ЧАСТЬ V
Исход Крестопора
28.
Кевин не последовал за Мейсом и остальными из клуба, а вышел через дверь на сцене, яростно захлопнув ее за собой, и спустился в люк в переулке. У него не было фонарика, но он нащупывал путь вдоль стен и щелкал бутановой зажигалкой, торопясь по черным, заросшим паутиной переходам, где слышалось хриплое дыхание бомжей, свернувшихся в углах.
Кевин был зол и обижен; он чувствовал себя преданным Мейсом. Группа исполнила всего две песни, и ни одна из них не являлась написанной им. Когда толпа в "Фантазме" начала выходить из-под контроля, Кевин смекнул, что его и его группу используют. Он не знал, как именно и зачем, но было очевидно, что намерения Мейса выходят за рамки простого выступления. Кевин слышал о том, что необходимо работать с аудиторией, но Мейс сделал гораздо больше: как только он вышел на сцену, он стал владеть этой аудиторией. Кевин понял, что многие подростки в зале уже знали Мейса, но даже те, кто не знал, вели себя так, словно ждали его, нуждались в нем. Это немного пугало. Кевин и так уже корил себя за то, что доверился Мейсу, но после концерта в "Фантазме" все казалось не просто предательством; он чувствовал, что его обманули на более глубоком уровне, на уровне, который он только сейчас начинает понимать и, возможно, никогда не поймет по-настоящему.
С момента возвращения из центра он не принимал никаких наркотиков. Возможно, размышлял он, его доверчивость объяснялась вечно измененным состоянием сознания; возможно, теперь он видит свои ошибки, потому что его голова наконец-то прояснилась. Мейс очень настойчиво предлагал наркотики во время их первой встречи.
Как будто было недостаточно того, что дебютное выступление группы оказалось огромным разочарованием, так еще и Мэллори ушла вскоре после того, как они начали играть первую песню.
"Впечатление такое, что ей вдруг стало наплевать", - подумал он, просовываясь через дыру в подвал оздоровительного клуба. Мэллори так поддерживала его, так радовалась концерту, что Кевин чуть не прекратил играть, когда увидел, как она выбегает из ночного клуба в сопровождении брата.
Но хуже всего была девушка, которая провела острием своего Крестопора по горлу и рухнула на пол в конвульсиях, истекая кровью. Отключение электричества помогло скрыть случившееся. Кевин даже задумался, действительно ли это было то, что он видел, или же в шуме и дыму он ошибся. Но чем больше он размышлял об этом, тем больше убеждался, что ему не привиделось самоубийство. Причем при помощи Крестопора...
Кевин почувствовал, как его собственный Крестопор сдвинулся под футболкой, и подумал об острых краях, о том, как он впервые прикоснулся к нему и порезал палец...
"Это будет твой побег от всего, что ты ненавидишь, от всех людей, которые тебя не понимают..."
Мейс также сказал что-то о том, что Крестопор - это ключ. Ключ к чему?
"К месту, где никто и никогда тебя не унизит..."
Девушка в Фантазме не колебалась ни мгновения, когда поднесла Крестопор к своему горлу...
"...месту, где все равны и нет лжи".
...как будто она не просто готова перерезать себе горло, но и жаждет этого.
С самого момента знакомства Мейс говорил об отъезде в какое-то лучшее, идеальное место.
"...место, где все равны и нет лжи".
Но это место уже не казалось таким идеальным.
В глубоком конце бассейна зажегся свет фонаря, и Кевин подошел к краю. Мэллори сидела обнаженная на бортике бассейна, рядом с ней виднелось скомканное одеяло. Фонарь стоял у нее под боком, крышка была снята, и отраженный свет пламени мерцал в ложке, расположенной на сгибе одеяла. Джефф лежал поперек коленей Мэллори, его тело обмякло, глаза были полуоткрыты, он был голым, если не считать одеяла, прикрывавшего его ноги. Верхнюю часть руки туго обматывал ремень. Мэллори любовно гладила его по волосам.
Кевин перевел дыхание, чтобы позвать ее по имени, спросить, что она делает, но остановился, увидев шприц в ее правой руке.
- Мэллори!
Она медленно подняла голову, ее глаза были тяжелыми, и она уставилась на него, как на незнакомца.
- Мэллори, какого черта...
В ее потускневших глазах забрезжило узнавание, губы беззвучно задрожали, а затем она улыбнулась.
- Привет, - сказала она.
- Что... что ты... Господи, Мэллори, это же твой брат.
