Прекословие

Всякое прекословие, хотя оно от приязненного и благоговейного расположения, отчуждает прекословящего от Господа; всякое же слово Господне должно принимать со всей несомненностью (4).

Прелюбодеяние

Если муж, живя с женой и не удовольствовавшись браком, впадает в блуд, то такового признаем блудником и надолго подвергаем духовным наказаниям; впрочем, не имеем правила подвергать его осуждению за прелюбодеяние, если грех сделан со свободной от брака, потому что прелюбодейца, как сказано, непорочна и неоскверненна не будет и не возвратится к мужу своему (см. Иер. 3, 1), и содержащий прелюбодейку – безумен и нечестив (Притч. 18, 23), а впадший в блуд не отлучается от сожительства со своей женой. Потому как жена приимет мужа своего, возвращающегося от блуда, так муж изгонит из дома своего оскверненную им. Нелегко найти этому основание, но так превозмог обычай (6).

* * *

Если муж отлучился и не является, то жена его, прежде удостоверения о смерти его вступившая в сожитие с другим, прелюбодействует (6).

* * *

О женщинах, которые впали в прелюбодеяние, исповедали или сами свой грех из благоговения, или как ни есть обличены во грехе, отцы наши не повелели объявлять всенародно, дабы обличенным не дать причины к смерти; установили же чтобы оставаться им без приобщения, пока не исполнится время покаяния…

Жены воинов, которые, не имея известий о мужьях, вступили в брак, подлежат тому же осуждению, как и жены, которые не дождались возвращения отлучившихся мужей. Впрочем, дело более достойно здесь извинения, потому что более причин заключать о смерти мужей (6).

* * *

Кто по отъятии у него чужой жены вступил в брак, тот за прежнюю будет обвинен в прелюбодеянии, а за вторую не подлежит ответственности (6).

* * *

Живущая с прелюбодеем во все это время есть прелюбодейка (6).

* * *

Жена, оставленная мужем, по моему мнению, должна оставаться безбрачной, ибо если Господь сказал: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать (Мф. 5, 32), то преградил ей общение с другим тем самым, что назвал ее прелюбодейкой. Ибо возможно ли, чтобы муж подлежал ответственности как виновник прелюбодеяния, но невинна была жена, которую Господь назвал прелюбодейкой за общение с другим мужем? (6)

* * *

Кто впал в прелюбодейство, тот пятнадцать лет да не приобщается Святынь, и да будет четыре года плачущим, четыре – слушающим, четыре – припадающим, два – стоящим с верными без приобщения…

Кто показал бесстыдство на мужчинах, тому пусть будет распределено время наказания, как и впадшему в грех прелюбодеяния.

Кто исповедал преступление свое с бессловесным, тот да проведет в покаянии то же самое время (6).

* * *

Сопряжение браком людей в запрещенном родстве, если будет обличено как грех человеческий, да понесет наказание, положенное прелюбодеям (6).

Кто оставляет жену, законно с ним сочетавшуюся, и берет другую, тот, по изречению Господню, подлежит суду за прелюбодеяние (см. Мф. 19, 9). Правилами же отцов наших постановлено, чтобы таковым один год плакать, два года быть в числе слушающих, три года припадать, седьмой же год стоять с верными, и таким образом удостаиваться приношения, если покаются со слезами.

То же правило имеет силу и в рассуждении тех, которые берут в сожитие двух сестер, хотя и в разные времена.

Распаляемый страстью к своей мачехе подлежит тому же правилу, как распаляемый страстью к своей сестре (6).

Премудрость

Из притчей [Соломоновых] можно познать премудрость и наказание (Притч. 1,2).А премудрость есть знание вещей Божественных и человеческих, также и их причин.

Посему, кто с успехом богословствует, тот познал премудрость, как и блаженный Павел говорит: мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей (1 Кор. 2, 6–7).

И кто из устройства мира уразумевает Зиждителя, тот познает также Бога из премудрости, видимой в мире. Ибо невидимое Его… от создания мира через рассмотрение творений видимо (Рим. 1, 20). А к мысли о Боге приближает нас, когда говорит: Господь премудростью основал землю; и: когда Он уготовлял небеса, я [премудрость] была там; и: я была при Нем художницею; и: была радостью всякий день (Притч. 3, 19; 8, 27–30). Ибо все это говорит Соломон от имени олицетворенной им премудрости, чтобы доставить нам ясное о ней познание. И вообще в словах: Господь имел меня началом пути Своего (Притч. 8,22), – разумеет премудрость, открывающуюся в мире, которая едва не выговаривает через видимое, что она произошла от Бога и что в тварях не самослучайно сияет столько премудрости. Ибо как небеса проповедуют славу Божию, и о творении рук Его возвещает твердь, возвещает же не издавая гласа; потому что нет наречий и языков, на коих не слышны были бы голоса их (Пс. 18, 2,4), таковы словеса и началородной премудрости, которая при творении прежде всего другого положена в основание твари: она молча вопиет о своем Творце и Господе, чтобы ты восходил через нее к мысли о едином Премудром.

