К полудню четверга буря превратилась в сырую серую тень, накрывшую долину. Дождь перешел в легкую морось, а ветер стих до шепота, пока не пропал совсем.

Электричество дали в ранние утренние часы, движение снова стало относительно нормальным, хотя на улицах царил беспорядок. Бульвар Вентура был завален мусором; на тротуарах валялись коробки, водостоки были забиты комками газет, щепками от деревянных планок, сорванными ветром баннерами и плакатами, а также бесформенными сгустками. На тротуарах валялись опрокинутые мусорные баки. Витрины магазинов были заляпаны грязью.

Весь день внимание всей страны было приковано к сгоревшему дому на углу Вентуры и Уитли. Сразу после полуночи к зданию на своих фургонах и передвижных студиях съехались местные новостные команды и телеканалы, установившие камеры так близко, как только позволяла полиция, с нетерпением ожидая кадров, на которых один за другим из дымящегося дома выносят трупы.

К семи тридцати утра было вынесено восемьдесят семь тел, и еще множество осталось внутри. Местные телеканалы прервали свои обычные утренние программы, чтобы осветить эту историю; однако только позже утром они начали понимать смысл происходящего.

К тому времени, когда накануне поздно вечером приехали пожарные машины, некоторые люди уже уехали вместе с подростками, которых им удалось вывести из здания. Оставшиеся были слишком потрясены, чтобы что-то объяснить властям, и большинство из них увезли на скорых, чтобы оказать медицинскую помощь, как сначала показалось, с серьезными травмами. Однако вскоре санитары поняли, что кровь, покрывавшая этих людей, принадлежала не им.

К восьми утра информация о том, что произошло на самом деле, начала поступать в СМИ. Первым заговорил Уилл Брубейкер. После освобождения его и его жену у больницы поджидали репортеры; Брубейкеру наложили восемь швов на левую руку, которую он порезал о перила лестницы, выходя из здания. Его жене оказали помощь, связанную с последствиями вдыхания дыма. Полиция уже задала им бесчисленное количество вопросов, но еще не общалась с прессой, поэтому ответы Брубейкеров еще не были ей переданы. Уилл воспользовался случаем и, обняв жену и прижав ее к себе - оба выглядели измученными и убитыми горем - медленно и эмоционально объяснил, что трупы в заброшенном фитнес-клубе принадлежат подросткам и что их заставил покончить с собой человек по имени Мейс. Когда его спросили, почему он и его жена оказались там, Брубейкер ответил: "Нам позвонил человек по фамилии Хаскелл. Он сказал, что является психологом в школе, где учится мой сын. Не знаю, откуда, но он знал, что произойдет. Он знал об этом, но ждал до последней минуты, чтобы рассказать кому-нибудь. И я надеюсь, ради его блага, что у него были на это чертовски веские причины".

Уже через час трагедию стали сравнивать с массовым самоубийством в Джонстауне (Гайана); пресса окрестила ее резней в долине и тут же начала обращаться к "экспертам", чтобы те предположили возможные причины, по которым столько подростков разом покончили с собой.

По всей долине родители, не знавшие, где находятся их дети, со страхом ждали телефонного звонка, мучительно размышляя о возможной судьбе своих сыновей и дочерей.

Окончательное число погибших составило сто шестьдесят три человека.

Пройдет еще несколько дней, прежде чем все тела будут опознаны.

Пройдет больше недели, прежде чем состоятся последние похороны.

Пройдут месяцы, прежде чем эта история исчезнет из поля зрения общественности.

Но шрамы, оставшиеся после нее, никогда не заживут...

Мистер Бут вышагивал по кабинету быстрой походкой, словно опаздывая на встречу. Он выкурил две сигареты до фильтра за те несколько минут, пока Джей Ар сидел перед его столом.

- Вы избегали прессы до сих пор? - спросил он, его голос был запыхавшимся и напряженным.

- Да.

- Ничего не сказали?

- Ничего. - Джей Ар посмотрел на часы: было без нескольких минут десять. Его плечи и шея горели от боли, голова пульсировала, в ней все гудело от кофе, который он постоянно пил последние несколько часов.

- Есть идеи, что сказать, когда они доберутся до вас? - спросил Бут, выдыхая дым.