Девушка хихикнула, затем снова посмотрела на Джеффа, опуская иглу к его руке.
- Нет! - закричал Кевин, побежав вдоль края бассейна к лестнице. Споткнувшись обо что-то и уворачиваясь от копошащихся на полу фигур, он поспешил к Мэллори, схватил ее за запястье и сильно сжал. - Брось это.
- Неет, - заскулила она, пытаясь вырваться, но он удержал ее, другой рукой отталкивая ее пальцы от шприца.
Когда он убрал его, Мэллори отвернулась от него, надулась и снова стала гладить брата по волосам. Кевин пригнулся и поднял руки Джеффа, внимательно осмотрев сгибы локтей на предмет следов от иглы. Ничего.
- Мэллори. - Он поднял ее лицо. - Что он принял?
- Просто немного травы Мейса.
- А сколько этого дерьма ты себе уже вколола?
- Только... немного. Я же говорила, что мне это не очень нравится.
- Тогда какого хуя...
- Эй, в чем проблема? - спросил сонный мужской голос из другого угла бассейна.
- Вставай, - приказал Кевин, не обращая внимания на голос.
- Нет. И дай мне это. - Мэллори потянулась за шприцем, но Кевин бросил его на пол и с хрустом раздавил ногой. - Вставай и одевайся.
- Я тебе не принадлежу, Кевин!
Джефф открыл глаза и устало поднял голову, сбитый с толку.
- Мейс будет здесь с минуты на минуту, - сказал Кевин.
- И что?
- Мы совершили ошибку, Мэллори. Связываться с ним было ошибкой. Он лгал нам, он использовал группу для своих целей. А сегодня вечером в клубе одна девушка - она перерезала себе горло Крестопором. Она покончила с собой, Мэллори, и я думаю, что Мейс хотел именно этого. Я думаю... Я думаю, может быть, он хочет, чтобы мы все так поступили.
- Я не хочу уходить. Уходи, если хочешь.
Еще месяц назад Кевин бы не колебался. Но увидев ее там с Джеффом, услышав холодок в ее голосе, когда она так непринужденно отстранилась от него, Кевин почувствовал пустоту в груди, как будто ее выскребли дочиста.
- Мэллори, я думал... Я думал, что я тебе небезразличен.
- Я думала, что я тебе небезразлична. Если бы это было так, ты бы не хотел, чтобы я ушла отсюда, вернулась домой к матери, - она с отвращением произнесла это слово, - вместо того чтобы остаться здесь, где я счастлива.
- Ты не счастлива, ты обдолбана.
Она снова отвернулась от него, как будто его не было рядом. Разочарованный, Кевин схватил Джеффа за руку и придал ему сидячее положение.
- Оставь его в покое! – закричала Мэллори, пытаясь оттолкнуть Кевина.
Кевин грубо стянул ремень с руки Джеффа и отбросил его в сторону, а затем потряс парня за плечи, пытаясь привести в чувство.
Джефф моргнул, огляделся по сторонам и пробормотал:
- Что? В чем дело?
- Нам пора идти, Джефф, - сказал Кевин. - Давай, одевайся, нам нужно уходить отсюда.
- Прекрати! - зашипела Мэллори, вставая. - Оставь его в покое! Он хочет остаться со мной! - Она стала бить Кевина по рукам, пока тот не отпустил Джеффа, который стыдливо натянул на себя одеяло и встал, прислонившись к стене.
Сверху доносился громкий шум; голоса эхом разносились по винтовой лестнице - смех, шумные крики и завывания; на лестнице раздавались шаги.
- Давай, скорее, одевайся! – скомандовал Кевин.
- Почему? - спросил Джефф, когда Мэллори прижалась к нему, просунув руку под одеяло и обхватив его за талию. - Что случилось?
Кевин посмотрел на Мэллори и был потрясен тем, что в ее глазах читалось неповиновение, как будто она знала, что Джефф никогда не пойдет против ее желания. Это была уже не та Мэллори, которую он знал неделю назад.
- Мейс идет! - прошептал он.
- Ну... Мэллори сказала, что хочет остаться, так что... - Джефф пожал плечами.
- Пойдем. Господи, если ты не можешь спасти ее, то хотя бы спаси себя...
- Привет, Кевин.
Кевин повернулся и взглянул вверх. Мейс стоял между двумя тварями, и каждая из них смотрела на Кевина, не шевеля ни единым усиком. Кевин поднял голову и проследил за телом Мейса - от его черных ботинок на краю бассейна до головы, которая, казалось, находилась в сотне футов над ним. Его руки были сложены на груди, а фонарь в бассейне отбрасывал глубокие тени на лицо.
