Глава 22
— Ты уволен… по крайней мере, так я должен был сейчас тебе сказать.
— Так вроде бы уже сказал, — заметил я. — Подожди, дай угадаю. Штайнберг потребовал?
— Да. Сказал, что если я тебя прямо сейчас не выгоню, то он сделает всё, чтобы настроить присяжных против Изабеллы.
— Погоди, он именно так и сказал?
— Ты и сам знаешь, что нет. — Лицо Лазарева скривилось. — Проблема в том, что как бы сильно он не был мне противен, у него хватит мозгов сделать так, чтобы испоганить нам дело. Если он настроит большую часть против неё, то мы ничего не сможем сделать.
— Так, может быть…
— Нет! Ты будешь работать, — сразу же отрезал Лазарев. — Я не позволю какому-то поганому барону указывать мне, что делать! Если я тебя выгоню, то сделаю это потому, что сам так решил! Ты всё понял⁈
Под конец тирады в его голосе сквозила уже ничем не прикрытая злоба. Прошедший между ним и Штайнбергом разговор задел его гордость, а для таких людей это может быть больнее любых физических страданий. Думаю, что сама мысль, что какой-то барон посмел указывать ему, буквально выводила его из себя.
Тем не менее это нисколько не умаляло того факта, что Штайнберг стал для нас проблемой. И эту проблему требовалось решить. И у меня имелась мысль о том, как можно попытаться это сделать.
Подойдя к столу, я сел в кресло.
— Слушай, у меня вопрос.
— Какой?
— Ты ведь помнишь, каким образом мы прижали Штайнберга, чтобы он выплатил компенсацию?
— Слышал. Что ты имеешь в виду?
— Тогда каковы шансы, что, человек укрывающийся от уплаты налогов, мог как-то напортачить и в другом месте?
Лазарев чуть наклонил голову и посмотрел на меня с подозрением.
— Одно дело обвинять его в этом, когда у тебя есть доказательства, Саша. И совсем другое, когда этих доказательств у тебя нет. Попробуешь блефовать, и даже я не защищу тебя от обвинения в клевете. Это слишком прямолинейно.
— А я и не собираюсь, — тут же возразил. — Я и так это хорошо знаю. Но ты сам сказал, что для подобного обвинения нужны доказательства. И я знаю, как их можно нарыть.
Лазарев фыркнул.
— Думаешь, ты один такой умный? Я искал на него компромат с того момента, как ты мне позвонил и сообщил. Вообще ничего. За исключением того случая, который ты нарыл со Скворцовой, больше ничего нет. Да и его использовать уже не удастся. Я проверил. Штайнберг подчистил хвосты в достаточной мере, чтобы теперь его делишки не вызывали вопросов.
А вот этот момент меня немного покоробил. У нас имелась сделка со Штайнбергом, и Лазарев только что сам признался, что готов был её нарушить для своей пользы. Сложно сказать, какие бы последствия это имело для нашей предыдущей клиентки, но в том, что они бы были, я не сомневался. С таким-то мелочным и злым засранцем-то уж точно!
Ладно. Неприятно, но не могу не признать, что на месте Лазарева я бы подумал о том же самом. Только имелся один нюанс. Я не на его месте. И этот момент я запомню.
— А я не говорил, что сам найду, — пояснил. — Но знаю того, кто может попробовать что-то нарыть. Не обязательно нарушение закона. Но хоть что-то же должно быть.
В глазах Лазарева появился немой вопрос, на что я покачал головой.
— Без имён.
— И?
— Ну, мне могут потребоваться деньги…
Лазарев просто достал из кармана тонкую книжку в обложке из натуральной кожи и отделанную по краям золотом. Уф, я о таких слышал, но в глаза видел впервые.
Открыв её, Лазарев взял ручку и вписал на первом же листе свою фамилию. Оторвал листок и протянул мне. Плотная дорогая бумага. Гербовые печати и знак Центрального Имперского Банка.
— Можешь вписать сюда сумму до миллиона, — пояснил он, пока я сидел в состоянии тихого офигевания.
Я-то предполагал, что он начнёт меня расспрашивать и упираться, но не то, что при первом же требовании получу вексель на предъявителя с такой суммой.
