Перечень публикаций о Великой Отечественной войне, изданных в Чувашии, достаточно обширен. Имеются и небольшие историографические исследования. Первым из историков республики обзор трудов о войне выполнил Г. А. Варюхин, изучавший деятельность местных органов власти – советов военного периода. Значительное внимание уделялось им анализу работы по проблеме применительно различных регионов СССР. Однако в его обзоре не была упомянута ни одна из публикаций, имевшая отношение непосредственно к Чувашии, что, несомненно, являлось отражением фактического положения дел. По его мнению, изучение местных советов в годы войны, должно осуществляться с учетом такого фактора, как близость к театру военных действий, поскольку это определяло значимость и первоочередность задач, решаемыми органами советской власти в экстремальной обстановке в государстве. Конечно, работа советов отличалась своей специфичностью. Специфические проблемы стояли в партизанских краях. К лету 1943 г. площадь территорий, находящихся под контролем народных мстителей, составляла более 200 тыс. кв км.

Спустя десятилетие была опубликована статья В. Л. Кузьмина, проанализировавшего вышедшую к тому времени в Чувашии литературу о войне. К 40-летию Победы в сборнике «Коммунисты Чувашии в Великой Отечественной войне» была опубликована и статья Г. Г. Можарова с обзором статей и книг о комсомоле Чувашии в годы войны. В начале XXI столетия увидели свет статья Е. В. Суховой и брошюра А. Д. Григорьева, посвященные изучению малоразработанных сюжетов деятельности органов власти, жизни тыловых регионов. Практически все авторы отмечают, что в Чувашии летопись Великой Отечественной войны начала вестись с 1942 г. Вышедшие к этому времени брошюры, очерки, статьи не относятся к научным изданиям, они, в первую очередь, несли идеологический и мобилизационный заряд. В них шла речь о героизме уроженцев Чувашии на полях сражений, о трудовых подвигах населения в тылу. Большое внимание уделялось участию граждан республики в таком патриотическом движении как оказание помощи фронту: сбор денег, теплых вещей, продуктов и другое. Публикации осуществлялись как на русском, так и на чувашском языках.

Жители автономии узнавали о героизме рядовых и офицеров, призванных из Чувашии и воевавших на всех фронтах и во всех родах войск. Легендарным стало имя пилота тяжелой бомбардировочной авиации Ф. Н. Орлова, сражавшегося с первых дней войны на Северо-Западном фронте и удостоенного в июле 1942 г. звания Героя Советского Союза. Небольшой очерк о нем был опубликован отдельной брошюрой. В 1944 г. в публикациях из серии о Героях Советского Союза понятие «уроженец» рассматривалось не только применительно к родившимся на территории республики. К ним относили и тех героев, кто хотя бы некоторое время прожил в республике до призыва в армию. Так, среди упомянутых очерков имеется рассказ о командире танковой бригады, подполковнике В. П. Винокурове, который родился в Новосибирской области, но перед призывом в 1933 г. работал слесарем на Чебоксарской автобазе. Звания Героя Советского Союза он был удостоен за героизм в боях у озера Хасан в 1938 г. Умело воевал он на фронтах Великой Отечественной войны, погиб в ноябре 1942 г. Патриотизм бойцов Красной Армии поддерживался и связью с родными местами, в том числе поездками делегаций из Чувашии на фронт. Об этом, например, пишет С. Макаров.

В республике в годы войны собственно научные работы практически не создавались. Некоторым исключением являются предисловие к сборнику документов о помощи фронту, а также небольшая книга М. А. Андреева. Эти публикации основываются в основном на материалах периодической печати, ограничены тематически и т. д. Следует также иметь в виду, что для открытой печати в годы войны существовали очень жесткие ограничения, в том числе по данным, характеризующим практически все отрасли экономики, военно-мобилизационную и другие сферы деятельности партийных организаций и органов власти. Тем не менее, М. А. Андреев в рамках небольшой книги сумел собрать отдельные факты героизма уроженцев Чувашии, рассказывая о представителях различных родов войск. В разделе, посвященном труженикам тыла, имеются сведения о рабочих, представителях колхозного крестьянства, женщинах и молодежи, интеллигенции, а также о всенародной помощи фронту.

Определенный вклад в накопление фактологического материала внесли публикации руководителей республики, а также специальные сборники статей, вышедшие к 25‑летию и 30‑летию Чувашской автономии. В. Л. Кузьмин, Е. В. Сухова и А. Д. Григорьев обратили внимание на то, что в последующий, более чем десятилетний срок, не было опубликовано ни одной статьи или книги о войне научно-исследовательского характера. На наш взгляд, это не совсем так, если иметь в виду сборник статей, выпущенный в 1950 г. НИИ при Совете Министров Чувашской АССР, в который были включены статьи П. Г. Григорьева о развитии науки, М. Я. Сироткина – литературы и Ф. М. Лукина – о музыкальной жизни и творчестве композиторов в годы войны. Тем не менее, следует признать правоту А. Д. Григорьева констатирующего, что разработка проблем Великой Отечественной войны в эти годы являлась наиболее слабым местом работы историков Чувашии. По его мнению, это связано с субъективными причинами, а именно – с отсутствием прочных традиций исторической науки. Следует добавить к этому и то, что в этот период в республике формирование новых традиций было затруднено, в том числе и в связи с чрезвычайно узким кругом профессиональных историков.

Оживление деятельности по изучению военного периода началось с конца 1950‑х – начала 1960‑х гг., когда появились труды М. А. Андреева, Н. М. Мурышкина, А. Ф. Ижойкина, В. В. Чебухова. С этого времени имеются основания говорить о начале второго этапа чувашской историографии Великой Отечественной войны. Первая работа, появившаяся в этот период, носила комплексный характер. Н. М. Мурышкин, используя документы, выявленные в партийном архиве Чувашского обкома КПСС (ныне Государственный архив современной истории Чувашской Республики), Центрального государственного архива Чувашской АССР (ныне Государственный исторический архив Чувашской Республики), сделал попытку раскрыть вклад работников промышленности, транспорта и связи, сельского хозяйства, науки и культуры Чувашии в победу над врагом. Показано также участие тружеников тыла во всенародную помощь фронту.

