Схима

Правило не для всех одно может быть полезно, потому что схимники не одинаковы по различной крепости телесной, и неодинаковому разуму, и ведению духовному. Каждый из них должен смотреть на свои силы телесные и душевные и по своей мере простираться и к деланию духовному, внешнему и внутреннему. Всегда памятуя то, что внешнее и видимое подобно только листьям, а внутреннее – плодам и что телесные добродетели – только орудия душевных (прп. Макарий, 20).

* * *

Советую тебе… принять тайно схиму. Смотри, опять не отказывайся: схима есть второе крещение, очищающее и прощающее грехи. Если встанешь, что, однако, ненадежно, то будем тебя уважать, а ты смиряться. Ты хоть и бодришься, но болезнь свое показывает и доказывает, поэтому не усумнись прямо принять тайную схиму, которая прикроется явной мантией (при. Амвросий, 3, ч. 3).

* * *

Советую тебе отвергнуть и презреть помысел, смущающий тебя, что ты прямо приняла схиму. Посылаю тебе книгу преподобного Феодора Студита. В завещании преподобного… ты сама можешь видеть, что древлесвятые отцы обыкновенно постригали прямо в схиму, а уже позднейшие отцы начали сперва постригать в мантию (прп. Амвросий, 3, ч. 3).

Ты удивляешься себе, как ты решилась принять пострижение в схиму… Как бы ни было, а дело уже сделано, переделывать нельзя; остается исполнять по силе и возможности данные обеты, в чем же окажемся неисправными, в том да приносим искреннее и смиренное покаяние. Смущаться же ни в каком случае не должно, кольми паче не жалеть и не раскаиваться в том, что принято такое пострижение. Это великий дар Божий, а даром… пренебрегать не должно: а лучше благодарить и стараться быть достойным того, что нам даровано по великой милости Божией (прп. Амвросий, 3, ч. 2).

* * *

Относительно святой схимы так поступи, как Серафима Клыкова, т. е. когда совсем ослабнешь, приблизишься к гробу, тогда можно и схиму принять. Операции не надо, лучше потерпеть грехов ради. Клыкова страдала целый год, зато милостью Божией очистилась. По смерти ее видали у нас хорошо. Люты скорби и болезни, но сладок вечный рай (прп. Иосиф, 19).

* * *

Недавно приходил к батюшке [прп. Варсонофию] о. Павел из канцелярии для переговоров о написании письма, кажется, какому-то архимандриту на его вопрос: «В чине пострижения в схиму есть выписка из творений прп. Симеона о том, что всякий не совершившийся этим великим образом, то есть схимой, не монах. Как же подумать о современном монашестве, о тех, которые не приняли схимы, а только мантию, и если здесь какое-либо недоразумение, то как его примирить и разъяснить?» На это батюшка сказал так:

– Не знаю, насколько верно мое предположение, но я думаю так. Прежде не было никаких рясофоров и мантий, была одна схима. Эти подготовительные степени, то есть рясофор и мантия, учреждены впоследствии, когда монашество уже ослабело. Правда, мантия немного отличается от схимы. А прежде было так: поступает в обитель ищущий спасения, его испытывают некоторое время, и если он оказывается имеющим произволение, если можно ожидать, что из него выйдет монах, то его сразу постригали в схиму. Так что прежде были только два разряда: послушники, то есть испытываемые, и схимники. Отсюда надо и полагать, что не принявший в то время схимы был простой мирянин. Но я вам повторяю, что это мои личные рассуждения…

Затем вскоре после этого… я опять заговорил с батюшкой об этом же.

– Я полагаю, батюшка, что для разъяснения этого вопроса, – сказал я, – можно обратиться к следующему происшествию: скончались схимонах и послушник. Их погребли, как должно. Потом, когда их откопали через некоторое время, то оказалось, что схима надета на послушника, а схимник лежит без схимы. Поэтому, я думаю, что можно быть монахом и не принимая схимы.

– Это значит то, – сказал батюшка, – что этот послушник проводил жизнь схимонаха, а схимонах жил недостойно своего звания и чина. Но этим схима не умаляется (прп. Никон, 32).

Счастье

Когда человек безо всяких чувств и движений, то тогда он из несчастнейших находится несчастнейшим, потому что не может принести тайны раскаяния, или покаяния, пред духовным отцом и восприять Святые и Животрящие Таины Христовы во оставление грехов! А кто хотя и до крайности поражен болезнью, да в здравом чувствии всего удостаивается – и счастливейший (прп. Лев, 20).

