Глава 11

Мы почти одновременно открыли Скрижали. Я в качестве ответной любезности активировал на Винсенте Зеркальную Чешую. Не жалко — на моей шее уже был Торк, а у Толи Боевой Доспех с двумя зарядами Отражения.

Кассиди кивнул, диафрагма его забрала сомкнулась. В его правой руке появился алый светящийся клинок, похожий на колеблющийся язык пламени, а рядом — Аспект, огромная призрачная длань. В следующий миг он чудовищным десятиметровым прыжком взмыл в воздух — и помчался в сторону левого фланга, наперерез атакующим Прыгунам. Скользя за хозяином, Аспект услужливо подставлял свою ладонь для следующего прыжка, таким образом строя лестницу, по которой Восходящий мог забраться сколь угодно высоко. Я и не подозревал, что он обладает подобными способностями; кажется, наш рикс вполне восстановил свою силу, и посторонняя помощь ему не требовалась.

— Попрыгунчик, на, — проворчал Грохот. — Командир, а это что такое, копать-хоронить⁈ Тоже Руна?

К этому времени я уже вызвал и оседлал Аспект. Дракон Звездного Света скрутил в кольцо призрачный хвост и расправил трепещущие крылья, озаряя нас своим потусторонним сиянием.

— Все нормально, это мой Аспект, Толя.

— Где раздобыть такую зверюшку, командир⁈

— Такую — нигде, а вообще на серебре всем дают. У тебя своя будет…

Выпустив на свободу Шейда и Доминион Арахнидов, чтобы не оставлять товарища скучать в одиночестве, я поднял Дракона в воздух и, уже отдаляясь, услышал:

— Покатаешь, большая черепаха!

Эх, Толя, Толя — всем бы сохранять такую непосредственность в момент смертельной опасности… Уже в полете я накинул Плащ Фантома, чтобы мое появление стало для Червей неожиданностью, а затем — в ход пошло самое главное.

Руна Шепота Червей.

Серебро, взятое за тысячу убитых тварей, оно позволяло «воспринимать, понимать и воспроизводить ментально-феромонные команды, используемые Червями». И я активировал его впервые.

Это было странное ощущение. Ментальное Искусство одарило чувствительностью к чужим мыслям и эмоциям, но то, что я ощутил теперь, было совершенно непохоже на прежний опыт. Феромоны есть и у людей, это летучие вещества-запахи, на подсознательном уровне определяющие симпатию или антипатию, но у инсектоидов это основное средство связи. Это и запах… но не только он, а скорее совокупность зрения-запаха-эмоции, совершенно новая, непознанная ранее мной грань восприятия.

И неприятная. Щекочущий белый шум, странные, нечеловеческие и в то же время абсолютно понятные запахи, разлитые в воздухе пахучими потоками. Движение вверх. Агрессия. Убийство. Найти Цель. Уничтожить Цель. Уничтожить всех, кто мешает. В феромонах не было ненависти, вообще не было эмоций — просто команды, отданные послушным орудиям, рожденным в недрах Улья для подобной миссии.

Где-то далеко горел сигнальным маяком яркий, невыносимо манящий аромат Матери. Но другие запахи были сильнее, они казались поводком и кнутом, тянулись паутинной нитью к каждой особи. Я ощущал их — наверное, мог даже представить, как светло-зеленые потоки, разлитые в воздухе. И, используя свое сверхчувственное восприятие, наконец понял, где они усиливаются, становятся гуще, а потом сливаются в один мощный, транслирующий команды источник.

Это место находилось не столь далеко от точки нашей высадки. Может, в двух-трех километрах, не более. В огромной трещине, одном из последних разломов, образующих естественную границу между предгорьями и Расколотыми Землями.

Там и сидела главная тварь.

По пути совсем близко от меня пронеслась пара Прыгунов, держащая Палача. Пример удивительной координации — опять же, не естественной, а подсказанной, — Черви сидели на прочном поводке кукловода. Развернув Аспект, я вскинул Копье — пора было проверить в деле золотую Руну!

Листовидный наконечник проецировал вдаль трепещущий солнечный зайчик — словно пятно лазерного прицела. Он был прекрасно виден в темноте, и, дождавшись пока Прыгуны приземлятся, готовясь к новому прыжку, я быстро навел пятнышко света. Когда оно заплясало на антрацитовых надкрыльях, активировал Копье, слегка утопив широкое выпуклое кольцо на держателе. Прянул золотой луч — и в месте попадания полыхнула ослепительная игг-вспышка. Пораженный Прыгун, кажется, вообще перестал быть, разлетелся горящими ошметками, его товарищ корчился с выжженным нутром, а дымящийся Палач, которого они прикрыли своими телами, быстро уползал в ближайший разлом, ковыляя на уцелевших конечностях.

