Секта квакеров возникла в самую смутную и богатую событиями эпоху английской истории. Древние формы государства и церкви клонились к упадку: республиканские идеи победоносно боролись с монархическими преданиями, англиканская церковь уступала пресвитерианизму, который, в свою очередь, едва выдерживал напор бесчисленных религиозных сект, смело высказывавших самые странные мнения и требования. Умы, еще не привычные к недавней свободе, упоенные быстрыми успехами народного дела, не ставили границ своим надеждам. Ежедневно являлись новые политические и религиозные теории. Вопросы, которых дотоле боязливо касались высшие представители умственной жизни английского народа, утратили свой таинственный характер и сошли в сферу общих толков. Неопределенное состояние общества, которого силы находились в таком брожении, не могло не отразиться на отдельных лицах. Чем более подымалось партий, чем упорнее старалась каждая навязать свою истину остальным, тем глубже становились сомнения и мучительнее требования людей, которые не решились стать ни под одно из выставленных знамен.

К числу таких независимых искателей истины принадлежал Георг Фокс. Он родился в Лейчестерском графстве, 1624 года. Отец его был бедный ткач. Он отдал сына в Ноттингам на обучение к сапожнику, который держал небольшое стадо. Хозяин поручил молодому ученику, по-видимому, неохотно принявшемуся за ремесло, к которому его назначали, присмотр за своими овцами. Одинокая пастушеская жизнь пришлась по душе Георгу, от природы мечтательному и задумчивому. Он уносил с собою в поле Библию и жадно читал священную книгу, которая служила ему единственным источником знания. Лишенный всяких пособий, он многого не понимал. От времени до времени до него долетали неясные отголоски мнений, боровшихся в английском обществе, и усиливали его внутреннюю тревогу. Ему было не более двадцати лет от роду, когда он впал в уныние, тем более тяжкое, что он не мог дать себе отчета в собственном состоянии. Он озирался на прошлую жизнь свою, но она была чиста и безгрешна, как жизнь младенца. Совесть его ни в чем не упрекала. Ответы англиканских и пресвитерианских священников, к которым он прибегал с просьбою разрешить его сомнения, казались ему слабыми и темными. Из Лондона, куда он ходил нарочно, в надежде найти там, как в средоточии народной жизни, более средств к удовлетворению своей духовной жажды, он вынес только недоверие к пользе богословских прений и к науке вообще. По возвращении на родину близкие люди советовали ему для успокоения душевных мук жениться, другие – вступить в армию Кромвеля. Он не принял этих советов, но решился искать истины в себе самом, на дне собственной души. Для него настало время несказанных страданий и искушений. На скользких путях свободного исследования он было пришел к пантеизму и обоготворил природу, хотя внутренний голос неотступно требовал «живого Бога». Впрочем, этот период искания и сомнения в жизни Георга Фокса был непродолжителен. В 1648 году он достиг положительного убеждения, что истина находится не в науке университетов, не в католицизме или англиканстве и отложившихся от них сектах, а в каждом человеческом сердце. Он называет ее внутренним светом, гласом Божиим. Этот голос не возвещает новых истин веры – они уже высказаны в Св. Писании, но служит свидетельством вечного присутствия Христа в человеке, он указывает добро, отводит от греха и никогда не противоречит ясному смыслу Св. Писания и разуму.

Фокс немедленно принялся распространять это убеждение, которое ему досталось вследствие таких напряженных усилий. Одаренный сильным, но не обделанным, не сдержанным наукою умом, он сам не всегда понимал себя, впадал в мистические восторги и предоставлял другим логическое развитие учения из высказанного им начала. Число его последователей, однако, возрастало с такою быстротою, особенно между сельскими классами, что уже в 1649 году возбудило опасения пресвитерианского духовенства. Сорок священников явились пред ланкастерскими ассизами с обвинениями и показаниями против основателя новой секты. Его приговорили к тюремному заключению и угрожали виселицею, но он не изменил своей деятельности и продолжал проповедовать. Многочисленные квакерские общины образовались в Валиссе и Лейчестерском графстве; в 1654 г. мы находим их уже в Лондоне. «Этих людей нельзя подкупить ни деньгами, ни почестями», – сказал об них Кромвель. Круг деятельности Фокса уже не ограничивался родным островом: он написал послание к папе Иннокентию XI, убеждая его вступить в ряды «друзей». Ревностные проповедники внутреннего света отправились в Турцию, в Иерусалим, в Египет, в Америку; другие собирались еще далее, в Китай, в Японию, в таинственное царство попа Иоанна. Большею частью это были люди простые, не знавшие даже языков тех стран, куда несли свое учение. Между ними было несколько женщин.

