Путешествие третье: святыни и святость

Страх Божий

Поговорим об этом несовременном и трудном понятии, без которого нам невозможно будет что-либо по-настоящему понять в Церкви и усвоить от нее.

Без благоговения, без страха Божия (который, по Священному Писанию, есть начало премудрости – Притч. 1, 7; 9, 10) невозможно прикоснуться к благодати, святыне, действию Духа Святого. Это все равно что приходить на концерт, плотно заткнув уши, или любоваться природой с плотно завязанными глазами. Насколько бессмысленными предстают при таком, без благоговейного страха, отношении все богослужение и вся Церковь, показал Лев Толстой в романе «Воскресение», в совершенно кощунственном описании литургии. В этом описании столько же правды, как в описании симфонического концерта глухим от рождения…

В самом начале замечательной по глубине и силе книги «Философия культа» отец Павел Флоренский говорит о страхе Божием.

«Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас (Пс. 33, 12). Вот слово не современное. Но что же делать: если угодно вам говорить о религии, деле существенно несовременном, придется вам помириться и с этим несовременным, но своевременным, всегда своевременным словом “страх”. Религия есть прежде всего Страх Божий, и, кто хочет проникнуть в святилище религии, тот да научится страшиться. Отсутствие страха – свидетельство не мужества, а как раз, напротив, – дерзости, наглости духовной, обнагления – свойственного трусливым натурам, когда они уверились в безнаказанности. Не знает страха Божия тот, кто не знает и религии. Он не страшится, ибо уверился в ничтожности Иного, что над ним. “Господи, всели в мя корень благих, страх Твой в сердце мое” (молитва 7-я на сон грядущим, Иоанна Златоустого). “Корень благих” – это есть страх Божий, вселившийся свыше в сердце нашем: в религии ничего не вырастает без этого корня, все благое – из него. ‹…›

Чтобы иметь познание – надо коснуться предмета познания; признаком, что это прикосновение достигнуто, служит потрясение души, страх. Да, этот страх возбуждается прикосновением к новому, всецело новому, – против нашей повседневной жизни. В чреду впечатлений мира вклинивается не-от-мирное, ни с чем не сравнимое, ни на что не похожее, иное. И, вклинившись, разрывает ткань обычного… Проникши же – ожогом ожигает наше Я: из Времени мы узрели Вечность».

Престол и то, что на нем

Входя в храм (Путешествие первое), мы с вами уже узнали, что его центр – это престол, место, где Христос действительно особым образом присутствует в Святых Дарах.

Мы подходим к очень важным понятиям – святыня и Таинство. Бог действительно являет Себя миру, Он хотя и Вездесущий, то есть присутствующий везде, но в храме, святынях и Таинствах являет Себя особо.

Мы говорим о Святых Дарах, о Теле и Крови Христовых (о них подробнее – в Путешествии шестом). Это уже не просто символ в умозрительном плане – это реальное, прямое присутствие Бога и вхождение Его в нашу жизнь. Таинство – священнодействие, в котором невидимо и непостижимо для нас действует Сам Бог. Таинство и святыня постигаются верой и доверием Богу. Чувство благоговения, чувство страха Божия, которое должен испытывать человек в храме и которое он так сильно утратил в современной жизни, необходимо для того, чтобы прикоснуться к действию святыни.