У Кевина пересохло во рту, и он почувствовал, как сердце заколотилось в груди.
- Что-то случилось, Кевин?
- Н-нет, я... я просто...
- Кевин! - Тревор подошел к Мейсу и с ухмылкой посмотрел вниз. - Это было круто или как? Ты видел эту толпу? Они сходили с ума! Господи, мы им понравились, понравились!
Марк стоял позади Тревора, и оба они едва не пританцовывали от возбуждения.
Комната внезапно наполнилась движением и голосами, в ней замелькали ускользающие тени.
- Мне кажется, все прошло неплохо, а тебе, Кевин? - спросил Мейс. Даже сквозь тени, наползавшие на его лицо, сверкающие золотистые глаза Мейса оставались отчетливо видны, не оставляя Кевину возможностей для возражения.
Кевин ничего не ответил, но попытался отвести взгляд от Мейса, не моргая и не опуская глаз, надеясь показать ему, что он больше не готов подчиняться любому его желанию.
Он не смог этого сделать; глаза его на мгновение закрылись, и он отвернулся.
Кто-то позвал Мейса, и тот отошел от бассейна, скрывшись из виду.
- Убирайся отсюда, Джефф, - резко прошептал Кевин, - пока он тебя не заметил. Возьми с собой Мэллори! Я с тобой не шучу, чувак, мы в беде. А теперь одевайся и уходи! - Он повернулся, чтобы выйти из бассейна, но два существа на краю не шелохнулись. Они смотрели на него сузившимися глазами, и одно из них провело языком по черным губам.
Кевин постарался сделать вид, что не заметил их, и взобрался по лестнице наверх.
Там было полно народу. Кевину пришлось отталкивать людей с дороги, чтобы пройти, и его вдруг охватило паническое чувство, будто он попал в ловушку.
Мейс возвышался над остальными; его спина была обращена к Кевину.
Винтовая лестница была заблокирована подростками, которые поднимались и спускались по ступеням, сидели и стояли, облокотившись на перила. Чтобы выбраться наружу, Кевину пришлось бы спуститься в подвал и пройти через канализацию.
Мейс наблюдал за ним, двигаясь к нему.
Кевин попытался протиснуться быстрее, но толпа оказалась слишком плотной, и через мгновение рука Мейса легла ему на плечо.
- Что задумал, приятель?
Кевин медленно повернулся к нему лицом.
- Что-то не так. Что? Концерт? Ты разочарован.
- Ну, мы... мы не исполнили ни одной моей песни, - запинаясь, произнес Кевин.
- Не было времени.
- Почему у нас не было времени?
- Из-за этого. - Он улыбнулся и жестом указал на помещение, полное подростков.
- Что ты имеешь в виду?
- Я прекратил играть, чтобы мы могли привести их сюда. Они были готовы. Кроме того, электричество все равно отключилось.
- Готовы к чему?
- Прийти сюда. Чтобы уйти с нами.
- Уйти?
- Я говорил тебе, что мы уйдем. И мы заключили сделку, помнишь? Ты обещал, что пойдешь впереди меня, чтобы быть с теми, кто уже ушел.
Кевина всего трясло, пока он стоял перед Мейсом: внутри него бушевали гнев и страх, а уверенность медленно, но верно росла.
- Кто? - спросил он с легкой дрожью. - Кто уже ушел? Может, та девушка в клубе? Та, что перерезала себе горло?
Мейс молча смотрел на него, на его губах играла тень улыбки; казалось, он вот-вот подмигнет.
- Где это место?
- Я же говорил тебе, - сказал Мейс. - Место, где нет...
- Но где? Я имею в виду, это в Калифорнии? На востоке? За границей? - Он внезапно запыхался, сделав шаг назад и натолкнувшись на кого-то. - И вообще существует ли оно? А? Существует ли?
Мейс снова ничего не ответил. Вместо этого он наклонился, протянул руку и позволил одному из своих питомцев вскарабкаться на плечо, а затем снова встал. Глаза существа оказались на одном уровне с глазами Кевина, и из глубины его горла донеслось почти неслышное рычание.
