Глава 2
Единственный, кому позволялось ходить в гости по утрам, был старый добрый приятель, набитый опилками. И мой собеседник на него никак не походил. Низкоросл, круглолиц, хотя фигуру имел поджарую, а глаза сверкали неестественной желтизной. Одет почти как подросток: красно-белые кеды, синие джинсы и черная толстовка с недвусмысленной надписью «TIK TOK». Самое яркое, что отличало его от рядового подростка — короткие козлиные рожки, выглядывающие из-под копны рыжих волос.
— Это что такое? — ткнул в диковинку я.
— Кальция в организме много, — ответил коротышка, почесав рыжую бородку.
С таким видом, будто его на дню раз пять об этом спрашивали. Хотя будь у меня рога, мне такие вопросы бы тоже не нравились.
Я сел, продолжая разглядывать гостя и соображая, что делать. Нетерпения или агрессии тот не выражал, уже хорошо.
— Матвей, — протянул я ему руку.
— Матвей? — рассмеялся он, но тут же собрался и ответил тем же: — Прощенья просим. Григорий.
А почему имя знакомое? Я ведь буквально на днях его слышал.
Запоздало в памяти всплыли слова старухи: «Помощь тебе будет. Григорий хоть и своенравный, но служит исправно».
И кот тот.
Нет, в другое время, когда я был более адекватным, воспринял бы все, как невероятную дичь. Но как писалось под одним страшным рисунком какого-то популярного испанца: «Сон разума рождает чудовищ». Мой разум, по всей видимости, благополучно впал в кому.
— Григорий, я прошу прощения, — начал я, не сводя взгляда с рожков, — а вы черт?
— А за черта и ответить можно, — явно обиделся собеседник. — В приличных обществах такими словами не разбрасываются.
— Еще раз прошу прощения. Я не думал, что мы именно в таких обществах.
— Бес я, — ответил Григорий. — Не самый последний.
Кто там в этой очереди в конце я спрашивать не стал. Мозг и так с трудом пытался собрать воедино разрушенную картину мира.
— А вы котом были, там, на квартире?
— Был. Могу при желании образ менять.
— И получается, теперь вы мне служить будете?
Спросил, и чуть не рассмеялся. Потому что тут же представил Григория в латексе, выполняющим воинское приветствие со словами: «Служу Зорину Матвею».
— Не тебе, а хисту. Если думаешь, что я там полы мыть буду, — при этих словах он посмотрел на заваленную остатками контейнеров прихожую, — то шиш на постном масле.
— А если прикажу? — стал проверять я границы дозволенного.
— Исполню в меру сил и способностей. Правда, полы я мою плохо. Прошлая хозяйка ругалась, что грязь одну размазываю, а после и вовсе отступилась. Стряпать с детства не умел, не мое это. А если по дому помочь…
— Ну хоть что-то.
— То лучше кого нанять, у меня обе руки левые.
Бес Григорий продемонстрировал свои конечности. К слову, вполне нормальные для того, кто был бесом. Разве только пальцы чуток волосаты, но в пределах средних значений по шкале «хоббитности».
— И какой тогда от вас прок? — спросил я.
— Через меня к тебе промысел для хиста будет приходить. У рубежников всегда так поначалу бывает, силы своей не чувствует, вот и тратятся. Я же тебе помогу, напитаю.
— А что это еще за хист такой? — спросил я.
— Хист? — озадачился Григорий, словно никогда прежде об этом не задумывался. — Да хист он и есть хист. То, что нас от обычных людей, от чужан, отличает.
— Нас? То есть, нас с вами?
— Так, да не так, — нахмурился Григорий. — Я с хистом рожденный. Ты же его приобрел. Сейчас он размером с косточку яблочную, на то ты и малахольный рубежник. До пятого рубца ивашками таких зовут. Но если повезет, да желание своего хиста узнаешь, то в целое дерево вырастет.
— А сам я этот хист восполнить не смогу, что ли?
— Сможешь, но очень медленно делать будешь. Со мной сподручнее, — уверенно заявил Григорий.
— Понятно, ты моя регенерация маны, короче, — сделал я вывод на основе компьютерных игр.
— Скажешь тоже, какая же я манна. Так, делаю, что могу, — будто бы даже застеснялся бес.
— Ладно, едем дальше. Что еще за рубежник и с чем его едят?
Я еле успевал за объяснениями беса, но человеческое любопытство брало верх. Хотело узнать еще больше.
