Глава 2 «Дело века» — перестрелка на Рочдельской - Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских тюрьмах - Ева Михайловна Меркачёва - RutLib.com

Книга: Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских тюрьмах

Глава 2
«Дело века» — перестрелка на Рочдельской

Перестрелка на Рочдельской улице в Москве произошла вечером 14 декабря 2015 года. У кафе «Elements» вступили в конфликт две группы — одной руководил адвокат Эдуард Буданцев, бывший сотрудник КГБ СССР, в другую входил Итальянец (Андрей Кочуйков), приближенный Шакро Молодого (Захария Калашова). В результате перестрелки двух человек убили, троих ранили.

Причиной конфликта называют неурегулированные денежные отношения между владелицей «Элементс» Жанной Ким и дизайнером Фатимой, которая занималась интерьером заведения. Ким обвиняет Итальянца в вымогательстве, интересы владелицы ресторана в момент конфликта «представлял» Буданцев.

Участники перестрелки были арестованы сразу. Чуть позже был арестован и Захарий Калашов — Шакро Молодой. Затем арестовали замглавы московского управления СК Дениса Никандрова, главу УСБ СКР Михаила Максименко и его заместителя Александра Ламонова, которые, по версии следствия, способствовали освобождению Итальянца, участвуя в коррупционных схемах (в итоге Итальянец, благодаря действиям ФСБ, остался под арестом)». Переквалификация выделенного дела авторитета «Итальянца» с «хулиганства» на «самоуправство» стали поводом заподозрить сотрудников СК в получении взятки от представителей криминалитета, что привело к возбуждению уголовное дело о получении особо крупной взятки (ч. 6 ст. 290 УК РФ).

Кто выдал Шакро: подоплека войны за ресторан на Рочдельской

12 июля 2016 года сотрудники ФСБ и МВД задержали Захария Калашова по прозвищу Шакро Молодой, который, как уверяют СМИ, при жизни легенд криминального мира Япончика и Деда Хасана не уступал им по значимости в уголовной иерархии. Эту спецоперацию считают чуть ли не главным событием последних лет как в мире криминала, так и в среде правоохранителей.

Официально Шакро подозревается в вымогательстве 9 миллионов рублей у владелицы московского ресторана «Elements» Жанны Ким. Но в реальности все может быть гораздо серьезнее: «боссу всех боссов русской мафии» указали его место в современной России. Эксперты считают, что это начало крупномасштабной войны между чекистами и ворами.

Захар Калашов (Шакро)

Если вы были, к примеру, на экскурсии в Императорской половине Большого Кремлевского дворца, то и тогда у вас могло бы замереть дыхание при виде апартаментов Шакро. Оперативная съемка МВД показала его особняк. Кстати, по слухам, это тот самый дом, что ему подарили сразу после возвращения из испанской тюрьмы два известных в криминальном мире человека — Василий Христофоров (по кличке Вася Воскрес) и Юрий Пичугин (Пичуга). Интересная деталь: тогда сразу же по прилету в Москву 29 октября 2014 года из аэропорта Шакро доставили в МВД на Житную, где с ним провел профилактическую беседу один из первых людей министерства. А после троица (Шакро, Воскрес и Пичуга) отправилась на Ваганьковское и Хованское кладбища — к могилам убитых Япончика и Деда Хасана.

Из досье: 3-летний уроженец Тбилиси Захарий Калашов, он же Захар или Шакро Молодой, стал известным в криминальном мире еще в советское время. Судим 7 раз, в том числе заочно в Грузии за убийство. В общей сложности тот срок, который ему назначили суды, равен почти 40 годам тюрьмы, из которых он отбыл 20.

Вот как выглядит его криминальный путь.

1971 год — судим на кражу на три года. В том же году, когда ему было всего лишь 17 лет, был коронован в Тбилиси.

1975 год — судим за кражу, злостное хулиганство на 3,5 года колонии.

1979 год — судим за злостное хулиганство на 2,5 года.

1980 год — приговорен к 3 годам и 9 месяцам за хищение. 1985 год — приговорен к 2 годам за кражу.

2006 год — 18 лет за убийство (судим заочно в Грузии).

2010 год — приговорен испанским судом к 7,5 года (потом срок увеличили до 9 лет) за отмывание преступных доходов.

А вот как коротко описывают его жизнь представители криминального мира: начал путь «законника» в Грузии, где был одним из самых авторитетных. Затем в 1993 году перебрался в Москву, откуда ему пришлось уехать из-за войны с Аксеном (лидером измайловской ОПГ) в Испанию. Там, по версии местной полиции, занимался нелегальными поставками оружия курдам, за что и был привлечен.

«Зачем камера? Не надо устраивать шоу!» — говорит Шакро на официальной видеосъемке МВД. Благодаря этой камере россияне и смогли, что называется, прикоснуться к прекрасному, совершив виртуальную экскурсию по особняку.

Итак, красивый дом и несколько флигелей за черными железными воротами. Внутри — многочисленные залы, обставленные богато и вычурно. Кругом все в позолоте, резная мебель из редких пород дерева. В одной из комнат стоит ну просто королевский белый рояль. Картины, дорогие настенные часы, фарфоровые статуэтки и вазы. в доме едва ли найдется даже метр свободной от предметов роскоши площади. От всего этого великолепия рябит в глазах, так что участники спецоперации признались: «Было ощущение неловкости. Будто бы зашли в музей, а не в чье-то жилище».

Идем дальше. Мраморный бассейн, несколько баров, забитые до отказа дорогими напитками винные подвалы, тренажерный зал с самым современным спортинвентарем — даже в президентских резиденциях нет такого, что было в доме Шакро.

— Считаете, что это нескромно? — вопрошает его «коллега по цеху», смотрящий за одним из центральных районов Москвы. — Ну, это как посмотреть. Шакро объективно самый богатый на сегодняшний день уважаемый в нашем мире человек не только во всей стране, но и за ее пределами. Ему в свое время фактически принадлежали казино «Кристалл» и «Голден Пэлас». Вы представляете, какие это «бабки»?! Да если бы он захотел, мог весь дом построить из чистого золота.

Что для такого человека 9 миллионов рублей? А ведь именно столько «бригада» Шакро якобы потребовала от Жанны Ким.

Справка: В апреле 2015 года хозяйка азиатского ресторана Elements на Рочдельской улице Жанна Ким познакомилась с модным дизайнером-женщиной и попросила ее оформить заведение. Однако качество работы не устроило Жанну, и она выплатила только часть суммы-600 тыс. евро — и расторгла контракт. Дизайнер обратилась за помощью к Андрею Кочуйкову по прозвищу Итальянец, которого считали человеком Шакро. 14 декабря 2015 года в Elements нагрянула делегация, которая требовала от Жанны деньги, угрожая отобрать весь ее бизнес. Ким прибегла, в свою очередь, к заступничеству своего адвоката, бывшего командира столичного СОБРа, некогда сотрудника КГБ Эдуарда Буданцева. Люди Итальянца и Буданцева сошлись в схватке. В итоге в результате перестрелки двое из команды Итальянца были убиты, еще восемь человек были ранены. После того, как Итальянца задержали, его супруга обратилась к Шакро с мольбой вызволить его.

— Это дело для Шакро — личное, — говорят люди из его команды. — Он вмешался в конфликт между двумя дамами по просьбе своего друга. Никто не предполагал, что будут сложности. Но в таких делах всегда может пойти что-то не так.

Но почему Шакро не задержали по горячим следам? Ответ на этот вопрос мы искали уже у другой стороны.

— Нужно было получить стопроцентные показания в отношениях него, — говорит наш источник в спецслужбах. — Вы даже не представляете, насколько серьезная была проделана операция. С Шакро вообще все серьезно. Играть с ним — все равно что дергать смерть за усы. Но мы пошли на это, во-первых, потому что он стал наглеть и потерял чувство меры. Во-вторых, нужно было защитить владелицу ресторана: ей угрожала реальная опасность, пока Шакро на свободе. В-третьих, надо было поддержать Буданцева — он действительно хороший человек.

Эксперты полагают, что и Шакро, скорее всего, скоро окажется на свободе. Дело не только в его деньгах, но и в том, что он необходим для поддержания баланса и порядка (без него снова начнутся беспорядочные коронации тех, кто не достоин звания вора). Ну а главное — могут учесть его сомнительные заслуги: например, продажу оружия за рубеж.

«Итальянец», из-за которого арестовали чинов СКР: «Заговорю — 50 человек уволят»

Андрей Кочуйков описал перестрелку на Рочдельской а-ля голливудский боевик.

Август 2016 года. 51-летний (на вид ему не дашь больше 30) красавец с тонкими чертами лица Андрей Кочуйков по прозвищу Итальянец — главный фигурант самых громких скандалов последнего времени. Это за его освобождение первый зам. руководителя ГСУ СК по Москве генерал Денис Никандров и начальник УСБ СКР Михаил Максименко (оба арестованы, сидят в «Лефортово»), по версии следствия, должны были получить взятку в 5 миллионов долларов от представителей криминального мира. Правозащитники встретились с Кочуйковым в СИЗО.

Это между его «бригадой» и «бригадой» адвоката, бывшего командира столичного СОБРа, некогда сотрудника КГБ Эдуарда Буданцева 14 декабря 2015 года завязалась перестрелка у ресторана «Elements» на Рочдельской.

Итальянец — как спусковой механизм, который запустил в действие силы настолько серьезные, которые могут привести к грандиозным переменам во власти. Сам он едва выжил в той перестрелке, и на днях попал в реанимацию «Матросской тишины».

Когда идет война между силовиками или силовиками и криминалом — щепки летят во все стороны. И если за Никандрова сейчас правозащитники уже не беспокоятся, то за тех, кто «по ту сторону» — есть повод. А права человека, напомним, одинаковы для всех.

Из отделения интенсивной терапии больницы «Матросской тишины» Андрея Кочуйкова перевели в обычную камеру на днях. А в реанимацию он попал после приступа (похожего на эпилептический припадок), случившегося с ним в камере. Это последствия не декабрьского ранения, а удара по голове при задержании в июне во время переквалификации уголовного дела. Но начинает Итальянец разговор с членами ОНК с вопроса о генерале Никандрове.

— Читал только что про него в газете. Вроде ему за решеткой легче стало? К таким условиям не привычный, так что первоначальный стресс вполне понятен. Никандров для меня — человек с другого измерения, с другой планеты.

