит тех, кто Его любит. Во всем Он, благой Господь, исполняет желания тех, кто Его боится, и слышит их молитвы".

В житии и делах преподобного Серафима Саровского особое значение имела его забота о Дивеевском женском монастыре.

Около конца XVIII столетия одна благочестивая женщина устроила девическую общину. Для этого она выбрала местечко Дивеево, в нескольких километрах в стороне от Саровской обители. Игумен Сарова Пахомий был там духовным отцом. Незадолго до своей смерти он сказал предстоятельнице общины: "После моей смерти отец Серафим будет вас вести и охранять".

Случилось так, как предсказал игумен. Старец Серафим по окончании своего затворничества стал снова бывать в своей лесной избушке и заботился о дивеевских сестрах.

В 1825 г. он разделил эту общину на две части: на вдов и на девиц; последних он назвал своими серафимовскими сиротами. С помощью денег господина Мантурова старец смог построить для общины церковь. Позже, в 1861 г., община была признана монастырем, и в начале XX столетия Серафимо-Дивеевский монастырь находился в состоянии расцвета, имел до 1000 монахинь и сестер, а по строгости жизни был известен на всю Россию.

Отец Серафим стал духовным отцом общины, образцом старца, который с большой любовью и вниманием постоянно имел в виду все духовные нужды сестер. Он воспитывал их в духе отречения от мира и послушания и в особенности старался привить им любовь к богослужению. Вся суть их аскетизма заключалась в служении Божией Матери, "Пречистой Госпоже". Часто говорил он сестрам: "Не я вас избрал, но Небесная Царица сама избрала вас, а мне передала".

Николай Мотовилов — "слуга Серафимов" — рассказывает в своем дневнике:

"Это было в 1825 г., в день святого Климента, папы римского, и святого Петра Александрийского (25 ноября), когда преподобный старец после многолетнего затвора снова прибрел в свою лесную избушку. Там явилась ему Божия Матерь. Пречистая Дева стояла между апостолами Петром и Иоанном. Она велела отцу Серафиму разделить Дивеевскую общину и указала место для новой церкви. Незадолго до этого один помещик подарил старцу Серафиму кусок прилегающей земли. Деньги, которые имел господин Мантуров, он истратил на строительство церкви.

На месте явления Божией Матери находился родник, вода которого уже столетиями приносила облегчение многим больным и исцеляла их.

Духовно руководя сестрами, преподобный Серафим неоднократно проявлял свою духовную силу. Особенно замечательна история "послушания" Елены Мантуровой. Она была сестрой исцеленного помещика. Она отличалась цветущей красотой, скрытой в отдаленном уголке нашей страны. Елена Мантурова привлекла особое внимание старца и по его просьбе поступила в монастырь. В 1832 г. Мантуров опять заболел и написал святому старцу письмо, в котором просил о помощи. Отец Серафим велел ему съесть кусок свежеиспеченного ржаного хлеба, отчего он выздоровел. Вскоре после этого старец позвал к себе Елену.

— Ты, моя радость, всегда была мне послушна. Теперь я хочу дать тебе еще одно послушание.

— Я всегда слушалась вас, батюшка, и готова вас и далее слушать.

— Так-так, моя радость, видишь ли, матушка, твой брат очень болен, и наступило время ему умереть. Но он мне нужен еще для нашей общины. Итак, я даю тебе задачу: умри ты, матушка, вместо твоего брата!

— Благословите меня, батюшка, на смерть, — сказала она. После этого старец начал рассказывать ей о Вечной Жизни, но вдруг Елена сказала: "Батюшка, я боюсь смерти!"

"Ты — моя радость, мы не должны бояться смерти, для нас там только вечная радость".

Когда она собралась уходить, упала на пороге, обессиленная. Старец дал ей попить святой воды, и она снова пришла в себя. Когда она пришла домой, то тяжело заболела. Во время болезни она рассказала игумении о своем разговоре со старцем и принятом ею послушании 28 мая 1832 года Елена Мантурова умерла в возрасте 34-х лет. Одна сестра пришла к старцу и, плача, сообщила ему о ее смерти. "Почему ты плачешь? — спросил святой. — Надо радоваться! Как вы мало понимаете! Вы плачете! И если бы только вы видели! Ее душа полетела, полетела, как птица, кверху. Херувим и Серафим приготовили ей место. Как девственница, она удостоилась занять место недалеко от Святой Троицы. Она верная служительница Божией Матери… Она фрейлина Царицы Небесной!"