Хорошо быть богатым. Многие считают, что смысл денег в том, чтобы у тебя их было много. Чтобы не работать и только отдыхать. Красивая мечта для идиотов. Чушь. Безделье и скука губительны. Но в одном они правы: денег действительно должно быть много. Потому что, когда в определённый момент их количество переваливает за планку твоих потребностей, они превращаются в инструмент для решения проблем. Любых проблем.
— Я просто не могу не спросить. А ты не боишься, что я просто свалю с этими деньгами? — не удержался от вопроса.
— Если и правда об этом подумал, то ты либо непроходимо туп, либо я окончательно разучился разбираться в людях, — выдал мне ответ Лазарев, налив себе ещё немного коньяка из графина. — А поскольку во втором я очень сильно сомневаюсь, то тут уже решай сам. Ты вроде достаточно умный, чтобы понимать. Тот шанс, который ты получил дороже любых денег. И если ты сейчас думаешь иначе, то…
— То я непроходимо туп, — закончил я за него.
— Так что? Я ошибся насчёт тебя?
— Нет. — Я сложил вексель и убрал во внутренний карман пиджака. — Но миллион…
— Больше по этому векселю ты всё равно не получишь. И это не значит, что надо тратить его целиком. Было бы очень неплохо получить с него сдачу, знаешь ли. Когда ждать новостей?
— Мне надо ещё договориться с человеком и…
— Тогда какого дьявола ты всё ещё тут? — проворчал он. — Ты же мой помощник? Вот выметайся и иди, помогай решать проблему, которую, между прочим, сам же и создал.
Ну на это мне крыть было нечем.
— Стой! — окликнул он меня, когда я уже почти вышел из кабинета. — Что у тебя с головой?
Значит, заметил всё-таки… а я ведь специально снял повязку, чтобы с ней не ходить. Видимо, хорошо меня всё-таки приложили.
— Упал, — не моргнув глазом соврал я и вышел из кабинета.
Говорить ему о случившемся я не собирался. Хотя бы по той причине, что всё утро мониторил социальные сети на предмет запроса «сумасшедший избивает аристократа в ресторане „Параграфъ“, смотреть без регистрации и всего прочего».
К моему удивлению, в сети ничего не было. Что, честно говоря, странно. В этом плане этот мир вообще не отличался от моего прежнего. Что там, что тут только дай людям шанс поднять шум на горячей теме. Поэтому я ожидал, что как минимум упоминания о случившемся появятся уже к утру.
А в итоге тишина. Даже не знаю, радоваться или переживать.
Имелась и ещё одна проблема. Розен. Но, как бы парадоксально это ни звучало, я пока банально не знал, что с ним делать. Поверить не могу, что этот идиот так решил подставить всю фирму. От разбирательства внутри компании его спасло только то, что статья исчезла в тот же день, а огромное, бесконечно вежливое, искреннее и старательное опровержение сгладило ситуацию. Не до конца, нет. Но достаточно, чтобы не началась охота на ведьм, которую можно было ожидать.
И ведь даже несмотря на то что я знал, кто именно это сделал, доказать этого я не смогу. Что у меня есть? Собственная догадка, основанная на тщательно скрываемом ото всех даре? И всё! Парнишка из редакции не станет его сдавать. Если бы хотел и мог это сделать, то сказал бы мне имя ещё тогда, в кабинете редакции. Это, кстати, любопытно. В безумную дружбу между ними я не верил, а значит, Розен чем-то держал парня за яйца. А что если…
Я задумался, не нужен ли мне собственный прикормленный репортёр. Мысль стоящая. Отложим на потом и запомним. Это стоило обдумать более тщательно. В любом случае сейчас стоило сконцентрироваться на том, чтобы избавиться от Штайнберга. И я знал того, кто может в этом помочь.
Через сорок минут вызванное мною такси свернуло на небольшую и ухоженную улицу. Не самый благоприятный район города, но, что забавно, тут я себя чувствовал практически в полной безопасности. Хозяин района хорошо следил за порядком.
Пройдя несколько метров, увидел знакомую вывеску. Сейчас всего десять утра, так что заведение ещё закрыто. Точнее, оно пока не принимает посетителей. А вот входная дверь открыта. Чёрно-красная неоновая вывеска с названием заведения и стилизованной птичкой, правда, не горела, но оно неудивительно. День же на улице. Что толку-то?