- Ты ведь никуда нас не поведешь, правда? - сказал Кевин, но его голос превратился в шепот, такой же слабый и тонкий, как он сам, потерявшийся в этом шуме. Тем не менее он был уверен, что Мейс его услышал. Кевин отпрянул от него и направился в конец комнаты, к двери в подвал. Оглянувшись назад, он увидел, что Мейс следует за ним, с легкостью преодолевая просвет в толпе, который Кевин оставлял за собой.
- Мы заключили сделку, Кевин! - крикнул он.
- На хуй твою сделку! - Он добрался до дверного проема и начал спускаться по лестнице, стараясь не поскользнуться на мокрых металлических ступенях.
- Мы уходим сегодня вечером!
- Я не пойду. - Ботинки Мейса стучали по лестнице позади него.
- У тебя нет выбора, Кевин. Тебе больше некуда идти.
Кевин добрался до подножия лестницы и, похрустывая обломками, сгорбился и просунул ногу в отверстие, задев ногой пакет с "Доритос" с другой стороны. Выбравшись из подвала, он оглянулся через дыру.
Мейс сошел с лестницы и направлялся к нему.
- Теперь уже слишком поздно, - сказал он. - Тебе некуда идти. Я нужен тебе сейчас как никогда.
Кевин тихонько хмыкнул, надеясь заглушить голос Мейса, и стал пробираться вдоль стены канализации.
- Не забирай у них еду! - крикнул Мейс, его голос эхом завибрировал в темноте. - Они тоже заслуживают еды, знаешь ли! - Затем он рассмеялся.
"Забирать их еду?" - подумал Кевин, на мгновение остановившись в недоумении. Это казалось бессмыслицей.
Через решетку над головой Кевин услышал шум сточных вод и звуки капающей воды, а также отдаленные сирены и гудки автомобилей.
Он снова двинулся вперед, нащупывая металлические перекладины, по которым ему предстояло выбраться из канализации. Его рука скользила по грубой, склизкой стене...
...пока стена не исчезла, рука прошла сквозь темную, прохладную пустоту, и ладонь упала на липкое лицо, которое шевельнулось, произнеся флегматичным голосом:
- Ты собираешься забрать нашу едууу?
Грязная рука вцепилась в его запястье, и, когда костлявые пальцы сомкнулись в железной хватке и потянули, Кевин вскрикнул. Он ухватился за край отверстия и попытался отступить.
В темноте раздались шаркающие шаги, и еще одна рука вцепилась в рукав его куртки.
- Нашу еду? - прохрипел голос. - Забрать нашу еду?
- Нет, нет! - закричал Кевин.
И снова смех Мейса музыкальным эхом разнесся по канализации.
Кевин рванул рукав, высвобождая руку, и едва не упал назад, в нечистоты. Он шлепнул по стене и поспешил дальше.
За ним раздавались нетвердые шаги и тяжелое дыхание, и парень ожидал, что в любой момент рука схватит его за плечо.
- Кем ты себя возомнил, что пришел забрать нашу еду? - прорычал голос позади него.
Нащупав одну из перекладин, Кевин неуклюже остановился и полез по ним. Перекладины были мокрыми, а его ладони вспотели. Каждый раз, когда он обхватывал рукой одну из них, он чувствовал, что его хватка быстро ослабевает, поэтому он быстро тянулся к следующей и следующей, сосредоточившись на люке над собой, а не на хриплом дыхании внизу.
- Некуда бежать, Кевин! - крикнул Мейс. - Некуда, кроме как с нами!
Когда он добрался до верха и сильно надавил на нижнюю часть крышки люка, на его правой ноге сомкнулась рука.
Крышка стукнулась о тротуар, и дождь обрушился на лицо Кевина, на мгновение ослепив его, когда он начал бить ногой, бормоча себе под нос: "Нет, нет, нет, нет, нет...". Он поставил левую ногу на следующую перекладину, просунул руку в отверстие, ухватился за край и устремился вверх. Нога вырвалась из цепкой руки, и он вылез из дыры на свежий дождливый воздух.
Кевин откатился от люка и встал на колени, затем наклонился над открытым отверстием и начал задвигать крышку на место.
Молния осветила длинное белое лицо, зияющий рот и глубоко посаженные черные глаза, скрывающиеся в темноте люка. Раздавшийся вслед за этим гром оказался достаточно громким, чтобы заглушить тяжелый стук задвигаемой на место крышки.
Задыхаясь, парень огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться. Он находился в переулке за фитнес-клубом.
Мейс был прав: ему некуда идти, не к кому обратиться.
Кроме своей семьи.
