Глава 24

Эрли всхлипнула, схватившись за голову, и Скала немедленно залепил ей пощечину. Корнел, что-то заметив в лице Джоан, ударил ее. А я заметил, что лицо Тивадара стало странным — но стоял он далеко от меня, на соседней кочке, поэтому я не мог дотянуться до него руками и просто огрел его древком копья по спине. Помогло — он тут же встрепенулся и благодарно мне кивнул.

Банши атаковала нас секунд через десять после этого — видимо, они ей понадобились, чтобы прожевать откушенную голову прогруса. Было интересно, конечно, как она умудряется не терять проглоченную еду в моменты, когда меняет материальное состояние на нематериальное. Но стало не до этого — кочка под ногами снова мягко качнулась, а затем вода словно взорвалась — между кочками вверх взметнулась огромная морда монстра!

Похожа банши внешне на огромного головастика с разинутой зубастой пастью. Напавшая на нас тварь была минимум в полтонны весом!

Принцип сражения с банши прост — если видимость позволяет, то лупишь заклинаниями по тем частям тела, что материальны. Это если монстр вблизи, как в нашем случае, и не успеет поменять материальное состояние части тела на нематериальное. Ему же тоже время нужно на это, доли секунды, но все же! А вот копья члены команды упирают в нематериальные места тела — это медленное движение, на него монстр вполне успевает среагировать. Плюс в том, что когда банши получит урон от заклинаний, она на инстинктах, хоть и с опозданием, но поменяет состояние частей тела — и копья, упертые первоначально в пустоту, вдруг оказываются в толще тела монстра, да так глубоко, что сам так при всем желании не засадишь! Да и при помощи копий в этом случае можно не подпустить монстра к себе.

Но требуется понимание этого процесса и выучка, потому как инстинктивно хочется, когда такой монстр выныривает рядом с тобой, всадить копье в его материальную часть, чего делать ни в коем случае нельзя.

Все же ментальное воздействие банши оказалось мощным — воля Эрли и Джоан ослабла, пощечины не сильно помогли, и они атаковали копьями туда же, куда и заклинаниями. К счастью, остальные не сплоховали. Шесть заклинаний — использовали мы только наиболее губительное для банши огненное копье — глубоко врезались в тушу. А затем и четыре копья оказались в ней.

Получив сильное ранение, банши наносит мощный ментальный удар — но тут есть разница с предыдущей ментальной атакой. Та путает сознание, заставляя делать глупости, а эта — бьет болью по нервным окончаниям. Сильной такой болью, не для неженок.

К счастью, в нашем случае, после всего того, что мы прошли, закладывая основу демонического источника, неженками нас назвать никак было нельзя. Напротив, сильная боль очистила морок, наложенный на Эрли и Джоан, и я заметил, как они встрепенулись и покрепче взяли в руки копья.

Один раз поменяв состояние частей тела, банши может снова сделать это не так скоро, как ей бы хотелось. Но чем более матерой является тварь, тем меньше времени для этого ей требуется. В нашем случае это заняло всего двадцать секунд, но за это время мы успели нанести три залпа огненными копьями, серьезно ослабив нашего могучего противника. А когда она поменяла состояние частей тела, то все же пригодились те два копья, что Джоан и Эрли направили не туда. Теперь они застряли в теле монстра, помогая его не подпустить к нам. Правда, на помощь к девушкам тут же поспешили Скала и Тивадар — удержать на месте такую тушу у девушек силы бы не хватило. Схватившись за древки копий рядом, они помогли. А затем и мы с Корнелом вонзили свои копья в новую материальную часть монстра.

Еще три залпа огненными копьями помогли добить тварь. И мы с трудом, но вытащили тушу, ставшую полностью материальной после смерти, на самую большую кочку. Это оказалось сделать очень непросто — при жизни за счет частичной материализации банши весила полтонны, а умерев — набрала вес в тонну.

Не забыли мы тут же подцепить и вытащить и плававшую тушу убитого и надкусанного прогруса. К счастью, нужную нам часть тела банши сожрать не успела.

Но прежде всего я приступил к разделке арским кинжалом банши. После гибели тело банши мало того что становится полностью материальным, так еще и начинает стремительно твердеть. Минут через двадцать она вообще станет больше похоже на гранит, утратив всякую податливость. Но арский кинжал решал эту проблему!

— Мне так стыдно за свою слабость! — сказала Джоан, а Эрли только кивнула.