— Знамо дело, кто за рубеж перешагнул. Вот вчера ты был обычным человеком, а после хист получил и все. Теперь рубежник, разные миры видеть можешь, как и тебе подобные.
— А что значит, узнать желание хиста? — поинтересовался я.
— Хист он вроде бы как свой замысел имеет, — ответил бес. — Слышал, поди, как раньше говорили, что ведьмы кровь у девственниц пили или младенцев убивали?
— Нет, не слышал, в нашем районе с преступностью чуть попроще.
— А ты, я смотрю, еще и остряк каких поискать, — почему-то вздохнул Григорий. — Тяжело тебе будет. Ну да ладно, я к тому, что не из-за удовольствия они. Некоторым такое даже не нравится. Просто хист такой, подобных жертв требует, чтобы сильнее стать.
Я как-то пропустил тот момент, когда собственный слуга стал мне «тыкать», а я до сих пор ему «выкал». Хотя сейчас меня интересовало немного другое. Тот самый хист, который что-то вроде «Венома». Живет в твоем теле и требует творить дичь.
— Это че, мне надо младенцев убивать будет? Такая себе перспектива.
— Да нет, хозяйка же до ведуньи доросла, а младенцев я в доме не видел. Может, конечно, в лес куда ходила, — тут он задумался. — Да шучу я. Я тоже остряк. Со мной тебе тоже тяжело первое время будет.
— Будем надеяться, что только первое. И какой у прошлой хозяйки хист был, на что заточен? — не унимался я.
— Кто ж про то тебе скажет? — пожал плечами бес. — Рубежники про свой хист молчат. Это главное правило.
— А ведунья — это что-то серьезное?
— Конечно, — подтвердил Григорий. — Сначала, когда первый хист получаешь, он на твоем теле отметиной выходит. Чаще всего рубцом возле сердца. И каждый раз, когда сильнее становишься, новая отметина появляется. Вот пять таких рубцов соберешь, тогда хист первый шажок сделает. Тебе подарит то, в чем нуждаешься больше всего. С тех пор можешь ведуном зваться.
Интересно, а в чем я больше всего нуждаюсь? Первое, что пришло на ум — перемещение во времени. Все бы отдал, чтобы вернуться во вчера и избежать встречи со старухой. Но тут уж ничего не поделаешь. Назад даже секунды на три вернуться нельзя, иначе бы я таких дел наворотил!
— Если и дальше с хистом дружить будешь, — продолжил бес, — то когда десять рубцов получишь, станешь кощеем.
— Кощеем? Это который над златом чахнет?
Вопрос вызвал у Григория легкую усмешку.
— Так раньше всех сильных рубежников называли. Убить их непросто, ведь они почти бессмертные. Потому и пошли россказни о таких.
— Понятно, обобщенный образ нескольких людей наша мифология заключила в одного персонажа.
— Ты ученый, что ли? — с некоторым страхом спросил Григорий.
— Перед армейкой три года в Питере учился. А что после кощея, когда пятнадцать рубцов получишь?
— Ты бога-то не гневи, — нахмурился бес. — До кощея дорасти — уже удача небывалая. А он уж вовсе за изнанную грань собрался.
— Хорошо, хорошо, — миролюбиво ответил я. — А что если я, к примеру, не хочу девственниц растлевать или в крови купаться?
— Так все легче легкого, — почему-то обрадовался бес. — Просто рубежника какого убьешь, да и все. Или нечисть. Только лучше бы по закону, чтобы он тебя на поединок вызвал, а ты согласился, иначе воевода или даже сам князь накажет. Можно еще законооступников искать. Таких убивать завсегда разрешается.
Снова здорово. Еще и воевода какой-то выискался. Хотя все разумно. За всем этим бесовством должен кто-то приглядывать. Но чем больше Григорий рассказывал мне о внутренней кухне «рубежников», тем меньше мне все это нравилось. Я даже начал искать хоть какие-то новые плюсы в своем новом амплуа.
— Григорий, я теперь что, получается, фаерболами могу пулять и всякую магию фигачить?
— Про ферболы не знаю, не слышал о таком, — честно признался собеседник, — но обряды, ритуалы и прочие вещи все на хисте завязаны. Этого добра среди нечисти и рубежников сколько угодно.
А вот это уже кое-что. Вопрос только в том, что обряды и ритуалы не на пустом месте же родятся. Их надо знать, передавать там из рода в род, от отца к сыну, если я правильно все понимаю. Мне же передали лишь беса, который ничего не хочет делать. Хотя…
— Григорий, а ты какие ритуалы знаешь?