Самостоятельный раздел труда был посвящен подвигам уроженцев республики в военных сражениях, сведения о которых почерпнуты в периодической печати. Однако в книге отсутствовали обобщающие сведения по самым разным сферам деятельности, но это был первый опыт, и он оказался достаточно удачным. Кроме того, следует напомнить и о жесткой цензуре, продолжавшей ограничивать возможности для открытых публикаций. По этой причине в книге отсутствуют, например, данные о подготовке и мобилизации боевых резервов для фронта, количественные характеристики о призванных и погибших в боях и другие. Развитие промышленности, условия жизни рабочего класса Чувашии в военный период изучали А. Ф. Ижойкин и Н. М. Мурышкин. В 1967 г. они подготовили главу о войне во втором томе «Истории Чувашской АССР». Авторами достаточно подробно описаны события, связанные с перестройкой на военный лад не только действовавших до войны предприятий (Канашский вагоноремонтный, Алатырский паровозоремонтный заводы и другие), но и работу, проводимую в республике по размещению и быстрому вводу в строй эвакуированных заводов и фабрик с территории западных районов страны. Крупнейшим из таких предприятий был Харьковский электромеханический завод. Часть рабочих и оборудование которого начали поступать в Чебоксары в октябре 1941 г. В начале 1942 г. завод пополнился оборудованием Ленинградского электромеханического завода «Электрик». На этой базе был организован Чебоксарский электроаппаратный завод, ставший уникальным по производству ряда изделий для танковой и авиационной отраслей промышленности. Всего же в республику было эвакуировано 28 отдельных предприятий, производств и цехов. Большая часть оборудования устанавливалась на родственных заводах и фабриках, а 11 предприятий (легкая промышленность, табачная фабрика) были организованы вновь.

Кроме того, в годы войны в республике не прекращалось промышленное строительство (Чебоксарская кондитерская фабрика, Шумерлинский завод комбайновых деталей, Канашский мотороремонтный завод, пищевые комбинаты, промысловые артели и пр., всего 93). Авторы отмечают, что в итоге коренным образом изменились структура и профиль промышленности республики. Предприятия начали производить самолеты, планеры, различное оборонное оборудование, боеприпасы и т. д., то есть полностью работали на нужды фронта. Возникли новые отрасли: электроаппаратостроение, хлопчатобумажная, табачная и другие. Также они отмечают, что эвакуированное оборудование после окончания войны в основном осталось в Чувашии, тем самым заметно усиливался ее индустриальный потенциал.

Внимание авторов было обращено и на развитие транспортной инфраструктуры. В первую очередь речь шла о строительстве участка шоссейной дороги Горький – Казань протяженностью на территории Чувашии в 192 км. Ими отмечен еще один важный элемент развития индустрии: подготовка квалифицированных кадров для новых и расширяющихся предприятий. При этом изменился их состав, выразившийся в значительном росте численности представителей основных профессий машиностроения (токари, слесари), до 60 % возросла доля женщин. А. Ф. Ижойкин приходит к выводу, что перестройка промышленности и транспорта Чувашской АССР на военный лад завершилась к августу – сентябрю 1942 г и в 1967 г. совместно с Н. М. Мурышкиным авторы пришли к выводу, что в республике перестройка промышленности завершилась к концу 1942 г. Однако с этой точкой зрения не согласен Т. А. Ахазов, который считал, что переход был завершен к середине 1942 г. При этом он относит это не только к индустриальной сфере, но и ко всему народному хозяйству в республике. Показателями перестройки, по его мнению, следует считать следующие факторы:

1) перевод промышленных предприятий на выпуск продукции оборонного значения и выполнение заказов фронта;

2) восстановление эвакуированных предприятий в предельно сжатые сроки и выполнение ими производственных заданий;

3) обеспечение работы железнодорожного и водного транспорта в соответствии с требованиями военной обстановки;

4) выполнение заданий по производству и сдаче государству продукции сельского хозяйства.

Анализируя работу отдельных отраслей, наиболее крупных промышленных предприятий, сельского хозяйства и транспорта в начальный период войны, автор пришел к выводу, что за один год (с июня 1941 г. по июнь 1942 г.) предприятия Чувашии не только переключились на производство заказов фронта, но и значительно увеличили свою производственную мощность. За этот период были введены в строй все эвакуированные предприятия, транспорт, в первую очередь железнодорожный, успешно выполнял свои задачи. Работники сельского хозяйства добились неплохих результатов, особенно в развитии животноводства и выполнении планов сдачи государству своей продукции. Все это позволило, отмечает Т. А. Ахазов, подчинить всю экономику Чувашии целиком интересам победы. Уже в последние месяцы 1941 г. выпуск оборонных заказов составил 71,3 % к общему объему промышленной продукции, а по Чебоксарам–80 %. В дальнейшем этот показатель еще более возрос.

Подготовку рабочих для индустрии республики изучали А. Ф. Ижойкин и П. М. Михайлов. Они отмечают, что численность рабочих и служащих за годы войны возросла в республике незначительно: с 31,5 тыс. чел. до 37,2 тыс. чел. Однако при этом были заметными перемены в их составе. На крупных предприятиях их состав обновился на половину и более, а на эвакуированных заводах и фабриках основная часть кадров готовилась из местного населения.

Основным видом подготовки рабочих кадров для предприятий промышленности и транспорта Чувашии в первый период войны являлось индивидуально-бригадное обучение, то есть непосредственно на рабочем месте с последующим прохождением курсов техминимума. В последующем развивалась также подготовка молодежи через стахановские школы, курсы повышения квалификации. А. Ф. Ижойкин анализирует трудности в деятельности школ ФЗО, связанные с низким уровнем теоретического и практического обучения, несоблюдением техники безопасности, отсутствием у некоторых учащихся одежды и обуви, из-за чего они не посещали занятия.

Главы о работе отдельных предприятий в годы Великой Отечественной войны имеются в книгах об истории возникновения и развития этих предприятий. Так, в монографии И. Д. Кузнецова и Г. П. Петрова подробно повествуется о формировании трудового коллектива электроаппаратного завода, о напряженной работе по монтажу оборудования и пуске завода в кратчайшие сроки. В исследовании показано развитие отдельных производств, освоение выпуска электроаппаратуры, развитии соревнования, в том числе движении «двухсотников», «трехсотников» и т. д. На страницах приведены многие имена передовых рабочих инженеров, руководителей, усилиями которых было выполнено важнейшее государственное задание. Предприятие стало одним из лучших в отрасли и в январе 1944 г. было награждено орденом Трудового Красного Знамени.