Андрей Кочуйков (Итальянец)

— Что можете сказать по поводу ваших условий содержания?

— Я сменил 9 камер. Когда перевели в «Бутырку» на «воровской» коридор (хотя я не являюсь вором) там была такая камера № 16. Когда я зашел туда, то в депрессию, конечно, не впал, но был в легком ужасе. 4 шага в длину и 2 шага в ширину. Собачья конура. И огромные тараканы.

— То, о чем вы говорите, мы обычно называем «бесчеловечными условиями содержания».

— Это не жалоба. Я вам просто советую — сходите в ту камеру, проверьте. Может быть и вы придете к мнению, что в ней не должны содержаться живые люди.

— А как вы себя чувствуете сейчас?

— В целом нормально. Мне повезло, что не убили во время перестрелки. Костриченко (бывший оперативник МУРа, соратник Буданцева — «МК») мне в спину стрелял. Пуля вошла сзади в левую лопатку. Вот и думайте по тому, куда человек целился — хотел он ранить или убить? Меня пулей с ног сбило, будто сзади огрели лопатой. Я тогда подумал про себя: «Умирать не так больно, оказывается». Доктора сказали, что до сердца оставалось два сантиметра. И, кстати, пуля оказалась железная.

Всего на месте перестрелки обнаружили 54 принадлежащие им гильзы. 10 минут они стреляли. А у нас с собой не было боевого оружия.

Из наших первым выстрелил (из травмата — «МК») мой личный охранник Алексей Китаев, который потом погиб. И Филипп Дамаскин погиб, вытаскивая меня с линии огня. Когда Буданцев и его люди стали палить, ребята сначала накрыли собой меня, а потом попытались вытащить из-под обстрела.

И вот посмотрите на разницу в отношении к нам и к ним. Машину убитого Дамаскина (она не новая, не дорогая — марки «Киа») до сих пор семье не отдали, сказали, что проходит как вещдок. А пистолет Буданцеву вернули уже через месяц. Меня из больницы, где я провел 20 суток, сразу в изолятор, а Буданцев — под подпиской о не выезде. Хотя сразу после перестрелки мы никуда не убегали, расселись по каретам «скорой», а они скрылись с места происшествия.

— Вы уж простите за откровенность, но вы изначально стояли по ту сторону закона.

— У меня сейчас следователи все время спрашивают: «На что живешь?». Все просто. После 90-х годов остались кое-какие деньги, вложил в недвижимость, которую сдавал в аренду. Это не криминал?

— Подождите. Давайте уточним, сколько раз вы сидели в тюрьме?

— Дважды. Первый срок получил в 22 года за то, что «поспорил» с двумя милиционерами. Так случилось, что я не окончил институт им. Баумана, начал «шалить», появись неправильные стимулы. Второй раз отсидел 3,5 года. Тогда меня судили по 10 статьям УК.

— Вот видите, прошлое у вас какое…

— Господь не дал ума (улыбается). Иначе не попал бы в такие перипетии. Но я в любом случае считаю, что все должно быть по справедливости. Сейчас все идет к тому, что мне вменят 210 УК — «организация преступного сообщества». Слава Богу, что они не могут обвинить в даче взятке за мое освобождение, потому что в этот момент я был за решеткой. Железное алиби! А так они бы точно это сделали.

— Понятно, что лучший способ защиты — это нападение. Но освободить вас из СИЗО, насколько можно судить по официальной версии, хотели как раз незаконным путем.

— Если уж следовать той букве закона, о которой вы все говорите, то почему меня не выпустили из «Матросской тишины» после того, как выдали на руки справку об освобождении? Я и Романов (один из участников перестрелки на Рочдельской, тоже был ранен — «МК») оба получили такой документ. Мера пресечения истекла. А нас на КПП не выпускали. Два часа простояли.

Так и сказали нам, мол, да, мы свободны, но есть особое распоряжение нас не выпускать с территории. А потом пришли люди в масках, говорят: «Андрей Николаевич, пройдите в автобус. Мы знаем ваши способности, но просим все сделать спокойно и мирно». Время было два часа ночи, то есть, допрос проводить не имели права. Но все равно посадили в автобус с ОМОНом и повели в следственное управление. 14 экипажей ДПС нас сопровождали.

И вот по дороге с одного то ли каска упала, то ли бронежилет — мне на голову. Удар сильный был. Он мне: «Извините, случайность!». Собственно после этого голова и стала болеть. Я не обращался за помощью. А на днях случился приступ. Упал и отключился. Сокамерники говорят, что это было похоже на эпилепсию. Вызвали медиков, и так я оказался в реанимации. Первоначальный диагноз мне поставили «передозировка».

— Как так?!

— Я никогда в жизни даже ни «чифирил». Курить бросил в свой первый срок.

— У вас брали анализы на наркотики?

— Да, но я не верю, что результаты будут достоверные.

— Мы обязательно проконтролируем, чтобы этого не произошло, и будет настаивать, чтобы вам сделали МРТ (магнитно-резонансную томографию) для исключения опасного для жизни состояния.

Комментарии начальника СИЗО «Матросская тишина» Владимира Клочека: «Не было у него первоначального диагноза «передозировка». Видимо, ему неправильно объяснили, или он неправильно понял. В ближайшее время по ходатайству ОНК ему сделают МРТ-диагностику и прочие необходимые диагностические процедуры».

— У вас недавно за решеткой был день рождения. И знаю, что заключенные «Матросской тишины» устроили по этому поводу чуть ли не флеш-моб — кричали поздравления на весь изолятор.

— 18 июня исполнился 51 год. Адвокаты попытался передать в СИЗО торт, но не получилось. Я не отмечаю свой день рождения с момента, как погиб мой 17-летний сын при странных и трагических обстоятельствах. Я не склонен к депрессиям, всякое повидал, никогда не наложу на себя руки как человек верующий, но в моей жизни были моменты, когда мне хотелось, чтобы сердце остановилось. Я правды не стесняюсь, хоть она может быть неприглядной.

Сейчас я еще хочу посмотреть, чем все это закончится. Мне интересно.

— Вся история с арестами?

— Да. Меня хотят заставить дать показания. Они не понимают последствий. Если я начну говорить, минимум 50 должностных лиц будут уволены. И про моих друзей. Они хотят, чтобы я на них дал показания. Спрашиваю: «А вы сами разве могли бы предать друзей?». В ответ: «Смотря каких».

Ирония в том, что вся эта история началась из-за женщин. Помните, как хозяйка азиатского ресторана Elements на Рочдельской улице Жанна Ким поссорилась с модным дизайнером-женщиной Фатимой и не выплатила ей 9 миллионов рублей за работу? Дизайнер обратилась за помощью к боссу преступного мира, а Жанна — к своему адвокату. Из-за двух женщин сошлись в схватке столько людей! Двое убитых, восемь раненных, а сколько оказалось за решеткой. И схватка эта, судя по всему, еще в самом разгаре, только теперь уже на другом уровне.

«Они быдло»: подоплеку стрельбы на Рочдельской раскрыли телефонные переговоры

В нашем распоряжении оказались записи бесед Жанны Ким, дизайнера Фатимы, оперуполномоченного и других участников громкого дела

Выяснились новые подробности событий вокруг перестрелки у ресторана Elements на Рочдельской улице, последствием которой стали аресты крупных чинов Следственного комитета Максименко, Ламонова и Никандрова, а также криминальных авторитетов Шакро Молодого (Калашова) и Итальянца (Кочуйкова). Мы публикуем распечатки телефонных переговоров, напрямую относящихся к громкому делу. С чего вообще началась война между двух женщин — владелицей ресторана на Рочдельской Жанной Ким и дизайнером Фатимой?

Лес рубят — щепки летят. Невольным участникам роковой и теперь уже легендарной (как-никак, вызвала серию арестов руководства московского СК и боссов российской мафии) перестрелки на Рочдельской улице стал 24-летний оперуполномоченный ОМВД по Пресненскому району Ильдар Шакиров. Именно он приехал по вызову, поступившему на «02» и пытался помирить враждующие стороны.

Сейчас Ильдар — в СИЗО, ему грозит срок до 7 лет по статье «халатность, повлекшая смерть двух и более лиц».

Мог ли обычный опер остановить мафиозные разборки?

* * *

На «02» в роковой день 14 декабря 2015 года поступило два звонка от хозяйки ресторана «Элементс» Жанны Ким. Она заявила, что в заведение зашли трое подозрительных людей, а еще два десятка личностей оцепили ресторан.

На первый вызов выехала на машине со спецсигналами группа немедленного реагирования (ГНР). Но бойцы даже внутрь заведения заходить не стали, потому что ничего подозрительного не увидели (окружившие ресторан молодчики, завидев машину с мигалкой, тут же скрылись).

На второй вызов, поступивший через 20 минут, а точнее в 20.36, отправились двое: местный участковый и оперуполномоченный группы по борьбе с наркотиками угрозыска отдела МВД по Пресненскому району Москвы Ильдар Шакиров.

— Ильдар в этот отдел полиции был переведен за две недели до перестрелки, — рассказывает его защитник Эдуард Оганян. — Версию о том, что его изначально мафия внедрила в органы, отвергли на первом этапе: биллинг его телефона и в целом служебная проверка отдела собственной безопасности МВД по ЦАО подтвердили, что он ничего общего ни с одной группировкой не имеет. Совершенно чистый парень. Но без большого опыта работы (в полиции всего полтора года, дослужился только до лейтенанта) и тем более без опыта ведения переговоров в тяжелых ситуациях. При этом сам он считает, что сделал все возможное, чтобы предотвратить вооруженный конфликт.

Ильдар сейчас в СИЗО № 4 «Медведь». Почти 7 месяцев за решеткой. Передает оттуда, что вообще не понимает, как так получилось, что он стал подозреваемым. Доказательством в этом деле могла бы стать аудиозапись переговоров. Она же могла бы рассказать о том, что в реальности происходило тогда на Рочдельской. В распоряжении «МК» такая запись оказалась. Итак, вот некоторые отрывки разговоров.

* * *

Сцена первая. Жанна Ким и оперативник Ильдар Шакиров. К этому моменту в вип-зоне ресторан сидели трое переговорщиков «с той стороны», которые представились юристами, а на улице уже никакой «группы поддержки» не было.

(К — Ким, О — оперуполномоченный).

