Глава 4
Перед самым отбытием мне передали обещанную орчанку. Как ни странно, у неё в глазах было больше радости, чем каких-либо других эмоций. Более того, она едва меня не задушила в своих объятиях.
И вот уже тогда я понял, что где-то тут имеется подвох.
Когда мы залезли в вертолёт, она уселась мне на колени под удивлённые взгляды всех остальных и вцепилась в меня так, словно не отцепится уже никогда.
И только Дезик сдавленно хрюкал, что вообще не пристало Церберам.
— Женщина, — сказал я, смутно припоминая её имя. — Гладкогузка, или как вас там? Я понимаю, что выиграл вас в поединке, но это не повод давить меня на виду у моих спутников.
Тут произошло невероятное. Орчанка не выдержала и расплакалась. А Дезик от хохота сполз куда-то под сиденье.
— Ранди, ты что, совсем не узнаёшь меня? А я тебя сразу узнала! Хорошо, что Лаки рассказала, в кого тебя в ссылку отправили, иначе даже не знаю, что было бы! — сквозь слёзы ментально обратилась она ко мне. И голос её мне показался очень знакомым. — Это же я — Силикона.
— Силикона? — я не верил своим глазам, потому что совершенно не мог признать в этом теле знакомую богиню. Слишком уж контрастировали эти два образа. — Но как? И зачем?
— А я знаю? — отозвалась та и принялась рыдать ещё громче. — Что-то поломалось, наверное. Я вечером делала себе веки, ну, подкачала, конечно, немножко… Чуть-чуть перестаралась. Надела маску, потому что глаза не закрывались. И провалилась в сон… Очнулась, а тут… — она показала на себя. — Вот это вот.
— Очень даже неплохо, — сказал я и подставил кулак ко рту, скрывая улыбку. — Скажем так: вполне фигурненько, — и я указал на крохотную повязку вокруг груди, из которой буквально вываливались зелёные мячики, размером чуть меньше арбузов.
— Да ты чё⁈ — воскликнула Силикона, и её глаза вновь оказались на мокром месте. — У них же вообще никаких достижений науки и техники нет! — она действительно не поняла шутки. — Ни эпиляции, ни депиляции, ни гель-лака, брови не выщипать — не положено, — она указала себе на лицо, и да, бровь у неё была одна — широкая и густая. — Виниров нет, — продолжала она, указав, на торчащие клыки. — Про то, чтобы в отдельных местах красоту навести, так я вообще молчу. Ходи с этой метёлкой, хоть она и мешает передвигаться. Это ужасно, Ранди! Это просто ужасно! Как хорошо, что я повстречала тебя!
— Так, а чего ты обратно тогда не вернёшься? — спросил я, недоумевая, к чему все эти жалобы на невозможность себя изуродовать ещё сильнее. — Тебя же не сослали, как я понимаю.
— Не могу, — развела руками Силикона. — Я всё испробовала, и Дзена звала даже, всякое ему обещала. Но никто меня не слышит. Назад вернуться не получается. Я думаю, там поломалось что-то на Олимпе. Тебя когда увидела, чуть от счастья не померла! Пришлось даже немного благодати потратить, чтобы этот мужлан Громорыг меня тебе пообещал. А потом тебе помогала, чтобы ты раньше времени не упал.
— Так это я только благодаря тебе выиграл? — я расхохотался, припоминая, что мне каждый раз после её прикосновений легче становилось. — А я-то думал, перепил орка!
— Нет, ну, когда твой самогон доставили, там уж — да, твоя победа, — проговорила Силикона и с надеждой уставилась мне в глаза. — Слушай, а у тебя там есть это… — она явно стеснялась говорить.
— Что? — я качнул головой, одновременно пересаживая её рядом с собой. — У меня много, что есть.
— Место, где я бы смогла себя в порядок привести, — тихонько проговорила она мне на ухо. — Мне прям очень надо, а то всё чешется! А в зеркало вообще боюсь смотреть!
— Конечно, найду, — ответил я, хлопая её по зелёному плечу и представляя себе эпиллированную орчанку с выщипанными бровями. — Для тебя, душа моя, всё, что угодно.
Хотя бы самому себе я мог признаться в том, что рад встретить кого-то с Олимпа. Хоть и при таких странных обстоятельствах. И неважно, как я отношусь к Силиконе, главное, она в данных обстоятельствах — своя.