В истории Канашского вагоноремонтного завода также рассмотрены проблемы перестройки предприятия на выпуск оборонной продукции. В августе 1942 г. сюда прибыло оборудование с Дарницкого, Жмеринского, Борисоглебского и Шевченковского вагоноремонтных заводов, а также более тысячи эвакуированных рабочих и служащих с семьями. Предприятие кроме ремонта вагонов начало производить боеприпасы, строить бронепоезда и другое. Оно неоднократно становилось победителем Всесоюзного социалистического соревнования. Значительный фактический материал о работе молодежи в промышленности, сельском хозяйстве, других отраслях приведены в статье М. В. Румянцева, брошюре П. М. Михайлова, истории комсомольской организации Чувашии.

Сельскохозяйственное производство и крестьянство также является объектом исследования чувашских историков, хотя и не в такой мере, как промышленность и рабочий класс. Кроме названной выше работы Н. М. Мурышкина в 1958 г. была опубликована статья М. А. Андреева, а в 1967 и 1974 г. – соответственно главы о войне во втором томе «Истории Чувашской АССР» и «Очерках истории Чувашской областной организации КПСС». В 1970‑е гг. начали публиковаться статьи В. Космовского о военном периоде в республике. Авторы отмечают, что сельское хозяйство республики столкнулось с огромными трудностями, в первую очередь со значительным сокращением численности рабочей силы, особенно квалифицированной ее части: на фронт ушли 70 % председателей колхозов, 80 % бригадиров, более 50 % трактористов и комбайнеров.

К 1943 г. число трудоспособных колхозников-мужчин уменьшилось на 68 %. В производство вовлекались все категории населения, в том числе подростки и престарелые. Удельный вес трудодней, выработанных подростками в годы войны, увеличился в 1,6 раза. Была существенно подорвана экономическая база сельских хозяйств. На нужды фронта были мобилизованы почти 35 % лошадей и 90 % автомашин.

Авторы «Очерков истории Чувашской областной организации КПСС» подчеркивают, что ценой огромных усилий колхозам Чувашии в военные годы в целом удалось сохранить довоенный уровень сельскохозяйственного производства. Понятно, что повседневные лишения сельских жителей оказались за рамками исследований советского времени. В монографии Н. М. Мурышкина рассмотрена и систематизирована деятельность по организации помощи фронту, в первую очередь сбору денег, продовольствия. Он отмечает, что сбор средств в фонд обороны принес за 4 года 48 млн. руб. наличными и облигациями государственного займа; на строительство боевой техники для Красной Армии внесено около 120 млн руб.; в продовольственный фонд Красной Армии (и в фонд обороны) было собрано 621,1 тыс. ц хлеба, 105,5 тыс. ц картофеля и овощей и много животноводческой продукции. Большое внимание уделялось сбору теплых вещей, праздничных подарков и другое. Кроме того, автором отмечена реализация государственных займов в республике и проведение денежно-вещевых лотерей. Всего, по его подсчетам, общие денежные взносы трудящихся республики по займам (502 млн руб.), денежно-вещевым лотереям (400 млн руб.) и поступления в фонд обороны Родины и в фонд Красной Армии за период войны составили свыше 770 млн руб… Эти данные стали основой для будущих исследователей, которые вносили в них только лишь некоторые уточнения.

Сбор средств осуществлялся также для нужд семей фронтовиков, обеспечения детских яслей, садиков, необходимость в которых резко возросла с ростом занятости женщин. Авторы пишут об оказании помощи инвалидам, эвакуированным, а также освобожденным районам в восстановлении экономики. Уже весной 1942 г. начался сбор семенного материала для весеннего сева в освобожденных районах Подмосковья. В дальнейшем масштабы такой помощи расширились, для восстановления фабрик и заводов выезжали молодые строители, поступала древесина, зерно, сотни голов скота и другое. В статье В. В. Чебухова практически повторены те же сюжеты, что и в книге Н. М. Мурышкина. В. В. Чебухов рассмотрел также организацию и развитие в республике донорства в годы войны. В целом, тема помощи фронту имеет подобную схему и у других авторов.

Система военного обучения молодежи, формирование воинских частей в Чувашии не освещались в исторических трудах до 1965 г., то есть до появления статьи Т. А. Ахазова, в которой рассмотрен процесс перестройки работы Осоавиахима, прежде всего его работы по подготовке летчиков, шоферов, водителей танков и других специалистов для Красной Армии. Впервые в чувашской историографии были изучены меры по реализации постановления Государственного комитета обороны «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР». Автор при этом отмечает, что для обеспечения обучающихся Чувашское книжное издательство в короткие сроки выпустило 10 наименований воинских уставов и учебных пособий общим тиражом 100 тыс. экземпляров.

Подготовка резервов для Красной Армии содержала в себе не только овладение специальными знаниями, но и обучение русскому языку тех граждан, которые владели им в недостаточной степени. Среди почти 4 тыс. допризывников 1924–1926 гг. рождения и бойцов всевобуча старших возрастов 897 не владели русским языком, а остальные владели слабо. Констатируется об особенностях обучения комсомольцев, девушек. Особое место отведено мобилизации членов ВКП(б), в том числе 500 политбойцов из Чувашии, ушедших на фронт в августе 1941 г. Статья Т. Ахазова стала первой публикацией о формировании ряда воинских частей на территории республики. В частности, речь идет о 324‑й стрелковой дивизии, более четверти состава которой составляли выходцы из Чувашии, в том числе 1685 чувашей, из них 11 чел. входили в начальствующий состав. Коротко повествуется и о боевом пути дивизии. Проблемы подготовки боевых резервов, поднятые автором, а также последующими исследователями, будут изучаться только в ходе третьего историографического этапа. Лишь в книге А. Н. Николаева и А. Г. Дудникова «139‑я Рославльская Краснознаменная», изданной в 1975 г. и посвященной боевому пути соединения, формировавшегося в Чувашии, упомянуты некоторые фактические данные, но весьма ограниченные.