Молодой общине недоставало образованных и даровитых представителей, которые могли бы оправдать ее направление в глазах высших сословий и доказать нелепость обвинений, взведенных на нее пресвитерианами и приверженцами англиканской церкви. Эту услугу оказали квакерам Пенн и Барклей еще при жизни основателя. Уилльям Пенн принадлежал по рождению к аристократии: его богатство, просвещенный ум, прекрасная наружность давали ему право на блестящий успех в жизни. Отец его, покоритель Ямайки, пользовался особенною милостью короля Карла II; но двадцатилетний Уилльям пожертвовал своим честолюбием, отрекся от искусительной будущности и пошел во след Фоксу. Его поступок, последующая жизнь и сочинения имели большое влияние на общее мнение и заставили многих образованных людей обратить внимание на учение, которое до тех пор находило сочувствие только между простолюдинами.

Религиозная истина, по мнению квакеров, дается человеку не преданием и не внешними чувствами, а свидетельством собственного духа. «Многие ищут правды в книгах, – говорит Пенн, – другие у ученых мужей, не догадываясь, что цель их исканий находится в них самих». Так как голос Божий слышен всякой душе, то душа должна быть свободна. Ее нельзя подчинять никаким внешним уставам, ни папским буллам, ни постановлениям соборов, ни приговорам науки. Внутренний голос всегда согласен с Св. Писанием; но и земная мудрость не подлежит безусловному осуждению: «Ибо Христос, – по словам Пенна, – пришел не угасить, а очистить языческое знание. Различие между квакерами и греческими мудрецами заключается более в наружности, нежели в сущности. В Пифагоре, Платоне, Плотине горел внутренний свет». Всякое гонение за веру преступно. Проповедь должна быть свободным выражением вдохновения, которое приходит каждому верующему, и потому «друзья» (так называют себя последователи Фокса, на основании слов, употребленных апостолом Иоанном, Послан. III, 15) отвергают необходимость отдельного духовенства и полагают грехом сбор десятины и всякое денежное вознаграждение за толкование или распространение слова Божия. Их богослужение отличается особенною простотою и совершенным отсутствием символизма. В местах, где квакеры собираются для совещаний и общей молитвы (meeting-houses), нет ни алтарей, ни образов; пенье и музыка изгнаны. Право проповеди принадлежит всем присутствующим, не исключая женщин; но им преимущественно пользуются лица, заслужившие доверие и уважение общины. Смешные и странные сцены, происходившие в первоначальных собраниях квакеров, т. е. вздохи, подымавшиеся crescendo, стоны и кривлянья теперь почти везде вывелись. Нынешние «друзья» заботятся о строгом соблюдении приличий. В их собраниях царствует глубокая тишина, прерываемая только голосом проповедников; иногда проповеди не бывает вовсе, потому что ни на кого из членов не сходит вдохновение, необходимое для такого дела, и присутствующие, проведя несколько часов в благоговейном молчании и размышлении, расходятся по домам.

Квакеры не допускают никаких обрядов и не признают таинств. Они не отрицают совершенно крещенья водою, но почитают его излишним. Браки совершаются чрез простое обещание сожития и верности в присутствии старшин. Погребения отправляются в тишине, без всяких церемоний. Родственники умершего не надевают траура; памятники и эпитафии не в употреблении. Но по смерти членов, которых добродетели заслужили общее признание, составляют и печатают их жизнеописание в назидание новым поколениям.