— А потом… потом… после конца ссылки, сможешь узнать, что произошло и как мне вернуться? — она молитвенно сложила ладошки и уставилась на меня. Нет, она определённо постоянно забывает, как выглядит. — Просто я не смогу привести это тело хоть к какой-то эстетике.
— Нормальное тело, — я пожал плечами, но, увидев боль в глазах собеседницы, поспешил добавить: — Конечно же, я первым делом узнаю, что случилось и почему ты в таком плачевном виде находишься.
— Спасибо! Спасибо тебе огромное! — ответила она и попыталась меня поцеловать. — Я сделаю для тебя всё, что угодно!
Я, конечно, отстранился. Как отстранился бы и от реального тела Силиконы. Там был сплошной пластик, который пах, как старая техника, а тут один единый запах пота и гормонов, исходящий от орочьего тела. Ни то, ни другое меня не впечатляло.
— Сделаю непременно, — пообещал я и совершенно точно собирался это сделать. Вот только в связи с её рассказом у меня закрались некоторые вопросы, которые могли мне помешать. — Только вот, если у Дзена всё пошло наперекосяк и из-за этого миры столкнулись, то на Олимпе может сейчас твориться вообще что угодно.
— Я надеюсь, что это не так, — проговорила Силикона и уставилась на меня. — Уверена, просто какая-то ошибка.
Тут к нам подошёл Дезик и уставился на Силикону.
— А тебе идёт, — сказал он телепатически, но так, чтобы я тоже слышал.
— Ох, Дизлайкушка, ты тоже сюда попал, — обрадовалась Силикона и буквально засияла. — Это же так прекрасно, что я не одна. Переживала, что никогда больше никого не увижу, кроме этих зелёных… Ужас.
Она успела сама нафантазировать и сама ужаснуться своему собственному воображению.
Гагарин и Жданов смотрели на нас заинтересованно. Ещё бы, такая пантомима под боком разыгралась. Но затем увлеклись собственной беседой. Однако я понял, что объяснений мне не избежать. И надо что-то придумать. Потому что отмазка в стиле: «это знакомая из бухгалтерии с прошлой работы» точно не прокатит.
Впрочем, до этого было ещё далеко. Из вертолёта мы сразу сели в машину, и я отвёз Силикону к себе. Она выбрала большую розовую комнату на втором этаже.
— Дезик, присмотри за ней, пожалуйста, — попросил я Цербера, глядя, как богиня запросто болтает с Оралиусом. Я всё-таки надеялся, что они все будут благоразумны. — И за Ораликом тоже, хорошо?
— Как же здорово, что все вы тут, — восторженно заметила богиня. — Я прямо душой отдыхаю.
Перед отъездом к деду Озерову я на всякий случай ещё подошёл к инкубу. Он уже был немного навеселе, но ещё держал себя в руках.
— Силикону своими грязными лапами не лапай, — сказал я, поздно поняв, что вовсю занимаюсь тавтологией. — Как только разгребусь с делами, отправлю тебя туда, где ты нажрёшься до отвала, ясно?
— Понятно, — грустно ответил демон. — Только ты всё обещаешь-обещаешь, и никак.
— Спокойно, — ответил я, грозно хмурясь. — Ты же видишь, постоянно дела государственной, а то и планетарной важности!
— Да-да, — покорно ответил тот, — я всё понимаю.
* * *
Император расположился в походном шатре со всеми удобствами. Его обычно собирали на значимых учениях, но обычно и он появлялся там лишь на краткое время. На этот же раз он обосновался тут основательно.
Перед ним стоял Алексей Гагарин, первый вестник о происшествии государственного масштаба, и докладывал по текущей обстановке.
— Ваше Императорское Величество, — поклонился он и щёлкнул каблуками. — Осмелюсь доложить, что между ордой орков и Российской империей заключен вечный мир. Так что уровень угрозы из разлома на данный момент ниже изначального.
— Но он есть? — поднял бровь император и поиграл пальцами правой руки на подлокотнике походного трона, от чего в свете солнечных лучей блеснул массивный перстень на пальце. — И давай не так официально, — попросил он. — Всё-таки сто лет знакомы.
— Хорошо, Андрей Васильевич, — ответил Алексей и слегка расслабил осанку. — Угроза есть всегда, — сказал он, доставая смартфон. — Особенно учитывая то, что орки атаковали моментально, как только открылся разлом. Я скидывал вам видео.
