Уединение

А что ты желаешь затвора, то этого не одобряю и не соизволяю на это; затвори двери ума и сердца от возношения, а уста и язык от многоглаголания, брани и осуждения. Рукам не давай воли простираться на биение, приими совет желающих тебе пользы душевной – вот и затвор твой совершится, не имущий ни единой прелести и подсады вражией (прп. Макарий, 20).

* * *

Полагаете, что в уединении вы покойны будете. Но этот ложный покой-то вас и обманул. Я вам представлял, что для вас всегдашнее уединение вредно: оно приносит только о себе мнение, а после и смущение. Вы не такого еще устроения, как были святые мужи, победившие страсти и удалившиеся для созерцания высших таинств духовных, вы требуете еще обучения себя с людьми, исполнением заповедей Божиих, через что вы, видя немощь свою, должны невольно смиряться и приносить покаяние— и сподобитесь милости Божией, а в уединении вы ничего не видите за собой, кроме исправлений своих, а какая же за это награда (прп. Макарий, 20)?

* * *

Вам показалась жизнь монастырская так же суетна, как и мирская, и потому вы находили одно уединение верным способом победить страсти и угодить Богу? Теперь вы хотя и живете спокойно в своем имении, но находитесь в двоедушии, не понимая, на истинном ли пути стоите, и страх овладевает вами, да не погибнет душа ваша, и от этого мятется дух ваш? На это вам отвечаю: уединенная жизнь ваша не может принести вам пользы, но даже и опасна от бездействия заповедей Божиих и сокровенных внутрь лежащих страстей, которые мы познаем от сообращения с людьми единомысленными, а познав их, стараемся при помощи Божией борьбой искоренить (прп. Макарий, 20).

* * *

Разве тем исцеляются наши страсти, чтобы мы были уединены и никто бы нас не трогал? Напротив, они от этого умножаются и лишают совершенно покоя, а при обращении с другими и при побеждении страстями мы познаем свою немощь, смиряемся, каемся и по времени получаем исцеление. Многие книги прочти; не найдешь исцеления страстей другим образом (прп. Макарий, 20).

* * *

Вы испытали уединенную жизнь – какую она вам пользу принесла? Доставила ли спокойствие? Отнюдь нет. Мы вам пишем это совсем не с тем намерением, чтобы удержать вас в С-е, но дабы вразумить вас, что и в другом месте может встретить вас искушение, хотя и не точно такое, но другого рода, а все искушение; ибо вся жизнь наша есть искушение (ср.: Иов 7,1) (прп. Макарий, 20).

* * *

А что ты желаешь затвора, то этого не одобряю и не соизволяю на это; затвори двери ума и сердца от возношения, а уста и язык от многоглаголания, брани и осуждения, рукам не давай воли простираться на биение, приими совет желающих тебе пользы душевной – вот и затвор твой совершится, не имущий ни единой прелести и подсады вражией (прп. Макарий, 20).

* * *

Святой Иоанн Златоуст не одобряет, если кто, и в своей обители живя, часто и без нужды выходит из кельи, говоря так: «Курица, если часто излазит из своего гнезда, рождает дохлецы; так и инок, часто исходя из своей кельи, делается бесплодным». А святой Исаак Сирин говорит: «Если кто любит собеседование со Христом, тот любит быть уединенным». К этому скажу вам и о себе самом, что я, хотя и многогрешный и рассеянный человек, но весьма люблю свою келью, и когда я остаюсь в ней один, тогда бывает у меня праздник на душе. А потому даруй, Господи, и вам усердие отыскивать внутри своей кельи Царствие Небесное, и если обрящете, тогда и вы можете сказать: Хорошо мне здесь быть (Мф. 17,4) (прп. Антоний, 20).

* * *

Враг общежительным монахам восхваляет уединенное жительство, а уединенно живущим хвалит общежитие, и таким образом путает тех и других (прп. Амвросий, 1).

* * *

Пишешь, что N. во время поста находится в церковном затворе, а я и в пост и не в пост постоянно нахожусь на людском соборе и сборе и чужих дел на разборе.

* * *

Пишешь и ты, что мое положение исключительное. А в заведениях исключают неспособных. Вот, видно, и меня, как неспособного к уединению, судьба исключила и вринула в молву людскую. Хотя сказано Господом в Евангелии: Милости хочу, а не жертвы (Мф. 9,13), но к тому прибавлено: «Сие творите и оного не оставляйте» (ср.: Мф. 23, 23), оного, то есть попечения о собственной душе, о собственном спасении (прп. Амвросий, 1).