О: Ну просто сотрудники у нас такие глупые. Просто не успели их задержать. Вы мне объясните с самого начала, что произошло, чтобы я доложил начальнику.

К: Они пришли, вот зашли, вот эти трое, вызвали нас на улицу, мы не пошли, тогда вызвали в «вип».

О: Угу.

К: А на улице я посмотрела там человек 15, они прямо стали ровно. Это ЧОП, как мне сказали. Их люди.

О: Угу. Но с оружием были? Видели прямо. Да?

К: Да, вооруженные.

О: Большие, да, все такие? Русские? Не русские?

К: Да, в черных кожаных куртках.

О: Просто мы завтра сделаем по-умному. Я вам скажу, как правильно сделать, чтобы, во-первых, такое не повторилось.

К: Да.

О: И чтобы сотрудники (имеется в виду ГНР — Авт.) получили за то, что упустили неизвестных людей с оружием. А эти угрожали вам?

К: Да, очень нагло себя вели, не говорили вообще, кто они. Вот только один при вас представился, что он юрист. А так мы час разговаривали, я говорю: «Слушайте, я уже не хочу разговаривать. Приперлись сюда, напугали людей. Ну че за бред вообще?».

О: А сейчас как? Нормально? Тихо разговор проходит уже?

К: Ну сейчас они ждут старшего. Они быдло.

О: Ну что вы сейчас вообще планируете делать?

К: Ну они предъявляют претензии, что мы должны заплатить деньги. Я говорю — вот Фатима, мы ей деньги платили. Все претензии к ней.

О: Ну сейчас помощь моя нужна? Нет?

К: Я думаю, ребята здесь мои справятся. Как вы думаете?

О: Ну я с ними не знаком, не знаю, но надеюсь. Вот вам мой номер телефона, если что.

К: Спасибо вам. А вы когда подъехали, они все уехали, да?

О: Я просто не успел. А наши неправильно сработали. Надо было их сразу задерживать. Если бы они сейчас были, мы их всех за шкирку и куда надо доставили. А вам прямо расправой угрожали?

К: Во-первых, звонили несколько раз, говорили: «Мы вас сами привезем куда надо, если вы не приедете». Потом говорили, что в багажник засунут. Такие уже разговоры были. И вот приехали.

О: Приехали. Ну руками там не махали, ничего там?

К: Ну нет. Просто нагло себя вели.

О: Если что звоните, номер мой есть».

* * *

Сцена вторая. Жанна Ким говорит по телефону с кем-то из своих друзей.

— Алле. Алле. Привет. Да тут просто у нас с дизайнером были работы. Мы ей выплачивали большие суммы, а она своим подрядчикам не выплачивала, видимо. Они сейчас приехали. Оцепили ресторан. Два минивена без номеров.

Здесь милиция, здесь нашего брата люди. А эти снялись и уехали. А вот в «вип-зале» так и сидят эти люди, требуют деньги. Они представляются, что юристы.

Ну в общем да, не по закону они пришли. Разговаривают не как юристы, а как быдло. Она только что приехала (имеется в виду дизайнер Фатима — Авт.). Ее вызвали. Ну сейчас задают ей вопросы. Она говорит, что если бы я еще заплатила, то она бы. Но у нас договор с ней липовый, если честно, был. Мы на птичьих правах, что она, что я.

Несколько мужских голосов (люди адвоката Эдуарда Буданцева и он сам, по всей видимости) и Жанна Ким. (Ж — Жанна, М — мужской голос)

М: Вы тут владелица?

Ж: Да. Был дизайн ремонта тут. Был дизайнер, которому выплачивались деньги. Работы были выполнены некачественно, я приостановила выплату зарплаты.

М: Угу.

Ж: На что все собрались и ушли отсюда. Доделывала все сама. Сейчас пришли три непонятных человека.

М: Кто именно?

Ж: Вон он и эти двое, без документов. А 20 человек на улице были в черных одеждах. Как приехала милиция, они сразу снялись.

М: Суть вопроса? Вымогают деньги?

Ж: Сейчас идет обсуждение. Да.

М: Какую сумму вымогают?

Ж: 8 миллионов.

* * *

Сцена третья. Переговоры Ким и Фатимы. Женщины вместе со своими юристами разбирают договор, который подписывали. (М — мужской голос, Ж — Жанна Ким, Ф — Фатима).

М: Не отвечали на телефонные звонки.

Ф: Ну покажите хотя бы один зафиксированный звонок, на который я бы не ответила.

М: В суде, если дело дойдет до суда.

Ф: Покажите, пожалуйста, я готова идти в суд.

М: Вы на меня не обижайтесь. Кто составлял, кто это составлял, я в лицо тому плюну.

Ф: Здесь ни слова о вентиляции. Это у вас отдельный договор на вентиляцию. Это ваше право идти в суд.

Ж: Так, дорогая, извини. Ты сказала, что если мои вентиляторщики работать не будут, мы не закончим в срок. Все бабки были даны тебе лично. То, что ты не рассчиталась, — твои личные проблемы. Абсолютно.

Ф: Жанночка, Жанна, по вентиляции вы напрямую рассчитывали. По вентиляции Давид с ними подписывал сам договор».

* * *

— К тому моменту, как Ильдар уходил из ресторана, там были все, — рассказывает адвокат Оганян. — Была Жанна с мужем, с людьми экс-сотрудника КГБ Эдуарда Буданцева с одной стороны. Была Фатима, с подрядчиками, криминальным авторитетом Итальянцем, которому она передоверила задолженность, и его двумя телохранителями — с другой.

Кстати, по словам Ильдара, Ким не была знакома с Буданцевым, она даже решила, что тот пришел вместе с Шакировым. Люди Буданцева представились Ильдару бывшими сотрудниками МВД, показали пенсионное удостоверения, сказали, что тоже приехали по звонку. К «Elements» подъехал врио начальника угрозыска Денис Ромашкин (он непосредственный руководитель Ильдара, тот с ним дружил, созванивался, и рассказал, что в ресторане происходит). Был там оперативник вообще из другого района — ОМВД Замоскворечье — Артем Лавров, которого позвал некий частный детектив Феничкин (а его наняла Жанна Ким). В общем, полный состав!

Ильдар убедился, что все стороны ведут цивилизованный диалог. Он несколько раз спросил — нужна ли его помощь. Ему ответили, что нет, что все под контролем.

Ильдар сел в полицейскую машину и поехал дежурить дальше (у него был еще один вызов). Но через пару минуту ему позвонил Ромашкин и сообщил, что началась стрельба. Он развернул машину и приехал на место. И на видео видно, что он достал пистолет и собирался отстреливаться. То есть он не сбежал и был со своими коллегами.

Помимо Ильдара в халатности был обвинен участковый Ринат Зиннатулин, сейчас он сидит в том же СИЗО, только в другой камере. Зиннатулина считают виновным в том, что не только не предотвратил перестрелку, но и переждал ее в помещении ресторана (на улицу вышел только после окончания).

Полицейским Ромашкину и Лаврову с самого начала ничего не вменялось. Они в тот день не дежурили, при исполнении обязанностей не были и по звонку «02» не выезжали. Так что в деле они проходили как свидетели. Но сейчас, по некоторым данным, решается вопрос и о привлечении их к ответственности.

К Ильдару в СИЗО неоднократно приходили сотрудники управления «М» ФСБ, предлагали признать вину в том, что перестрелка случилась и погибли люди. Обещали ему условный срок. «Он отказался, потому что виновным не считает себя, — говорит Эдуард. — И он не понимает, как они могут за суд решить, какой приговор будет вынесен?!».

Когда случаются большие разборки, подтягиваются люди самой разной «высоты полета». Криминальные авторитеты, частные детективы, юристы, ветераны спецслужб и, конечно же, действующие полицейские. Но именно стражам правопорядка роль по факту отводится минимальная, скорее даже формальная. Вот и в истории с перестрелкой на Рочдельской оперативник Ильдар был в каком-то смысле статистом. Но именно он, выехавший по звонку «02» понесет всю ответственность за случившееся.

«Правая рука» Бастрыкина Максименко боится, что его отравят

Первому замруководителя московского главка СК Денису Никандрову и главе управления собственной безопасности СК Михаилу Максименко предъявили обвинение в получении взятки группой лиц в особо крупном размере. Оба арестованы. Сами они твердо стоят на том, что «не брали», «не участвовали». От любых показаний оба отказались, сославшись на статью 51 Конституции.

Октябрь 2016. Арестованный начальник управления собственной безопасности столичного СК РФ Михаил Максименко после допроса в ФСБ перестал спать, есть и пить. Мужчина боится, что его отравят. Правозащитники потребовали срочно госпитализировать заключённого: Максименко за считанные дни потерял почти 15 кг веса, с трудом разговаривает и передвигается.

«Правая рука» главы СК Александра Бастрыкина (так все назвали Михаила Максименко) за последний месяц изменился до неузнаваемости. Даже те, кто официально объявлял в «Лефортово» голодовку или тяжело болел, никогда не выглядели так, как он (исключением был, пожалуй, генерал ГУЭБиПК Борис Колесников, который в итоге выбросился из окна, но он нормально передвигался и говорил).

В первые дни своего пребывания в «Лефортово» Михаил Максименко улыбался, говорил, что жалоб нет и быть не может («Я прошёл «горячие точки», могу спать на полу и есть один только хлеб»). Сейчас у Максименко нет сил даже на то, чтобы написать заявление. Он в течение нескольких минут выводил фамилию «Меркачева», чтобы член ОНК смогла ознакомиться с его медицинской картой.

— Я очень плохо стал писать, — медленно и, словно изумляясь, говорит Максименко. — К сожалению, это происходит. И это происходит со мной.

Проблемы у заключённого начались после того, как его чуть больше месяца назад вывезли на следственные действия. Симптомы, которые появились у Максименко, очень похожи на те, что бывают у людей после приёма психотропных препаратов: спутанное сознание, провалы в памяти, тошнота и т. д. Анализа крови на содержание психотропов в «Лефортово» делать не стали. В первые дни защитник просто советовал Максименко пить больше крепкого чая, чтобы вывести из организма возможные препараты. Но лучше заключённому не стало. Судя по записям в медкарте, после случившегося он стал жаловаться на постоянные головные боли и прочие неприятности.

— В Лефортово давали мне лекарства. Но от этого стало хуже. Я отказался от лечения в этом СИЗО.

— А как же вам помогут?

