Глава 10
Нет, не выгляди Григорий таким возмущенным, я бы даже рассердился. Но бес напоминал Сизифа, который смотрел на скатывающийся вниз камень.
— Не надо так остро реагировать, — пожал плечами я. — Просто подумал, что если рубец появился после ее «спасибо»…
— Балбес ты, Матвей, — повторил Григорий. — Имя у тебя такое, а толку-то…
— Да что не так? Объясни нормально?
— Я что тебе про хист говорил?
Я почесал затылок. Говорил он много чего, всего и не упомнишь. Наверное, надо было конспектировать.
— Никто про свой хист не рассказывает! — продолжил Григорий. — Это самое основное, что может быть.
— Так ты же свой.
Бес застонал, словно наш разговор причинял ему невыразимую боль.
— А кто у тебя еще свой? Товарищ тот? Или девка эта. Всем расскажешь? Запомни, я бес. Я помогаю только тогда, когда мне есть выгода.
— Я думал, что мы вроде как друзья.
— Тамбовский волколак тебе друг, — взял Григорий тапок, но ему хватило благоразумия не кинуть его. — Мы компаньоны. Мне выгодно, чтобы тебя не убили. Тогда я буду в тепле, сыт и напоен. А тебе выгодно держать свой язык за зубами и не трепаться все время о своем хисте.
— Да понял, понял. Только теперь, раз уж все все знают, давай нормально поговорим. Угадал я с назначением хиста? Мой промысел, как ты выражаешься, помогать людям?
— Угадал, — тяжело вздохнул бес. — Только не просто так помогать, а в вопросах, связанным с нашим братом. С нечистью, то бишь.
— Значит, ты соврал, что не знал.
— Конечно, — сказал Григорий, словно это было само собой разумеющееся. — Я ж не слепой. Видел, что к хозяйке люди ходят, да и мы частенько с ней сами по окрестностям ездили.
— Мы? — удивленно спросил я.
Мне почему-то думалось, что бес невыездной. Вроде мир вокруг — это заграница, а он — сотрудник правоохранительных органов. Хотя, судя по сегодняшнему диалогу — сотрудник ругательных органов.
И только теперь стало доходить. Он же действительно не домовой. Это они, опять же по рассказам Григория, к дому привязаны. Бес же — птица вольная. Вон и по соседям моим шастает, и подругу сюда привел. Получается, покидать квартиру может легко. И я его могу брать с собой. Пусть даже в виде кота, чего нет-то? Он точно снаружи поможет в случае чего.
Григорий мой вопрос пропустил мимо ушей. Или тактично сделал вид, что ничего не услышал. Красава, я тоже так умею. Но не переживай, что ты не хочешь об этого говорить, я запомнил.
— К ней даже воевода порой ходил. Очень Илия ее хист ценил.
— Так давай тогда правда отправимся к воеводе? Чего как тараканы ныкаемся?
— Дурак не понимает, что он дурак, потому что дурак, — многозначительно сказал Григорий, обращаясь к потолку.
— Ты либо нормально разговариваешь, либо…
Я не придумал, чем пригрозить бесу. Но сделал лицо ужасного человека, придумывающего различные кары. Мол, смотри у меня!
— Скажи, а на кой воеводе ивашка однорубцовый с таким хистом? Не легче ли его передать нужному человеку?
— Как передать? — не понял я.
— Насильно. Пролив немного крови. Твоей, само собой.
— Так это же… — я на мгновение растерялся. — Неправильно…
— Ох, — тяжело вздохнул бес. — Конечно, узнай о таком князь, по головке не погладит. Но князь далеко, а воевода близко. И это я, хозяин, всего лишь того, как его… предполагаю, вот.
Григорий замолчал, ладонью потерев рога. Видимо, тоже думал.
— Так-то Илия, конечно, мужик с понятиями. Да и опытный, старше хозяйки. Вот только и она не дура была. Ежели сказала тебе хорониться до поры до времени, так тому и быть.
— И когда это «до поры до времени» закончится?
Григорий лишь пожал плечами.
— Ты не обижайся, но у рубежников многое само собой происходит. Вот, к примеру, если тебе правда надо денег — они обязательно найдутся. Или жену ладную захочешь — появится.
— Ага, прям из-под земли. А если захочу самым сильным рубежником стать?