Джей Ар вздохнул и откинулся в кресле. Предыдущая ночь была самой длинной из всех, проведенных Джей Ар после смерти Шейлы. Выбравшись вместе с Кевином из канализации, они оказались в переулке рядом с Вентурой. Несколько минут они собирались с мыслями; Джей Ар поднял лицо к дождю и вдохнул свежий холодный воздух. Обняв Кевина, психолог повел его к краю бульвара и справа от них сквозь узкие щели между досками над окнами фитнес-клуба увидел оранжевый отблеск пожара. Он сразу понял, что произойдет в течение следующего часа: сначала приедут пожарные машины, затем "скорая помощь", полиция и, что самое страшное, репортеры. Это будет размазано по всем новостям, как масло на тосте; они приделают ко всему какое-нибудь броское название, будут преследовать семьи погибших подростков и переберут полдюжины версий случившегося, прежде чем докопаются до истины. Если они вообще до нее доберутся.

Он провел Кевина через неподвижную вереницу машин на Вентуре и за зданием на парковку. Люди выходили из дома, хватаясь за грудь, плача, кашляя. Из дверей позади них валил дым. Машины заводились, двери захлопывались.

Джеффа, Лили и Эрин не было на парковке. Они находились по другую сторону кустов, которые тянулись вдоль Уитли. Когда Лили позвала Джей Ар, он обнаружил Джеффа и Эрин сидящими на обочине, опустив ноги в затопленный водосток, обнявшимися и плачущими. Он посадил их в машину и отвез в квартиру Эрин. Зажег свечи и с облегчением обнаружил, что никто серьезно не пострадал; хуже всего пришлось ему: на спине и ногах виднелись порезы и царапины, но их легко удалось обработать.

Он уложил Эрин в постель; Джефф посидел с ней некоторое время, желая остаться один. Кевин плюхнулся на диван и долго лежал там, молчаливый и ошеломленный. Он нашел на тумбочке пачку сигарет Эрин и прикурил.

- Итак, что нам теперь делать? - спросила Лили у Джей Ар на кухне, когда тот наливал себе водку.

- Не знаю. Подождем, наверное.

- Разве мы не должны были, например, остаться там на некоторое время?

- Зачем? Если полиция захочет, они смогут поговорить с нами позже. Это место, наверное, уже превратилось в карнавальное шоу.

Он нашел портативный радиоприемник, включил его, и, конечно, история уже шла по всем новостям.

Он провел ночь в квартире, сидя вместе с Лили и Кевином, утешая Эрин и Джеффа во время частых приступов слез и рыданий. После нескольких рюмок выпивки они успокоились и в конце концов уснули.

Джей Ар не мог уснуть. Не могли заснуть и остальные. Они снова и снова проговаривали свой кошмар, пытаясь понять, что именно произошло и почему.

- Он просто... внезапно исчез, - прошептал Кевин. – Секунду назад был, а в другую...

После того как в два тридцать включили свет, Джей Ар перешел с водки на кофе. Он не хотел спать, боялся того, что ему может присниться.

Он сидел перед телевизором с двух тридцати, пока остальные спали, а дождь стучал по окнам. Сюжет разворачивался медленно; ночные фильмы то и дело прерывались, однако рекламы подержанных автомобилей было не так много, как обычно. Чуть позже восьми он увидел на экране Уилла Брубейкера, обнимающего свою жену и говорящего о нем, о Джей Ар.

- Святые угодники, - прорычал психолог, приподнимаясь на диване. Он наклонился и разбудил Кевина, который спал на другом конце. - Сделай одолжение, разбуди Лили. Присмотри за остальными, не отвечай на звонки и не открывай дверь. Мне нужно ненадолго отлучиться.

Он поехал в свою квартиру, чтобы принять душ и переодеться. Когда Джей Ар вытирался в ванной, зазвонил телефон, и он почти решил, что не станет отвечать, уверенный, что это репортер. Но тут ему пришло в голову, что в доме Карров что-то не так; возможно, это Лили или Кевин.

- Мистер Хаскелл? - спросила женщина официальным голосом. - Я звоню по поручению Фэй Беддоу.

- Фэй? Что случилось?

- Ничего. Она просто хотела, чтобы я передала вам сообщение. Она в порядке. Немного упрямится сегодня утром, но все нормально. Она настаивала, чтобы я позвонила вам. Я сказала ей...

- Какое сообщение? - перебил он.

Женщина фыркнула.

- Записка гласит: "Говори как можно меньше. Разговоры того не стоят". Она сказала, что вы поймете, что это значит.