Священник Дивеевской общины отец Василий Садовский рассказывал:

"Через три дня после праздника Успения (1830 г.) навестил я святого старца Серафима. Мы долго говорили о жизни святых, когда старец внезапно спросил: "Батюшка, имеешь ли ты чистый платочек? Дай его мне". Я протянул ему платочек. Старец взял из сосуда крошечный сухарик, который был особенно белым. "Ну, батюшка, Царица меня посетила и подарила этот сухарик для моих гостей. Иди в монастырь и дай каждому по сухарику". Я подумал, что какая-нибудь высокая персона посетила старца Серафима, но старец сказал мне: "Небесная Царица, батюшка, Небесная Царица Сама посетила убогого Серафима! Какая радость, батюшка… "Мой верный слуга, — сказала Она, — проси от Меня всего, что ты хочешь!" Слышишь ли, батюшка, какую благодать открыла мне Царица Небесная!" Праведник просиял от умиления и продолжал: "И убогий Серафим, батюшка, попросил Божию Матерь! И он выпросил, чтобы все находящиеся в Серафим-Дивеевском монастыре спаслись… И Божия Матерь обещала убогому Серафиму эту неописуемую радость! Только троим это не было обещано. Трое должны погибнуть, так сказала Матерь Божия", — и при этом помрачилось сияющее лицо старца.

Накануне Благовещения Пресвятой Богородицы (1831 г.) в присутствии сестры Евпраксии преподобный Серафим имел последнее известное нам видение.

"Я пришла к батюшке Серафиму, — написано в дневнике монахини Евпраксии, — накануне Благовещения.

— Ах, ты, моя радость, я тебя ждал! Какая благодать Божией Матери приготовлена нам к этому празднику! Каким многозначительным будет этот день!

— Разве я, грешная, этого достойна, батюшка? — спросила я не без страха.

— Если ты недостойна, я буду просить Господа и Его Матерь, чтобы и ты эту радость увидала. Теперь будем молиться!"

Отец Серафим начал читать акафисты: Господу Иисусу Христу, Божией Матери, Святителю Николаю, Иоанну Крестителю, а затем каноны Ангелу Хранителю и всем святым. Кончая, он сказал мне:

— Не бойся, благодать Божия является нам! Держись крепко меня!

Внезапно возник шум, как от сильного ветра, появился пламенеющий свет и послышалось пение. Отец Серафим упал на колени и стал восклицать, воздев руки кверху:

— О Всеблаженная, Всепречистая Матерь Божия, Ты Пречистая и Богородица!

И я увидела: два Ангела появились, шествуя впереди с ветвями. За ними — Сама наша Госпожа, затем последовали двенадцать дев и, наконец, святой Иоанн Креститель и святой Иоанн Евангелист. Исполненная страха, я упала без сознания и не знаю, о чем говорила Небесная Царица с отцом Серафимом и о чем он Ее просил… Внезапно услышала я, лежа на земле, что Богоматерь сказала отцу Серафиму: "Кто это около тебя на земле лежит?" Отец Серафим ответил: "Это та монахиня, о которой я Тебя, Владычица, просил, чтобы она присутствовала на Твоем явлении".

Пречистая удостоила меня, совсем недостойную, тем, что взяла мою правую руку… Батюшка взял мою левую, и Она повелела мне через него приблизиться к девам и спросить их имена. И я пошла вдоль ряда, сперва пришла я к Ангелам и спросила их: "Кто вы?" Они ответили: "Мы Ангелы Божии". После этого я обратилась к святому Иоанну Крестителю и святому Иоанну Евангелисту и спросила их, и они назвали свои имена. После этого я пошла к девам и спросила их имена. Святые девы были: святые великомученицы Варвара и Екатерина, святая первомученица Фекла, святая великомученица Марина, святая великомученица царица Ирина, святая Евпраксия, святая великомученица Пелагия и Дорофея, святая Макрина, святая мученица Иустина, святая великомученица Юлиания и святая мученица Анисия. Когда я всех переспросила, то подумала, что теперь должна пасть к ногам Царицы Небесной и просить Ее простить мои грехи… Но внезапно все сделалось невидимым. Батюшка потом сказал мне, что видение длилось четыре часа…

— Ах, батюшка, со страху я забыла попросить Царицу Небесную о прощении моих грехов.