Он направился на запад по аллее в сторону Вудмана, сначала шагая, потом трусцой, потом бегом, как будто его преследовали. Он еще не знал, куда пойдет; ему нужно было движение, свободное и быстрое движение, чтобы избавиться от ощущения ловушки и мыслей, которые неустанно грызли его:
"Он прав, он прав, Мейс прав, некуда, мне некуда идти, некуда, некуда..."
Разве что домой.
- Давай, - прошептала Мэллори, потянув Джеффа за руку, - ложись сюда. - Она потянула его за собой на подушку и прижалась к нему, целуя в шею. - Хочешь еще травы?
Джефф расслабился, прислонившись к бортику бассейна. Он никогда еще не был так обдолбан.
- Не думаю, - пробормотал он.
- Уверен?
Действие наркотиков усиливало его чувства, делая тепло тела Мэллори рядом с ним таким нестерпимым, что он боялся, что, если выкурит еще немного, их кожа сплавится вместе.
- Да, уверен.
Толпа, собравшаяся в зале, звучала так, словно над ними грохотала машина. Лица проплывали над головой, словно призраки, и в бассейн спускалось все больше людей. Джеффу пришлось подтянуть ноги, чтобы на них не наступили, и, когда он переставлял их, ступня задела что-то острое. Он наклонился и прищурился, чтобы рассмотреть маленький предмет.
Раздавленный шприц.
- Джефф, - раздался голос сверху. Мейс стоял на краю бассейна и улыбался им. - Я рад, что ты решил прийти. Я знал, что ты придешь. Ты пойдешь с нами?
Прежде чем он успел ответить, Мэллори сказала:
- Да, он пойдет.
- Хорошо, - кивнул Мейс, протягивая руку. С его пальцев что-то свисало. - Надень это. Это понадобится тебе позже. Лови. - Он бросил Крестопор в бассейн, и тот упал в руки Джеффа. Он неуверенно посмотрел на него, а Мейс добавил, - Давай. Надевай.
Джефф надел шнур на шею и позволил Крестопору лечь чуть ниже горла.
Мейс широко и дружелюбно улыбнулся, затем повернулся и пошел прочь.
Позади него Мэллори провела руками по спине Джеффа, опустилась к нему на колени и лизнула его плечо.
- Ну что ж, - вздохнула она.
Снова взглянув на шприц, Джефф произнес:
- Мэллори, что... - Но ее пальцы уже легонько поглаживали его гениталии, и когда он повернулся к ней, его взгляд упал на вытянутую руку, и он увидел синяки...
- Эй, Мэл, что... что ты...
- Не бери в голову. Иди сюда, детка.
Где-то в мутном мозгу Джеффа зазвучал сигнал тревоги. Он снова посмотрел на иглу, потом на исколотую руку Мэллори и понял, что видел в глазах сестры то, что ей не принадлежало, понял, что было не так. Он хотел немедленно увести ее из этого здания, но ее руки лежали на нем, а голова казалась набитой сахарной ватой, и было так хорошо ощущать ее в своих объятиях, ее кожа была такой гладкой под его руками...
- Как насчет минуточки внимания? - прорычал Мейс. - Давайте, потише.
Гул голосов ослабел и утих.
Джефф поднял голову и увидел Мейса, стоящего на доске для прыжков в воду и держащего в руках фонарь. Свет освещал его лицо, придавая ему неземное сияние.
- Вы все меня слышите? - спросил он.
В ответ раздался рев, причем не только в бассейне, но и наверху.
- Буря снаружи, - сказал Мейс, - утихнет к завтрашнему утру. Выйдет солнце, и многие люди начнут говорить вам, что вы больше не сможете проводить со мной время. Уже есть те, кто решил, что вы не уйдете со мной. Они скоро будут здесь. Они попытаются забрать вас домой. Подальше от меня. Я хочу забрать вас от них, от всего этого. И если вы хотите уйти со мной, мы должны уйти сегодня. Сейчас.
Парковка за заброшенным оздоровительным клубом была залита водой на дюйм, а местами и глубже, и Джей Ар, отходя от своей машины с фонариком в руке, пробирался по этой воде. С ним шли преподобный Бейнбридж, Эрин, Лили и еще двадцать шесть человек. Трое родителей уехали из "Фантазма" домой.
- Моя дочь не тупица! - возмущенно заявила одна женщина. - Она здесь со своими друзьями. Я просто приехала за ней, вот и все, и, если она не пойдет со мной, можете не сомневаться, ее отец сегодня же вечером расставит все по местам!