Он молча кивнул сам себе.

- Чем она занимается?

- Она все утро смотрит телевизор. Был большой пожар...

- Скажите ей, что я зайду к ней позже. И поблагодарите ее за меня. - Он повесил трубку, оделся и поехал в школу, проскочив мимо толпы репортеров в холле.

- Ну? - снова поинтересовался Бут. - Есть идеи?

- Я собираюсь говорить как можно меньше, - ответил Джей Ар.

- И что это будет в себя включать?

- Это зависит от того, о чем меня спросят.

Бут снова начал вышагивать.

- Вы видели Брубейкера по телевизору сегодня утром?

- Именно поэтому я здесь.

- Вы ведь не будете впутывать в это дело школу. - Это прозвучало не как вопрос или просьба, а как приказ. - С сегодняшнего дня... - Бут подошел к окну за своим столом и уставился в туманный день за стеклом. - С сегодняшнего дня вы здесь больше не работаете.

Джей Ар глубоко вздохнул и произнес:

- Я ожидал этого.

- Пожалуйста, не думайте, что мне это нравится. Но я предупреждал вас. - Он повернулся. - Помните?

- Помню.

- Жаль, что вы меня не послушали.

- Что ж, - язвительно сказал Джей Ар, слегка повысив голос, - вам придется извинить меня за то, что я не поставил имидж школы выше жизней...

- Я не говорил об имидже школы, Хаскелл, я говорил об ограничениях вашей работы.

- Ограничения моей... - Джей Ар вскочил на ноги и облокотился на стол, положив ладони на его крышку. - Вы не видели того, что я видел прошлой ночью. Если бы вы видели, вы бы...

- Я не видел, потому что это произошло не в этом кампусе. Наша работа заканчивается, мистер Хаскелл, на границах этого кампуса. Дальше она не распространяется.

Джей Ар изучал лицо мужчины, ища хоть какой-то признак того, что он не имел в виду то, что только что сказал. Глаза Бута были окружены мелкими глубокими морщинками. Его мясистые щеки обвисли и грозили скоро превратиться в брыли. Рот был сильно растянут в стороны, а на верхней губе блестели капельки пота. Суровый взгляд директора не дрогнул: он говорил серьезно. Джей Ар медленно опустился в кресло.

- Как вы можете быть таким холодным? - тихо спросил он.

Бут вытряхнул сигарету в пепельницу на столе, зажег другую и снова отвернулся к окну, некоторое время молча.

- Не проклинайте меня за мои ограничения, Хаскелл, - наконец сказал он. - Когда-нибудь они появятся и у вас. Знаете, я начинал, как и вы. Я преподавал математику в маленькой средней школе в Аризоне и, как истинный христианин, горел идеей образования, жаждал учить все эти юные умы. - Его последние слова прозвучали горькими, темными от разочарования. - Я старался узнать каждого из своих учеников, выяснить их интересы, проблемы, и я так старался помочь им, защитить их, сделать их счастливыми. Я женился, у меня родился сын, и мы переехали в Калифорнию. Когда мой мальчик подрос, я потерял часть своего энтузиазма по отношению к работе. Все казались такими неблагодарными - родители, дети... Казалось, что каждый раз, когда кто-то из них зашибал палец, в этом обвиняли меня или школу. Стало еще хуже, когда я получил должность директора. Затем, когда сыну было пятнадцать, у него начались проблемы с алкоголем. Точнее, я заметил это, когда ему исполнилось пятнадцать, а началось все раньше. Каждое утро он наполнял свой термос бурбоном и брал его с собой в школу. Мы даже не замечали, пока он однажды не уронил бутылку. Ну. Я был в шоке. Мой сын - мой пятнадцатилетний сын - алкоголик! Это была вина школы: они не следили за ним достаточно внимательно. Это была вина "Мэдисон-Авеню": они прославляли выпивку. Позже в этом были виноваты лечебные центры и терапевты, к которым я его отправлял, потому что они ему не помогали. Все они казались такими холодными и безразличными, словно им было наплевать. И все же позже - почти через два года после того, как он получил права, въехал на своей новенькой машине в опору и раскроил череп о лобовое стекло - я понял, что вина лежит ни на ком, кроме меня. Эти люди не были холодными и безразличными; они просто выполняли свою работу, защищаясь от таких, как я, которые хотели обвинить их в собственных неудачах. Конечно, тогда я осознал все это слишком поздно. И по сей день я не знаю, где мы ошиблись, но... - Он пожал плечами.