«На престоле лежит Евангелие, которое представляет собой не только слово Христово, но и личность Христа; это Благая Весть о том, что Бог пришел в мир, стал человеком и что спасение теперь внутри человеческого рода, а не где-то за его пределами. Лежит там и крест, который говорит о том, какой ценой наше спасение нам дается… Под Евангелием лежит антиминс – красный плат с частицей святых мощей, то есть частицей костей одного из древних святых. Иногда мы знаем, чьи кости, чьи мощи, иногда и не знаем; но первое поколение христиан совершало Божественную литургию на могилах мучеников. Когда храм постоянный, когда престол окончательно поставлен, то в самом престоле, под верхней доской, в маленьком ковчеге лежат тоже мощи какого-нибудь святого, но все службы совершаются на открытом антиминсе. Слово антиминс значит – “то, что заменяет собой престол”, стол, на случай, если это простой стол, если там мощей нет. Кроме того, на престоле стоит дарохранительница – маленький ковчежец, в котором хранятся Святые Дары: освященный Хлеб, обмокнутый в святое, освященное Вино, – Тело и Кровь Христовы, хранящиеся там с Великого Четверга до Великого Четверга или дальше для того, чтобы иметь возможность в любой момент причастить больного. Вот это основные вещи, находящиеся на престоле».

Крест Господень

Каждый храм венчается крестом (иногда, когда храм оборудован на основе нехрамового здания, – а это не так редко после десятилетий безбожия, – крест является единственным его внешним отличием). И внутри любого храма мы неоднократно встретим изображение креста.

За это порой упрекают православных: крест – орудие позорной казни, вроде виселицы; как можете вы поклоняться виселице?

Крест Христов, принятая Им добровольно «нас ради человек и нашего ради спасения» (слова Символа веры) позорная казнь – величайшая Жертва в истории мира, Жертва, совершенная по любви к нам. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих, – сказал Господь ученикам на сокровенной беседе Тайной Вечери, перед тем как вышел принять страдание (Ин. 15, 13). Вот об этой любви и говорит нам Крест. И поклоняемся мы этой Любви и этой Жертве.

На любой иконе Господа Иисуса Христа, писаной по древним канонам, на Его нимбе (сиянии вокруг головы) запечатлен крест. Нимб Христа – крестчатый, Крест после Распятия и Воскресения Христова слился со Светом Божества Его.

Воистину Крест – величайшая святыня наша. «Крест – хранитель всея вселенныя, крест – красота Церкве, крест – царей держава, крест – верных утверждение, крест – Ангелов слава и демонов язва». Так одно из церковных песнопений объясняет значение креста для всего мира. «Тростию Креста, обмакнув ее в красные чернила Твоей крови, Христе Боже наш, Ты по-царски подписал нам прощение грехов», – говорится в одной из стихир Крестопоклонной Недели (в середине Великого поста). Наиболее распространенным в православии является восьмиконечный крест, его также называют распятием. На вертикальной оси находятся три поперечные перекладины. Средняя, большая, – для рук распятого Христа. Верхняя перекладина – это табличка с надписью «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (обычно эту надпись обозначают четырьмя начальными греческими буквами этих слов). Такую надпись на трех языках – греческом, латинском и еврейском – приказал прибить к кресту Христову Пилат. Это был римский обычай – указывать на табличках вину казненного. В православной традиции ноги Христа пронзены не одним гвоздем, как в католической, а двумя – каждая нога в отдельности. Как показывают исследования Туринской плащаницы, так и было в действительности. Нижняя перекладина – для ног Распятого.

Один конец ее приподнят. Этот приподнятый конец указывает на небо, куда направился благоразумный разбойник, распятый вместе со Христом, а другой, опущенный, – на ад, место для другого, нераскаявшегося разбойника.

Часто внизу креста можно увидеть череп – это глава Адама, который, по преданию, был похоронен на Голгофе, под местом распятия Христа.

Рядом с крестом иногда также изображают Богородицу и любимого ученика Христа – апостола Иоанна. Часто изображают орудия мучений Христа – копье, которым пронзили Ему бок, и губку с уксусом, которую подал Ему римский воин.

Кресты, венчающие купол храма, часто бывают с полумесяцем в подножии. Крест такой формы известен еще с первохристианских времен: здесь соединены форма креста и якоря – знака надежды. Полумесяц символизирует и евхаристическую чашу с кровью Христовой, искупающей человеческие грехи. Такие кресты устанавливают на храмах, посвященных Богородице, потому что луна, полумесяц – знак Богородицы, крест – знак солнца и символ Христа.