Подвигам же отдельных героев войны в Чувашии посвящено немало книг. В 1964 г. историками и журналистами был подготовлен сборник о Героях Советского Союза, родившихся или имевших непосредственное отношение к Чувашии. В 1968 г. издание было дополнено списком Героев – 27 чувашей по этнической принадлежности, родившихся и живших в других областях и республиках страны, в 1980 г. увидело свет третье издание, исправленное и дополненное. В книгу был включен очерк об А. Г. Николаеве – летчике-космонавте СССР, не являвшемся участником войны. В сборниках помещены статьи не только о воинах, родившихся в Чувашии, но и о тех Героях Советского Союза, кто переехал в Чувашию до или после войны. Иначе говоря, понятие «земляк» применяется здесь в довольно широком толковании. Однозначная трактовка подобной категории, наверное, невозможна, но ею пользуются исследователи, в том числе и краеведы. Сведения о численности Героев Советского Союза подвергаются корректировке. К ним причисляют и тех фронтовиков, которые жили или работали в республике непродолжительное время. Например, Г. М. Паршин, который родился в Орловской области, но перед войной жил в Чебоксарах, работал летчиком-инструктором в Чебоксарах, затем в г. Грозном. В годы войны он стал дважды Героем Советского Союза, продолжал служить и погиб в 1956 г. при выполнении задания по испытанию самолета. Есть примеры и другого рода: сразу после окончания войны или через определенное время в республики приехали фронтовики, удостоенные этого звания, и начинали жить и работать в республике. К таким гражданам относится, например, М. М. Кузнецов, уроженец Нижегородской области, работавший там до войны и после ее окончания. С 1954 по 1979 г. он трудился в Чебоксарах, принимал активное участие в военно-патриотической работе. Его имя занесено в Книгу трудовой славы и героизма Чувашской АССР. Для жителей Рязани такой же землячкой является одна из 58 женщин, удостоенных в годы войны звания Героя Советского Союза З. И. Парфенова, родившаяся в Чувашии, в г. Алатыре. До призыва в армию в октябре 1941 г. она жила на родине, а после войны – в Рязани. На наш взгляд, подобный двойной, иногда тройной и более счет понятен и не является ошибкой, поскольку не влияет на общую численность Героев. В любом случае ветераны войны, родившиеся в Чувашии или за ее пределами, вели патриотическую работу, встречались с молодежью, рассказывали ей о своих фронтовых буднях. Не забыты и те из Героев Советского Союза, которые погибли в годы войны. О них подготовлены очерки, статьи, отдельные книги, в школах созданы музеи и т. п. Живое слово фронтовиков и память о них вливались в общее дело, где бы они ни родились. Всего в третьем издании названного сборника статей описаны подвиги 79 Героев Советского Союза. Из них 15 человек проживали вне Чувашии.

Подобная же ситуация возникает при подсчетах численности полных кавалеров ордена Славы. В 1975 г. вышла в свет небольшая книга А. Н. Николаева «Боевая слава Чувашии», в которой он повествует о подвигах 13 человек, удостоенных этого звания. Он также пишет о «земляках», включая в них двух героев, эвакуированных в Чувашию с началом войны – Л. А. Блажевича (Латвия) и В. В. Золотина (Украина) – и призванных из Чувашии в действующую армию. Некоторые историки не считают их «земляками» и ограничивают число удостоенных орденом Славы всех трех степеней 11 бойцами Красной Армии.

О деятельности эвакогоспиталей в Чувашии впервые кратко упоминали Н. М. Мурышкин и Т. А. Ахазов. Первый отмечал, что в Чувашии было развернуто более 10 госпиталей, Т. А. Ахазов уточняет эти ведения, называя 15 госпиталей, из которых 10 было сформировано в июле 1941 г. Много внимания было уделено проблемам обеспечения лечебных учреждений медицинским персоналом, решению ими различных организационных вопросов. Более подробно и детально исследовал данный сюжет историк медицины Г. А. Алексеев. В изданной в 1972 г. книге он писал о 14 госпиталях, в трудах, вышедших в 1990‑е гг. и в начале XXI столетия данная цифра еще раз уточнялась. Подобные разночтения объясняются неодинаковыми подходами к системе подсчета, поскольку некоторые госпитали были реэвакуированы из Чувашии через непродолжительное время после развертывания их в республике. Автор называет имена наиболее отличившихся врачей, медицинских сестер, спасавших жизни бойцов Красной Армии. Он отмечает также, что уже 23 июня из Чебоксар был отправлен эшелон с добровольцами, среди которых были и 25 медицинских сестер. Они были отправлены на укомплектование армейского прифронтового госпиталя № 1 145, который уже 26 июня начал принимать раненых. Г. А. Алексеев дает и общую характеристику развития здравоохранения в военные годы, освещает борьбу с инфекционными заболеваниями: отдельные их вспышки не переросли в эпидемии, более того, в республике удалось добиться снижения ряда заболеваний.

Еще одно направление историографии войны – организационное состояние и деятельность Чувашской областной организации КПСС. Этими проблемами занимались уже неоднократно упоминаемые Н. М. Мурышкин и А. Ф. Ижойкин. С конца 1960‑х начали публиковаться статьи Т. А. Ахазова, в годы войны работавшего третьим и вторым секретарем Чувашского обкома КПСС. Публиковались данные, которые свидетельствуют, что из состава партийной организации Чувашии, насчитывавшей к 1 июня 1941 г. 9 654 чел., в первый год войны выбыло в ряды Красной Армии 58,8 %, а всего в военное время – 7 527 чел., или 78 %. В этот период в ВКП(б) вступило 13 407 чел., и к началу 1946 г. областная партийная организация на 72,6 % состояла из коммунистов военного призыва.

Н. М. Мурышкин также считал, что первые мероприятия, связанные с решением проблем военного времени, обком партии обсудил только 3 июля, когда был заслушан доклад одного из райкомов партии по перестройке агитационно-массовой работы. Т. А. Ахазов высказал иную точку зрения. По его мнению, уже 24 июня областной комитет партии и Совнарком Чувашской АССР направили всем райкомам партии и райисполкомам письмо, в котором речь шла о перестройке работы соответственно требованиям военного времени. До 3 июля обкомом был дан еще ряд письменных указаний, а также принят ряд практических решений. Также Т. А. Ахазов уточняет, что на фронт из Чувашии первая группа добровольцев и военнообязанных женщин – медицинских работников выбыла 25 июня, а не в июле, как утверждалось в некоторых публикациях.

Определенным итогом исследовательской работы не только партийных, но и гражданских историков стали «Очерки истории Чувашской областной организации КПСС», вышедшие в 1974 г. Такой вывод вполне обоснован, поскольку деятельность партийной организации республики изучали те же исследователи, что и разрабатывали отдельные проблемы гражданской истории. Но важнее следующее: в данной монографии собственно партийные сюжеты (изменение численности и состава, организационное строение и пр.) занимают незначительное место, а большая часть монографии посвящена экономике, социальной сфере, патриотическому движению, героизму уроженцев Чувашии в боевых действиях и др. В главе отмечено, что более 90 тыс. уроженцев Чувашии отдали свою жизнь за честь и независимость Родины. Среди 54 тыс. уроженцев республики, по данным авторов, насчитывается 75 Героев Советского Союза и 13 полных кавалеров ордена Славы. В книге нет сведений о числе призванных из республики за годы войны, что, скорее всего, связано с ограничениями на публикации в открытой печати данных, имеющих отношение к мобилизационному потенциалу. Эти материалы станут доступными только после публикации Книги Памяти в последующем историографическом периоде.