* * *

Уединяться не спеши, а прежде позаботься об обители и сестрах, которых совсем оставить немалый страх, и усердно позаботиться о них показывает знамение истинной любви, о которой апостол пишет так: Если я отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует… не ищет своего (1 Кор. 13, 3–5). Аще Сын Божий послушлив был до смерти крестной, то что скажем мы о себе, егда приидет помысел, смущающий нас уединением и оставлением забот об обители и о сестрах? Повторяю, что оставить все это – немалый страх (при. Амвросий, 3,

ч. 2).

* * *

Когда Лот жил в Содоме, был свят, а когда вышел в уединение, пал (при. Амвросий, 2, ч. 2).

* * *

Не ретись нерассудно на одно внешнее уединение, которое в страстном может питать самомнение, гневливость и осуждение других. Обращай на эти признаки твое внимание и понуждайся обучать себя самоукорению, во всяком случае возлагая вину на себя, а не на других. Помни всегда отеческое слово: «Келья высит, а люди искушают». Потому-то немощному и страстному и полезно прежде протереться между людьми да научиться смиряться и не порицать других (при. Амвросий, 3, ч. 2).

* * *

[Вы] выражали желание и решимость сесть в открытый затвор, тогда как евангельским учением истязуется от нас делание тайное. А во-вторых, и не всегда мы можем соответствовать провозглашенному затвору житием нашим по… немощи. Поэтому лучше немощью и прикрывать уединение наше и безмолвное житие. Если в таком случае и не совсем достаточны будем для такой жизни, все-таки не будем строго судимы ни от людей, ни от Бога (прп. Амвросий, 3,ч.2).

* * *

Объясняешь, что помысел уединения тебя измучил, лишает тебя сна и пищи, не дает тебе никакого покоя!

На безмолвие и уединение поступают по особому Промыслу Божию, как, например, сказано было Арсению Великому: «Молчи, бегай – и спасешься». А ты такого призвания свыше не получала, а думаешь это сделать по своему только желанию и притом с примесью вражеского искушения и, наконец, с ослушанием (прп. Амвросий, 3, ч. 2).

* * *

Один прозорливец видел в видении пустынника-страннопри-имца, больного и послушника. У послушника на шее была золотая гривна или цепь. Прозорливец спросил, почему такая честь больше всех послушнику. Ему в ответ сказано: «Пустынник хотя и много трудился, но по своей воле и по своему желанию, а послушник жил в отсечении своей воли и своих желаний и благих». Ты думаешь в уединении обрести покой, но весьма ошибаешься. Святой Григорий Богослов ради гонений и смут оставил должность епископа и в уединении испытал великое томление.

Антония Великого в уединении бесы избили так, что он два дня был как мертвый. Поэтому святой Иоанн Лествичник советует лучше иметь борьбу с людьми, нежели с бесами, потому что люди хотя иногда ожесточаются и не покоряются, а потом опять смягчаются и повинуются. А бесы никогда не перестают против нас злобствовать и неистовствовать (прп. Амвросий, 3, ч. 2).

* * *

Ты в уединении желаешь приблизиться к Богу, а в «Лествице» сказано, что истинный послушник стоит одесную Распятого. И опять о близких к Богу сказано, что они должны приносить Богу дары, как сказано в псалмах: Все, которые вокруг Его, принесут дары (Пс. 75, 12), т. е. спасение других душ.

Подумай хорошенько и сообрази все написанное и не спеши на безмолвие и на уединение, а с терпением и покорением ожидай на то воли Божией и благоприятного времени (прп. Амвросий, 3, ч.2).

* * *

У тебя есть стремление к уединению. Если N. оно вредно, то почему же тебе оно будет полезно? Ты, живя и среди людей, не знаешь, куда деться от мысленной брани, что же было бы с тобой на уединении (прп. Амвросий, 3, ч. 3)?

* * *

Объясняешь свою скорбь касательно неимения своей кельи и касательно неудобств жить в чужих кельях в многолюдстве. С одной стороны, справедливо: так, в такой тесноте, как ты живешь, действительно жить неудобно, но с другой стороны, скорбь твою – до изнеможения душевного – нельзя ни одобрить, ни назвать правой. Если мы желаем наследовать Царствие Того, Который во время земной жизни не имел, где главы подклонить, то основательно ли поступаем, малодушествуя до изнеможения касательно внешних неудобств.