— Я не знаю. Я никого не обвиняю. Но таблеток здесь я не буду пить никаких.

— А почему вы не едите? По этой причине?

— Да.

— Но вы можете употреблять хотя бы те продукты, которые передают родные и адвокаты.

— Я пытаюсь. Но не особо получается. Раз в 2–3 дня я что-то запихиваю в себя, но меня тошнит. Воду я тоже почти перестал пить.

— Сколько вы уже потеряли в весе?

— Не знаю. Несколько дней назад весил 77, хотя было больше 90. Я все понимаю, сам ведь работал в СК, но то, что здесь происходит.

— Что вы имеете в виду?

Сотрудники обрывают разговор. Мы снова возвращаемся к теме здоровья. Взгляд у Максименко потухший, сам он согнулся на нарах в три погибели, при разговоре качается, времена теряет мысль. Его бросает то в жар, то в холод, он дрожит. Даже если бы у полковника СК был бы большой актерский талант, так симулировать болезнь он вряд ли бы смог.

— Все болит. Можно вывести меня в больницу? Вы можете помочь? Случилось то, что случилось. Я бы сам в такое не поверил.

— Вам сколько лет?

— 43.

— У вас ещё все впереди! Вы, наверное, очень переживаете за все, но тюрьма это ведь не смертельный диагноз.

— После 25 лет службы оказаться здесь тяжело. Непривычно. Как минимум неловко. Я ещё служу. Так, по крайней мере, мне говорит защитник. Его, кстати, с трудом сюда пускают. Не может пройти.

— Вы расцениваете это как давление со стороны следствия?

— А вы бы как это расценили? Что я могу со всем этим делать?

Уже после посещения члены Общественной наблюдательной комиссии Москвы сделали запись в журнале проверок «Лефортово»: «Просим срочно рассмотреть вопрос о госпитализации заключённого Максименко».

Впрочем, во ФСИН считают, что поводов для серьезных опасений нет. «Максименко находится под постоянным контролем, динамическим наблюдением медиков, — заявила «МК» представитель ФСИН России Кристина Белоусова. — Если что-то случится, ему сразу же окажут всю необходимую помощь. Скорее всего, он просто очень тяжело переживает стресс».

Что касается возможных психотропных препаратов, то в ведомстве заявляют: анализы на содержание их в крови делаются с разрешения следователя. Круг замкнулся?

Между тем адвокаты арестованного «полковника-миллиардера» Дмитрия Захарченко, который содержится в том же «Лефортово», тоже забили тревогу.

— Последние дни с Дмитрием творится что-то странное, — говорит защитник Юрий Новиков. — Он жалуется на учащенное сердцебиение, тремор конечностей, одышку, головную боль. И все эти симптомы нарастают! Я сам убедился, что с ним что-то неладное. Есть основания полагать, что на его организм оказывают воздействие путем введения (возможно, с водой, пищей или под видом лекарств) химических веществ. Мы обратились в ОНК и ФСИН с требованием провести проверку.

Источник в спецслужбах заявил, что Захарченко на воле якобы баловался наркотиками, и сейчас это проявляется таким образом. Но именно так говорили в свое время все про погибшего в итоге генерала Бориса Колесникова (он терял память в «Лефортово» и падал с подоконника камеры).

С одной стороны, не исключено, что защита Захарченко решила использовать историю с Максименко (который, повторюсь, действительно нуждается в медицинской помощи). С другой, это наталкивает на мысли о том, что в знаменитом изоляторе может твориться что-то странное. Во ФСИН пообещали провести проверку легендарного СИЗО.

Полковника Максименко содержат строже, чем маньяков

Правозащитники впервые столкнулись с такой изоляцией заключенного в психиатрической больнице.

Начальника управления собственной безопасности столичного СК РФ Михаил Максименко «запечатали» в палате-камере психиатрической больнице «Бутырки». Право открыть дверь есть только у главврача. Максименко на сегодняшний день также единственный заключенный, к которому приставлена личная охрана. В чем причина таких беспрецедентных мер безопасности? Что происходит с Максименко?

Члены ОНК побеседовали с ним, с главврачом больницы и начальником «Бутырки», чтобы докопаться до истины.

История с «правой рукой» главы СК Александра Бастрыкина (так все называли Михаила Максименко) за последние дни стала почти детективной. Напомним, что сначала его адвокат заявил о возможном применении к Максименко во время допроса психотропных веществ. Потом сам полковник в «Лефортово» попросил правозащитников о помощи. И после того, как те забили тревогу (полковник изменился до неузнаваемости: похудел, с трудом стал говорить и передвигаться) по решению ФСИН его перевели в психиатрическую больницу «Бутырки». Случилось это в понедельник, 17 октября. И если до этого момента все странности с Максименко были в «Лефортово», то теперь они как будто бы вслед за полковником переместились в «Бутырку».

Странность первая — зачем-то возле камеры стоит человек в форме, представляющийся просто его личным охранником. Странность вторая — сама камера — опечатана. При этом главврач говорит, что это не его инициатива, а начальник «Бутырки», что и не его.

— Мы впервые видели опечатанную палату-камеру в психиатрической больницы «Бутырки», — комментирует зампредседателя Общественной наблюдательной комиссии Москвы Анна Каретникова. — «Опечатывают» обычно только камеры заключенных, из числа опасных воров в законе, да и то крайне редко.

Вообще делается это для того, чтобы никто несанкционированно в камеру не попал, и не провел ненужных бесед с арестантом. Но от кого таким образом прячут Максименко? Если от следователей ФСБ — то это наивно (те распечатают сами любую камеру, если им это понадобиться). Получается, что в первую очередь «замуровали» Максименко от правозащитников и адвокатов: ни тех, ни других к нему не пускают.

— У него трудное состояние, ему противопоказано общение и изоляцию ему прописала лечащий доктор, — уверяет главврач психбольницы Дмитрий Анатольевич. — Серьезных соматических нарушений для госпитализации его в гражданскую больницу нет. Он полностью вменяем, но ему требуется лечение (в большей степени психологическое). Он сам дал письменное добровольное согласие на него. Ответственно заявляю, что никакие психотропные препараты ему не дают. С ним общаются психологи. Уже произошли позитивные сдвиги. Он стал есть, уже даже набрал 1 килограмм. А дайте 3–4 дня, и мы поставим его на ноги. Возможно, тогда ему и разрешат поговорить с адвокатом.

После долгих препираний Максименко все-таки показали правозащитникам. Но дверь камеры не открыли, общение происходило через стекло, а «личный охранник» все время пытался препятствовать разговору.

Максименко в палате-камере не один, а вместе с другим заключенным. На условия не жалуется, но очень просит дать ему возможность поговорить с адвокатом. Заявляет, что объявит голодовку, если защитника не пустят.

— А сейчас вы употребляете пищу?

— Да, понемногу.

— Вам стало легче в «Бутырке»?

— Пока улучшений я не чувствую. Почему мне не дают общаться с вами и адвокатом? Я же вменяемый.

— Вам проводят здесь какие-то процедуры?

— В основном я просто лежу.

Максименко просит не оставлять его, постоянно навещать, потому что по-прежнему опасается за свою жизнь, хотя уже не так сильно, как в «Лефортово».

— Сотрудники как будто боятся, что Максименко откроет нам или адвокатам какую-то страшную военную тайну, — говорит Каретникова. — Он не в реанимации, нормально может общаться, и запрет на разговоры, на наш взгляд, нарушает его права. Это ведь не карательная психиатрия, а добровольное лечение. Так почему в рамках этой «мирной терапии» не выполнить законную просьбу человека? Впервые сталкиваемся с таким за 8 лет правозащитной деятельности. В психбольнице были пациенты куда страшнее Максименко — настоящие маньяки-сумасшедшие. Но даже к тем из них, кого держали привязанными, пускали членов ОНК.

— Мы просто хотим его обезопасить от всего, — повторяет в ответ на все вопросы правозащитников начальник «Бутырки» Сергей Телятников.

Бывший «важняк» СК раскрыл тайны взяток в Следственном Комитете

Бой возле Белого дома в декабре 2015 года — перестрелка из-за кафе Elements, в которой погибли два и были ранены восемь человек, — спровоцировал сразу несколько сногсшибательных скандалов. Обычный финансовый конфликт между владелицей кафе Жанной Ким и дизайнером Фатимой Мисиковой вылился чуть ли не в развал Следственного комитета.

Участники стычки и их покровители — криминальный авторитет Шакро Молодой и его приятель Андрей Кочуйков по кличке Итальянец — обвиняются в вымогательстве денег у Жанны Ким. Приговор им уже начал выносить Никулинский суд. Адвокат Эдуард Буданцев обвиняется в убийстве людей Итальянца — его дело пока расследуется. Двоих полицейских отправили в колонию за бездействие во время схватки. А руководителей Следственного комитета, вроде как согласившихся за мзду развалить дело в отношении Шакро и Ко, судят поодиночке.

Со стороны СК единственный, кто не признал вину даже частично, — глава УСБ Следственного комитета РФ полковник Михаил Максименко. Он до сих пор пьет воду в СИЗО только из-под крана, не ест тюремную пищу (боится отравления) и подозревает, что над ним проводили некие воздействующие на психику эксперименты. Но все это могло быть и способом привлечь внимание, и линией защиты.

В четверг в суде пройдут прения по делу Максименко (самая интересная часть процесса), увы, за закрытыми дверями. Своим видением этого дела поделился бывший следователь по особо важным делам СК РФ Андрей Гривцов, вставший на позицию защиты.

— Андрей, почему вы встали на защиту Максименко? Солидарность с бывшим коллегой, который попал в такую же ситуацию, как когда-то вы?

— Профессиональный интерес. Противостояние лучшим следователям, лучшим обвинителям — колоссальная удача. Вместе с тем мотив сочувствия к подзащитному, безусловно, присутствовал и присутствует. Я вижу, в каком состоянии находится Максименко и как тяжело ему переносить уголовное преследование. Мы были немного знакомы до всей этой истории, но не более того. До того как я увидел Максименко в следственном изоляторе, мы не виделись порядка 7 лет.

— С чем связана закрытость ряда судебных заседаний по делу, в том числе прений? Что за сведения, якобы составляющие тайну, содержатся в деле, если их надо прятать от общественности?