Во рту у Джей Ар пересохло, и он сглотнул, вытирая губы большим пальцем. Все, что он мог бы сказать, показалось ему неуместным, поэтому он ничего не произнес.

Снова повернувшись лицом к Джей Ар, Бут выговорил:

- Мы - легкая мишень, когда дело доходит до обвинений, Хаскелл. Выходить за рамки своей работы - все равно что встать посреди перестрелки. Поэтому прошу вас. Не считайте меня холодным. Я просто практичен.

Джей Ар встал, кивнув. Повернувшись к двери, он сказал:

- Сожалею о вашем сыне, мистер Бут.

- А я сожалею о том, что случилось прошлой ночью. Сожалею, что вам пришлось пройти через это. И... насчет вашей работы. Мне тоже жаль.

- Я заберу свои вещи сегодня позже, - произнес Джей Ар, выходя из офиса.

Когда Джей Ар вошел в палату Фэй, ее глаза расширились, и она протянула ему руку. Он сел рядом с кроватью и попытался заговорить, но не смог. Он не знал, было ли это теплое прикосновение ее руки, болезненное сочувствие в ее глазах или просто его усталость, но что-то подломило его. Как будто он с ночи носил очки, и они внезапно спали. За несколько секунд Джей Ар снова пережил все случившееся и почувствовал то, что не позволил себе почувствовать в первый раз. Сначала он кашлял, потом кашель перешел во всхлипывания, он наклонился вперед, положив голову на живот Фэй, и долго плакал, как ребенок, пока Фэй гладила его по волосам...

После вечера среды над Джеффом словно опустилась дымка. Она была тяжелой и гнетущей, просачивалась сквозь поры в его тело, накоротко замыкая его эмоции.

Он ничего не чувствовал.

На вторую ночь он попытался заплакать. Он лежал в постели на спине и заставлял слезы течь, пытался выдавить рыдания из легких, но ничего не выходило.

Он остался в квартире и только и делал, что смотрел телевизор, бесцельно переключая его, не задерживаясь ни на одной станции дольше нескольких минут.

Джей Ар проводил с ними много времени. Было приятно, что он находится рядом, хотя Джефф почти не разговаривал с ним.

Поздно утром в четверг пришел врач и осмотрел Джеффа и его мать, которая оставалась в постели. Доктор сделал ей укол, оставил несколько таблеток Джей Ар, а затем, пробормотав секретные инструкции, вышел. Джефф не знал, откуда он прибыл и кто его послал, да ему было все равно.

В четверг днем приехала бабушка Джеффа, плачущая, рыдающая и пахнущая мазью "Бен-Гей". Она немного посидела с дочерью, потом вышла из спальни, вернув себе самообладание, и уверенно заявила:

- После того как здесь обо всем позаботятся, ты поедешь домой со мной.

Джеффу было все равно, куда и с кем они поедут. Он знал только одно: они поедут без Мэллори.

Она снилась ему каждый раз, когда он спал, снилось, что она прикасается к нему, нежно будит его; а когда он просыпался, то чувствовал ее запах, как будто она находилась рядом с ним, но поспешила уйти, прежде чем он успел открыть глаза.

Лили оставалась рядом с ним, тихо и ласково утешая. Она была единственной школьной подругой, которую он видел со среды. Ему показалось странным, что никто не позвонил и не зашел выразить свои соболезнования. Потом ему пришло в голову, что большинство его друзей, вероятно, мертвы. Он ничего не слышал и не знал, кто выжил, а кто погиб, и не был уверен, что это его волнует.

Не обращая внимания на время, Джефф удивлялся каждому восходу и заходу солнца.

Он понятия не имел, какой сегодня день и сколько их прошло.

Ему было все равно...

Джей Ар несколько дней играл в прятки с репортерами. Зная, что его родители наверняка обо всем слышали, он позвонил им, заверил, что с ним все в порядке, и сказал, что будет дома где-то на следующей неделе.

- А как же твоя работа? - спросил отец.

- Ну, сейчас я безработный, папа. - Джей Ар не знал, было ли молчание отца упреком или сочувствием. - Я найду какую-нибудь работу там. В любом случае, я бы предпочел жить не здесь.