Тогда как ими-то и через них-то очищается грешная душа наша, как в горниле. Хотя я лично тебе говорил, как много ты себя повредила нерассудным желанием, но и теперь замечаю, что ты доселе доверяешься руководству влекущего желания, по-видимому мнимо благого, но все-таки нерассудного и противоречащего отеческим писаниям, в которых говорится, что желающий уединенной жизни наперед должен обучиться среди людей терпению, смирению, незлобию и долготерпению от поношений, и уничижений, и от неудобств, и прибавлено, что иначе не бывает. Святой Лествичник говорит, что безмолвие тела есть благочиние чувств внешних, а безмолвие души есть благочиние помыслов. Этому безмолвию и старайся обучаться. Сестрам, где ты живешь, можешь сказать так: «Если вы желаете, чтоб я у вас жила, то побольше молчите и без крайней надобности не рассказывайте разных россказней и не делайте неуместных вопросов. Будем лучше помолчаливее жить, внимая каждая своей совести со страхом Божиим. Если же иначе, то я долго не могу у вас пробыть» (прп. Амвросий, 3,ч.3).

* * *

Оставаться с собой и Богом – это хорошо, если действительно так. В псалме на каждой вечерне читаем: Един есмь аз, дондеже прейду (Пс. 140, 10), т. е., живя среди многих, полезно уединяться и с собою одним оставаться. Это помогает избегать многих сетей вражеских, если при этом не будем плохо разуметь о ближнем (прп. Амвросий, 3, ч. 3).

* * *

Уединение тебе не только не будет полезно, но и может усилить душевный твой вред со стороны прелести вражией. Святой Исаак Сирин в 30-м Слове пишет: «Не всякое доброе желание бывает от Бога, но впадает подобное желание и от диавола, такое не приносит пользы, но враг поставляет сеть». Ты во всю жизнь свою увлекалась мнимо благим и нерассудным желанием и оттого повредила себя душевно и телесно. Святой Симеон Новый Богослов, когда пишет о первом образе молитвы, говорит, что повредившиеся прелестью вражией по причине сожития с другими не впадают в помешательство ума, которому подвергаются уединенные. Святой Лествичник пишет, что безмолвие есть благоустроение нрава и благочиние чувств и помыслов. О сем безмолвии позаботимся и живя с другими, по слову апостола, не высокомудрствуйте, но последуйте смиренным (Рим. 12,16) (при. Амвросий, 3, ч. 3).

* * *

В прежнее время и в пещерах жили люди толковые: знали и твердо помнили, зачем они там жили, то есть чтобы удержать не только язык от зла, но и ум от лукавых и скаредных помышлений. Везде обносится слово опытных: «Чего не видишь, того и не бредишь». Прежние разумные пещерные жители жили в пещерных местах для того, чтобы стяжать истинную любовь к Богу и искреннюю любовь к ближним, памятуя всегда апостольское слово: думающий любить Бога, а ближнего своего ненавидящий – ложь есть (см. 1 Ин. 4, 20). Еще видим в отеческих писаниях, что тогдашние люди, уединяющиеся, совершенные, жили по одному, а не достигшие еще совершенства жили вдвоем и втроем для познания своей немощи и для снискания кротости, и терпения, и смирения. Хотя иногда и тяжким кажется сожитие с другими для неукрощенного еще самолюбия, но весьма полезно для обнаружения наших немощей, а то уединенному часто кажется, что он живет хорошо и исправно, и через то удобно впадает в самомнение и обольщение. Лучше видеть свои немощи и недостатки и через то навыкать смирению и самоукорению, нежели обольщаться мнимым исправлением и через то впасть в гордость, за которую и ангелов согнали с неба (прп. Амвросий, 3, ч. 3).

* * *

В первом письме писала ты, что взяла келейницу, но что она во многом тебя затрудняла и стесняла, а во втором письме пишешь, что она уже ушла от тебя. Но сама видишь, что с келейницей одни неудобства, а без келейницы другие неудобства. Особенно в случае болезни или изнеможения тебе невозможно обходиться без келейницы, как самое дело показывает. Что бы с тобой было, если бы 13 августа в Киеве ты была одна без келейницы? Одной можно бы тебе душевно повредиться.

И вообще сказано в Писании: Двоим лучше, нежели одному… Горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его (Еккл. 4, 9-10). Высочайшим образцом безмолвия был Арсений Великий, но и он в своем уединении имел при себе двух человек, Александра и Троила. Как же нам, немощным душевно и телесно, жить одним? Разве мы выше Арсения Великого (при. Амвросий, 3, ч. 3)?