Зайдя внутрь, как всегда увидел за стойкой знакомое лицо. Точнее, фигуру. Мария сидела на барном стуле, что-то записывая в широкий журнал, и попивала кофе. Вокруг суетились официантки и уборщицы, одновременно убирая последствия прошедшей ночи и готовя бар к открытию через несколько часов. Парочка из них меня узнали и помахали, не отрываясь от работы.
— Мы ещё закрыты, — громко произнесла Мария, даже не подумав повернуться в мою сторону.
— Да ладно тебе. Даже кофе не угостишь?
— О, явился-таки, — улыбнулась она, когда увидела, кто именно вошёл в заведение.
— А что? Скучала?
— Да какое там, — закатила она глаза и отхлебнула из чашки, размеры которой больше напоминали небольшое ведёрко. — Вон, занимаюсь бухгалтерией.
И показала на исписанный аккуратным и убористым почерком журнал со стройными колонками цифр.
— Поможешь?
— О нет, — тут же замахал руками, не горя желанием снова связывается с этим делом. — Я с этим завязал.
— А я тебе мороженого дам, — заговорщицки прошептала Мария, наклонившись ко мне и как бы случайно выставив обтянутую футболкой грудь с глубоким декольте.
— Мне вообще-то уже давно не четырнадцать, — усмехнулся, присаживаясь рядом с ней на барный стул. — Такие трюки со мной больше не работают.
— Какие именно трюки? — со смешком уточнила она, а затем уже рассмеялась в голос. — Ну как знаешь. Я бы даже могла полить шарики сиропом…
— Лучше кофе, — продолжил я стоять на своём, мысленно гадая, а мороженое ли она имела в виду…
— Тогда сам себе сделай. Машинкой пользоваться умеешь.
— Злая ты.
— Я занятая, — поправила меня Мария, продолжив делать записи в журнале и считая что-то на открытом в телефоне калькуляторе. — Ты зачем в такую рань пришёл?
— Хочу с ним увидеться.
Включил машинку, насыпав чётко отмеренное количество молотого кофе в рожок и затем вставил его на своё место. С этой штукой обращаться я более или менее умел, так что на то, чтобы сделать себе чашку свежего кофе, ушло не больше пары минут. Главное, не забыть убрать за собой. А-то помню, как однажды вечером не помыл рожок, и гуща в нём засохла. Мария мне тогда такого подзатыльника отвесила, что потом ещё час в ушах звенело…
— Рожок за собой помой, — не глядя на меня, сказала она, будто прочитав мои мысли.
Угу. Помяни чёрта…
— Да-да. Помню я. Один раз всего…
— Три раза, — тут же поправила меня Мария. — И я тебя тогда ещё пожалела. Совсем мелкий был. Жалко тебя стало. А так бы убила.
Даже не сомневаюсь. Мне вообще иногда казалось, что эта здоровенная итальянская кофе-машина была для неё дороже всего на свете.
Попробовал кофе. Первый же глоток обжёг нёбо, но напиток оказался идеален. Крепкий, ароматный и с ярким вкусом. Почему-то нигде больше в городе я не пил такого вкусного кофе. Как-то раз спрашивал, какие зёрна Мария заказывает, но она отказалась отвечать, мол, секрет всех секретов, страшная тайна, бу-бу-бу и всё в том же духе.
Эх, ностальгия. Даже удивительно, как повернулась моя жизнь после того, как судьба свела меня ещё подростком с хозяином этого места. Аромат кофе, запахи дерева, сигаретного дыма и местной кухни прямо-таки пробивали на воспоминания.
— Так что? Он здесь? — спросил я у Марии, расправившись с половиной кружки.
— Да. Только подожди немного. У него сейчас разговор по телефону. Он, как закончит, сам придёт. Хотел проверить зал к открытию.
— Он вообще спит?
— Как будто ты сам не знаешь…
Ну в целом верно. За свою недолгую жизнь я ни разу не припомнил момента, чтобы хозяин заведения отсутствовал на своем месте. Только все всё равно продолжали спрашивать и получали один и тот же ответ.
Благо ждать пришлось не так уж и долго.