— Нечего стыдиться, почему-то морок банши действует сильнее на девушек! — попытался успокоить я их. — Да и это хорошая подсказка, что банши рядом. Хотя отряд целиком из девушек имел бы сейчас шансы погибнуть очень быстро.

Тивадар напрягся, услышав такое — все же мне пришлось огреть его по спине, чтобы он очухался от морока. А он девушкой не был.

— Ну и некоторые мужчины имеют бо́льшую предрасположенность к ущербу от морока, чем другие, ничего такого в этом нет, — буднично сказал я, потроша монстра, и Тивадару прямо на глазах полегчало.

Банши была очень неплохим трофеем — высшего уровня. С нее падали сразу две очень выгодные вещи. Первая — магический источник. При его помощи можно было делать более серьезные вещи, чем при помощи магических источников, взятых у ракши или морфов. Артефакты, запитываемые от такого источника, могли обеспечивать не только бо́льшую мощность, но и более высокое качество маны, чем традиционные. В результате они очень ценились артефакторами. Вторая — сердце. Оно и у живого монстра не было обычным, а после смерти становилось само по себе мощным артефактом, нуждающимся лишь в небольшой дополнительной обработке. При его помощи можно было испускать волны дезориентации, не хуже самого морока банши. Прекрасная вещь, если нужно вызвать панику во вражеском отряде и заставить его забыть о выполнении поставленной ему задачи. Минимум пару минут неприятных ощущений врагам были гарантированы в достаточно большом радиусе.

Одна только вещь портила впечатление от второго трофея — та самая минимальная обработка, что была нужна, могла быть проведена только артефактором уровня архимага. И таких умельцев было наперечет. А любого из них очень заинтересует, каким образом такой высокоуровневый трофей попал в руки невысокого уровня магов, если мы сами явимся с этим заказом. Могут и слежку по нашему следу послать. Но я тут же нашел решение — у нас же есть Аркош! Одеть его побогаче, и любой архимаг-артефактор примет его с уважением, в полной уверенности, что перед ним могущественный маг из серьезного клана. Хотя и не поймет, почему тогда заказ дают ему, а не собственному артефактору. Но тут уже легче что-то придумать — мало ли наш артефактор тяжело заболел или помер.

Закончив с банши, занялся тушей недоеденного прогруса. Как и ожидал, нужный нам трофей не пострадал. Отлично — теперь у нас есть достаточно материала для четырех браслетов магоудара! Для первой экспедиции в очень сложный портал — отличный результат! Казалось бы, можно попробовать найти еще одного прогруса, но… И усталость накопилась, с кочки на кочку прыгать дело непривычное, и атака банши вещь коварная. Теоретически она имеет кратковременный эффект, но не все с этой точкой зрения согласны. Так, один из моих учителей в армии, которого я очень уважал, был уверен, что для полной реабилитации пострадавшим нужны минимум сутки, причем безо всяких стрессов — они могут вызвать новые приступы дезориентации.

— Возвращаемся к порталу, — решил я не искушать судьбу, — идем самым коротким маршрутом.

Никто не стал возражать — я мог только радоваться, что алчность ни у кого из членов команды не доминировала над разумной осторожностью. Правда, задумался над тем, будет ли Джоан так же беспрекословно слушать мои команды через несколько лет, когда ее источник развернется на полную мощь и она станет намного более сильным магом, чем любой из нас. Авось, мы оба доживем до этого времени в добром здоровье и… здравом рассудке, чтобы узнать это!

Идти нам было минут двадцать, но и это время не обошлось без приключений. Буквально за сотню метров до портала на нас напал еще один болотный призрак. Факелы снова помогли его вовремя засечь, и после ожесточенной стычки, в которой мы действовали очень сплоченно, у нас появился еще один ценный трофей.

Но радоваться хорошей добыче мы по традиции начали, только выбравшись из портала.

— Для первой вылазки — молодцы, что еще сказать! — искренне похвалил я всех, когда мы вышли к нашим лошадям. — Сработали еще лучше, чем я рассчитывал!

— Пойдем в этот портал еще раз через пару дней? — спросил Скала.

— Я бы предпочел сходить вначале в другие порталы, чтобы собрать все необходимое для первых браслетов магоудара, — сказал я, — пока что у нас имеется только основа, а есть соблазн сделать первые готовые экземпляры.