Но есть и человеческая некая мудрость; это – опытность в делах житейских, по которой называем премудрыми сведущих в одном каком-нибудь из полезных искусств.

Поэтому у этого писателя приглашением к премудрости и занята не малая часть книги. Премудрость во исходех поется, в стогнах же дерзновение водит, на краех же стен проповедуется (Притч. 1, 20–21). Видя ревность людей, видя, что все мы естественным образом любим знаменитость премудрости, Соломон похвалами премудрости возбуждает души стремиться к ней без укоснения и нерадения. Говорит, что везде много о ней речей, на путях, на торжищах, на городских стенах. Для того именует врата, стогны, стены, чтобы наименованием исходов и стогн показать знаменитость премудрости, а наименованием ее стен – ее пользу и достаточность для всякой безопасности в жизни. И желая освоить нас с нею, говорит: Скажи мудрости: «Ты сестра моя!»; и еще: люби ее, и она будет оберегать тебя (Притч. 7,4; 4, 6). Потом, показывая общеполезность ее и что польза от нее простирается равно на всех, говорит: заколола жертву, то есть уготовала твердую пищу для обучивших душевные чувства долгим учением; растворила вино свое, веселящее сердце человека; а под чашей разумеет он общее и всенародное причащение благ, где всем дозволено с одинаковым правом почерпать сколько кто может и сколько кому потребно; и приготовила у себя трапезу (Притч. 9,2). Все говорит в высшем знаменовании, под образом телесного давая нам разуметь духовное. Ибо словесную пищу души называет трапезой, к которой созывает с высоким проповеданием (Притч. 9,3), то есть учениями, не заключающими в себе ничего низкого и презренного. Кто неразумен, обратись сюда! (Притч. 9, 4). Ибо как больные требуют врачевания, так безумные имеют нужду в мудрости. И; лучше бо сию куповати, нежели злата и сребра сокровища (Притч. 3, 14). И: она дороже драгоценных камней… ничто из желаемого тобою не сравнится с нею (Притч. 3, 15). И; сын мой! если ты мудр, то мудр для себя и для ближних твоих (Притч. 9, 12). И: у сына разумного дела благоуспешны (Притч. 13,14). И вообще, в истине сего слова можешь ты увериться, собрав на досуге все, что сказано о премудрости у Соломона.

Поскольку же в лукавую душу не войдет премудрость (Прем. 1, 4), то прежде всего души, намеревающиеся беседовать с мудростью, очищает Божиим страхом. Ибо тайны спасения повергать перед всяким без разбора и принимать одинаково всех, далее не имеющих ни чистой жизни, ни разума испытанного и точного, походит на то лее, что и в нечистый сосуд вливать многоценное миро. Посему начало мудрости – страх Господень (Притч. 1, 7). А страх – очищение души по молитве пророка, который говорит: пригвозди страху Твоему плоти моя (Пс. 118, 120). Где обитает страх, там пребывает всякая душевная чистота, потому что оттуда бежит всякий порок и всякий нечестивый поступок; и телесные члены, пригволсденные страхом, не могут порываться на дела неблагоприличные. Как человек, в которого вонзены вещественные гвозди, будучи удерживаем болью, остается бездейственным, так и пригвожденный страхом Болсиим, ожиданием угрожающих наказаний пронзаемый как бы некоторой болью, не может и глаз употреблять, на что не должно, и рук простирать на дела непозволенные, и вообще, ни в малом, ни в великом поступать вопреки своему долгу. Оскверненных же и подлых душой Соломон не допускает к слышанию Божественных речей, говоря: а бесстрашные во вратах водворятся (см. Притч. 19, 23). И: взыщете премудрости у злых и не обрящете (Притч. 14, 6). И еще: взыщут мене злии и не обрящут (Притч. 1, 28), потому что не очищены Божиим страхом. Поэтому кто намерен приступить к принятию премудрости, тот приходи, очистив срамоту греха спасительным страхом. Итак, из учения Притчей открылось нам и другое благо, а именно: восприятие страха, внушенное нам премудростью (1).