— Из-за того что определенным документам в деле присвоен соответствующий гриф, я не могу раскрывать их содержание. Но, на мой взгляд, ничего секретного в них нет. Защита неоднократно ходатайствовала о рассекречивании. Увы, закон о государственной тайне позволяет должностному лицу засекречивать что угодно. И ведь это влияет не только на проведение разбирательства в закрытом режиме, но и на возможное изменение подсудности уголовного дела. Уголовные дела, содержащие в себе сведения, составляющие государственную тайну, подсудны не районным, а судам субъектов РФ.

— Какое отношение к делу Максименко все-таки имеет нынешний глава московского СКДрыманов, и почему его фамилия неоднократно упоминалась государственным обвинителем?

— Вот смотрите. Максименко обвиняется в получении двух эпизодов взяток. Первый — период с конца декабря 2014 года по 23 октября 2015 года в Санкт-Петербурге в сумме 50 000 долларов от Шенгелии за возбуждение Главным следственным управлением Следственного комитета РФ уголовного дела по факту изъятия у последнего часов. Второй эпизод — в апреле-мае 2016 года в сумме 500 000 долларов от Шейхаметова при посредническом участии Суржикова, Богородецкого, Ламонова за переквалификацию действий Кочуйкова и Романова по делу, находившемуся в производстве СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве.

Так вот, обвинение по второму эпизоду сконструировано таким образом, что содержит утверждения о том, что Дрыманов, Крамаренко, Смычковский и Никандров в марте-апреле 2016 года из корыстной заинтересованности принимали меры по освобождению Кочуйкова из-под стражи путем переквалификации его действий. Получается, что приговор в отношении Максименко может повлиять и на их судьбу.

— И что будет с Дрымановым после приговора?

— Но мы пока не знаем, какой будет приговор. Вдруг Максименко оправдают?

— Неужто есть основания для таких радужных надежд?

— Есть. По эпизоду № 1 речь идет о показаниях Шенгелии, который утверждает, что передавал Максименко деньги в ходе встречи в гостинице в Санкт-Петербурге. Есть еще показания его охранника, что тот якобы деньги в гостиницу привозил, но очевидцем передачи не являлся. Максименко же заявляет, что никаких денег не получал. Самих денег нет, каких-либо следов их получения тоже. Шенгелия с заявлением о том, что якобы передавал деньги, обратился через несколько лет после описываемых им событий. Сумма якобы переданных денег за возбуждение дела по факту изъятия часов сопоставима со стоимостью самих часов, то есть возможные действия Шенгелии с точки зрения экономической целесообразности (а он все-таки предприниматель) обосновать как-то сложно.

К тому же Максименко не имел никакого отношения к возбуждению дела, за которое якобы получил деньги, и на этот вопрос никаким образом не влиял. Кстати, аналогичная ситуация сложилась и по другому эпизоду обвинения, где все лица, имеющие отношение к переквалификации действий Кочуйкова и Романова, заявили, что это решение было основано на доказательствах, Максименко к нему не имел ни малейшего отношения, воздействия на них не оказывал и не обладал такими полномочиями.

В части полномочий, в особенности с первым эпизодом обвинения, тоже есть загвоздка. Дело в том, что Максименко состоял в конкретной должности с 10 февраля 2015 года, определенными полномочиями, на которые ссылается обвинение, обладал с 23 октября 2015 года (в этот день было утверждено положение об управлении, которым он руководил), но при этом якобы все инкриминируемые ему действия совершал до этих дат.

Во втором эпизоде вообще все строится фактически на показаниях Ламонова.

— Именно он писал открытые письма президенту и рассказывал о невиновности…

— Да. Ламонов после длительного содержания в следственном изоляторе, многочисленных жалоб о давлении вдруг изменил свою позицию и заявил, что он получил 500 000 долларов за воздух, зная, что решение о переквалификации уже принято, и при этом 400 000 долларов США отдал Максименко. При этом Ламонов сообщает, что когда он изначально обратился с этим вопросом к Максименко, назвав меньшую сумму — 300 000 долларов, тот ничего на это не ответил, не сказав ни да, ни нет. И поэтому он посчитал, что этой суммы мало, повысив ее в переговорах с лицами, предлагавшими деньги, до 500 000 долларов и посчитав, что Максименко на это почему-то согласится. Затем он, получив деньги, сказал об этом Максименко, но тот опять на это никак не отреагировал, и тогда он по собственному усмотрению разделил сумму, отведя Максименко ее большую часть — 400 000 долларов, которые в коробке привез в квартире Максименко и оставил там возле мусорного ведра. О том, что в коробке деньги, он Максименко не говорил. На вопросы же защиты, знал ли Максименко о том, что в квартире оставляют какие-то деньги, Ламонов только засмеялся и сказал, мол, Улюкаев тоже ничего не знал. Есть подтверждение этому?

— А как же с многочисленными записями разговоров, знаменитом самоваре, при помощи которого осуществлялась прослушка?

— Никаких неопровержимых доказательств нет. Определенные записи есть, но из них невозможно сделать какого-либо вывода о том, что Максименко деньги получал. Ни слова о деньгах, в том числе и в завуалированной форме, он не говорит.

Да, сам Максименко в суде рассказал, что Ламонов сообщал ему о получении денег и о том, что эти деньги находятся у него в сейфе. Но никаких вопросов передачи части этих денег Максименко они не обсуждали. И Максименко сказал Ламонову вернуть деньги тем, у кого он их взял. Со слов Ламонова, он эти деньги вернул.

— Почему Максименко изначально ничего никому не сказал о словах Ламонова про получение им денег?

— Потому что у него изначально не было этому подтверждений, и он думал, что Ламонов его может обманывать и провоцировать. Кроме того, чего скрывать, ему было жалко Ламонова, к которому он относился по-товарищески. Ровно по этим же причинам Максименко ничего не говорил об этом следователям и вообще не давал показания, считая, что Ламонов способен сам разобраться со своим поступком, если он, конечно, его совершал.

— Много говорили о том, что дело не может расследоваться ФСБ и должно быть передано в Следственный комитет. Вы согласны?

— В данном случае все очень просто. Этот вопрос четко разрешен двумя законами — Уголовнопроцессуальным кодексом РФ и Законом РФ «О Следственном комитете РФ». По этим законам любые уголовные дела в отношении сотрудников Следственного комитета должны расследоваться только Следственным комитетом. Кроме того, в УПК сказано, что дела о получении взяток также должны расследоваться только Следственным комитетом РФ. Никаких изъятий из этих норм закон не предусматривает. В нашей ситуации эти нормы закона нарушены под предлогом объективности расследования. Вместе с тем не понятно, о какой объективности расследования может идти речь при нарушении закона. По сути, речь идет о том, что все следственные действия в отношении Максименко проведены незаконно и не тем должностным лицом, которое должно осуществлять законное расследование. Этот довод мы тоже использовали в своей аргументации. Услышал ли нас суд, покажет время.

Справка: Андрей Гривцов обвинялся во взятке, причем едва ли не самой большой на тот момент в истории России — 20 миллионов долларов. Полностью оправдан, после чего в СК не вернулся, а занялся юридической практикой.

Экс-генерал Денис Никандров нарушил молчание: «Я стал пятым колесом»

Бывший заместитель главы Московского управления СК РФ и некогда самый молодой генерал в истории России Денис Никандров в мае 2019 года недавно вышел на свободу. У ворот колонии его встречали десятки СМИ, но он тогда сказал, что даст интервью чуть позже и подумает, кому.

И вот мы сидим с ним в кафе и говорим на сложную тему.

Совсем скоро суд вынесет приговор обвиненному в коррупции экс-руководителю столичного СК Александру Дрыманову, который якобы получил 200 тысяч долларов за освобождение из СИЗО и смягчение обвинения Андрею Кочуйкову по кличке Итальянец — подельнику криминального авторитета Захария Калашова (Шакро Молодого). По слухам, кроме показаний его заместителя, в деле нет ничего, и Никандров вроде как «купил себе свободу» этими показаниями. Но сам молодой генерал, напротив, уверен, что предали как раз его.

Вообще в нынешние времена непросто разобраться, кто преступник, кто предатель, а кто — и то и другое вместе взятое. Разберется суд. Но версия одного из фигурантов, пожалуй, главного дела современной криминальной России заслуживает внимания. Главного, потому что многие считают его результатом противостояния между двумя ведомствами — СК и ФСБ. Именно этим вызван, думается, тот факт, что в нарушение Закона о Следственном комитете и статьи 151 УПК «Подследственность» дело почему-то вели чекисты.

Перед задержанием

— Денис Владимирович, для начала — вопрос про нравы в столичном управлении СК. Вот на одном из судебных заседаний звучало, что в мае 2016 года сотрудники устроили дебош у стриптиз-клуба на Арбате, и вы якобы там тоже были. Начальник управления собственной безопасности СК России Михаил Максименко подрался из-за стриптизерши, вызвал подмогу — начальника Управления СК по ЦАО Москвы Алексея Крамаренко. Потом все поехали к нему домой — продолжать отмечать 9 Мая с пельменями и водкой. Ну и вообще красной нитью по делу проходит, что сотрудники СК пили много и часто.

— Подробности дебоша в стрип-клубе не расскажу. Меня там не было, и я узнал сам о нем от третьих лиц. В квартиру к Максименко, насколько помню, ездил Крамаренко, потом подъехал Дрыманов. А по поводу пьянства. В СК пьют, как и везде. Кто-то много и часто, кто-то мало и редко.

— А правда, что у Дрыманова в кабинете был… столярный станок, на котором работал его личный водитель?

— У Дрыманова не было столярного станка. Но иногда в комнате отдыха его водитель действительно вырезал какие-то узоры на изделиях из дерева ножом.

— Знаю, что задержание было для вас шоком. Но хотелось бы из ваших уст услышать, как это происходило.

— Это было действительно совсем неожиданно. Я знал, что сотрудники спецслужб ситуацией интересуются. Но к себе это никак не относил, потому что во всей истории я как пятое колесо в телеге. А знаете, что самое интересное? Я уже в конце расследования, когда с материалами дела знакомился, увидел в протоколах прослушивания Дрыманова и компании, что первоначально сотрудники ФСБ предостерегали от дальнейших контактов с криминальными авторитетами. Дрыманов и остальные участники знали и о попытках ФСБ возбудить дело в отношении сотрудников СКР в связи с освобождением Кочуйкова, и о возможных обысках. Они обсуждали это между собой, собирались «почиститься» (т. е. подготовиться к обыскам, убрать все лишнее). Но меня в курс дела даже никто не посчитал нужным поставить, так как никто не думал, что это может меня коснуться.