Девочка не ушла домой с матерью, но женщина отказалась преследовать ее вместе с кучкой, как она выразилась, "параноидальных психов".
Мужчина азиатского происхождения в сопровождении своей молчаливой жены настаивал на том, чтобы их двое сыновей вернулись домой к установленному им комендантскому часу - одиннадцати часам. Единственная причина, по которой они с женой пришли в клуб, по его словам, заключалась в том, что они получили тревожный и, очевидно, вводящий в заблуждение телефонный звонок от одного из друзей их сыновей, предупреждающий их об опасности, которой подвергнутся их дети, если пойдут на концерт.
Перед тем, как выдвигаться, Джей Ар решил не осторожничать и, заручившись поддержкой преподобного, рассказал собравшимся родителям все, что знал о Мейсе. Те молча смотрели на него, и Джей Ар не мог понять, напуганы ли они его словами или уверены, что он и преподобный сошли с ума.
- У меня в грузовике есть пистолет 357-го калибра, - сказал Брубейкер, который, узнав, что Мейс и его питомцы могут быть опасны, заговорил более заинтересованно. - Нож и монтировка тоже. Если он станет доставлять нам неприятности...
Они избежали пробок на Вентуре и других бульварах, добираясь до фитнес-клуба боковыми улочками и переулками, двигаясь небольшим караваном из пяти машин и черного "Додж Рэм" Уилла Брубейкера.
Прибыв на место, Брубейкер проигнорировал предупреждение Джей Ар о том, что стрельба может задеть кого-то из детей, и достал из своего грузовика пистолет. Он передал преподобному монтировку, а Джей Ар - большой охотничий нож с костяной рукояткой.
Когда Джей Ар попытался открыть дверь, та не поддалась.
- Заперта изнутри, - констатировал он, еще раз сильно дернув за ручку.
- Мы могли бы воспользоваться канализацией, - предложила Лили.
Брубейкер повернулся к ней и рявкнул:
- Что?
- Канализацией. Так он обычно приходит и уходит. В стене подвала есть дыра.
Брубейкер шагнул вперед и холодно рассмеялся.
- Я не собираюсь спускаться в проклятую канализацию. - Засунув пистолет за пояс, он ухватился обеими большими мясистыми руками за дверную ручку и с силой дернул; дверь издала гулкий треск и с ржавым скрежетом распахнулась.
Коридор за дверью светился дымчатым желтоватым светом, который игриво, почти маняще плясал по стенам. В конце него по полу и стенам расползались тени - человекообразные, смещающиеся и сливающиеся в бесформенную массу.
Тишина внутри здания удивила Джей Ар. Как и та, что наступила ранее в ночном клубе, она была похожа на благоговейную, церковную тишину, прерываемую лишь горловым кашлем и отдельными сопениями, и наконец голос, громкий и ясный, разорвал ее, словно удар киркой по льду.
- ...место, где нет аморальности... нет и морали... - прошелестел голос убаюкивающим тоном, ритмично покачиваясь, словно лодка на ласковых водах.
- Мейс, - прошептала Лили.
- ...где тебя принимают таким, какой ты есть, не требуя каких-либо изменений...
- Ладно, чего мы, черт возьми, ждем? - тихо прорычал Брубейкер.
Джей Ар начал пробираться к двери, но Брубейкер опередил его.
- Есть люди, которые не хотят, чтобы вы пошли со мной, - продолжал Мейс.
На полпути по коридору Джей Ар оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что остальные следуют за ним, затем вместе с Брубейкером обогнул угол справа и остановился.
- Они хотят держать вас здесь, под своим контролем...
Они стояли за спинами дюжины подростков, собравшихся на вершине лестницы, которая спиралью уходила вниз, и заслонялась еще многими, все молчали и прислушивались. Несмотря на громкий шум, что произвел Брубейкер, открывая дверь, никто из подростков, казалось, не заметил, что кто-то вошел. Их внимание было приковано к голосу внизу.
Джей Ар задался вопросом, так ли провели последние минуты жизни друзья и одноклассники его сестры в "Старом красном амбаре" в Эль-Серрито; стояли ли они в такой же мертвой тишине, слушая последние слова, которые они когда-либо услышат, произнесенные мужчиной и женщиной, что привели их к смерти.
- ...они желают, чтобы вы думали, что вы им так дороги, что они не хотят, чтобы вы ушли, хотя на самом деле им на вас наплевать...
Психолог сделал шаг вперед и заглянул через несколько плеч в помещение внизу. Со своего места он видел Мейса в профиль, от груди до макушки; улыбка, казалось, покрывала все его лицо и светилась теплом.