— Я, убогий Серафим, молился Божией Матери за всех, которые меня любят, которые мне служат и которые вокруг меня трудятся, за каждого, кто любит мой монастырь.

Я упала ему в ноги, он тихо сказал мне:

— Иди теперь, дитя мое, в мире, в свой монастырь.

Бог есть огонь, который сердце и тело согревает и воспламеняет. Когда мы в нашем сердце чувствуем холод, который приходит со стороны сатаны, ибо сатана сам есть холод, то мы призываем Господа. И Он приходит и согревает наши сердца через совершенную любовь не только к Нему, но и к ближнему. И перед лицом этого тепла исчезает холод, происшедший от того, кто ненавидит добро. Где Бог, там лукавый не имеет места. Спасительно и полезно нашей душе человеческой все, что от Бога исходит и ведет, часто против нашего желания, образуя в нас смирение.

Бог открывает нам, людям, Свою любовь не только тогда, когда мы делаем добро, но и тогда, когда мы согрешаем. Как терпеливо переносит Он наши ошибки! И когда Он наказывает, то как милосердно!

Прежде всего нужно верить в Бога, "что Он есть, и ищущим Его воздает" (Евр. 11, 6). Вера есть начало нашего соединения с Богом. Кто действительно верует, тот становится краеугольным камнем храма Божия, предопределенным на небесах для творчества Бога Отца, через силу Иисуса Христа, именно — через Его страдания на Кресте, и поднятым через силу благодати Святого Духа. "Вера без дел мертва" (Иак. 2, 26). Дела веры суть: любовь, мир, терпение, милосердие, кротость, несение креста и жизнь в духе. Только такая вера оценивается как правильная. Правильная вера не может быть без добрых дел; кто правильно верит, тот должен творить добро.

Все, которые в твердой надежде на Бога живут, к Нему возводятся, и блеск вечного Света просвещает их. Истинная надежда ищет только Царства Божия и уверена, что все земное, потребное для жизни временной, несомненно дано будет. Сердце не будет иметь покоя, если оно не будет иметь такой надежды.

Кто ищет совершенной любви к Богу, проживает эту земную жизнь так, как будто ее не было. Чувствуя себя чуждым ко всему видимому, ожидает он терпеливо невидимого. Он живет в любви к Богу и оставляет все вещи, которые ему встречаются, далеко за собою.

Кто себя любит, не может Бога любить. А кто самого себя не любит из любви к Богу, только такого любит Бог. Кто действительно любит Бога, смотрит на себя как на странника и чужестранца на этой земле, так как он спешит к Богу и видит душою и духом только Его Одного. Переполненная любовью к Богу душа не боится князя мира сего, сатаны, господствующего в воздухе. Когда она, разлучаясь (умирая), оставляет тело, она летит вместе с Ангелами ввысь, как из чужой страны на родину.

Человек, который хочет пройти путь святого трезвения, должен прежде всего иметь в себе страх Божий, так как он является началом премудрости. В его уме всегда должны быть слова: "Работайте Господеви со страхом и радуйтесь Ему с трепетом" (Пс. 2, 11). Он должен свой путь проходить с величайшей осторожностью и благоговением перед тем, что свято, а не небрежно. Иначе должен он бояться, что над ним исполнятся слова: "Проклят всякий, творящий дело Господне с небрежением!" (Иер. 48, 10).

Бывает два рода страха: 1) когда ты не хочешь сделать зла, то бойся Бога и не делай его; 2) когда ты не хочешь делать добра, то бойся Бога и делай его.

Никто не может достичь страха Божия, если он не освободится от всех временных забот. Если разум совершенно без забот, тогда почивает в нем страх Божий и приводит его к любви благости Божией. Страх Божий приобретает тот человек, который отказывается от всего, что есть в мире, все свои мысли и чувства собирает в созерцании Бога и погружается в благоухание блаженства, обещанного святым.

Невозможно совершенно отречься от мира и прийти в состояние духовного зрения, если мы остаемся в миру, потому что, пока страсти не успокоены, душа не может найти мира. Но страсти не успокоятся, пока мы окружены вещами, вызывающими страсти. Чтобы прийти к совершенному бесстрастию, нужно постоянно искать духовного и упражняться в молитве.