— Люди в масках, лицом в пол — все это было?

— Нет. Я вышел утром из дома, смотрю: мою служебную машину заблокировали. Представились, попросили пересесть в их автомобиль и проехать ко мне на работу, в Московское управление СК, для обыска. Обыск проводился у меня в кабинете примерно с 9.00 до 16.00. А о своем задержании я узнал из СМИ, которые стали об этом говорить уже с 11.00, хотя официально меня задержали после 17.00. Остается только позавидовать проницательности наших «независимых» СМИ.

— Что нашли во время обыска?

— Ничего криминального у меня не было: изъяли ничего не значащие документы, телефоны, 300 тысяч рублей, и все. Потом еще дома обыск был — там вообще ничего не обнаружили, забрали детский айпад.

— А у вас спиртное дома хоть не выпили, как произошло у Дрыманова в ходе обыска?

— Нет, видимо, мне достались непьющие.

— Помню, что находка в размере 300 тысяч рублей как-то всех разочаровала. И сразу же появилась в СМИ информация про то, что сама квартира, в которой вы живете, криминальная.

— В первый раз эта информация о квартире появилась в период, когда я расследовал дело «игорных прокуроров» во время противостояния между прокуратурой и СКР. А второй раз — да, именно после задержания. В 2009 году я получил ее от СК как служебное жилье. Через какое-то время ко мне приходят сотрудники Московского областного следственного управления с обыском. Я написал рапорт по этому поводу председателю СК. Оказалось, что в ГСУ расследуется уголовное дело по факту убийства «черными риелторами» бывшего хозяина квартиры. Это жилье по завышенной цене (за 9 миллионов рублей при рыночной стоимости в 6) и продали Следственному комитету еще задолго до того, как распределили мне.

— Неужели СК не проверял историю жилья, в которое селит сотрудников?!

— Этим должна заниматься жилищная комиссия — к ней вопросы. Когда я узнал про историю квартиры, хотел от нее отказаться. Но к тому времени я уже сделал ремонт, купил встроенную мебель. Понимал, что эти деньги мне никто возмещать не будет. Я вынужден был остаться. После служебной проверки были наказаны (кого-то уволили) члены жилищной комиссии, «черные риелторы» получили тюремный срок. И вот, повторюсь, когда я вел расследование по игорному делу, Генпрокуратура стала вбрасывать информацию: мол, следователь живет в криминальной квартире. В 2016 году это трансформировалось в новость в духе: Никандров крышует банду «черных риелторов».

Вообще после моего задержания велась активная пиар-кампания, были многочисленные фейковые вбросы про наличие у меня несуществующих на самом деле домов с прислугой, недвижимости, изъятие крупных сумм денег. Типичная работа провластных СМИ.

«Лефортовский» период

— Расскажите о вашем пребывании в «Лефортово» в качестве заключенного. Вы же бывали там до этого в другом качестве? И вот интересно услышать оценку этого изолятора от такого человека, как вы.

— Да, я был в «Лефортово» в следственных кабинетах, когда работал в СК. Но тут, конечно, совсем другое. Специфический изолятор, где полностью исключено общение друг с другом. Я после приговора был какое-то время в СИЗО № 4 «Медведь». Там перед тем, как ведут к адвокату, собирают толпу заключенных. Человек 50 с разных камер. Это могут быть и подельники, и бээсники — бывшие сотрудники правоохранительных органов. Все вместе стоят, потом вместе идут, обсуждают что-то по дороге. В «Лефортово» такое представить невозможно. Там есть должность типа рулевого: сотрудник стоит в середине продола (коридор на этаже. — Прим. авт) и регулирует движение: «Прогулка первая пошла!» и т. д.

— Но, как говорил бывший замдиректора ФСИН Олег Коршунов, вся эта изоляция не имеет смысла, если потом тебя посадят в автозак. И рассказывал, как он ездил в одной машине с рецидивистами, с ворами в законе…

— Автозаки принадлежат МВД. Не поверите, я с Кочуйковым ездил. Пришла машина — там внутри две камеры. И вот я сижу в одной, а в другую заводят неизвестного мне мужчину. И он: «Денис, я Андрей Кочуйков, давай хоть познакомимся». А я до этого даже в глаза его не видел.

— И о чем говорили?

— Да он философствовал, какой беспредел творится, и спрашивал меня: «Где же закон? А как же Конституция?!»

— Забавно.

— Ну да. А так я однажды ездил и в общей камере. Система какая: в Мосгорсуде тебя могут перегрузить в другой автозак, и ты едешь с кем придется, и никто не смотрит, бээсник ты или нет. Некоторые заключенные начинали шептаться: «Он, не он?» Но агрессии не было. Наверное, злорадствовали, если узнавали. Но надо учитывать, что я в последнее время уголовных дел лично не расследовал — занимался руководством. Да и до этого расследовал только преступления экономической направленности.

— Кто были ваши сокамерники?

— Первый был «йогом» — контрабандист с длинной бородой. Он перепробовал все виды наркотиков и рассказывал свои впечатления. Вторым оказался еще один контрабандист, который был не очень популярным в СИЗО среди заключенных персонажем, поскольку сильно храпел. Его ко мне накануне Нового года перевели. Я ему за одни выходные помог составить десяток жалоб на нарушения по его уголовному делу, после чего того быстренько от меня перевели. Потом был сотрудник ФСБ, обвиняемый тоже по наркоте. Только «йог» признавал, что виновен, остальные уверяли, что их подставили.

Далее был экс-глава ФСИН России Александр Реймер. От него остались положительные впечатления. Вел себя достойно, лишний раз даже врача не вызывал, хотя в силу возраста нуждался в медицинской помощи. Он почти все время читал и телевизор смотрел. Ну и последний сокамерник — участковый-»госизменник». С ним я просидел больше всего — почти 11 месяцев.

— Самый тяжелый период когда был?

— Первые месяц-полтора. Потом уже привыкаешь. Главное — найти себе занятие. Я совершенствовал английский (по 3–4 часа в день), так что могу сейчас разговаривать свободно. Много читал. Подарил библиотеке «Лефортово» около 200 книг. Занимался спортом — как я его называю, «лефортовский кросс-фит» (без остановок надо делать приседания, отжимания и т. д.). Свиданий не давали полтора года.

— Но это вам не помешало в «Лефортово» жениться.

— Да, но свадьба планировалась еще до задержания. Был назначен день свадьбы — 3 сентября. А в июле меня задержали. И пожениться смогли тоже в сентябре, только через год. Но с большими трудностями. Скажу вам так, что свадьбу в Ницце, наверное, проще организовать, чем в «Лефортово». Я благодарен судьбе за встречу с той женщиной, которая наполнила мою жизнь смыслом и все это время была рядом. Она была и есть главный человек в моей жизни.

Вообще 80 процентов друзей и приятелей отпали в первые месяцы, еще десять — в течение года. Вывод: основная часть дружила не со мной, а с моей должностью. Остались самые верные. Сейчас многие пытаются вернуться и объясниться.

Суть да дело

— На ваших показаниях, по данным следствия, строится обвинение в отношении Дрыманова. Потому (простите, что задаю вопрос в лоб) вас многие считают предателем?

— Ну, так считать могут лишь те, кто знаком с ситуацией исключительно из СМИ. Те, кто понимает и знает ситуацию изнутри, полностью на моей стороне. После случившегося на Рочдельской улице было возбуждено уголовное дело, первоначально я к его расследованию никакого отношения не имел. После передачи его в отдел, который я курировал, не выделял его из огромного числа расследуемых преступлений, которые находились в производстве ГСУ СК по Москве.

Следователи спокойно и планомерно расследовали дело. О том, что к нему проявляли интерес представители криминального мира, я узнал только в мае 2016 года. А как оказалось, за моей спиной Дрыманов, Крамаренко вели активные переговоры. Я ни Кочуйкова, ни Калашова вообще не видел в глаза. Смычковского («решальщик», который скрывается в Великобритании. — Прим. авт) знал шапочно. При этом тот же Смычковский вообще не вылезал из кабинета Дрыманова. И тут вдруг ФСБ арестовывает именно меня. Только потому, что я по указанию Дрыманова провел то злополучное совещание от 4 мая 2016 года, на котором с подачи Крамаренко было принято решение о переквалификации действий Кочуйкова во время перестрелки на Рочдельской с хулиганства на самоуправство.

А вообще получилось интересно: когда отпускали из-под стражи Кочуйкова, в Москве из руководства остался я один.

Крамаренко уехал за границу, Максименко — в Питер, Дрыманов — на дачу.

— Помню, как увидела вас в первый раз в камере. Вы были очень растеряны.

— Да. Потому я сидел в «Лефортово», не давал никаких показаний в надежде, что следствие поймет, что основные вопросы должны быть не ко мне. Я долгое время надеялся на порядочность коллег, в частности, Дрыманова и Крамаренко. А вот спустя год выяснилось, что эти лица дают показания. на меня.

Дрыманов говорит, что не поручал проводить совещание и переквалифицировать действия Кочуйкова, и ему об этом ничего не известно. Хотя, повторюсь, это было именно его указание. А Крамаренко утверждал, что получил указание о переквалификации лично от меня и что я поставил ему слишком сжатые сроки исполнения поручения о завершении дела, что привело к освобождению Кочуйкова и Романова (один из участников перестрелки. — Прим. авт) из-под стражи.

На самом деле это было не мое указание, а инициатива Крамаренко, которую он и его сотрудники мотивировали на совещании. Я лишь согласился с их мотивированным предложением, поддержанным сотрудниками процессуального контроля. И хотя остальные участники совещания подтверждали мою версию, почему-то тогда следствие устроила версия Крамаренко и Дрыманова. Сотрудники ФСБ продолжали активно искать мои связи с криминалитетом. И в итоге спустя год установили, что у меня даже никаких контактов с представителями криминального мира не было.

Только из-за показаний Крамаренко и Дрыманова я и сидел в СИЗО почти два года. Кроме того, мои коллеги уже после моего задержания признали решение о переквалификации действий Кочуйкова и Романова с хулиганства на самоуправство незаконным, хотя все изначально в грудь били себя, считая его правильным. Дрыманов даже дисциплинарно наказал участников совещания, считавших переквалификацию законной.