Где-то минут через десять в зал вышел князь. Чёрные брюки с начищенными до блеска туфлями. Неизменная белая сорочка с закатанными до локтей руками и чёрный жилет. В зубах тлела тонкая коричневая сигарета, а длинные чёрные волосы зачёсаны назад. На пальцах разнообразные кольца и массивный золотой браслет на левом запястье. Некоторые говорили, что эти штуки артефактные, но лично я не верил. По крайней мере не видел, чтобы князь хоть когда-то использовал что-то подобное.
— О, у нас гости, — без особого удивления заметил он меня и тут же переключился на сидящую за стойкой Марию. — Ты закончила с бумагами?
— Почти, — не отвлекаясь от журнала, отозвалась она. — Мне ещё полчаса надо.
Окинув цепким взглядом зал, князь зашёл за стойку и, достав недавно помытый мною же рожок кофе-машины, принялся варить кофе для себя.
— Зачем пожаловал, Александр?
— Да вот, дело к тебе есть. Хотел бы попросить об услуге.
— Мои услуги дорого стоят, — отозвался Князь, стряхнув сигаретный пепел прямо в раковину, не отвлекаясь от процесса приготовления кофе. — Уверен, что сможешь себе их позволить?
— Ну я планирую хотя бы попытаться.
— Ну попытайся. — Аппарат шипел с полминуты, продавливая кипяток под давлением через заполненный молотым кофе рожок в чашку.
Сколько себя помнил, он всегда пил двойной эспрессо. Без сахара. Вот и сейчас, положив рожок в раковину, повернулся ко мне с небольшой чашечкой в руках.
А ещё я с какой-то обидой заметил, что Мария даже внимания не обратила на немытый рожок. Ну, у всех свои права. Некоторые равнее, как говорится.
— Итак, я тебя слушаю.
— Мне нужно всё, что ты можешь нарыть на барона Григория Алексеевича фон Штайнберга.
— С какой целью?
— А это имеет значение?
— В моём деле всё имеет значение, — философским тоном произнёс князь, делая небольшой глоток кофе. — Незначительных деталей, как и неважных мелочей, не бывает…
— А те, кто об этом забывают, очень быстро оказываются там, где оказаться совсем не хотели, — закончил я за него фразу, которую слышал, наверное, раз двести.
— Рад, что ты помнишь мои советы, — хмыкнул он. — Итак, спрошу ещё раз. С какой целью тебе нужна эта информация?
— Ты ведь в курсе, чем я сейчас занимаюсь?
— Работаешь в адвокатской конторе, — кивнул он, что меня нисколько не удивило. Порой казалось, что этот сорокалетний с небольшим франт с мутным прошлым вообще знает всё и обо всех.
— В точку. Мы сейчас работаем над одним делом…
— Баронесса Димитрова.
Я снова кивнул. Удивляться смысла нет.
— Она самая. Штайнберг каким-то образом оказался в числе присяжных, и нам надо его оттуда выпнуть.
— Хм-м-м… а другим способом вы этого сделать не можете. Или же не хотите… Нет, скорее всего, именно что не можете, — сделал он резонный вывод. — А поскольку ты вряд ли за последнюю пару месяцев успел стать известным адвокатом, сделаю вывод, что это в первую очередь нужно тому, кто тебя в эту фирму притащил. Что? Штайнберг прошёлся ботинками по чьей-то гордости?
— Вроде того, — признал я. Скрывать толку нет. Мой собеседник ложь за версту чует. — Поэтому мне нужен способ надавить на него. Нас поджимает время, а сами мы ничего на него не накопали.
Князь задумчиво посмотрел на меня, затянулся сигаретой и одним глотком допил свой эспрессо.
— Какой у тебя бюджет? — спросил он в лоб.
— Что?
— Ты знаешь, сколько я беру за торговлю информацией. У тебя таких денег нет и никогда не было. Значит, их тебе даст твоё высокородное начальство. Сколько?
Я едва не застонал. А ведь хотел поторговаться. Так он сразу в лоб спросил. И? Что теперь делать? Врать ему без толку. Он читал ложь так же, как я читал эмоции.
— Миллион, — неохотно признался я, и всё ещё сидевшая рядом Мария едва не подавилась своим чёрным кофе, услышав сумму.