Устройство общины, основанной Фоксом, чисто демократическое. Все «друзья» равны между собою. Важные частные и общественные дела решаются в периодических собраниях избранных представителей. Подчиненные положительному закону государств, которым они принадлежат по рождению, квакеры не теряют своей самостоятельности и не делают уступок. Они ни в каком случае не дают присяги, и пред судом довольствуются утвердительным или отрицательным показанием. После долгих прений английский парламент оставил за ними это право в делах гражданских, но в уголовных их свидетельство, не подкрепленное клятвою, не имеет законной силы. По этой же причине они не допускаются к государственным должностям. Войну они считают беззаконием, и потому не только отказываются от обязанностей военной службы, но не участвуют в торжествах народных по случаю побед, осуждают торг оружием или порохом, и т. д. С этой же точки зрения смотрят они на смертную казнь, которую называют оборонительною войною, и на дуэль. Восстание Американских Штатов против Англии подало повод к расколу между квакерами: многие из американских квакеров взялись за оружие, оправдывая свой поступок святостью дела, и образовали отдельную общину «свободных и воинственных (free and fghting) друзей». Из их рядов вышли известные своими заслугами в войне за независимость генералы Метлак, Мифлин и Грин. Исповедуя совершенное равенство и братство между людьми, квакеры в сношениях своих с властями и знатными лицами не употребляют почетных выражений, принятых обычаем, а означают только должность и сан. Таким образом, квакер, обращаясь к королю английскому, говорит просто: король, а не ваше величество. Они ни пред кем не снимают шляпы и говорят «ты» всем, без разбора состояний. Впрочем, они строго и честно исполняют гражданские обязанности, не противоречащие их учению, исправно платят подати и несут все повинности. Выше сказано, что сбор десятины в пользу духовенства считается у них грехом; но они беспрепятственно допускают сборщиков входить в дома свои и брать нужную сумму деньгами или вещами. Общественные и нравственные теории замечательной секты, о которой здесь идет речь, основаны на глубоком уважении к человеческому достоинству, на вере в постоянное улучшение и развитие нашей духовной природы. Только безбожнику можно сомневаться в успехах человечества, в его неудержном движении вперед, к лучшему, говорит Пенн. С XVII века начинаются их усилия к уничтожению торговли неграми и рабства вообще. Французский квакер Бенезе (род. в 1728) посвятил этому делу все состояние и всю жизнь свою. В 1754 году общины «друзей» положили исключить из среды своей всех членов, не возвративших еще свободы своим черным невольникам. Деятельность «друзей» в этом отношении могла бы служить прекрасным примером нынешним аболиционистам, которые для достижения благородной цели не всегда употребляют честные средства. В 1795 г. американские квакеры составили комитет для распространения христианства и просвещения между индийцами, которые питают к ним особенное доверие еще со времен Пенна. Многочисленные человеколюбивые заведения, основанные квакерами, отличаются превосходным порядком и устройством. Бедные пользуются щедрыми пособиями, но между самыми квакерами не встречается нищих. Старость и болезнь находят призрение в больницах и странноприимных домах; здоровым доставляется возможность труда, который вменяется в обязанность каждому члену общества. Честность «друзей» в торговых и других сношениях давно заслужила общее признание: во время войны за американскую независимость, когда ассигнации значительно упали в цене, квакеры принимали их от своих должников, но сами постоянно расплачивались звонкою монетою. От членов, совершивших бесчестный поступок или изменивших учению, община отрекается.

Семейный и домашний быт квакеров носит тот же характер простоты с некоторою примесью ригоризма. Обязанности брачные соблюдаются строго. В ребенке родители уже уважают будущего человека и основывают на этом свою систему воспитания. Дети «друзей», по свидетельству путешественников, резко отделяются от своих сверстников, не принадлежащих к секте: их можно узнать по открытому, смелому и спокойному выражению лица. До конца прошлого столетия частная жизнь квакеров была очень однообразна и бедна наслаждениями, потому что из нее изгонялись искусства. Теперь эта ограниченность проходит: молодые квакеры позволяют себе участвовать в общественных увеселениях, занимаются изящными художествами, литературою, и вообще менее дорожат внешностями, чем их предки. Зато число членов, выходящих совсем из общины или образующих новые подразделения секты, увеличивается.

Общины квакеров в Европе существуют только в Англии, Голландии, Германии, близ Пирмонта и в торговых городах Норвегии. В Америке они очень многочисленны: Георг Фокс посетил эту страну и указал на нее своим последователям; Пенн купил у английского правительства земли на Делаваре и прибыл туда в 1682 году. Плоды его деятельности и дальнейшая судьба Пенсильвании известны.

Учение «друзей», говорит известный историк Соединенных Штатов Северной Америки, Банкрофт, есть философия, переведенная на язык низших классов общества. Читатели наши могут сами оценить справедливость такого суждения.