— Не уверена! — воскликнула Джоан, вызвав удивленные взгляды, все же помнили, как она рвалась приступить к работе над новым артефактом. — Нет, я не про то, чтобы не собирать дополнительные ингредиенты, этим нужно заняться обязательно. Я хорошенько подумала, и меня гнетет то, что мы сможем использовать этот шикарный материал, лишь чтобы сделать самые примитивные браслеты с достаточно простыми заклинаниями, типа воздушной линзы, из-за наших начальных знаний в артефакторике. Надо нам все же придумать, как найти серьезного специалиста в артефакторике, которому мы сможем доверять!

— Доверять мы сможем только такому специалисту, что согласится войти в наш клан! — развел руками я. — Но, учитывая, что серьезные артефакторы на вес золота, шансы, что они решат пойти к нам, а не в один из ста ведущих кланов, мягко скажем — достаточно невелики.

Сам я тоже все время думал над этой проблемой — она же касается не только текущей ситуации с браслетами. В целом, чем больше мы будем развиваться, тем важнее будет для нас заполучить толкового артефактора. Подумывал даже над тем, чтобы снова поискать парализованного мага, как у меня вышло с Аркошем, только высокого уровня и со специализацией в артефакторике. Останавливал меня только высокий риск подобной операции. С Аркошем повезло — он попросту со своим девятым уровнем оказался никому не нужен, едва его покинули родственники. Все только обрадовались, когда я увез из города несчастного старика-паралитика. Но артефактор, да еще и нужного нам высокого разряда, даже на смертном одре один не остается. Живет он, как правило, в столице, его прекрасно знает куча народа, и излечение его от паралича неизбежно вызовет к нашему клану массу вопросов. Нет, не нужно нам такое внимание, точно не нужно!

Наследник клана «Воздушников» изрядно волновался — после его визита к профессору Меркину прошло уже полно времени, но тот никак не давал о себе знать. Даркон уже начал думать, что профессор горазд обещать, но ничего не собирается делать, чтобы нейтрализовать Эйсона, и недоумевал, почему в таком случае отец вообще его порекомендовал?

Но однажды вечером профессор Меркин появился у его аудитории в момент окончания занятий и сделал ему издалека незаметный знак следовать за ним. Даркон и обрадовался, и испугался — что же скажет ему сейчас Меркин? Не дай боги откажется помочь, и тогда все это долгое время ожидания окажется потеряно впустую!

Их путь ожидаемо закончился в кабинете у Меркина, в котором Даркон уже однажды был. Запустив его внутрь и заперев за ним дверь, профессор, даже не предложив ему сесть, сам удобно уселся за столом и заговорил:

— Непростая оказалась задача, но теперь все готово. По пунктам — хотел взыскать свой должок со знакомых профессоров, что вас обучают, но у тех оказалась кишка тонка. Не хотят они связываться с отчислением этого Эйсона. Говорят, что он крепко подружился, если не больше того, с дочерью ректора, и они боятся заваливать его на экзаменах — как бы потом дочка не нажаловалась отцу. Резон в этом есть, так что я не стал настаивать.

Лицо у Даркона вытянулось — не такого начала разговора он ожидал.

— Зря приуныли, молодой человек, все остальное мной уже подготовлено! — подбодрил его профессор. — Дело затянулось по одной простой причине: не так и просто оказалось найти помощников для похищения и убийства сестры Эйсона. Высокоморальные нынче студенты пошли, нос воротят от всего, что им не по нраву. К счастью, деньги вашего батюшки все же сыграли свою роль, как и его связи — нам удалось найти парочку студентов, которые живут откровенно не по средствам и всем задолжали. Сначала попросили их кредиторов как следует надавить на них, угрожая расправой, а затем появился я с предложением очень щедрой платы за небольшое содействие в нашем с вами деле. Ну и с обещанием решить любые их проблемы с учебой в будущем, как же без этого!

Дакрон после такого уточнения облегченно выдохнул — Меркин, как оказалось, из-за первой неудачи не сдался.

— Так сложно и долго нужно все было организовать, чтобы против нас не сыграл фактор дружбы или любви дочери ректора к этому Эйсону, — продолжил объяснять профессор, — он должен умереть таким образом, чтобы комар носу не подточил. Чтобы, если убитая горем молодая девушка потребует от отца провести тщательное расследование его смерти, даже самый взыскательный следователь поверил в то, что в своей смерти Эйсон виноват исключительно сам.

Вот теперь Даркон не понял. Говорили про убийство Эрли, а перешли к смерти Эйсона. Как одно с другим связано?