А вот Князь даже не впечатлился.
— Наличка? Хотя нет. Скорее всего, тебе дали вексель на предъявителя.
— Верно.
— Хотел со мной поторговаться?
— Ну была такая мысль…
— Перебьешься. — Князь посмотрел на меня несколько секунд, словно раздумывая, а затем спросил: — Срок?
— Чем раньше — тем лучше. В идеале вчера.
— Ладно. Я позвоню тебе послезавтра. Возьму двести тысяч вперёд и ещё триста, если что-то найду. Но двести остаются при мне в любом случае.
Не допей я к тому моменту кофе, то сам бы им и подавился. Вот так вот, с ничего, заработать две сотни. Если бы я не знал его так хорошо, как знаю, то решил бы, что меня разводят.
Вот только я его знал. Если он сказал, значит, что-то найдёт. В противном случае причина может быть только одна. Того, что мы ищем, просто не существует. С другой стороны, я был рад, что он не потребовал сразу весь лимон. А ведь мог…
— Что? — улыбнулся он, увидев мое удивленное лицо. — Неужто думал, что я сразу всю сумму себе потребую?
— Предполагал такое, да.
— Не вижу смысла. Плюс не хочу портить себе отношения с будущим клиентом.
— Ка-а-ак дальновидно, — протянул я, достав из кармана вексель и вписал в него сумму в двести тысяч, после чего передал листок Князю. — Не уверен, что с такими ценами я к тебе ещё приду.
— А я и не про тебя говорил, — довольно ответил он, убирая сложенный вексель во внутренний карман своего жилета. — Кто знает. Может быть, моя безграничная щедрость сподвигнет благородного Романа Павловича Лазарева как-нибудь оказать мне ответную услугу.
— Это ты безвозвратный аванс в двести тысяч щедростью называешь? — не удержался я.
— Что богатство для одного, лишь бисер для другого, — пожал он плечами. — В любом случае сделка есть сделка. Мария позвонит тебе.
— Ладно. Тогда я пошёл…
— Сядь, — уже куда более серьёзно сказал он мне. — Разговор есть.
— Если что, у меня этих золотых билетиков больше нет, — сразу предупредил я его, но выражение на лице Князя заставило меня позабыть шутки. — Разговоры с тобой, знаешь ли, дорого обходятся.
— Считай, что это небольшой бонус к нашей сделке. Даумова помнишь? — задал он вопрос, облокотившись на стойку.
— Забудешь этого увальня, как же.
— Вот и он про тебя не забыл, — кивнул князь. — Пару дней назад приходил ко мне вместе со своими людьми. Спрашивал про тебя.
М-да. Однако, неприятная новость.
— И? — Шутить на эту тему у меня желания не было от слова совсем.
— А чего ты ждёшь? Сказал, что знаю тебя.
— И, очевидно, знаешь, где я теперь живу.
— В точку, — кивнул князь.
— Но им ты не сказал.
— Скорее, они не смогли оплатить мои услуги, — поправил он меня. — Видишь ли, по странному стечению обстоятельств это оказалась очень дорогая информация.
Я благодарно кивнул, понимая, что именно сказано между строк. Он никогда от своей прибыли не отказывается. В определенных кругах это известно всем. И тот факт, что он меня не сдал… это дорогого стоит. В данном случае ровно столько, чтобы этому злобному говнюку жадность глотку придавила.
И почему-то я был на сто процентов уверен, что князь назвал ему именно ту сумму, которую тот не смог бы заплатить. Из-за неспособности или жадности, не так уж и важно. Главное, что не мог.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я его.
— Не за что. Но я на твоём месте почаще бы оглядывался, Александр. Или вообще уехал бы из города…
— Не могу.
— Почему-то я не удивлён, — вздохнул хозяин «Ласточки». — Просто чтобы ты знал. Я не стану с ним конфликтовать. Назвал ему цену. Он платить отказался. На этом наши с ним дела закончились. Все знают, что повторно сделки я не заключаю. Но делать что-то сверх этого не стану. Время неспокойное, и связываться с теми, на кого он работает, у меня нет никакого желания. По крайней мере, сейчас. Так что в случае чего, ты сам по себе, Александр.
Как будто когда-то было иначе…