Совершенное отречение от всего есть крест, на котором человек со своими страстями и грехами должен простереться.

Чтобы иметь в своем сердце Свет Христов и чувствовать его, нужно от всего видимого возможно дальше уйти. Когда очистим душу во внутренней вере в Распятого через исповедь и добрые дела, нужно закрыть телесные очи, погрузить разум в сердце и непрестанно призывать Имя Господа Иисуса Христа: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня". Тогда соответственно со своим усердием и горением духа к Возлюбленному человек находит в призывании Имени некую сладость и умиление, которые пробуждают волю к тому, чтобы искать высшего просветления.

Когда разум достаточно долго пребудет в таком упражнении и сердце обретет тишину, тогда Свет Христов своими лучами просветит храм души Божественным светом, как святой пророк Малахия сказал от Имени Господа: "Для вас, благоговеющих пред Именем Моим, взойдет Солнце правды" (Мал. 4, 2). Этот Свет есть жизнь: "В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков" (Ин. 1, 4). Как скоро человек вечный свет увидит в себе, разум его очистится и освободится от всех земных представлений, совершенно погруженный в созерцание Несотворенного Блага, оставляет весь мир понятий, уже не хочет смотреть и на самого себя, но желает глубоко спрятаться в сердце земли, лишь бы не потерять истинного Блага — Бога.

Дела отца Серафима в течение последних восьми лет до его смерти нельзя назвать делами только одного старца. Он перешагнул границы этого мира. Он был праведником и хранителем неизреченной тайны, которая перекидывает мост от земного к потустороннему.

Для верующих он уже не был человеком, но святым, который только из любви к грешным людям остается еще в телесной жизни. И когда они увидели, что святой старец приготовляется к вечному блаженству, они не чувствовали печали, но радость; и верили, что вскоре получат нового заступника перед Престолом Божиим. Его смерть означала для них не расставание и не конец.

Более полустолетия подвизался святой для славы Божией. Ему было уже 72 года. Его земные силы начали медленно угасать. Он сам еще за год до смерти почувствовал, что силы слабеют. Только дух его пылал непрестанной любовью к Богу. Старец чаще оставался в монастыре и только иногда едва доходил до своей лесной хижины. Но больным он помогал очень охотно и исцелял многих из них.

Много раз он объявлял о своем приближающемся конце: "Я слабею, теперь должны вы без меня жить". Оставшееся ему время он большей частью употребил для того, чтобы предстать пред Лицом Бога. Многие часы проводил он в молитве. С сияющим лицом и воздетыми руками погружался он в молитву без слов. Его глаза были устремлены к другому миру.

"Какую радость, какую сладость получает душа, разлучающаяся с телом! Ангелы встречают ее, чтобы привести пред Лице Бога… Когда я помру, приходите к моему маленькому гробу. Все, что тяготит вашу душу, или вам живется тяжело, или вы имеете что-либо вас беспокоящее — приходите ко мне и приносите ваши печали к моему маленькому гробу. Падите на землю и расскажите мне все, как живому, и я вас услышу, и тогда ваша печаль скоро пройдет! Для вас я еще живу и буду вечно жить!" — говорил святой старец.

В первый день 1833 г., в воскресенье, присутствовал он последний раз за Божественной литургией. В келье он весь день пел пасхальные песнопения. Три раза он выходил к тому месту, которое предназначено было для его могилы. В ближайшее утро, незадолго до ранней литургии, нашли его в келье перед иконой Божией Матери "Умиление" лежащим с руками, скрещенными на груди, и светлым лицом. Глаза его были закрыты, как будто он был погружен в молитву. Святой Серафим вошел в Вечную Жизнь.

Вместе с Церковью мы молимся: "От юности Христа возлюбил еси, блаженне, и Тому Единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матери явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, Серафиме преподобие, отче наш!"

Валаамский монастырь, Александро-Свирский монастырь, Кирилло-Новоезерский монастырь;

Нило-Сорская обитель Кирилло-Белозерский монастырь Пельжемский монастырь;

Троице-Сергиева Лавра, Флорищева обитель, Островская обитель, Санаксар-обитель, Саров-обитель, Оптина пустынь, Белобережская обитель, Площанская обитель, Софрониевская обитель, Вышенская обитель;

Печерская Лавра