— Да разные, — пожал плечами тот. — Могу мышей на амбар натравить. Или чтобы сосед твой кошмарами маялся. Еще могу сделать так, чтобы баба не ела все время, а толстела. Это уже моя придумка. Телевизер глядел и само родилось. Много умею, в общем.
— Ну такое, — признался я.
По мне, какие-то все бесполезные штуки. Понимаю, если бы был обряд управления курсом «крипты». Это хоть как-то использовать можно. С другой стороны, надо с чего-то начинать.
— Но даже если так, меня сможешь обучить?
— Нет, — твердо и четко ответил бес. — То ритуалы наши, бесовские. Не для рубежников они.
Недолго музыка играла. Ладно, будем искать другой путь. Как известно, под лежачий камень мы всегда успеем. Хотя мне до сих пор с трудом верилось во все происходящее: рубежники, ритуалы, бесы. А ведь если есть последние, значит, существует много чего и еще. Не знаю, единороги там, русалки, драконы, кракены, честные политики.
— Ты бы прибрался, что ли, — указал мне Григорий, которого мое молчание явно утомило. — Я пока чай поставлю. В холодильнике у тебя, конечно, мышь повесилась. Но я там в шкафу вафли видел, хоть почаевничаем.
— Ты уже и по шкафам прошелся? — сам не заметил, как перешел на «ты».
— Первым делом. Надо же хозяйство принять, поглядеть как и что. Хотя, конечно, смотреть особо и нечего.
А вот это обидно. Что он еще хотел-то? Да, однокомнатная хрущевка, оставшаяся от бабки. Мебель старая, но крепкая. Антресоли забиты хламом — пока руки не добрались убраться, холодильник «Бирюса» в наличии, вместо стеклопакетов деревянные рамы. Из всего богатства — комп, диван-книжка да целых два жк-шных телевизора, один в комнате, другой на кухне. Бабушка страсть как любила «Малахова», а тот ей отвечал тем же каждый день в шестнадцать-тридцать.
Не успел я еще добром обжиться. Выяснилось, что после армии, без образования и связей родителей ты не особо кому-то и нужен. Поэтому я и устроился в доставку, да еще изредка подшабашивал с другом детства Костяном. Как говорила бабушка: «были бы кости, а мясо нарастет». Вот и я искренне считал, что еще в самом начале пути. Причем, с хоть каким-то стартом — квартирой. У многих и такого нет.
Пока я ходил и убирался в прихожей, бес успел заварить чай и теперь сидел на кухне, хрустя вафлями и шумно втягивая горячий напиток с блюдца. Занят Григорий был просмотром телевизора.
— Странный ты, — сказал он. — У тебя в банке из-под «Сахара» — сахар.
— Конечно, так написано же.
— Написано, — попытался передразнить меня Григорий. — У моей бывшей хозяйки тоже много чего написано было. Только там где «Сахар» лежали цветы сушеного утесника, а где «Соль» — огненный мох. Про «Перец» я вообще молчу.
Я же впитывал любую частичку информации, услышанную от беса. Если старуха использовала какие-то травы, значит, они в чем-то помогали. Соответственно, к ритуалами прибавляем травоведение. Нет, у меня от бабушки тоже остался какой-то мешок с мать-и-мачехой и чабрецом на антресоли. Но это все не то.
Григорий тем временем внимательно посмотрел на меня, а потом кивнул в сторону мусорки. Там возле ведра сиротливо стояли пустые пивные бутылки.
— Любитель? — сурово спросил он.
— Профессионал, — съязвил я. — Друг приходил позавчера, посидели немного. Просто убрать не успел, дома почти не появляюсь. Езжу, наблюдаю, правильно и в срок ли бабки умирают.
— Если бы в срок, — как-то загадочно пробормотал бес. — Почти до кощея дотянулась, последний шажок остался.
— А ты, Григорий сам-то как, за это дело?
— Я что тебе, не русский, что ли? Пью, но в меру. По праздникам каким или в баню когда. Но пиву мед вареный предпочитаю. Пиво испортилось, не такое, как раньше. Теперь уже все не то. Такую страну потеряли.
На минуту даже сложилось ощущение, что я сижу на кухне со старым троюродным дядькой. Ну, немного карликом и с рогами на голове. Но у каждого свои недостатки, ведь так?
— Раньше все лучше делали, — выдал я правильный ответ на этот вопрос. А после подлая натура взяла свое. — А кто довел-то?