* * *

На вопрос ваш, в чем состоит счастливая жизнь: в блеске ли, славе и богатстве или в тихой, мирной семейной жизни, скажу, что я согласен с последним, да еще прибавлю: жизнь, проходимая с неукоризненной совестью и со смирением, доставляет мир, спокойствие и истинное счастье. А богатство, честь, слава и высокое достоинство нередко бывают причиной многих грехов, и ненадежно это счастье. Притом мы видим в евангельском учении Господнем, что богатый, наслаждавшийся в сей жизни всеми благами, по отшествии в будущий век желал прохладиться в своем страдании хотя каплей воды, но услышал ответ: Чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей (Лк. 16, 25). И еще: здешнее блестящее, роскошное и мнимо счастливое житие Господь называет пространным путем, вводящим в пагубу (см. Мф. 7, 14) (при. Макарий, 20).

* * *

Ошибка и заблуждение человечества происходят оттого, что мы не понимаем как следует намерение Божие и волю Божию о нас. Господь по благости Своей и милосердию Своему хочет даровать нам вечное блаженство на небе, в Царствии Небесном, а мы по слепоте своей более желаем, ищем счастья и благополучия временного на земле. Вот Господь по благости Своей и по любви к роду человеческому и вразумляет нас разными скорбями, и болезнями, и другими бедствиями (при. Амвросий, 3, ч. 2).

* * *

Ты пишешь так: Хорошо нам зде быти, сотворим три сени (Лк. 9, ЗЗ). Да ведь это сказал святой апостол Петр. Они-то ведь были на горе со Христом, поэтому им хорошо было, что они со Христом. А ты неужели думаешь так, что и ты стоишь на горе, т. е. на верхней ступени добродетелей, и всегда со Христом, – мое в этом сомнение. Вот что скажу тебе, родная: ты ведь стоишь под горой с прочими оставшимися учениками, в числе которых был и Иуда-предатель. Так же стоял с отцом и отрок расслабленный. Так, радость моя, не принадлежишь ли ты к расслабленному отроку. Пожалуй, так. Так вопий из глубины сердечной, стоя не на Фаворе, а во юдоли плачевной, и сходящий с горы преобразившийся во славе Христос исцелит и тебя, как Врач душ и телес (прп. Иосиф, 19).

* * *

Сколько верст от Петербурга до Козельска? Пожалуй, больше тысячи. И это расстояние в настоящее время поезд проезжает в одни сутки! Может быть, впоследствии удастся и на воде устраивать железные дороги, укрепив рельсы на особого рода площадках, и понесутся тогда любители путешествия в Африку, Америку, Австралию.

Наука идет вперед большими шагами, если бы нашим отцам или дедам сказать, что люди научатся по телеграфной проволоке говорить на огромное расстояние или, например, переговариваться по телефону, то они не поверили бы и, пожалуй, сочли бы человека, рассказывающего им о таких чудесах, за сумасшедшего. Да, действительно, в области разных изобретений мы далеко ушли вперед. Но стало ли лучше жить людям? – Увы, нет, наоборот, стало еще гораздо хуже.

В 1884–1885 годах была в Париже всемирная выставка. Посетил ее один профессор Оксфордского университета. Возвратясь домой, он говорил студентам.

– Видел я всевозможные машины, машины на все, только одной, притом простой машины, я не видел, и на мои вопросы, будет ли таковая изобретена, дают отрицательный ответ.

– Какая же это машина, профессор? – удивленно спросили студенты.

– Машина, делающая счастье, – ответил он.

Действительно, счастья нет, так как хотят его создать без Христа, и горько ошибаются.

Вот вы занимаете и скромное положение, но имеете веру и любовь ко Господу, а потому и обладаете миром душевным. Теперь многие неверы кричат:

– Не нужно нам неба, мы и на земле устроим счастье.

– А болезни?

– На это доктора.

Но хорошие доктора говорят, что медицина отстала, болезни прогрессируют с удивительной силой, появляются все новые и новые, и доктора положительно не знают, как лечить их.

Например, недавно появилась новая болезнь – в костях образуется песок, кость становится хрупкой, в ней делается отверстие, и песок высыпается. Отчего это происходит, трудно сказать, стирается ли кость от движения – неизвестно, только больной испытывает просто адские муки, а медицина бессильна облегчить его страдания. Если приглашать

доктора, то не может же он сказать больному: «Я не понимаю вашей болезни», или: «Вы все равно должны умереть», – а начинает лечить, как ему Бог поможет. Непрочно земное счастье, и благо человеку, который за ним не гонится, но возлагает свое упование на Христа Спасителя. Он не будет посрамлен.

Сегодня как раз у меня был человек, которого сильно обмануло счастье, это Евгений Николаевич Погожее, пишущий под всевдонимам «Поселянин».