* * *

Если тебя за уединение считают гордой – радуйся. Если мешают молиться, не унывай, а смиряйся (при. Анатолий,18).

* * *

Одна жила и к лучшему не переменилась, потому что уединение неполезно тебе. Страсти истребляются не в уединении, а среди людей, когда будешь смиряться перед всеми, слушаться, отвергать свою волю, считать себя хуже всех и терпеть оскорбления (при. Иосиф, 19).

* * *

Пишешь, что тебе одной лучше жить, то это неправда. Страстным святые отцы запрещают жить уединенно, а советуют жить с людьми и стараться побеждать свои страсти смирением, терпением и прочими добродетелями. А одна где это сделаешь (прп. Иосиф, 19)?

* * *

Необходимо углубляться в себя, в свой внутренний мир, т. к. в нем таится источник утешения. Ученые для отдыха уезжают за границу, под южное небо Сицилии, а мы углубимся в свое сердце, в котором заключается целый чудный мир, может быть, многим неизвестный. Но как войти в него? Единственный ключ есть Иисусова молитва, которая открывает нам дверь в этот мир. Но чтобы углубиться во внутренний мир, необходимо уединение. Некоторые святые для обретения уединения бежали в глубочайшие пустыни и оставляли всех и вся, чтобы только упражняться в Иисусовой молитве. Известный подвижник Лука Элладский, подвизавшийся сначала в одном из греческих монастырей, бежал в пустыню для усовершенствования в молитве, т. к. постоянные толпы народа, приходившего за советом и утешением, мешали ему сосредоточиться. Поступил он подобно Арсению Великому, который был научен Самим Богом: «Бегай людей – и спасешься». Является вопрос: законно ли поступил Лука, оставив народные массы для спасения только своей собственной души? Вполне законно. Ученые, чтобы издать какой-нибудь научный труд, удаляются от общества и углубляются в свою работу. Ученик, приготовляясь к экзамену, уходит в отдельную комнату, а если нет таковой, то часто, закрыв уши, чтобы не слышать чего-либо постороннего, зубрит свои предметы; не тем ли более святой для приготовления себя к вечной жизни имеет право на уединение? И удаляется он от людей не из ненависти к ним, не по эгоизму, но и там, в пустыне, служит тому же миру молитвой о нем ко Господу.

Одному схимнику явилась однажды Матерь Божия и спросила его:

– Кто ты такой?

– Я грешнейший и недостойнейший раб Твой, Владычица, – ответил он.

– Но какое твое звание?

– Я схимник.

– А что значит – схимник?

Старец затруднился ответить. Тогда Сама Владычица Матерь Божия объяснила ему:

– Схимник – есть молитвенник за весь мир.

Итак, святые, удаляясь от людей, не перестают любить их и молитвами своими отвращают от грешных гнев Божий (прп. Варсонофий, 20).

Когда я еще жил в миру, товарищи называли меня идеалистом. Бывало, придут звать меня куда-нибудь:

– Устраивается пикник. Целой компанией едем за Волгу, с самоваром и закуской. Будет очень весело!

– Сколько же это стоит?

– По десять рублей с человека.

Вынимаю деньги и отдаю за себя, чтобы не получить упрека, что уклоняюсь из корыстных побуждений, а потом, в день пикника, заболеваю некоей политической болезнью и остаюсь дома. Вечером иду на берег Волги. Луна. В городском саду играет музыка. Я хожу один, любуюсь красотой ночи – хорошо мне! А наутро товарищи говорят:

– Был он?

– Нет, не был.

– Ну, конечно, рукой махнул, ведь он у нас идеалист!

Идеалист, этот-то идеалист и привел меня, в конце концов, сюда, в скит (прп. Варсонофий, 29).

* * *

На отшельничество и затвор нельзя решаться самопроизвольно, необходимо на то призвание от Бога (прп. Никон, 20).

* * *

При высокоумии и душевных страстях нельзя избирать уединенное житие. Кроме явной прелести, затвор может быть причиной тонкой мысленной прелести (прп. Никон, 20).

* * *

Иногда приходится наблюдать, что к пустынному житию и безмолвию некоторые стремятся, в тайне сердца своего ища вполне удобного, безмятежного, бесскорбного жития. Это стремление безрассудное, не говоря уже, что оно и несбыточное. Бесскорбного жития не было, нет и не будет (прп. Никон, 20).