Меркин заметил сложную работу мысли на его лице и с некоторым раздражением пояснил:

— Эйсон умрет спустя несколько дней после смерти своей сестры. Мы обставим это так, чтобы было похоже, что он убил себя отравленным кинжалом, будучи вне себя от горя из-за смерти сестры. Так-то он весьма энергичный молодой человек, и никто не поверит, если он покончит с собой без веской причины. Под давлением дочки ректора в это не поверят и королевские следователи. А вот это для нас было бы слишком опасно.

— А по поводу смерти сестры Эйсона следователей не пришлют? — задал вопрос Даркон. — Все же убийство студентки не на дуэли — не та вещь, что часто происходит в элитной Академии.

— Могут, конечно, — согласился профессор, впервые одобрительно посмотрев на студента — мол, молодец, начал размышлять, — но мы постараемся убить Эрли таким образом, чтобы списать эту смерть на ее же брата, и вот тогда следствие заглохнет.

Даркон снова потерял нить обсуждения, но в этот раз сразу спросил:

— Это как? Все же знают, что он ее очень любит!

— Ну, даже любя человека, можно сделать глупость, которая его убьет! — усмехнулся профессор. — Дай мне клятву, что все сказанное мной дальше будешь хранить в тайне, и я расскажу, что имею в виду.

Даркон понял, что имеет шанс услышать нечто очень важное. Профессор совершенно спокойно обсуждал с ним убийство других студентов, нимало не смущаясь тем, что это серьезное уголовное преступление, но теперь вдруг потребовал дать клятву о молчании. Что же он собирается ему сказать??? Без малейшего колебания он дал клятву.

— Некромантия! — ухмыльнулся Меркин. — Мы обставим все так, словно сестра Эйсона умерла от ритуала из области некромантии, при помощи которого он хотел сделать из нее более сильного мага. Просто что-то перепутал, и горячо любимая сестренка, вместо того чтобы начать взглядом поджигать облака, взяла и померла. А он погоревал денек-другой, да и решил убить себя, мучимый чувством вины.

Даркон глубоко заинтересовался сказанным:

— А что, разве есть действительно способы усилить человека за счет ритуала из некромантии?

На лице профессора мелькнуло раздражение:

— Чего там только нет! Но мы обсуждаем все это лишь затем, чтобы организовать правдоподобные смерти твоего врага и его сестры. Я очень не рекомендую тебе рыть в этом направлении, чтобы попытаться усилиться. В нашем королевстве тебя разберут по косточкам в королевских подвалах даже за проявленный к этому интерес, при этом наследник ты во влиятельном клане или нет, не важно — никто и не пикнет в твою защиту, если ты замараешься в некромантии!

На лице Даркона мелькнуло сожаление — он только что решил, что профессор может быть ему намного более полезен, чем только по делу Эйсона. Ну что же, оставалось лишь поверить сказанному. Но кое-что его еще смущало.

— Поскольку к некромантии такое негативное отношение, то не опасно ли оставлять намеки при гибели сестры Эйсона, что она умерла из-за этого ритуала? Не обрушится ли на Академию целая толпа следователей, и не найдет ли она нас раньше, чем удастся свалить вину на Эйсона?

— Молодой человек! — укоризненно посмотрел профессор на наследника. — Я не первый раз обстряпываю такие дела. Разумеется, никто не узнает, что Эрли умерла от некромантского ритуала, до тех пор, пока не умрет Эйсон. Мы соорудим ему предсмертную записку, в которой он признается в том, что сам загубил свою сестру при помощи некромантии. А в его вещах мы спрячем несколько страниц, вырванных из одного старого фолианта по некромантии, что как-то попался мне на глаза. Там не будет прямой связи с тем самым ритуалом, но следователям будет достаточно и этого, как доказательства, что Эйсон и в самом деле интересовался некромантией. Есть мотив убийства. Есть мотив самоубийства. Дело закрыто!

— А эта предсмертная записка — она будет выглядеть убедительно? — попытался найти какой-нибудь подвох Даркон в плане, который ему нравился все больше и больше.

— Обижаете, молодой наследник! — покачал головой профессор. — Я раздобыл несколько страниц с контрольной работой, написанной Эйсоном, и уже полторы недели каждый день пишу по полтора часа, подражая его почерку. Еще несколько дней, и я смогу изобразить каждую закорючку в его стиле совершенно убедительно, и вот тогда и займусь текстом предсмертной записки.