Когда он вернулся после встречи с Фэй, Джей Ар обнаружил Кевина все еще сидящим на диване, молчаливым и не реагирующим на происходящее.

Джефф был вялым и отстраненным, но, по крайней мере, время от времени разговаривал. Кевин, казалось, оставил свое тело на диване, все еще функционирующее, но лишенное какой-либо реальной жизни. Его глаза утратили свой мятежный огонь и теперь казались окнами, смотрящими в пустую комнату. Джей Ар несколько раз повторил имя мальчика, и наконец Кевин повернулся к нему, заглянул в глаза, но, казалось, не увидел его.

Джей Ар позвонил Донахью и сообщил им, где находится их сын; они согласились приехать за ним.

- Я позвонил твоим родителям, Кевин, - сказал он, положив трубку. - Они скоро приедут. Есть ли что-нибудь, что ты хочешь мне сказать... что ты хочешь, чтобы я сделал до их приезда?

Губы Кевина подергивались и шевелились, как два растревоженных земляных червя, соединенных концами, и он нахмурился, но ничего не сказал.

Джей Ар надеялся, что со временем мальчик придет в себя, но боялся, что Кевина снова заберут в то место, в то заведение или подобное ему. Его родители не могли справиться с ним, когда он был в здравом уме, и уж точно не смогут справиться сейчас.

Мистер Донахью пришел один, выглядел он щеголевато и смущенно. Джей Ар оставил Кевина на диване и поприветствовал Донахью у двери.

Пожимая руку Джей Ар, Донахью сказал:

- Я очень сожалею о причиненных неудобствах, мистер Хаскелл.

- Неудобствах... От чьего имени вы извиняетесь?

- Ну, полагаю, от имени моего сына. - Он полусерьезно пожал плечами.

- Не надо, мистер Донахью. Не извиняйтесь за своего сына.

Донахью нервно прочистил горло и позвал:

- Кевин? Ты готов идти?

- Послушайте, я думаю, ему нужно немедленно обратиться к врачу. Он не разговаривает со вчерашнего вечера.

Донахью кивнул, затем сурово покачал головой.

- Я просто... не понимаю, как такое могло... могло случиться. Если бы мы знали, моя жена и я, мы бы попытались что-нибудь сделать. Что угодно...

- Не сомневаюсь, что попытались бы, - сказал Джей Ар, надеясь, что в его словах прозвучал сарказм.

Панихида по Мэллори Карр состоялась в субботу в час дня в Объединенной методистской церкви в Северном Голливуде. Организацией церемонии занималась мать Эрин. Останки Мэллори планировалось захоронить в Стоктоне.

Это была небольшая служба. Кайла оставалась рядом с Эрин и Джеффом. Несколько родственников прилетели по просьбе матери Эрин. Некоторые одноклассники Джеффа пришли выразить соболезнования, но все они выглядели озабоченными; их мысли были заняты другими потерями.

Джей Ар приехал с опозданием и молча протиснулся сквозь фотографов и репортеров, ожидавших на ступенях церкви. Они задавали бесчисленные вопросы, но Джей Ар не опускал руки, закрывающей лицо, стискивая губы, пока не оказался внутри.

Его задержал телефонный звонок от лейтенанта полиции, который хотел переговорить с ним. Джей Ар согласился прийти в полицейский участок в четыре часа пополудни, хотя еще не знал, что им скажет.

Во время службы он оставался в задней части церкви, а потом отошел в сторону, когда люди стали медленно выходить. Он заметил Джеффа, который шел по центральному проходу на шаг впереди своей матери, держась за руку с Лили.

Лицо Джеффа казалось безучастным, но его щеки покраснели и были мокрыми от слез, так что Джей Ар понял, что тот понемногу приходит в себя. Когда Джефф увидел Джей Ар, его рот дрогнул в напряженной и болезненной пародии на улыбку, и он повел Лили за скамьи к психологу.

- Моя бабушка забронировала пару мест в самолете до Стоктона на завтра, - тихо сказал Джефф. - Мы поедем туда с ней на некоторое время. Переедем туда, я думаю.

Джей Ар кивнул.

- Наверное, это будет тебе на пользу.

Лили придвинулась ближе к Джеффу, и он обнял ее за талию.

- Я бы хотел оставаться на связи, - сказал он.

- Мы так и сделаем, Джефф. Я скоро тоже поеду на север. Может быть, мы сможем встретиться.