Дистанция поражения Копья — огромная, лишь бы была видна точка прицеливания. Эффективность — смертельна для одиночных целей, на группу работает уже не столь хорошо. И имеется перезарядка — золотая искра у острия погасла, но тут же начала медленно наливаться вновь. Я уже знал откат выстрелов — шестьдесят секунд. Стандартный таймер Заклинания — значит, очередями палить из Копья не выйдет, но если улучшить его золотой Руной, то можно сократить время перезарядки до тридцати секунд…

Все это я обдумывал на ходу, приближаясь к цели. Сзади загрохотали взрывы, и оглянувшись, я увидел, как Фьюри долбит последними «Пилумами», сбивая Прыгуна с отвесной кручи, а затем, зависнув, в упор расстреливает еще одного, упрямо ползущего по камням.

Молодец, она действовала правильно, но Червь выдал непредсказуемый трюк — оттолкнувшись от скалы, он вдруг прыгнул прямо на винтокрыл, вцепился конечностями в корпус и тилтвинг, одновременно пытаясь расправить огромные крылья.

К такому я Фьюри, конечно, не готовил! И невольно охнул, видя, как под весом твари винтокрыл резко кренится и теряет управление, начинает идти боком, норовя врезаться в близкую скалу. Мой второй пилот вряд ли знала, как действовать в такой ситуации… но, к счастью, Прыгун случайно сунул лапы в кольцо крутящегося импеллера — и его мгновенно затянуло, перемолов к чертовой матери и переднюю пару конечностей, и головогрудь. Пласталевые лопасти оказались прочнее хитина, загудело, затрещало, но мертвый инсектоид отвалился от «Грифона», и Фьюри немедленно выровняла аппарат.

Сколько же еще осталось этих тварей⁈

К сожалению, я уже был далеко и не мог ничем помочь ни ей, ни Толе Грохоту, вскинувшему гаусс-турель и начавшему вести навесной огонь из гранатомета. Я не понял, в кого он целит, пока в цепочке взметнувшихся разрывов не увидел черный изломанный силуэт, движущийся со стороны Расколотых Земель. Палач! Да не один — следом из разлома вылез второй, а за ним — немного левее — третий. Они как будто намеренно появились на одном участке — том, который защищал мой товарищ.

Три Палача — это очень серьезно! В каньонах, спасая Ассоль, мы с трудом прикончили одного, и Толя тогда едва не получил смертельную рану. Я даже развернулся, подумывая вернуться, вскинул Копье, пытаясь прицелиться, но напрасно — дым от взрывов и рельеф очень мешали, да и двигались Палачи весьма стремительно!

Однако и Грохот не шутки шутить сюда прибыл. Десант знал свое дело и быстро осваивал новое оружие — Руны и Звездную Кровь. Я видел, как возле него сверкнула Скрижаль, а затем к противнику — ближнему, тому, что в центре, — метнулся ревущий огненный Болид!

Звуки взрыва долетели даже до меня. Не зря я убедил Фьюри отдать ему серебряную Руну — в опадающем фонтане огня черный силуэт Палача корчился, нелепо перевернувшись на спину и дергая обугленными конечностями. Готов, бронза не устоит перед серебром! Двое других приближались, но медленно — один пытался прорваться сквозь строй моих Арахнидов, окруженный ими, как медведь собачьей сворой, а около второго танцевал Экзо-Шейд, пытаясь пробить панцирь хитиновой брони.

Перезарядка Болида — всего пять минут, но Звездной Крови Грохоту на повторный залп не хватит. На моих глазах он резво двинулся вперед, сам сцепился врукопашную с Палачом, который все-таки смел с дороги ассасина Наблюдателя. Инсектоид лишился в схватке одной боевой конечности и пары ходильных, и это было прекрасно, потому что Толя, даже не пытаясь использовать бесполезный гаусс, перехватил экзоскелетной клешней вторую лапу с боевым когтем и начал перепиливать сочленение техноклинком. Палач пытался повалить и опрокинуть, стрекотал и царапал его, но Толя в Боевом Доспехе уперся крепко — держал и хладнокровно лишал главного оружия бронзовую тварь! Только бы успел до прихода третьего инсектоида, который, весь опутанный липкими нитями, возился в сотне метров, убивая одного Арахнида за другим.