Из проблем и трудностей, имевших место в Чувашии, авторы отметили недостатки в культурно-просветительной работе. 14 июня 1944 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О работе культурно-просветительных учреждений Чувашской АССР». Прошло три года войны, стратегическая инициатива была на стороне СССР, поэтому стало возможным больше внимания обращать на культурное обслуживание населения. В республике значительная часть организаций этой сферы фактически не исполняла своих функций, в них не хватало кадров. Во второй половине 1944–1945 гг. в Чувашии было реконструировано здание драматического театра, электроаппаратный завод восстановил свой клуб, в котором до этого находился механический цех, начали функционировать многие закрытые до этого избы-читальни, колхозные и рабочие клубы, библиотека и другие. Кроме того были отмечены изъяны в идеологической деятельности, проявившейся в организации марксистско-ленинской учебы руководящих кадров, политическом самообразовании коммунистов, проведении идейно-воспитательной и массово-политической работы. Все эти упущения были вскрыты 30 октября – 1 ноября 1944 г. на пленуме Чувашского обкома ВКП(б), который, в свою очередь, отразил критическую линию постановления ЦК ВКП(б) «О состоянии и мерах по улучшению массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации» (9 августа 1944 г.). Трудности и лишения, испытываемые абсолютным большинством населения и в трудовой деятельности, и в повседневной жизни, оставались за рамками не только изданий, посвященных истории партийных организаций, но и в других исследованиях о Чуваши в период войны.

О развитии социальной сферы в годы войны специального исследования нет. Имеются разделы в книге Н. М. Мурышкина, «Истории Чувашской АССР», т. 2, «Очерках Чувашской областной организации КПСС», посвященные состоянию науки, литературы, искусства. Проблемы развития науки освещены частично в сборниках статей «Развитие технических и естественных наук в Чувашской АССР» (Труды ЧНИИ, Вып. 99. Чебоксары, 1980) и «Развитие общественных наук в Чувашской АССР за годы Советской власти» (Труды ЧНИИ. Вып. 100. Чебоксары, 1980).

Научные кадры Чувашии перед войной были сосредоточены в педагогическом и сельскохозяйственном институтах и в Научно-исследовательском институте языка, литературы и истории при Совете Министров Чувашской АССР. В связи с необходимостью размещения в Чебоксарах эвакуированных предприятий педагогический институт был переведен в г. Мариинский Посад, где он функционировал до конца войны в неприспособленных помещениях. В этих условиях научно-исследовательская работа была затруднена, но по некоторым направлениям продолжалась. Изучались история народного образования, грамматика чувашского языка, методика преподавания русского языка и литературы в чувашских школах и т. д. Преподаватели сельскохозяйственного института направили свои усилия на повышение прикладного аспекта исследований. Были опубликованы, например, такие работы, как «Агросоветы председателям и бригадирам по проведению весеннего сева», «Сорняки – враги урожая», «Что нужно знать председателям и бригадирам о семенных участках» и др., написанные ведущими специалистами института.

Продолжались исследования в растениеводстве и животноводстве, печатались монографии и учебные пособия. Большое значение имела работа преподавателей института в подготовке кадров руководителей через организацию различных курсов. За 4 года воны таким сельское хозяйство получило почти 3259 специалистов массовой квалификации: председателей колхозов, бригадиров, техников по птицеводству и других. Обращаясь к вопросу о деятельности Научно-исследовательского института в рассматриваемый период, Н. М. Мурышкин допускает неточность, утверждая, что деятельность небольшого коллектива института не приостановилась. На самом деле с началом войны она была приостановлена, а в ноябре 1942 г. – возобновлена. В штате был оставлен только П. Г. Григорьев в качестве хранителя. Другое дело, что отдельные сотрудники самостоятельно продолжали вести научную работу. Исследовались проблемы чувашского языкознания, фольклора, героического прошлого народа. На основе архивных материалов П. Г. Григорьевым была написана и в 1944 г. издана брошюра «Чувашский народ в Отечественной войне 1812 г.». Автор, директор института в 1941–1951 гг., отмечает, что огромную помощь ученым Чувашии оказывали специалисты, работавшие в системе АН СССР: языковед, член-корреспондент АН СССР, профессор Н. К. Дмитриев и археолог, доктор исторических наук, профессор А. П. Смирнов. В 1944 г. работа института была предметом обсуждения в Академии наук.

Школьное образование в 1941–1945 гг. исследовано Н. С. Степановым, об активности школьников в деле помощи фронту писали также С. П. Ухъянкин и Е. В. Васильев. Среди проблем, вставших перед организаторами образования в Чувашии в первые месяцы войны, Н. С. Степанов отмечает прибытие в республику эвакуированного населения, в том числе детей школьного возраста. В 1941–1942 учебном году они составляли 3,9 % учащихся республики. Распределены дети и их родители были по всем городам и районам. Проблема заключалась в том, что в республике в значительной части школ преподавание велось на чувашском языке, а в местах компактного проживания татар и мордвы – на татарском и мордовском соответственно. Поэтому нередко один учитель вел уроки и на родном и на русском языках одновременно. Автор также пишет о помощи общественности школьникам, включении в учебный процесс значительного патриотического материала, участии детей в производительном труде и т. п.

С. П. Ухъянкин освещает деятельность более 1 000 отрядов, объединивших свыше 26 тыс. школьников и 2 тыс. учителей, работавших на полях колхозов.

О чувашской литературе в годы суровых испытаний имеются труды М. Я. Сироткина и Н. С. Дедушкина. В книге Н. С. Дедушкина в большей степени анализируется творчество представителей отдельных видов литературы: поэтов, прозаиков, драматургов, а в трудах М. Я. Сироткина содержится больше обобщающего материала. Оба автора отмечают, что для чувашской литературы были характерны те же явления, что и для всей страны: значительные изменения писательского состава в связи с уходом на фронт многих представителей творческого цеха, перемены в тематике произведений. М. Я. Сироткин отмечает тесное сближение литературы и устного народного творчества. Используя традиционную народно-эпистолярную форму, поэт-фронтовик Я. Г. Ухсай создает поэтическое «Письмо чувашских бойцов и командиров чувашскому народу», а поэмы П. П. Хузангая «Дочь Родины» («Таня»), С. В. Эльгера «Он бессмертен», М. Д. Шумилова-Уйп «Мать солдата» насыщены народно-песенными мотивами.