Евгений Николаевич происходит из старинного дворянского рода, получил хорошее образование, но сначала был неверующим. Привел его к Господу такой случай.

Однажды он с теткой собирался в Крым, а та перед этим путешестием захотела сначала побывать у батюшки о. Амвросия.

– Нет уж, матушка, Вы заезжайте, а я Вас в Калуге подожду, – решительно заявил Евгений Николаевич.

– Да почему же? Поедем вместе, мне веселее будет, а к старцу ты можешь и не ходить.

Он согласился. Приехали. Тетка предлагает ему – не сходит ли он хоть разок к о. Амвросию.

Но племянник решительно объявляет:

– Нет уж, не просите, к о. Амвросию я ни за что не пойду. Он замучит меня текстами.

Так и не пошел. Тетка же была и рассказала о нем батюшке.

– А нужно бы ему ко мне зайти, передайте ему, что грешный Амвросий просит его зайти к нему минут на шесть, на десять.

Он пошел и вышел от о. Амвросия другим человеком. С тех пор он начал посещать Оптину и просился в монастырь, но батюшка возразил:

– Нет, сначала окончите университет, а там я скажу Вам, что делать.

По окончании университета Евгений Николаевич приехал к о. Амвросию и спрашивал, что же ему теперь делать.

– А теперь, – сказал батюшка, – пишите в защиту веры, Церкви и народности.

Погожев – художник в душе, и это отражается в его литературных произведениях. Прошло несколько лет, отец Амвросий умер, и Евгений Николаевич осиротел. Приезжал он, по привычке, в Оптину, но ни к кому из старцев не обращался, так как, по его словам, никто не мог ему заменить батюшку о. Амвросия.

Гребцов было много, и хорошие гребцы, но кормчего нет. Правда, был кормчий, который поджидал его к себе, и, наверное, беседа с ним принесла бы Евгению Николаевичу большую пользу. Это покойный батюшка о. Анатолий – великий старец и преемник о. Амвросия, но Погожее не пожелал к нему обратиться.

Однажды он зашел ко мне, я был тогда еще послушником. Разговорились мы с ним.

– Вы – идеалист, Евгений Николаевич, – сказал я ему, – в миру Вам не место, ступайте в монастырь, собственно, все равно, в какой, но лучше в наш, где хранятся заветы старцев. Пять лет пробыли бы Вы послушником, десять лет монахом, пять – иеродиаконом.

– Ну а потом?

– А потом Вы были бы старцем, как о. Амвросий. Вы теперь внешний художник, а тогда сделаетесь внутренним. Вспомните слова Пушкина: «Не для житейского волненья, не для корысти, не для битв – мы рождены для вдохновенья, для звуков сладких и молитв». Хотя Пушкин говорил это про поэтов, но эти слова больше относятся к монахам, поступайте в монастырь – и найдете мир и радость душе».

Не согласился.

– И в миру можно приносить пользу, – ответил он.

– Да, конечно, можно, но в миру множество соблазнов. А знаете ли Вы историю про индийского царевича Иоасафа? Царь Авенир, отец его, устроил сыну великолепный замок и хотел, чтобы тот жил в неге и роскоши беззаботной и веселой жизнью. Но старец Варлаам обратил юношу ко Христу, и тогда тот совершенно изменился. Отец, желая вернуть сына к язычеству, выписал ему красавицу Рояйлю, на которой хотел его женить, но Иоасаф не соблазнился красотой невесты, отверг все удовольствия мира сего и наследовал Царствие Небесное. Как бы Вас не соблазнила Рояйля во дворце.

Не знаю, отчего сказал я ему это, но через несколько лет узнаю, что Евгений Николаевич женился на дочери одного известного сановника, и великий князь Константин Константинович устроил им свадьбу во дворце. Выбор невесты был неудачен: через полгода они разошлись. Она была женщина практическая и не поняла его. Вскоре они прямо возненавидели друг друга.

Я не видел Евгения Николаевича двадцать лет, сегодня он приехал ко мне. Я говорю ему:

– Кончится развод, поступайте в монастырь. Я дам Вам келью, успокоится душа Ваша после всех житейских треволнений.

Он головой качает:

– Поздно!

– Ко Христу никогда не поздно, Евгений Николаевич, вспомните разбойника, кажется, и жить-то ему осталось несколько минут, а он завопил: «Господи, помяни меня во Царствии Твоем!»– и спасен.

Задумался. Не знаю, решится ли, а жаль мне его (прп. Варсонофий, 29).

* * *

Вовсе не тот счастлив, кто имеет многое и многим наслаждается, а тот, кто большего не желает, чем то, что имеет, удовлетворяется тем, что у него есть (прп. Никон, 32).