— Да-да, — ответил император, кивая седой головой. — Я помню. Сначала посчитал за шутку, но зная тебя…
— Так вот, первую волну отбивала семья графа Озерова. В основном, Альберт Эдгарович, но и дочка с внучкой постарались, — проговорил Гагарин, выдавая пока только те факты, о которых так или иначе император уже был в курсе. — Дальнейшее же удалось уладить благодаря талантам княжича Игоря Туманова, внука графа Озерова.
— Бой или переговоры? — уточнил император. — Как удалось достичь мира в итоге?
— Пьянка, — сообщил Алексей и, словно подтверждая собственные слова, кивнул, — точнее, алкогольный поединок.
— Вот как, — ухмыльнулся на это монарх. — Не перевелись ещё на Руси синие молодцы⁈
— У меня есть запись основных моментов происходящего, — проговорил Гагарин, протягивая смартфон императору. — Изволите посмотреть, чтобы мне не быть голословным?
— Пожалуй, — ответил тот, принимая телефон с записанным видео на нём.
— Вот тут документальное подтверждение победы Туманова, — комментировал Алексей запись. — А тут можно увидеть пробуждение после победы и подтверждение о будущем союзе. Вот тут мы идём к алтарю, чтобы скрепить мир кровью.
— Очень интересно, — проговорил император, возвращая Гагарину телефон и явно задумавшись. — Что можете сказать о Туманове?
— Мои впечатления исключительно положительные, — ответил на это Алексей. — Он сообразительный, способный, ловит всё буквально на лету. По факту смог не только вторжение орков предотвратить, но и повернуть это во взаимовыгодную сторону. Многие другие на его месте испугались бы или начали искать собственную выгоду. А он — нет. Молодец, всё для государства.
— Что ж, — проговорил монарх, кивая и раздумывая, как это всё можно повернуть в нужную сторону. — Я очень ценю людей, способных на подобные поступки. И ему, и деду, и тётке с сестрой пожаловать государственные награды. Но за самим Игорем пригляди, раз такой он замечательный. Твоя протекция для меня многое значит, а я посмотрю пока, куда его можно будет пристроить. Идёт? Хотя, конечно, он такой же бедовый, как и его дед в молодости.
— Конечно, — согласился Алексей, убирая смартфон в карман. — Такие люди нужны Отечеству.
— А скажи, что за заминка в конце вышла? — спросил император, вспоминая видео. — Там камень засветился, а потом зелёный громила что-то сказал Туманову, и тот побледнел.
— Там какое-то местное поверье, — ответил на это Алексей, показывая, что не стоит обращать на это внимание. — Мол, клясться может лишь тот, кто имеет право говорить за свой народ. Остальных поразит молния и они умрут. Или что-то в этом духе.
— То есть Игорь имел право? — приподнял бровь император, пытаясь сообразить, что ему может дать эта информация. — Как ты считаешь?
— Я думаю, что всё это лишь местные суеверия и религиозные предрассудки, — ответил Гагарин, снова вытянувшись в струнку. — Я разговаривал с Игорем на этот счёт, спрашивал, имел ли он право. Он ответил, мол, пил за всю страну, за мир в ней, значит, и заключать этот самый мир имел право.
— Резонно, резонно, — проговорил император, но в голосе его слышалось сомнение. — Но то, что мы не религиозны, совсем не значит, что мы должны сбрасывать со счетов значение некоторых артефактов. В любом случае, приглядись к парню повнимательнее, и обо всём, что стоит внимания, сообщай мне. У меня предчувствие, что это очень непростой человек.
— Конечно же, — склонил голову Алексей. — Я буду охранять его, как зеницу ока, и буду сообщать вам о любых важных моментах.
— Вот и чудненько, — ответил император и кивнул, давая понять, что аудиенция окончена.
* * *
Дед находился в приподнятом настроении. Ещё бы, ему казалось, что болезнь побеждена. Он и подумать не мог, что двигается и мыслит только потому, что его дочь и внучка постоянно благодарят за это бога Рандома. Это, в свою очередь, добавляло мне божественной благодати, которая целиком и полностью уходила на поддержание жизни в его теле. И не просто жизни, а именно сознательной и деятельной.
Я приехал в усадьбу Озеровых ещё засветло. Попросил деда поговорить с ним тет-а-тет. Тот без вопросов пригласил меня в свой кабинет и открыл бар, в котором он держал весьма неплохие сорта.