Другая важная характеристика чувашской литературы военных лет – расширение тематического и жанрового диапазона. По оценке М. Я. Сироткина, в довоенной литературе преобладали местные темы. В военные годы проявилось стремление к широкому и глубокому показу жизни всех народов СССР. Для чувашской прозы этого периода характерно слияние личного и общественного, раскрытие общности судьбы героя и народа. Особенно заметные успехи были достигнуты чувашскими литераторами в поэзии.

Музыкальная жизнь Чувашии и творчество композиторов в годы войны исследованы в 1960‑е – 1980‑е гг. не так полно, как литература. Анализ театральной жизни республики представлен в монографии Ф. А. Романовой, посвященной в основном работе Чувашского государственного академического театра им. К. В. Иванова.

Современный этап историографии проблемы берет начало с конца 1980‑х – начала 1990‑х годов. Это время крушения моноидеологии, появление публикаций, в которых отстаиваются точки зрения на исторические события, отличных от ранее господствовавших. По-новому начинает оцениваться место и роль отдельных исторических этапов, партий, личностей и т. д. Для исследователей стали доступными целые пласты очень важных документальных источников. В это же время начинают выходить публикации, авторы которых поддались конъюнктурным настроениям, погоне за «сенсационными» фактами и событиями. Тема Великой Отечественной войны в чувашской историографии одна из немногих масштабных проблем, которой практически не коснулись малообоснованные гипотезы. Историки продолжили исследование ряда крупных направлений, делали попытки их обобщения. В то же время началось изучение вопросов, которые в силу ряда причин были недостаточно освещены.

С изданием первой и второй частей Книги Памяти, вышедших в 1995–2000 гг. в 6 томах и 2003–2007 гг. в 5 томах соответственно, были уточнены цифры призванных и погибших на фронтах войны. Всего за годы войны в рядах Вооруженных Сил СССР с учетом довоенного призыва служили более 208 тыс. жителей Чувашии, 106 тыс. из которых сложили головы в ходе боев на фронте. Появился цикл статей, посвященных подвигам героев-фронтовиков из Чувашии в ходе крупных военных сражений. Автор на основе данных наградных листов, извлеченных из Центрального архива Министерства обороны СССР, Центрального военно-морского архива, а также сведений, накопленных Военным комиссариатом Чувашской АССР, попытался дать обобщенные материалы о подвигах красноармейцев и офицеров в ходе в этих боев. Следует при этом отметить, что привести более полную и точную статистику практически не представляется возможным, поскольку речь идет о миллионах единиц документов, которые необходимо обработать, чтобы выявить из них данные о военнослужащих из Чувашии или чувашей по этнической принадлежности.

Кроме упомянутых статей В. М. Михайловым были опубликованы два сборника документов. В предисловии к первому сборнику помещены сведения о численности фронтовиков, не вернувшихся с полей сражений по каждому сельскому району и городу республики. Такое же распределение имеется по числу Героев Советского Союза и полных кавалеров ордена Славы. Приведены сведения о присвоении звания Героя Советского Союза в отдельные годы войны, из которых следует, что в 1941 г. этот знак высшего отличия был присвоен одлному уроженцу республики, в 1942 – троим, в 1943 – 15, в 1944 – 18, в 1945 – 25 и в 1946 – троим. По подсчетам автора им было удостоено 65 уроженцев Чувашии.

В предисловии ко второму сборнику В. М. Михайлов уточнил свои подсчеты. По его данным среди 11 635 воинов армии и флота, ставшими Героями Советского Союза за подвиги в годы Великой Отечественной войны, и 61 уроженец республики. Им было введено в оборот и такое понятие, как «земляк». Участие молодых воинов из Чувашии в военных действиях в годы войны исследовано Д. Е. Ермолаевым. Особо следует выделить раздел его работы, основанный на ранее не вводимых в научный оборот материалах архива Ленинского районного военкомата г. Чебоксар. Это позволило ему показать социальные и демографические характеристики призывников в действующую армию в 1941–1945 гг., а также представить сведения о прохождении ими службы. Автором также использованы материалы опроса 662 фронтовиков в Комсомольском и Шемуршинском районах республики. Следует иметь в виду ограниченную репрезентативность подобных данных, которая снижает возможности для обобщений, но они интересны для локальных исследований.

В последующие годы увидели свет книги краеведческого характера, в которых имеется сведения о фронтовиках, сражавшихся на различных фронтах и в различные периоды войны. Особо следует в этом плане отметить В. М. Бурмистрова. В ходе многолетнего кропотливого труда им были собраны сведения из архивов, воспоминаний, переписки, газетных материалов и т. д. Это стало материалом для нескольких книг, в которых в том числе имеются циклы очерков об участниках обороны Москвы, Ленинграда, Одессы и Севастополя, Сталинградской битвы, бойцах движения Сопротивления в Европейских странах и других.

В 2005 г. Союзом воинов-дальневосточников Чувашии была опубликована книга о событиях августа-сентября 1945 г. Первая часть издания посвящена воспоминаниям непосредственных участников сражений на Дальнем Востоке, а во второй помещены небольшие биографические статьи о некоторых уроженцах Чувашии, принимавших участие в последнем сражении Второй мировой войны. В трудах профессиональных историков объектом исследования в большей мере является не боевые действия уроженцев Чувашии, а сама республика. Ими представлено развитие отдельных отраслей ее экономики в годы войны, вклад молодежи, профсоюзных организаций в достижении победы над врагом, социальная политика государства, быт населения и т. д. Проблема единства фронта и тыла исследована в статьях и кандидатской диссертации Е. В. Суховой. Сухова отмечает, что одной из серьезных проблем при призыве была недостаточная физическая готовность молодежи. Так, в мае – июне 1942 г. из 649 человек негодными к военной службе было признано 237 человек. В то же время имелись случаи дезертирства, попытки уклонения от службы с помощью фальшивых справок о здоровье и другое.