- ...и эти люди, - продолжил Мейс, медленно поворачиваясь к нему и глядя сквозь толпу прямо в глаза Джей Ар, - прибыли...
Кевин никогда не видел свой район таким темным.
Он бежал до тех пор, пока не устал, через переулок и сворачивая на боковые улицы, пробираясь зигзагами через Студио-Сити и Северный Голливуд, и наконец остановился, задыхаясь, у потемневшего фонарного столба. Когда он заметил полицейский вертолет, прожектора которого рассекали дождь, он проскочил между двумя домами и притаился в укрытии навеса, чтобы перевести дух. После того, как сердце замедлило свой пулеметный темп, он понял, что его плечо прижато к переднему колесу велосипеда. Тихо, он вывел велосипед со стоянки, запрыгнул на него и помчался по улице.
Во время поездки под дождем в Энсино в его голове пронеслись последние недели: встреча с Мейсом... его волнение из-за возможности вывести группу на сцену... убеждение Мэллори присоединиться к нему... доверие и восхищение Мейсом, которых он не испытывал ни к кому в своей жизни...
Дважды ему приходилось сворачивать, чтобы объехать затопленные улицы и тротуары, а вдалеке, словно одинокие волки, выли сирены. В платиновом свете молнии он увидел мертвую кошку, плывущую по затопленному водостоку. Казалось, все вокруг разрывается на части и вываливает свои внутренности, как у скота на бойне. Ему пришлось сбавить скорость, потому что горячие слезы заливали глаза и затуманивали зрение. Он злился на себя не только за то, что позволил Мейсу обмануть и использовать его, но и больше всего за то, что втянул в это дело Мэллори.
Проезжая по своему району в Энсино, он видел, как в окнах мерцают огоньки свечей, а по занавескам мечутся скрытные тени. Дом его родителей не подавал признаков жизни.
Ноги болели, бок горел, Кевин, пошатываясь, обошел гараж и вошел в боковую дверь. Внутри гаража было темно, но Кевин достаточно хорошо знал его планировку, чтобы нащупать путь вокруг двух машин и мотоцикла. У двери, ведущей на кухню, он остановился.
Он пришел только потому, что ему больше некуда было идти. Теперь, оказавшись там, он не знал, что ему говорить и что делать. Конечно, родители не откажут ему. Наверняка, узнав, что должно произойти с Мэллори и ребятами из группы, они помогут им. Особенно если он пообещает сотрудничать с ними, выполнять любые правила и принимать наказания, которые они захотят ввести. Все было лучше, чем позволить Мейсу сделать то, что, как был уверен Кевин, он задумал...
Когда он поднял руку, чтобы постучать, тяжело опираясь о дверной косяк, то почувствовал, что его Крестопор прижимается к груди, холодный и влажный.
- Кто там? - спросила мать, когда он постучал. Ее голос доносился издалека, из другой комнаты.
- Мама? - робко позвал Кевин, его голос был хриплым и искаженным от плача. - Папа? Это я. Кевин.
Тишина.
- Откроете дверь?
- Что ты здесь делаешь? - огрызнулся отец, явно стоявший у двери. - Что ты натворил?
- Натворил? Я, я, я...
Говоря быстро и с нарастающим гневом, отец продолжил:
- Ты знаешь, что тебя ищет полиция, ты знаешь, что из-за того, что произошло в подростковом центре, погибли люди, погибли? Что вы с ними сделали?
- Я не делал, я не...
- И у тебя хватает наглости возвращаться сюда?
- Просто впусти меня, и я...
- Ты не вернешься в этот дом, ни сейчас, ни когда-либо!
Кевин соскользнул с дверного косяка и с плачем упал на ступеньку.
- Мне нужна... мне нужна помощь, папа. Моя девушка Мэллори попала в беду.
- В беду, да? Тебе нужны деньги, поэтому ты здесь? Ну, с этим покончено. Мы давали тебе, давали и давали, а ты только и делаешь, что...
- Нет, она умрет, папа, она...
- Что с тобой, Кевин? Я не могу поверить, что ты пришел сюда под наркотиками после того, что ты сделал...
- Они все умрут! - закричал он.
- Убирайся. Убирайся из гаража и прочь из этого дома. Сейчас же!
- Пожалуйста, папа, пожалуйста, ты должен мне помочь, они все умрут...
- Довольно. Рене, звони в полицию.
- Нет! - закричал Кевин.