— Что предпочитаешь? — поинтересовался он, и тут я понял, что у меня уже явный переизбыток алкоголя в организме, так как тот моментально пожелал вывернуться наизнанку. — Есть пять лет, семь, двенадцать.
— Извини, я, наверное, воздержусь, — ответил я, потому что мне плохело от одного вида алкоголя. — А вот тебе стоит выпить.
— Что-то случилось? — спросил он, одновременно с этим примеряясь, какую бутылку взять. — Ты так серьёзен.
— Мне было видение, — я долго думал, как именно преподать эту информацию, но потом подумал, что дед Озеров давно уже готов к смерти, так что не стоит делать из этого представление. Однако сказать в лоб я почему-то не мог. Слишком уж понравился мне этот старик с несгибаемым внутренним стержнем. — Что сегодня твой последний вечер. Ты уснёшь и больше уже не встанешь.
Дед сжал губы так, что они превратились в узкую полоску, затем выдохнул и улыбнулся.
— Давно хотел попробовать вот этот сорокалетний напиток. Он, правда, почти вдвое младше, чем я, но всё-таки, — с этими словами он вытащил замысловатую бутылку и квадратный бокал. — Расскажи, как у тебя дела. Слышал вломил ты этим оркам, будь здоров!
— Ну как вломил, — ответил я, чувствуя некоторую неловкость. — Перепил их вождя. Он-то думал, что никто в мире этого сделать не может, но вышло, как вышло. А воевать с ними бесполезно, только царь-бомбой выжигать.
— Тогда понятно, почему на алкоголь смотреть не можешь, — с пониманием кивнул мне Альберт Эдгарович. — Только вот никогда ты не славился умением много пить, — он усмехнулся. — Так что странно мне, как ты победил.
— Так за отчизну же, — я развёл руками и улыбнулся в ответ. — Тут нельзя было в грязь лицом ударить.
— Тоже верно, — хохотнул дед, отпивая глоток редчайшего алкоголя и смакуя его. — В любом случае ты — молодец. Рад, что ты вышел победителем. А ещё было что-нибудь интересное? Всё-таки другой мир, совсем иная цивилизация. В молодости я бы всё отдал, чтобы там побывать. Чем он отличается от нашего?
— Да, знаешь, — я проанализировал в голове мир, в котором обитали зелёные громилы, и понял, что за исключением некоторых частностей, всё там было точно так же. — Отличаются запах, цвет неба и травы, орки тоже не люди, но в остальном тот мир очень близок к этому. Там нет какой-нибудь разумной медузы размером с планету или роя псевдоразумных металлических пчёл.
— Всё равно здорово, — проговорил он с мечтательными нотками в голосе. — Некоторые люди на родной планете ездят в разные места, чтобы увидеть нечто такое, чего раньше не видели. И ведь в тех местах тоже живут люди, но они предпочитают уезжать из дома, так как для них привычно то, что другим необычайность. Может, путанно объясняю…
Он выпил ещё, но после этого убрал бутылку в бар. Я мысленно похвалил его за подобное решение.
— Тогда слушай, — сказал я с заговорщицким видом. — Был у них алтарь особенный, на котором мы мир заключали. И надо было кровь свою пролить. И только коснулась кровь камня, так сразу молния в него ударила, — я видел, как Альберт Эдгарович сначала отнёсся с недоверием к моим словам, но затем глаза его стали открываться всё шире и шире. — И камень, который был совсем чёрным, вдруг изнутри стал гореть красным светом. Вот это было необычно. А потом мне ещё сказали, что я случайно выжил.
— Это ещё почему? — спросил дед, и так опешивший от моего рассказа.
— Ну, мол, клясться на этом камне могут лишь те, кто имеет право говорить от имени всей страны. А я-то что? Заштатный княжич, — я пожал плечами, но увидел, как брови деда медленно ползли на лоб, словно он о чём-то начал догадываться. — Но всё обошлось, молнией меня не спалило, орки не убили, так что всё отлично!
— Да уж, отлично, — с обалдевшим видом ответил дед Озеров, а потом пошёл к дальней полке, где, как оказалось, у него находился сейф. — Подойди, пожалуйста, — сказал он и обернулся ко мне.
Я подошёл и увидел, что он держит в руках дорогую резную шкатулку, которой как минимум сотня лет. И сделана она то ли из камня, то ли из кости.
— Возьми, — сказал он мне, и при этом руки его слегка подрагивали. — Пусть на всякий случай будет у тебя. Вскроешь, когда я умру.