Автор особо отмечает, что экстремальные условия войны потребовали соответствующего мировоззрения, формирования новой системы ценностей – понимания справедливого характера войны, преданности Родине, ненависти к врагу. Большое значение при этом имело укрепление прямых связей трудящихся тыла и фронтовиков (переписка, обмен делегациями, военно-культурное шефство, сбор посылок на фронт и другое). По мнению Е. В. Суховой, единство фронта и тыла стало проявлением таких глубинных черт российского национального характера, как духовность, соборность, общинность, державность, способность к самоотверженности ради Отечества.

Попытка сравнительного анализа по материалам трех тыловых республик Волго-Вятского региона была предпринята В. В. Тимофеевым и А. А. Демановым. В исследованиях В. В. Тимофеева рассматривалось состояние экономики и социальной сферы Марийской, Мордовской и Чувашской автономий в военные годы. Монография А. А. Деманова хронологически выходит за пределы военных лет, но в ней есть небольшой раздел, посвященный роли эвакуированных предприятий в формировании экономического потенциала ВВЭР в 1941–1945 гг. В своем исследовании В. В. Тимофеев проявляет комплексный подход к освещению промышленного развития республик.

В 1989 г. увидела свет первая часть «Очерков истории сельского хозяйства и крестьянства Чувашии», в которой авторами главы о войне являлись А. В. Космовский и О. В. Космовская. Так, авторы отмечают, что в 1941–1945 гг. значительно сократились урожайность и валовой сбор зерновых культур. Валовой сбор картофеля увеличился на 2,8 %, хотя площади под картофель были расширены значительно больше, а урожайность составляла около 77 % по сравнению с 1940 г. Основная причина таких показателей – низкий уровень агротехники, обусловленный недостаточными трудовыми и материальными ресурсами. Планы по заготовке зерна и картофеля выполнялись, но делалось это путем сокращения выдачи этих продуктов колхозникам в счет оплаты труда и уменьшения выделения их на фуражные цели. Авторы считают, что колхозники шли на это сознательно, понимая долг и ответственность перед Родиной. В животноводстве в целом дело обстояло лучше. Глава насыщена конкретными фактами, показывающими самоотверженность рядовых тружеников села, большое внимание уделено работе с кадрами, имеется раздел об экономической работе хозяйств.

Продолжал работу над историей здравоохранения в годы войны. Г. А. Алексеев, выпустивший две работы об участии медиков республики в боевых действиях на фронте и в работе в тылу. Автором выявлено среди медицинских работников 1 046 участников войны, 827 из которых являются уроженцами Чувашии. Автор еще раз уточнил количество госпиталей, развернутых на территории республики и считает, что их было 18, включая и те, которые работали в республике непродолжительное время.

Цикл работ о профсоюзах как Чувашии, так и республик ВВЭР создан Б. Л. Алексеевым. Монографию об истории Государственного ансамбля песни и танца Чувашской АССР в 1989 г. издал М. Г. Кондратьев. Традиции историков предшествующего периода, разрабатывавших молодежную тематику, продолжила В. И. Соколова.

Оценивая названные издания, следует отметить, что их авторы имели возможность и использовали ранее недоступные архивные материалы, они обогатили свои труды новыми фактическими данными, в том числе о формировании воинских частей, о некоторых сторонах деятельности всевобуча. Материалы, в свое время закрытые для научных работников, позволили более наглядно показать самоотверженность тружеников тыла. В то же время приходится констатировать, что исследователи в большинстве своем не сумели выйти на уровень обобщений, показывающих жизнь в тылу гораздо сложнее и противоречивее описываемых событий. Кроме героического труда в тылу имелась и оборотная сторона: попытки уклонения от службы, дезертирство, использование служебного положения для улучшения своего материального положения, нарушения законности и т. п. Подобные события и факты не могли быть массовыми, но они проявлялись достаточно регулярно, и особенно остро они воспринимались в годы тяжелых испытаний. Органично объединить в исследовательском тексте такие противоречивые и нелицеприятные явления, не сбиваясь при этом на их «смакование», не всегда удается. Пока еще не удается отразить и имевшиеся трудности повседневной жизни граждан в годы войны, специфику городского и сельского быта. С этой точки зрения шаг вперед по сравнению с трудами 1960‑х – 1980‑х гг., безусловно сделан, но новый качественный уровень пока не достигнут.

Одной из первых, достаточно успешных попыток в освещении истории Великой Отечественной войны, является глава об этом периоде в «Истории Чувашии новейшего времени». Схема изложения материала в книге традиционна: экономика республики, трудовой героизм населения, военно-оборонная работа, помощь фронту, подвиги земляков в боях с фашистами, наука и культура в годы войны. Автор Г. А. Александров предпринял попытку показать реальные трудности и условия, в которых приходилось жить и трудиться тыловому населению. Одной из сложных для анализа проблем являются взаимоотношения между руководителями различного уровня и рядовыми тружениками, в ходе которых нередко возникало противостояние, по крайней мере, понимаемое подчиненными как «мы» и «они». Понятно, что в жестких военных условиях срочные правительственные задания необходимо было исполнять без учета самочувствия конкретных личностей, обеспеченности их продуктами, жильем и т. п. Но люди ожидали и более человечного отношения к себе даже и в таких условиях. Это не всегда имело место. Например, с конца 1941 г. развивающаяся промышленность Чебоксар стала испытывать острый дефицит электроэнергии. На строительно-монтажные работы была направлена группа инженеров и рабочих, эвакуированных с различных электростанций западных районов страны. Зимой 1941–1942 гг. они жили в «вагончиках» на железнодорожной станции Чебоксары и ежедневно делали пешие переходы в Заволжье по 25 и более км. Они не были обеспечены одеждой, более месяца не получали горячую пищу или сухой паек, а ограничивались только хлебным пайком, а когда не получили и его, то только тогда начальник строительства обратился в обком и Совнарком Чувашской АССР.

Некоторые руководители сельскохозяйственных предприятий вели себя как феодальные князьки, избивая подчиненных, производя незаконные аресты. Не всем из них удавалось избежать наказаний, но такие ситуации нередко повторялись. Автор также характеризует тяжелое материальное положение крестьян. В ряде районов в течение двух-трех лет на трудодни не выдавались никакие зернопродукты. В республике отмечались случаи голодной смерти, в том числе детей до 10-летнего возраста. По-новому рассматривались и некоторые стороны такой деятельности в годы войны, как сбор средств в фонд обороны, на строительство боевой техники и др., в том числе о подписке на займы, нередко осуществлявшейся принудительно, о нарушениях законности, о недовольстве населения и т. п. В чувашской историографии как один из ярких примеров патриотизма приводится случай пожертвования собственных денег на строительство самолета колхозника из Алатырского района А. М. Сарскова, откликнувшегося в декабре 1942 г. на почин саратовского колхозника Ф. Головатого, внесшего на строительство боевых самолетов 100 тыс. рублей.