— То надо смотреть, как твоя воля с чужой волей столкнется. Чья в итоге сильнее окажется, тот и победит. Опять же, хист у тебя очень полезный, но своеобразный, не ратный. Есть у воеводы, к примеру, ведун, у которого промысел странный. Чем больше тот страдает, тем промысел больше сил дает. Поговаривают, что как-то во время Великой войны полонили его враги, да давай издеваться, ножом резать.
Я представил и меня передернуло. Чертова богатая фантазия.
— И что?
— А ничего. Ему того только и надобно было. Всех там положил и ушел. Вот и думай, что будет, если в честном поединке ты с ним встретишься?
— Ничего хорошего, — согласился я. — Как можно убить того, кого раны делают сильнее? Но это если в честном поединке…
— Соображаешь, — обрадовался бес, словно мы прямо сейчас собирались устраивать засаду на этого рубежника. — Потому я и говорю, что не стоит никуда спешить. Чтобы перед воеводой появиться, надо ему что-то предложить. Или показать, что ты действительно чего-то стоишь.
— Я тебя понял. Только объясни, как работает хист? Я вчера спас одну девушку. Чуть копыта не протянул. А сегодня получил второй рубец. У меня что, хист активируется только на слово «спасибо»?
— Рассказывай, что вчера случилось! — потребовал бес. — Пришел, еле на ногах стоял.
— А можно это совместить с водными процедурами? Меня хоть удобрили духами, но запашок такой себе.
— Ага, будто козла вонючего туалетным освежителем побрызгали.
Нет, я за эту его непосредственность и неумение подбирать верные слова когда-нибудь убью. Но в чем мы сошлись — несло от меня знатно. Поэтому я торопливо разделся, залез в ванну и зашторился. Под мерзкий комментарий беса: «Было бы что прикрывать». Нет, когда-нибудь я его однозначно убью.
Григорий опустил стульчак на унитазе, забрался на него и закинул ногу на ногу. Прям аристократ в кресле, не иначе.
Я же довольно подробно рассказал о событиях вчерашнего дня. Поначалу Григорий иногда комментировал мое повествование. К примеру, когда речь зашла о чертях, то бес привычно стал браниться. Но стоило мне подобраться сначала к кощею, а потом и загадочной стрекозе — Григорий весь напрягся. Как гончая, почуявшая зайца. Хотя в нашей ситуации зайцами были как раз мы.
— Ну что скажешь про хист? — я уже вытирался полотенцем, когда закончил рассказ. — Только на «спасибо» активируется?
Бес поглядел на меня с выражением невыразимой тоски. Однако ответил.
— Нет, она могла и не говорить ничего. Эта, которая початая. Просто когда она искренне почувствовала благодарность, тогда и промысел твой усилился.
— Початая? — сморщился я. — Звучит так себе.
— А как еще ее назвать? Ты ведь не понимаешь ничего. Это не нечисть была.
— А кто?
— Как правильно сказать. Наверное что-то вроде помощника, которого рубежник ритуалом создает. Кому-то понадобилось той девчине навредить. Может даже убить. Вот и создал он эту страшилищу.
— Кстати, у меня же частица жала осталась. Щас покажу.
Я обмотался полотенцем и дошел до рюкзака. Григорий все время вертелся рядом. Когда я протянул ему жало, тот дернулся, словно от чумы. Даже в руки не взял. Я показал фотку. Правда, то ли сфотографировал плохо, то ли еще что. Но вчера казалось, что получилось нормально. Сейчас на изображении было какой-то мутный предмет. Только если знаешь, что такое — поймешь. Вон там голова, здесь крылья, вроде. А если видишь впервые — черт пойми что.
Бес сказал, что хист сам себя защищает от внимания чужан. Обычных людей, то есть. Этим объяснялось и то, что тот пацан, который поскользнулся на стрекозе, не заметил ни ее, ни меня.
Свое заключение по неведомой твари бес выдал без всяких проблем.
— Не знаю, что такое, — покачал он головой. — Хозяйка прошлая, может, и знала бы. А я нет. Ох, беда!
— Да не переживай, все нормально. Главное, что тварь мертва.
— Тяжело тебе будет. Ты вроде ученый, а головой совсем думать не хочешь. Ты кого убил-то понял?