«Рандом, дай мне, пожалуйста, обнять деда в последний раз, — проговорил вдруг Игорь, которого я не чувствовал с того самого момента, как очнулся под навесом в мире орков. — Я ему многим обязан».
И я без разговоров отдал управление Туманову. Тот принял шкатулку из рук Альберта Эдгаровича и крепко его обнял. На глазах у обоих были скупые мужские слёзы, но это, скорее, от осознания, что больше такого никогда не повторится, чем от жалости.
— Мне жаль, что ты уйдёшь, — проговорил Игорь деду, отстраняясь, после чего вернул управление телом мне, мысленно поблагодарив.
— А мне не жаль, — ответил на это дед, усмехнувшись. — И не страшно ни капельки. Три последних дня стоили нескольких лет жизни. Я успел и с семьёй нормально пообщаться, а не в качестве домашнего кабачка. И с псиной адской в битве сойтись, и даже с орками зарубиться. А главное — победить и выжить. Так что уйду я счастливым и со спокойным сердцем.
— Это главное, дед, — сказал я и обернулся к дверям. — Слышал, сегодня пышный семейный ужин?
— Да, чествуем победителя орков, — ответил старый граф, подошёл ещё раз к сейфу, налил небольшую рюмочку и выпил. — На здоровье, — проговорил он сам себе и обратился ко мне. — Пойдём.
Это был самый тёплый ужин на моей памяти. На памяти Игоря, кажется, тоже. Все смеялись, шутили, рассказывали друг другу какие-то истории. Я чуть было не забылся и не начал рассказывать байки с Олимпа. Но вовремя спохватился.
Играла музыка. Дед даже пригласил Ксению Альбертовну на танец, и они кружились по гостиной минуты три. Я наблюдал за ними с чувством, словно смотрю какой-то древний чёрно-белый фильм. И снова смех, веселье, беззаботность.
Дед Озеров скинул с себя все печали и тревоги. Ему было всё равно, так как он понимал, что завтра для него, скорее всего, не наступит.
А затем все разошлись ко сну. Я сопроводил Альберта Эдгаровича до его комнаты и остался с ним, когда он улёгся.
— Я же ничего не почувствую? — спросил он с лёгкой надеждой, не ожидая, впрочем, точного ответа от меня. — Да, в общем, и неважно. Лишь бы мою Лизхен увидеть.
— Ты не почувствуешь ничего плохого, — проговорил я, усаживаясь в кресло. Мне нужно было увидеть Смерть. — В добрый путь.
Он лёг на спину и тихо уснул.
Не прошло и пятнадцати минут, как пришла бабушка Смерть. Но пришла она не в привычном мне виде, а обратилась молодой девушкой.
— Чего смотришь? — усмехнулась она мне. — Так выглядела его жена чуть менее полувека назад. Я же обещала, что он уйдёт достойно. И смотри-ка, все обычно цепляются за жизнь, ногти ломают, а то и зубы. А дед с лёгким сердцем уходит, со спокойной душой. Моё уважение.
— Дед вообще молодец, — ответил я, глядя на его спокойное и умиротворённое лицо. — В одиночку практически прорыв орков остановил.
— Орков? — удивилась Смерть и даже замерла, глядя на меня. — Откуда тут орки?
— Вот и мне неясно, но наши миры столкнулись, — ответил я и развёл руками. — Судя по всему, у Дзена что-то пошло не так, вот и происходит всякое.
— Да уж, — озадаченно проговорила моя собеседница. — Даже слов нет.
— Более того скажу, в мире орков я встретил Силикону! — проговорил я, наблюдая за всё шире открывающимися глазами Смерти. — Её случайно забросило в орчанку, и теперь она никак не может вернуться назад.
— Ты мне страсти какие-то рассказываешь, — проговорила та и махнула на меня рукой. — А мне работать надо. Ты просто не представляешь, сколько работы накопилось за каких-то полтора суток.
— Хорошо, работай, конечно, — ответил я, но тут же спохватился и добавил: — Только, если будет секундочка, заскочи на Олимп, глянь, что там происходит, хорошо?
— Без проблем, — ответила та, — но в ближайшее время не обещаю, сам понимаешь.
— Ладно, — кивнул я, а после наблюдал, как молодая девушка призвала из тела старика молодого человека, и они вместе отправились в никому не ведомую даль гулять по звёздам.