29 декабря Чувашский обком ВКП (б) направил телеграмму И. Сталину, в которой докладывалось, что колхозники и трактористы республики собрали на строительство танковых колонн «Колхозник Чувашии» и «Тракторист Чувашии» 31 млн. 552 тыс. рублей. А. М. Сарсков передал на строительство самолета для земляка – летчика-героя Ф. Н. Орлова 100 тыс. руб. Реально дело обстояло несколько иным образом. Руководство Алатырского района предложило правлению колхоза «Красный луч» подобрать члена хозяйства, способного внести в фонд обороны 100 тыс. руб., но когда такого не оказалось, то было дано указание использовать на эти цели средства колхоза, а документы оформить на одного из рядовых работников. Первоначально подобранный кандидат отказался от такого предложения, заявив, что не хочет прославляться за счет колхозников. А. М. Сарсков также вначале отказывался, но затем дал согласие. Получив из колхоза тысячу кг пшеницы, он продал ее на рынке, деньги сдал в колхоз, где их оприходовали, затем выдали ему, после чего 100 тыс. руб. были переданы в фонд обороны как личные сбережения. Личные средства колхозника составляла сумма за 330 кг пшеницы, проданных на рынке. Колхозники были недовольны таким решением правления и партийных органов, они говорили, что самолет купил колхоз, а прославили Сарскова.

Впервые Г. А. Александровым в чувашской историографии была поднята проблема коллаборационизма, именно участие военнопленных-чувашей в Волжско-татарском легионе, Туркестанском легионе, 837‑м Волго-финском батальоне и др. воинских соединениях, формировавшихся немцами из военнопленных. Всего по его неполным подсчетам, на стороне немецкой армии воевали около тысячи военнопленных из чувашей. К сожалению, вне его внимания остались место церкви в годы войны, роль православного населения и мусульман в сборе средств для строительства военной техники.

Удачным вкладом в показ реального положения населения республики в годы войны является монография А. Д. Григорьева. Он отмечает, что для абсолютного большинства населения были характерны самоотверженность, стремление сделать все для победы над врагом, но он также выделяет субъективные факторы, в том числе произвол, насилие со стороны некоторых представителей власти. Одна из важных тем, исследуемых им – финансовая помощь фронту. Им были уточнены суммы поступлений, полученных от государственных военных займов, а также сделан вывод о том, что из различных цифр, приводимых в литературе, верной является 517 млн. руб.

Говоря о сборе средств в фонд обороны, автор приводит много конкретных фактов, обобщенных сведений, подсчитанных им самим. Он, как и Г. А. Александров, констатирует о фактах обманов и подлогов, когда в погоне за громкими показателями некоторые руководители хозяйств и работники районных органов проводили сдачу колхозных денег, оформляя их как средства членов хозяйств. По его мнению, партийные и советские органы практически не принимали мер по искоренению подобной практики, поскольку речь шла о значительном пропагандистском эффекте.

В то же время имелись случаи подобных подлогов, видимо, чересчур вызывающие, которые осуждались вышестоящим руководством. Так, в апреле 1943 г. бюро Чувашского обкома ВКП (б) были освобождены от должности председатель одного из колхозов Красночетайского района и заведовавший военным отделом райкома партии за организацию двух случаев внесения на нужды Красной Армии колхозных денег как личных средств. Достаточно подробно проанализирована деятельность органов власти Чувашии по размещению эвакуированных, создании необходимых условий для их жизни на новом месте. К 1 апреля 1943 г. в Чувашию было эвакуировано 70,7 тыс. человек, в том числе 26,7 тыс. из Москвы и Московской области, 12,2 тыс. – из Ленинграда и Ленинградской области, 7,1 тыс. – из Украинской ССР, 5,8 тыс. – из Калининской области, 5,3 тыс. – из Белорусской ССР, 4 тыс. – из Карело-Финской ССР, 3,9 тыс. – из республик Прибалтики и др. Автором выявлен состав эвакуированного населения по полу, выделены подростки в возрасте до 15 лет, приведено его распределение по каждому району и городу Чувашии. Первоначально самой острой проблемой в работе с эвакуированными гражданами было обеспечение их жильем при его острой нехватке. Переселенцы проживали в коридорах, кухнях, кладовых и пр. неприспособленных помещениях. При проверке общежитий ряда предприятий Чебоксар отмечалось, что в них наблюдалась чрезвычайная скученность и «совершенно нетерпимая антисанитария». Эвакуированные, расселенные по частным квартирам, сложно интегрировались в местный социум. Они нередко жаловались на завышенную квартирную плату, трудные условия жизни.

Тем не менее, положение постепенно улучшалось, но чрезвычайно медленно. А. Д. Григорьев отмечает, что в сельской местности основные претензии приезжих были связаны с частыми перебоями по снабжению хлебом и мукой. Материалы автора свидетельствуют, что при общей напряженности с продовольствием, конкретные проблемы нередко были обусловлены деятельностью отдельных руководителей. Имелись случаи и откровенного «самоснабжения» за счет фондов эвакуированного населения. В целом ситуация была исправлена, но оставалась напряженной. Автором освещена проблема организации работы для трудоспособной части эвакуированных. Около четверти из них не была занята, в некоторых районах этот показатель был заметно выше. К 1 июля 1942 г. в Ибресинском районе не работало 46 %, в Вурнарском – 37,2 %, в Комсомольском – 32 % трудоспособных переселенцев. В книге подробно проанализирована деятельность по реализации государственной политики в организации торговли, переходу к карточной системе.

При всех издержках, выразившихся в перебоях и срывах в снабжении населения, злоупотреблениях, хищениях и т. п., правительству республики удалось использовать все ресурсы для обеспечения эффективной работы этой системы в условиях военного времени. Кроме отмеченных выше, практически вне внимания историков Чувашии остались такие проблемы военного времени, как деятельность органов исполнительной и законодательной власти, местных советов, их взаимоотношение с партийным руководством, армейским командованием. Не исследованы также такие вопросы, как межэтнические отношения, трансформация общественного сознания в годы войны и прочие.