— Как тут понять, если о ней никто ничего не знает. В энциклопедиях не написано, в интернете тоже сомневаюсь, что что-нибудь есть.
Григорий на мои пространные объяснения не обратил никакого внимания. Лишь заметил.
— Если рубежник нечисть убьет — это одно. Самое страшное, что случится, нечисть из того же рода ему мстить будет. Ты же уничтожил создание рубежника. Вроде как ему навредил. И теперь с ним враждой связан. Рано или поздно, встретитесь!
— А как же кулон? — похолодело у меня все внутри.
Про нечисть — это еще куда ни шло. Думалось, что чертей и прочую шантрапу разогнать при случае удастся. А, вот с другими обладателями рубежного хиста, я встречаться пока не собирался. Хватило вида Вранового и того кощея. Да, и рассказы про воеводу с гибкой моралью и работающего на него мазохиста, который от ран становился сильнее, надежды не прибавляли.
— Не знаю, — пожал плечами бес. — Все что мог, рассказал.
— Только ты и приврать любишь, — напомнил ему, я.
— Лишь когда мне правду говорить невыгодно. А, чтобы тебя убили, я хочу меньше всего. Так что не ерепенься и к словам не цепляйся.
— Ладно, давай что-нибудь поедим. Осталось что-то еще?
— Да, в холодильнике картошка жареная.
Само собой, он даже не дернулся, чтобы пойти и разогреть ее. Короче говоря, мне достался не помощник, а информационный справочник. Который, правда, часто выдавал не все сведения. А, иногда, ложные. Иными словами — википедия, составляемая школьниками.
Я, только теперь понял, что проголодался. Еще бы, давно не ел. Умудренный опытом, я позавчера нажарил огромную сковородку картошки и сделал макароны по-флотски, куда бахнул сразу две банки тушенки. Причем, хорошей, а не того соевого ассорти, которое в последнее время заполонило полки магазинов.
Видимо, бес в прошлой жизни был моряком. Потому что от макарон осталась лишь грязная посуда. Зато картошечка, точнее треть от нее, сохранилась. Хоть как-то.
Я стоял, в домашней одежде, водя деревянной лопаткой по сковороде и размышлял. Вообще, у меня часто случались такие медитативные откровения. Бывает, намеренно хочешь узнать ответ на сложный вопрос и не получается, как бы ты не напрягался. А стоит чем-то увлечься, той же уборкой или готовкой, как мысли сами складываются в нужном направлении.
Вот и теперь медитативное помешивание картошки навело меня на правильный лад. Григорий говорил, что у рубежников многое приходит само. И еще обмолвился, что единственный, кто мог что-то знать о происходящем — прошлая хозяйка. От верной догадки на мгновение даже заболела голова. А что, если действительно что-то поменялось? Ведь я уже двухрубцовый. Получается, что пусть и немного, но с хистом сроднился.
Я ломанулся в комнату, как лось, почуявший соль. Распахнул шкаф и запустил руку в сложенную одежду, извлекая подарки умершей старушки. Так получилось, что сейфа у меня не было, как и святая святых каждый квартиры — «стенки». То есть, она была, но я посмотрел на это добро и пришел к единственно верному решению — выкинуть ненужный хлам. А то и развернуться негде.
Потому все важное и ценное, включая документы и деньги, я хранил в шкафу среди одежды. Выглядело это, конечно, как очередная блокировка Роскомнадзора. Я даже вспомнил популярный мем — крохотную калитку среди бескрайнего поля. И понимал, едва ли опытного домушника остановят мои ухищрения. Но не на виду и уже неплохо.
Тетрадь в переплете из темной кожи я нащупал сразу. Торопливо раскрыл и чуть не закричал от радости. А ближе к концу нашел исписанные убористым ровным почерком листы.
Более того, впереди красовались изображения той самой стрекозы. Точнее, несколько вариантов. На одной она была худой, как жердь, на другой упитанной, похожей на ту, которую я убил.
Спиритус.
Черное существо, чаще всего обретший плоть дух, получаемое при взаимодействии рубежника с темными силами. В чухонских землях, откуда и пришел ритуал, является одним из фамильяров.
Часто используется для обогащения хозяина. Живет в богатой шкатулке, каждый день кормится частичкой крови владельца и его плевком. С помощью спиритуса к хозяину приходит богатство.