- Просто позвони им сейчас, черт возьми.
- Папа, они собираются покончить с собой, все они, а он...
- Твоя мать звонит в полицию, и если ты думаешь, что я буду защищать тебя, когда приедут копы, то ты ошибаешься. Надеюсь, они посадят тебя за решетку! Мы пытались, Кевин, мы так старались работать с тобой, помогать тебе, сделать тебя счастливым, но ничего из того, что мы делаем, не помогает...
Голос отца затихал под ударами сердца в голове Кевина, когда он пытался отползти от двери...
"Уже слишком поздно..."
...задыхаясь от рыданий...
"...тебе некуда идти..."
- ...прислонившись к задней стене гаража под большой полкой, которую Кевин помогал делать отцу, когда был маленьким мальчиком.
"...сейчас я нужен тебе больше, чем когда-либо".
Когда голос отца затих, Кевин остро ощутил кожаный шнур на шее и Крестопор, висевший под промокшей рубашкой. Он прислонил голову к стене и, закрыв глаза, представил его - черно-красный и гладкий, с острыми, как сталь, краями.
"...некуда идти..."
- ...что мы сделали все, что могли, Кевин, и это все! - продолжал его отец. - Отныне ты сам по себе, ты понял?
Мейс был прав. У него ничего и никого не было. Скоро приедет полиция, заберет его, начнет бесконечно допрашивать, посадит под замок и будет допрашивать еще. К завтрашнему дню Мэллори уже умрет, если брат не уведет ее от Мейса, а Кевин сомневался, что он это сделает. Кевин останется один, еще более одинокий, чем в этот момент в темном сыром гараже.
"Некуда идти, Кевин!"
И он знал, что не сможет этого вынести.
"Никуда, кроме как с нами!"
Кевин вытащил из-под рубашки Крестопор и крепко сжал его в кулаке...
- Ты лгал нам, вел себя вызывающе, игнорировал нас, а мы только и делаем, что даем, даем, даем!
...повернул голову вправо и откинул ее назад, натянув кожу на горле...
- Ну, мы перестали давать, Кевин, мы... мы... мы сдались! Ты безнадежен, никчемен, ты доказал нам это!
...и медленно поднял руку, пока смертоносное острие Крестопора не оказалось прямо под его челюстью.
В маленьком окне сверкнула молния, и на мгновение гараж озарился ярким светом.
Мельком Кевин разглядел свой мотоцикл, на котором не ездил уже больше недели, машины родителей, газонокосилку и краем сознания понял, что это, возможно, последние вещи, которые он когда-либо увидит.
Но в тот же миг он увидел и кое-что другое, прямо перед глазами, висевшее на стене рядом с ним, под полкой: отцовский двулезвийный топор.
Конец рукоятки находился в дюйме от его левого глаза, а над ним на двух гвоздях висела ржавая головка, с каждой стороны которой торчало по лезвию.
Кевин отпустил Крестопор, протянул руку сквозь темноту и коснулся гладкой деревянной ручки.
- Пока ты не повзрослеешь, пока не научишься хоть толики ответственности, порядочности и благодарности, - продолжал отец, - у меня будет только один сын!
С трудом поднявшись на ноги, Кевин снял топор с гвоздей и взял его в руки. Он был приятным на ощупь, тяжелым и твердым, и, казалось, высасывал из него печаль и грусть, невыносимую потерю, а на ее место ставил жгучую, кипящую ненависть. Ненависть, которую он никогда не испытывал ни к кому, даже к своим родителям в худшие моменты. Ненависть настолько сильную, что она сдавила ему горло и заставила сделать резкий вдох. К золотистым глазам, обезоруживающей, покоряющей сердце улыбке и холодному, чистому, успокаивающему голосу: Мейсу.
"...сейчас я нужен тебе больше, чем когда-либо..."
- Неправда, - прохрипел Кевин.
Он взял ключи от мотоцикла с крючка возле кухонной двери, подошел к другому концу гаража и с громким лязгом распахнул длинную прямоугольную дверь.
- Кевин? - крикнул его отец. - Кевин, что ты делаешь?
Он поднял с сиденья шлем, надел его и забрался на мотоцикл, положив топор на руль.
Замок на кухонной двери заскрежетал, и отец открыл дверь, когда Кевин завел мотоцикл.
- Кевин, ты не можешь...
Его голос заглушил рев двигателя.
Кевин направил мотоцикл между машинами родителей, а затем в свете молнии помчался по подъездной дорожке...