— Понятно кто, либерда проклятая, — уверенно сказал Григорий. — Ты телевизор, что ли, не смотришь?
— Редко, — признался я.
— Зря, там все грамотно рассказывают. Я вот не ученый, но тоже определенное любопытство об устройстве мира имею.
Я сидел на кухне, заторможено прихлебывая горячий чай (к слову, хорошо заваренный) и думал, как жить дальше. Рядом сидел бес, согласно кивающий ведущему и крошащий вафлями на пол. Который за ним мыть буду я.
Вот правильно говорят, хочешь сделать человека счастливым, забери то, что у него было, а потом верни обратно. Вчера я еще не думал, что у меня хорошая жизнь. А что, обитаю в скромной хрущевке, работаю курьером, перспектив на будущее ноль целых нуль десятых.
А теперь под аккомпанемент ведущего центрального канала сижу рядом с новым слугой. Бесом, к слову. Тот ничего не умеет (хотя мне думалось, что скорее не хочет). С работы, по всей вероятности, меня уже уволили. С другой стороны, если пока не было гневных сообщений от Зойки Пересменщицы, то все не так плохо. Наверное.
Я вытащил телефон — нет, ничего. Словно про меня забыли. Странно, очень странно.
Вместе с телефоном из кармана выпал и тот самый ключ, который старушка мне выдала. С затертой красной биркой, с выведенным внутри числом шесть. Надо же, я про него почти и забыл.
Старушка же не просто так мне его отдала. Значит, в месте, в которому подходит этот ключ лежить нечто нужное. Словоохотливый бес, все это время проявлявший чудеса коммуникации, при виде ключа затих. Показалось даже, что его рога стали меньше. Интересно, такое вообще возможно? Надо будет почитать в «Энциклопедии бесов для мальчиков».
Ключ походил на тот, которым запирают ящики в небольших супермаркетах вроде «Пятерки» или «Магнита». Сначала на них вешают красивые и здоровенные кругляши, но со временем те ломаются, потому их заменяют бирками. Надо будет посмотреть по карте, какой самый ближний магазин от дома упокоенной.
От понимания, что я вполне хладнокровно уже думаю о добыче, стало не по себе. Раньше бы меня сама мысль о таком испугала. Это что, тот самый хист? Может быть. К слову, идея поездки в полицию теперь казалось бредовой.
Ладно, разберемся, сейчас на повестке дня стоял более важный вопрос.
— Как мы с тобой жить будем, Григорий? — спросил я.
— Весело и непринужденно, — ответил тот. — Чай пить с баранками. По праздникам беленькой баловаться с разносолами. Хорошо будем жить, за это уж ты не переживай.
— Угу, а деньги на все это где брать? Я тут один не сказать чтобы шиковал, а теперь еще рот прибавился.
— Вот скажешь тоже, — отмахнулся Григорий. — Ты за это вообще не думай, деньги они как-нибудь появятся.
Ага, сами собой придут и в дверь постучат. Так же обычно и бывает. Хотя и старуха говорила, чтобы о деньгах я не волновался. В лотерею, что ли, выиграю?
— Самый главный вопрос не этот, — оживился бес. — А как спать будем.
— Членораздельно, — жестко ответил я. — Спать будем согласно законам РФ.
— Не ожидал.
Григорий отвлекся от телевизора и поставил блюдце на стол. А после и вовсе пожал мне руку.
— В смысле, я на диване, а ты где хочешь, — решил я расставить все точки над «и».
— Мне нельзя «где хочешь», — парировал Григорий. — У меня спина больная.
Только тут я понял, кого он мне напоминает повадками. Димона из университетской общаги. Тоже то еще туловище, которому ничего не нужно было — ни занятия, ни уборка, ни даже девчонки Все время сидел в комнате, играл в компьютерные игрушки. Я понимаю, что каждый из нас иногда немного Димон, но не настолько же.
— Вечером поговорим, — сказал я. — И постарайся, чтобы все осталось в целости и сохранности.
— Не переживай, хозяин, — легко отмахнулся Григорий. — Я отсюда даже не сдвинусь.
Мда, помощник мне достался — оторви да выбрось. Ладно, мы еще посмотрим, кто кого. В армии и не таких обламывали.
Я помыл кроссовки, которые до сих пор действительно пахли, как выразился Григорий, «говной». Заодно протер полы в коридоре, собрал мусор, немного поколебался, как космонавт перед выходом в открытый космос, и направился навстречу новому миру.