Реже спиритус используется для того, чтобы навредить разумному. Через него к хозяину приходит сила початого. А при долгом использовании, проклятый даже может в конечном итоге подчиниться рубежнику.
Важно следить за здоровьем спиритуса. Если он заболеет или чего доброго — погибнет, то серьезно заболеет и его хозяин.
Я пролистал до конца. Нет, написано было еще много. К примеру, казался расписан сам ритуал призыва фамильяра — нужно привязать к рыболовецкому крючку человеческую кость и забрасывать в реку три четверга подряд. Когда начнет клевать, на крючке появится маленькое отвратительное существо — спиритус.
Другой вариант — взять петушиное яйцо и держать его под мышкой. Этот способ считался сложнее, потому что такое яйцо несли только черные петухи и раз в год, зато фамильяры выходили сильнее.
Самое важное, вовремя передать спиритуса обычному человеку в виде подарка. В таком случае чужанина ожидала серьезная болезнь или смерть. Но кого это интересует, правда? Главное, что рубежник добивался своего.
Призвание спиритуса относилось к той самой «черной магии». Хотя особого осуждения в словах того, кто описывал все это, я не почувствовал.
Но самое главное, что здесь не был ни строчки о том, что интересовало меня. Что будет с рубежником, который убил спиритуса другого рубежника? По всему выходило, никакие проклятия меня не постигнут, уже хорошо.
Плохо — призывателю фамильяра сейчас очень худо. И когда он оклемается, то едва ли оставит эту ситуацию просто так. Явно заинтересуется личностью того, кто порушил ему все планы.
А еще захочет закончить начатое. Ведь не зря он нацелился на Наташку, что-то ему от нее нужно.
Я торопливо порылся в штанах, выудил визитку и набрал новую знакомую.
— Слушаю.
По тону голоса создалось впечатление, что на другом конце телефона Снежная Королева. А еще жалуется, что все мужики от нее шарахаются. Хотя оно и понятно, наверное думает, что по работе звонят.
— Наташа, привет, это Матвей. Мы с тобой недавно…
— Провели незабываемую ночь, — потеплел ее голос. — Ты передумал и тебе нужна моя помощь? Я даже до работы еще не доехала, а ты уже звонишь.
— Скорее наоборот, тебе нужна. Наташа, я понимаю, это прозвучит очень странно, но ты должна уехать. Чем дальше от Выборга, тем лучше.
— Как уехать? А как же работа?
— Ты же сама говорила, что можешь работать дистанционно. На кону твоя жизнь.
— Я ничего не понимаю.
— Скажем так, твое болезненное состояние в последнее время неслучайно. Это происки не очень хороших людей.
А если быть точнее, вообще не людей. Рубежников. Вот сложно нам — не говори про хист, не говори про то, се, пятое, десятое.
Наташа молчала. Да и я понимал ее. Нельзя просто умотать куда глаза глядят только потому, что так попросил твой новый знакомый.
Вот я и пошел на крайние меры. Надавил хистом, как тогда, с Леопольдом. Разве что теперь был тщательно сконцентрирован, да еще контролировал каждое слово.
— Ты уедешь отдыхать из Выборга на другой континент как можно скорее.
Хотел сказать «на острова», да кто знает извращенный мозг Натальи. Вдруг для нее Елагин остров подойдет.
— Хорошо, — безропотным и бесцветным голосом ответила собеседница.
После чего я удовлетворенно повесил трубку. Но на душе все равно было как-то неспокойно. Будто я оказался теперь в ответе за Наталью и ее жизнь. Хотя, наверное, так оно и было.
Другой вопрос — кто тот самый загадочный рубежник, который наслал спиритуса? Какова его сила? Если ритуал чухонский, значит и он из финнов? Или нет? Вряд ли из ивашек. Для чего ему понадобилась Наташа? Для обычного обогащения? Хорошо бы, если так. Тогда он может переключиться на кого-то другого, если предыдущая жертва исчезнет.
А еще меня очень интересовал вопрос — как скоро этот рубежник придет в себя после смерти спиритуса. И что будет делать? Сразу займется поисками меня? И получится ли у него это, не взирая на «Спящее око»?
Не успел я додумать, как тишину квартиры разорвал на части звук дверного звонка. У меня мурашки по коже побежали. Может, та самая «болезнь» рубежника вышла не такой уж серьезной и он уже меня нашел?