— А как же очная ставка с Дрымановым? Там он, насколько я знаю, подтвердил ваши слова про совещание.

— На очной ставке он подтвердил все мои показания (что это именно он давал мне указание), так как труднее солгать, глядя глаза в глаза, зная, что человек сидит за решеткой, по сути, за тебя. Но тогда же выяснилось (судя по вопросам следователя), что ранее Дрыманов давал другие показания — против меня. После очной ставки он проявил личную инициативу и сам на следующий день пришел на допрос, чтобы опровергнуть показания, данные на очной ставке со мной, и вернуться к ранее высказанным. Мне показали их. Тогда я и понял, что Дрыманов и Крамаренко все пытаются переложить на меня, чтобы не попасть в тюрьму.

— И после этого вы пошли на сделку со следствием?

— Когда я все это увидел, стал рассказывать, как было на самом деле. Многие говорят, что я кого-то сдал, но, считаю, это как раз они меня сдали. Своими показаниями в отношении меня купили себе почти два года свободы. А я все это время находился под стражей. Почему-то об этом все молчат. При этом, топя меня, Дрыманов неоднократно передавал мне, что они вытащат меня и т. д.

И я не являюсь первым человеком, который заключил сделку со следствием по этому делу. Я — пятый. До меня были Ламонов, Суржиков, Богородецкий, Шейхаметов.

— Да, помню, как мы в «МК» публиковали открытое письмо президенту, написанное бывшим заместителем Максименко — Александром Ламоновым. Из него следовало, что само преступление было кем-то «смоделировано», и вины сотрудников СК нет. Но потом Ламонов неожиданно во всем признался…

— Да.

— Насколько я знаю, вы сами искренне считали, что переквалификация дела была законной. К слову, многие независимые эксперты тоже так считали.

— Не важно, что я теперь считаю, даже как юрист. Есть приговор суда.

Еще раз опишу произошедшее. Дрыманов, который дал мне поручение о переквалификации, потом его отменил и признал незаконным. А когда уже было возбуждено уголовное дело, дал показания, что и самого поручения изначально мне не давал.

— И все-таки только ваши показания легли в основу обвинения?

— Мои показания — это максимум 5 % обвинения. Я ведь не участвовал в переговорах с посредниками, не присутствовал при получении от них денег. Есть прослушки, биллинги, показания ряда свидетелей.

Вот смотрите: есть момент с банковской карточкой (согласно материалам дела, Никандров подарил специальную карту без ФИО, но с круглой суммой денег на ней, Дрыманову за повышение по службе и дальнейшее покровительство. — Прим. авт). Ее нашли у Дрыманова в кабинете при обыске. Я неоднократно, не желая его подставлять, не признавался, что знаю про нее. А на очной ставке Дрыманов говорит: «Карточку передал мне Никандров». Тогда и я перестал это отрицать. А относительно квалификации (взятка ли это или нет) следствие делает свои выводы. Кстати, Дрыманов сам же и выдал следствию логин и пароль к счету.

— Правда, что из СК вас так и не уволили?

— Во время заключения под стражу подошел период выхода на пенсию. Так что я ушел, став пенсионером.

— Как отбывали наказание?

— Самым тяжелым было этапирование — оно заняло три недели. Побывал в Кирове, Екатеринбурге. Три «столыпинских» поезда перенес. В колонии легче, чем в «Лефортово», однозначно. Я не был трудоустроен, потому что там рабочих мест было мало. Но привлекался к благоустройству. В самодеятельности я, если честно, не участвовал, но всегда ходил смотреть на выступления других.

— Чем вы сейчас занимаетесь?

— Работаю в адвокатской коллегии юристом. Специализируюсь на экономических преступлениях. Жизнь с чистого листа. Я бы мог еще служить, мог быть полезным СК, но судьба сложилась иначе. С другой стороны, главное — быть полезным людям. А я надеюсь, что буду.

Это дело, как говорят эксперты, скорее всего, развалилось бы, если бы в какой-то момент сотрудники СК не стали сдавать друг друга. Лишь Александр Дрыманов вины своей не признавал ни на одном из этапов. За все время заключения он единственный из всех показывал завидный оптимизм. В «Лефортово» ни разу ни на что не пожаловался. Называл его лучшим СИЗО в мире. Так же, как и следствие — самым профессиональным и справедливым. «А разве не так? Посмотрите на подследственность. И закон почитайте». Это он так иронизировал.

В действительности УПК и ФЗ гласят: дело в отношении сотрудников Следственного комитета ведет только СК. Дрыманов, кажется, надеется на председателя ведомства Александра Бастрыкина. Передает ему приветы на суде. Но, как говорили философы, надежда — продукт воображения. И в который раз хочется повторить: будучи частью механизма маховика, всегда знай, что рано или поздно он может перемолоть и тебя.

Освобожден по УДО экс-полковник Ламонов

Ровно через год после освобождения по УДО эксзаместителя начальника столичного управления СК Дениса Никандрова вышел на волю другой фигурант этого громкого дела — бывший заместитель руководителя УСБ СКР Александр Ламонов. Оба они, напомним, пошли на сделку со следствием (но сначала полковник писал из «Лефортово» открытые письма президенту, разоблачающие ФСБ). Ламонов в отличие от Никандрова вышел, скажем так, не в самое удачное время. И если первого встречала жена у ворот колонии, то второго родные ждали дома, потому что сидят на карантине. И уже через пару дней сам Ламонов затемпературил. Тесты подтвердили у него коронавирус.

Напомним, что суд приговорил Ламонова к 5 годам лишения свободы. Его история одна из самых интересных: первое время он не просто отрицал всякую вину, но и, как говорится, бился за себя насмерть. Но потом понял, что проще признать вину и получить меньше срок. Тем более что здоровье подводило, семья находилась в сильном стрессе. Собственно, так же рассудил и Денис Никандров. На показаниях их обоих во многом строилось все обвинение. Те, кто не пошёл по их пути, получили по максимуму — экс-начальник УСБ СКР Михаил Максименко 14 лет, экс-начальник столичного СК Александр Дрыманов — 12. Оба, кстати, до сих пор в «Лефортово» (в колонию их не этапировали).

Первое время Ламонов отбывал наказание за взятку в обычной колонии (ИК-3 Рязанской области), в начале прошлого года его перевели в исправительный центр (ИЦ-1 Тульской области).

— Работал мастером в частной фирме, был кем-то вроде заместителем директора, — рассказал «МК» Александр Ламонов. — Наша фирма вела работы по водоснабжению, уборке улиц города от снега, строительству площадок для мусорных контейнеров и т. п.

В исправительном центре осуждённые живут, как в общежитии: с утра уходят на работу, вечером возвращаются. Почти весь заработок — в доход государства. Ламонов оказался добросовестными тружеником. По слухам, его временный босс даже просил остаться. Но в Москве семья: жена и двое детей (правда, уже взрослые). Первый раз в январе 2020 года суд в УДО Ламонову отказал. Основание — вроде как и без того он не за решёткой, а в облегчённых условиях (в исправительном центре нет колючей проволоки, можно выходить за территорию не только для работы, но и в магазин или на встречу с родными). Решение суда Ламонов опротестовал в вышестоящей инстанции.

— Он сам подготовил апелляционное заявление, — говорит адвокат Ольга Лукманова. — Он ведь много лет в прокураторе, знает все юридические тонкости. Но звонил из колонии пару раз посоветоваться.

Тульский городской суд в конце марта вынесен решение в пользу Ламонова. А 9 апреля с нехитрым скарбом он покинул исправительный центр. Попрощались с ним душевно — чаем с плюшками. С собой увёз благодарности от фирмы и от городской администрации. А вот встречи с близкими у ворот не было. Вся семья к тому времени уже чувствовала себя неважно в московской квартире.

— Заболели коронавирусом, — рассказывает Александр Ламонов. — И я вскоре тоже. Температура сейчас высокая. Запахи пока чувствую (говорят, что обоняние должно пропасть). Но в целом, повторюсь, плохо. Вообще не до чего.

Если Никандров сразу устроился в юридическую компанию, то Ламонов о будущей судьбе пока даже не думает.

— Ну что можно сказать: поздравляю его с освобождением, — говорит адвокат Максименко Андрей Гривцов (кстати, сам в прошлом старший следователь по особо важным делам СК, был незаконно обвинен во взятке, оправдан судом присяжных). — Я разговаривал с Максименко. Какого-либо зла к Ламонову у него нет. Наоборот, он желал бы, чтобы для всех быстрее закончились эти испытания. Но, естественно, одобрить поступок Ламонова не может. У каждого свои жизненные принципы.

Дело Олега Шишканова

Август 2018 года. СМИ пестрят заголовками о том, что выбрали главного всей России. Им якобы стал Олег Шишканов, известный в определенных кругах как Шишкан (по паспорту Медведев). Член «джентльменского круга» (так называют себя «воры в законе» старой формации). Но сам он это отрицает.

Олег Шишканов — старый верный друг Захария Калашова. Но никогда не называл ни его, ни себя «авторитетом», говорил, что все они «члены джентльменского круга» и там нет первых, вторых и третьих.

Шишканов был осуждён, но не за то, что пишут в интернете (соучастие в изнасиловании — прим. авт). Правоохранители специально сделали ложный вброс на счёт его уголовного дела. Шишканов предлагал журналисту «МК» выписать доверенность на ознакомление с его приговором, чтобы «развеять миф». Вообще, мифов вокруг его личности немало. Сам он больше всего возмущался тем, что где-то писали, будто он занимался наркоторговлей. Шишкан заявляет, что едва ли не первый начал борьбу с наркоторговцами в своем районе. Примечательно, что Шишканов давно поддерживает футбол. Он строил площадки для молодежи, организовывал игры для ветеранов большого футбола.

Еще интересный нюанс: Шишканов заступался за Шакро и даже, по некоторым данным, напоминал властям о неких заслугах того перед родиной.

Я расспросила Шишканова о Захарии Калашове. Конечно, то, что рассказал Шишкан, стоит рассматривать под определенным углом. Или, как говорят в криминальных кругах, «фильтровать базар». Но все же мы приводим его рассказ.

— Шел то ли 2002-й, то ли 2003 год. Захарию в то время были подконтрольны казино «Кристалл» и «Голден Палас». И вот его позвали к первому заместителю директора ФСБ. Что тут скажешь? Надо сходить. Он пошел. Когда вернулся, сказал, что просят помочь вернуть Грузию в лоно российских интересов. Мы, «воры», никогда такими делами не занимались. Старались держаться в стороне. Но Захарий полез в эту ситуацию.