К сожалению, я не мог увидеть, чем закончится эта эпическая схватка. Потому что разлом, где сидел неизвестный «мозг» всей этой своры, чернел уже в сотне метров — значит, пришла пора подраться и Сигурду Морозову!

Сжимая Копье, я нырнул в холодную тьму каньона.

Биосенсорика показала две сигнатуры, по размеру соответствующие Червям. Обе — рядом, в паре сотен шагов. И, очевидно, я был замечен, несмотря на Плащ Бесшумного Фантома и расстояние, — одна из них весьма резво двинулась навстречу.

Серые, изломанные стены широкого каньона стремительно сужались. Падая сверху на летающем Аспекте, я мог диктовать условия боя, а Ночное Зрение, Истинный Взор и Глаз Небесного Змея позволяли свободно видеть сквозь густые, чернильные сумерки, царившие в этом месте. Черви любят тьму, но сегодня она им не поможет!

Внизу мелькнул силуэт, мерцающий Звездной Кровью. По характерным боевым конечностям я опознал Палача — и не раздумывая ударил Копьем, в упор, сверху вниз. Бил на кураже, интуитивно предугадывая, где в следующий миг окажется тварь, — и не промахнулся!

Резкая вспышка игг-света осветила мрачные внутренности разлома. На затопленном дне — там было по колено стоячей воды — с шипением дымился выжженный панцирь — все, что осталось от бронзового инсектоида. Пролетев над ним, я втянул мерцающие глифы Крови и Рун.

Одиннадцать капель.

Руна Развития. Руна Превращения. И Руна Связи.

Умный Червь ждал за двумя поворотами. Не шевелился, не двигался, не издавал звуков. Он знал, что враг здесь, что враг убил его последнего телохранителя. Запах феромонов, их ментальные волны изменились — теперь он призывал своих слуг назад, возвращаться, защищать его…

Плевать. Уже не успеют.

Я не торопился, ожидая, пока откатится Копье — хотелось действовать наверняка, несмотря на страховку в виде Торка, Кристалла Странника и прочих сюрпризов серебряного Восходящего. Риск сейчас — не нужен.

Пора! Подняв Дракона, я скользнул вперед и вверх, пытаясь обойти и атаковать противника из верхней полусферы — из-за расположения зрительного аппарата Черви такого не любили. Сияющее Копье лежало на сгибе руки, готовое ударить смертельным лучом игг-света.

Сигнатура приближалась. Тварь по-прежнему не двигалась, и, облетев последний выступ, я наконец его увидел.

Инсектоид застыл посреди разлома, шевеля длинными загнутыми, покрытыми подвижной бахромой усиками. Большой — крупнее и Палача, и Прыгуна, и даже Имаго-Жнеца, но не такой громадный, как Матерь. Подобных я еще не видел — покрытый антрацитовым панцирем с отчетливым голубым узором, он напоминал длинного гротескного кентавра — с сегментарным туловищем сколопендры и вертикальным торсом, переходящим в изогнутую гладкую голову. На ней светилась шестерка бледно-зеленых щелевидных глаз, а в верхних конечностях Червь держал… человеческое тело.

Именно это послужило причиной того, что я не активировал Копье сразу — узнал по остаткам экипировки похищенного Восходящего из команды Ассоль, и показалось, что он шевелится, еще живой. А затем стало поздно — Червь ударил сам.

Подобное я уже переживал один раз — в Домене Азимандии, когда мы сражались с Отрекшимся. Визг, мощнейший психокинетический визг, раздирающий тело и парализующий сознание. Но тогда меня вел Белый Дьявол, и у нас было Семя, мы быстро прикончили ту тварь, а теперь… обычного человека, даже Восходящего, этот визг бы убил или свел с ума, меня же, как пушинку, смело с Аспекта, шмякнуло и распластало по стене разлома.

В первые секунды я с ужасом осознал, что не справляюсь, не вытягиваю, несмотря на свое серебро — тварь слишком сильна. Руки даже не могут поднять выпавшее Копье, а мозг вот-вот взорвется, уйдя в пучину безумия. А Червь продолжал давить, он не только мучил, он проникал в сознание, каким-то образом почуяв, что я подключен к каналу их Шепота, он повелевал — и благодаря возникшей ментальной связи я тоже почувствовал его.

О, он был не тупым орудием с примитивными синапсами, заточенными только на выполнение феромонных команд, как Палачи, Прыгуны или другие рядовые стазы. Он умел мыслить, запоминать, направлять и приказывать. В этом была его суть и предназначение — редкий и крайне опасный стаз псиоников, рожденных для управления отрядами низших Червей.