- Конечно. Я... - Джефф оглядел медленно проходящих мимо людей, склонивших головы под негромкую органную музыку. - Я хотел поблагодарить вас за... за все, что вы сделали.

- Мне жаль, что я не смог сделать больше.

- Вы сделали все, что могли.

- И ты тоже, Джефф. Никогда не забывай об этом.

Глаза Джеффа затуманились, и он нахмурился, ерзая; он не выглядел убежденным.

- Ты был близок к ней, как никто другой, Джефф, - прошептал Джей Ар, подойдя к нему ближе. - Если ты не мог ей помочь... то никто не мог. Она была просто недосягаема.

Джефф поджал губы и жестко кивнул.

- Что ж, спасибо еще раз, - сказал он, его голос был неуверенным. - Берегите себя.

Когда Джефф повел Лили дальше, та повернулась к Джей Ар и произнесла:

- До свиданья.

Джей Ар еще несколько минут слушал органную музыку, думая о том, что Мэллори, наверное, ненавидела бы ее.

- Надо было поставить Twisted Sister, - пробормотал он и направился к боковому выходу...

- Полиция хочет поговорить со мной сегодня днем, - сказал Джей Ар, придвигая стул к кровати Фэй.

"Что ты им скажешь?" - написала она.

- Не знаю. Они спросят, почему я находился там, откуда я знал о том, что должно произойти. - Брубейкер вызвал немалый переполох своим маленьким заявлением. Возможно, они добрались бы до меня раньше, но я был очень немногословен.

"Ты не знал, ты подозревал. Ты был там, потому что боялся за детей. Рассказывай им только то, что совершенно необходимо."

- А если я расскажу им все?

"Я буду навещать тебя по выходным в перерывах между групповой терапией и плетением корзин".

Джей Ар хихикнул.

"Что собираешься делать после всего этого?"

- Перееду обратно на север. Искать работу. Не знаю, какую, но... А ты, что ты будешь делать?

"Выздоравливать и возвращаться на работу".

- В Вэлли?

"Куда же еще? Наверняка ты не планируешь менять профессию".

- Я не раз думал об этом в последние несколько дней.

"Почему? Слишком много для тебя? Ты хочешь сесть за компьютерный терминал в каком-нибудь офисе и притвориться, что этого не было и нет?"

Джей Ар отложил блокнот и потер лицо ладонями. Его тело болело от усталости, и ему было неудобно в костюме, который он надел в церковь.

- Не знаю, - вздохнул он. - В чем разница?

"В Джеффе Карре, например. И других, кто покинул то здание. Если бы ты не сделал то, что сделал, мы бы их потеряли".

Он встал и подошел к окну, выходившему на парковку тремя этажами ниже. Распахнул его, и мягкий ветерок о чем-то зашептал психологу в щеку.

Длинная вереница машин медленно огибала угол перед больницей, фары тускло светили в полуденной пасмурной погоде, а во главе процессии находился блестящий черный катафалк.

Четверо маленьких детей, игравших на тротуаре, остановились и с любопытством смотрели вслед проезжавшим автомобилям.

К детям подошла высокая фигура в черных брюках и рубашке серо-синего цвета. У человека были длинные волосы платинового цвета.

Острая как бритва ледяная игла пронзила центр тела Джей Ар, и он прижал руки к прохладному стеклу, задыхаясь:

- Нет, Господи, нет! - Его слова появились в виде туманной кляксы на стекле перед лицом, а затем медленно исчезли.

Дети повернулись, улыбнулись и кивнули, когда человек заговорил с ними.

От холодного пота костюм Джей Ар вдруг стал похож на пищевую пленку, прилипшую к коже, и он хотел закричать, хотел разбить стекло, высунуться и крикнуть детям, чтобы они бежали как можно быстрее, но фигура повернулась так, что он смог увидеть ее в профиль, и психолог заметил изгиб груди, блеск значка...

Уборщица.

Джей Ар прислонился лбом к оконному стеклу и закрыл глаза, внезапно ослабев от чувства облегчения.

- Почему ты это делаешь, Фэй? - спросил Джей Ар, снова подойдя к ее постели. - Год за годом, зачем ты это делаешь?

"Я люблю, чтобы лето было свободным".

Он рассмеялся, прочитав ее слова, и над повязкой ему подмигнул улыбающийся карий глаз.

Подул легкий ветерок, и в окно донесся искрящийся чистый детский смех.

Перевод: Gore Seth