— Каким образом?

— Через свои каналы (а он большое влияние имел в Грузии) делал, что мог. В итоге он стал кровным врагом Михаила Саакашвили. Тот сделал все, чтобы его изолировать.

— А точнее?

— Саакашвили чуть ли не ежедневно писал Кондолизе Райс, что, мол, самая страшная угроза их оранжевой революции — это Захарий Калашов. Чтобы арестовать его, в мае 2006 года в Объединенные Арабские Эмираты, где находился Калашов, даже прилетел американский военный самолет. После он был экстрадирован в Испанию, где провел 9 лет в тюрьме. Слава богу, что демократические институты Европы и хорошие адвокаты сработали, и его не выдали в Грузию. Если бы это произошло, его бы убили.

Не прошло и года после интервью, как Медведева арестовали накануне дня рождения. Он должен был широко отмечать 55-летний юбилей и, как считают его соратники, спецслужбы приготовили ему «подарок», чтобы продемонстрировать — кто в стране хозяин. Но одно дело, так сказать, «показать кузькину мать» и отпустить, а второе — вменить новую статью 210.1. УК «Занятие высшего положения в преступной иерархии».

9 сентября 2019 года. Басманный суд Москвы. Рассматривается продление ареста Олегу Медведеву (в прошлом он Олег Шишканов) по кличке Шишкан, которого СМИ окрестили «вором № 1».

Мне удалось поприсутствовать на суде, куда почему-то не пустили журналистов. В распоряжении газеты также попал тот самый перечень татуировок человека, которого следствие позиционирует как «главу российской мафии».

— И вы к Медведеву? — усмехается пристав на входе в суд. И на вопрос, в каком зале будет заседание, отвечает с сарказмом: — Олег Николаевич принимает нонче на втором этаже.

Коридор забит репортерами, но зал заседаний будто специально выбрали крохотный. Так что вроде как по объективным причинам туда пройти не сможет даже десятая часть желающих. В итоге пускают по списку. Вот называют имена родных (пришли в частности две двоюродные сестры), певца Александра Серова, исполнителя шансона Владислава Медяника, юмориста Михаила Грушевского. Повезло попасть в зал нескольким близким друзьям арестованного и вашей покорной слуге (Медведев, у которого в свое время брала интервью, сам попросил меня поприсутствовать). На этом список слушателей процесса заканчивается.

В клетке (именно в клетке, не в «аквариуме») сидит Медведев в спортивном костюме. Его сразу даже не узнать — отрастил бороду, похудел, осунулся. Потом в ходе судебного процесса выяснится, что последние дни он не получает своих привычных лекарств, из-за чего у него начались панические атаки, бессонница и прочие нарушения. Психиатр, который его недавно осмотрел в СИЗО, в связи с этим даже назначил сильные транквилизаторы.

— Следствию не удается собрать доказательств против Медведева по новой статье УК, потому его решили довести до тяжелого психического состояния, — говорит защитник. — Медведева лишили препаратов, игнорировали наше ходатайство о стационарном обследовании в центре психиатрии им. Сербского. Состояние ухудшается. Следствие хочет, чтобы была пройдена «точка невозврата». Тогда суд просто назначит ему принудительное лечение, и следователи не ударят в грязь лицом. Но все это возмутительно.

Однако так ли это?

Молоденький следователь тихо стал говорить, что на учете в ПНД Медведев не состоит, медики СИЗО дали заключение об его удовлетворительном состоянии. Между тем он сам считает, что нужно все-таки сделать амбулаторную судмедэкспертизу. И для этого — меру пресечения продлить. Следователь также заметил, что отпускать его категорически нельзя, поскольку Медведев может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью и т. д. Он что-то шептал про то, что Медведев приобрел широкую публичную известность как «вор в законе», сплотил около себя лиц и поддерживали криминальную субкультуру.

— Что он сказал? — певец Серов переспросил у пародиста Грушевского. Судья тут же сделала замечание обоим.

— А может следователь говорить чуть громче, а то ничего не слышно? — уточнил Серов, и нарвался на отповедь по поводу того, что все это следователь говорит не для них, а для суда. Но вообще им еще повезло — через несколько минут за реплику был удален из зала суда лауреат премии «Шансон года 2019» Слава Медяник.

Следствие в доказательство необходимости продления меры пресечения приложило свои «козыри»: показание трех свидетелей (все трое оказались сотрудниками правоохранительных органов), фото Медведева из интернета (где он с известными «авторитетами», многие из которых умерли), уже ставшее знаменитым фото мозаики в виде звезды на дне бассейна и приговор суда Медведеву (тогда он еще был Шишкановым) 1982 года.

— К чему этот приговор? Я не святоша, но это было в советские годы, я отсидел 10 лет, уже 27 лет я на свободе, социально адаптировался, у меня пять детей, я веду бизнес, занимаюсь развитием спорта, — возмущается из клетки Медведев. — Достали скелет из прошлого века и на основании него меня хотят посадить. Свидетели — фантомы. С первого дня ареста и до сегодняшнего момента мне не понятна суть обвинения. Что я сделал незаконного?! На меня хотят примерить «кафтан» — новую статью Уголовного кодекса. Но с 1 апреля 2019 года, когда она вступила в силу, и до задержания я практически не выходил из дома, поскольку получил травму спины. Я могу описать каждый из дней по часам. Пусть мне скажут конкретно — что я делал преступного в этот короткий период? Мне изначально пытались вменить, что я наркобарон, торговец оружием, главный сутенер страны, владелец подпольных казино (Медведев не преувеличивает — в постановлении о возбуждении уголовного дела от 12 июля 2019 года написано, цитирую: «Получает доходы от противоправной деятельности — незаконной организации и проведения азартных игр, мошенничества, кражи транспортных средств, организации занятий проституцией, незаконного оборота наркотиков и оружия» — прим. автора).

Медведев сообщил, что врач-психиатр, у которого он наблюдается 7 лет, подвергался прессингу со стороны правоохранителей. Они его допрашивали, особенно интересовать его татуировками.

— Искали «звезды», как на дне бассейна, но не нашли, — говорит защитник Медведева. — Вам же советую (обращается к следователю — прим. автора) сходить в ЦУМ, я там платье видел с куполами и такими звездами. Много знаю других мест, где есть этот знак. К слову, его многие считают знаком «розы ветров».

Судья оборвала юриста, мол, не нужно вести диалог с представителем следствия. А список татуировок приобщили к делу.

Итак, публикуем его (на правах эксклюзива, как говорится).

— Голова рыцаря.

— Изображение архангела Михаила.

— Женщина.

— Оконная решетка.

— Голова тигра.

— Дева Мария, держащая ребенка.

Специально не указывается размер и где именно они изображены (чтобы не дать пищу подражателям).

Вот, наконец, озвучили имена трех свидетелей.

Первый — П. является сотрудником СК РФ, а ранее служил в системе уголовного розыска. Из его показаний следует, что он обладал оперативной информацией о принадлежности Медведева к криминальным кругам в период с 1989 по 2009 годы. Привели его цитату из протокола допроса: «Что касается причастности Шишканова к преступлениям, могу вспомнить уголовное дело по вымогательству в отношении Магина (иных уголовных дел не помню), возбуждено в 1992 году. В ходе следствия потерпевший отказался от показаний в отношении Шишканова, осудили за вымогательство других лиц.

Второй — Р. Является руководителем оперативного подразделения ГУУР МВД.

— Из показаний следует, что он является носителем оперативно-служебной информации, а никак не свидетелем каких-то фактических событий, — возмущается защитник Медведева. — Из конкретных дат он указывает 1992 год. Его фраза о том, что по оперативной информации Медведев причастен к совершению множества преступлений с 1990-х годов и до последних лет даже не требует критической оценки с точки зрения относительности и достоверности.

Третий — З. Тоже оказался сотрудником, и тоже конкретных преступлений не назвал. Но общий смысл свидетельских показаний: по оперативно-справочным учетам Медведев более 20 лет значился как лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии и имеет звание «вор в законе».

Интересный момент — следствие декларирует, что Медведев участвовал в разрешении споров и криминальных конфликтов, и был лицом аффилированным.

— Что это значит? — негодует из клетки Медведев. — Есть консалтинговые, агентские услуги, лоббирование. Где хоть одна справка, что я получал за оказание этих услуг незарегистрированные доходы?

Выходит, сам себя он видит именно в качестве лоббиста? Вопрос, увы, задать на суде не удалось. Но вот про фамилию (ее смена интересует многие СМИ) он сам все разъяснил на этом судебном заседании:

— На первом допросе ко мне обращались как к Шишканову. Такого человека нет. Разве они не знали? Я сменил фамилию 17 лет назад. Взял фамилию матери.

Очередной интересный поворот на судебном заседании. Озвучили фамилии тех, чью преступную деятельность, по данным следствия, координировал Медведев: некий Вячеслав Камышов и Эдуард Харьков. Один привлекался за самоуправство, второй за вымогательство еще в 2016 году, то есть до вступления нового закона в силу и в материалах их дел не встречается фамилия Медведева. Впрочем, следствие заявляет, что Камышова нашли мертвым, а Харьков до последнего момента был охранником Медведева и даже применил к сотруднику полиции силу, пытаясь освободить Шишкана в процессе его задержания.

Суд приобщил ходатайства народных артистов за освобождение Медведева и избрании более мягкой меры пресечения. В числе подписавшихся Валерий Меладзе, Любовь Успенская. «Мы знаем его более 12 лет. По его просьбе мы исполняли любимые песни учителей.» Приобщили и характеристики на Медведева от ряда мастеров спорта, чемпионов мира, бывших учеников одной из раменских школ, ветеранов футбольного клуба «Сатурн». Но все зря.

— Суд постановил продлить меру пресечения, — огласила решения судья.

Не смягчили Фемиду ходатайства от известных народных артистов.

К началу 2024 года дело Медведева так и не было рассмотрено судом присяжных (коллегию не смогли собрать даже с десятого раза). Максименко отбывал наказание в колонии, также как и Дрыманов. За решеткой также оставались Шакро и Кочуйков.

Назад: Глава 1 Легендарные тюрьмы

Дальше: Глава 3 Отцы и дети