Пытаясь взять под контроль, он приказывал мне подойти. Хотел, чтобы я безвольно приблизился к нему, и тогда Вершитель вонзит свой щуп в мою голову, выпьет мозг — а вместе с ним сознание, разум, воспоминания. Узнает все, что знаю я. И одновременно жадно, как лакомство из жвал Фуражира, поглотит мою Звездную Кровь, как он уже сделал это с тем человеком-Восходящим, чье тело еще нанизано на конечность как запас еды…

Черт побери, я сам хотел этого. Мечтал об этом, как о первом поцелуе Травинки! И эта атака была сильнее ментального внушения Матери в Гнезде, хотя тогда я еще не обзавелся Ментальным Искусством. Очень, очень, очень сильная Тварь!

Ментальное Искусство. Недаром Белый Дьявол заставлял меня прокачивать этот Навык — наверное, именно оно и спасло меня от наваждения. А именно — Навык Ментального Барьера, который защищал разум от прямых атак. Помноженный на Атрибут Воли и усиленный Концентрацией, он стал гораздо сильнее, и, прибегнув к нему, я понял, что держусь, что способен действовать самостоятельно, что могу переносить этот жуткий визг и более-менее связно мыслить — и ощутил холодную ярость.

Отлипнув от стены, я мысленно открыл Скрижаль и активировал еще одну серебряную Руну.

Ментальное Доминирование.

То самое, трижды усиленное вселенцем, чтобы сломать Веронику.

Ты хочешь сожрать мой мозг и узнать мои воспоминания, Вершитель? Ты хочешь, чтобы я подошел к тебе сам?

Нет. Это ты ко мне подойдешь.

Сам.

ПОДОЙДИ.

Связывающий нас ментальный канал был крепок. Визг утих, Червь ощутил мою накатывающую волю, мой Шепот, мой неслышный приказ — и дрогнул. Ни с чем подобным он не сталкивался ранее — двуногая цель приказывала ему, на понятном ему языке, как Дитя, как Хозяин, как Всадник. Моя воля сковала его, сломала сопротивление — и Вершитель двинулся вперед. Он подошел на расстояние вытянутой руки — громадный, возвышающийся надо мной, дурно пахнущий и ужасный.

Воплощение ночного кошмара.

Но я его не боялся.

СТОЙ.

Подобрав Копье и не отрывая взгляда от шести зеленых щелей на антрацитовой гладкой голове, я упер его наконечник в то, что заменяло Червю грудь. Хитин тут же задымился, распадаясь под действием игг-света, но я удерживал тварь, не давая ей даже шелохнутся.

Значит, умеешь читать чужие воспоминания, Вершитель⁈ Посмотрим, что помнишь ты сам. Кем ты послан и откуда пришел. Зачем, и как много у твоих хозяев таких, как ты…

ПОКАЗЫВАЙ.

Ломать его было одновременно и тяжелее, и проще, чем Веронику. Легче — так как Червь почти не сопротивлялся, а сложнее — потому как-то, что заменяло ему сознание и разум, было совершенно нечеловеческим. Чтобы это увидеть, осознать, а главное — переформатировать в картинки, ассоциации и эмоции, воспринимаемые человеком, требовались колоссальные усилия.

Поток кошмарных видений хлынул мне в голову. Спустя мгновение я пожалел, что связался с этим, через два — что способен это понять, а на третье — что вообще родился на белый свет.

Теперь я знал то, что знал и видел он. На мгновение стал им, побывал там, откуда он выполз, — и это было кошмарнее, чем умереть. Не выдержав, я закричал, заорал, завопил, и, чувствуя мою боль и мою волю, мое желание избавиться от этого, Вершитель сам с хрустом насадился на Копье. Спустя миг я сдавил кольцо — и золотая вспышка разнесла Червя на тысячу обугленных частей.

В меня влились Руны и Кровь. Интересные Руны и много Крови. Наблюдатель прислал серебряную награду и два новых, совершенно невероятных задания.

Одно подсвечивало золотом, а второе… невиданной прежде лазурно-голубой рамкой небесного ранга.

Но мне было уже плевать на все это — тяжело дыша и вздрагивая, я опустился у стены каньона и, опираясь на Копье, сел прямо в воду, оглушенный и абсолютно опустошенный. В голове крутились жуткие видения из памяти Червя, и я никак не мог их остановить.