Глава 39
Руки и письма
Киж остановился на последней ступеньке лестницы и еле слышно выдохнул:
— Ах ты ж в гробину мать, господи прости, через шляпочку! Ёж вашу кашу под коленку через коромысло, черепушку подмышку да налево с предподвыпердом в правую ноздрю! Бабушку мою в ребро через семь гробов за самоваром в тринадцатую становую кость!
Мертвец сплюнул и матерно выругался. Я заглянул ему через плечо и еле сдержался, чтобы не добавить десяток загибов к сказанному.
В первую секунду мне показалось, что каменный пол подвала покрыт червями. Толстыми, белёсыми, суставчатыми, слепо тычущимися в разные стороны. Я моргнул, вглядываясь в отвратительное зрелище, и понял — это не черви, а пальцы!
Подвал был заполнен руками, вернее обрубками. Кисти, отрезанные выше запястья, живым ковром покрывали весь пол. Они шевелили мёртвыми пальцами, ползали, распихивая друг друга, дрались, боролись в жутком подобии армрестлинга и скреблись о стены.
— Константин Платонович, — Киж потряс головой, — что это?
— Руки.
— Я сам вижу, что руки. Что они такое? Чьи они?!
— Мои.
Мы повернулись на голос одновременно. Позади стоял Лукиан в белой ночной сорочке до пола и колпаком на голове. В одной руке монах сжимал полупустую бутылку, а в другой маленькую рюмочку.
— Ваши?! — спросили мы с Кижом хором.
— Были мои, — Лукиан с сожалением вздохнул, — я их в своё время Ваське подарил. На Соловках мне без надобности, а он на них давно заглядывался. Хороши, да? Самые лучшие отбирал, без изъянов. Одна к одной!
Я повернулся и посмотрела на очередное наследство. Уж не знаю, как он их отбирал, но выглядели руки неприглядно. Мёртвые, с жёлтыми ногтями, буграми суставов и тёмно-бордовыми культями. Жуть да и только!
— И что прикажете с вашим «подарочком» делать?
— Как сила вернётся, себе заберёшь, — ухмыльнулся монах, — покажу потом как.
— И зачем они мне? В гостиной на полочке расставлять? Или они мне спину чесать будут?
Лукиан снисходительно посмотрел на меня.
— Эх, молодёжь! Неужто ни разу про «Божедомский вертеп» не слышал?
— Не приходилось, — я пожал плечами. — Кто бы мне рассказал ваши некромантские штучки.
— А-а-а, — Лукиан махнул рукой, — всё время забываю, что ты неуч. Ладно, дойдёт до дела, расскажу, так и быть. Напомни мне, как сила вернётся.
Он попытался развернуться и уйти, но я поймал его за рукав.
— Стоп-стоп-стоп! Отец Лукиан, вы, конечно же, мне потом всё объясните, но сейчас-то что делать?
Он недовольно посмотрел на меня.
— Ну что ещё?
— Этот ваш вертеп так и будет здесь ползать? — я указал на руки. — Да ещё и скребутся они, пугают домашних.
— Ох, грехи мои тяжкие, — монах закатил глаза, — ладно, помогу тебе. Ну-ка, разойдитесь, отроки.
Отодвинув нас с Кижом, Лукиан спустился с лестницы. Мёртвые руки тут же брызнули врассыпную, освободив некроманту большой круг.
— Цып-цып-цыпа!
Руки встали вертикально, будто из-под земли голосовал парламент небольшой страны.
— Вы мои хорошие. За мной, лапочки, за мной. Цыпа-цыпа!
Монах двинулся вглубь подвала, а следом за ним потянулись и жуткие обрубки.
— Откуда вы, мои дорогие, выбрались? — доносился сюсюкающий голос Лукиана. — Как вы тут, скучали без меня? Вижу, соскучились по папочке. Сейчас найдём ваш уютный домик.
Киж от такой картины закашлялся и отвернулся в сторону.
— Вот так и теряешь веру в могучих некромантов, — пробормотал он. — Думаешь, он армиями нежити повелевает, а он со всякой пакостью нянькается.
Я похлопал его по плечу:
— Держись, Дмитрий Иванович. Может, мне тоже придётся вот так цып-цыпать.
— Очень вас прошу, Константин Платонович, без меня. Иначе сердце не выдержит на это смотреть, — Киж осклабился. — Ещё начну подозревать, что вы ночью приходите мне одеялко подоткнуть.
— Откуда знаешь? Подглядывал?
Мы с ним нервно засмеялись.
— Идём посмотрим, что там за домик для наших милых ручек.
Пока мы с Кижом упражнялись в шуточках, монах загнал обрубки в одну из комнат. В своё время Киж не смог взломать в неё дверь, а сейчас было видно, что запоры открыли изнутри.
— Сюда, мои лапушки, запрыгивайте. Не толкайтесь, на всех места хватит.
В углу комнаты стоял старый сундук с позеленевшими медными накладками на углах. Под его откинутую крышку и лезли обрубки. Подсаживая друг друга, они скрывались в тёмной глубине один за другим. Последняя рука не смогла забраться внутрь, и Лукиан подтолкнул её ногой.
— Вот и всё.
Он захлопнул тяжёлую крышку и вместо замка повесил на петли хитрое эфирное плетение.
— Научу потом, как их призывать отсюда. Эх, а я ведь каждую помню, как отнимал да заклятья накладывал!
Лукиан так и не выпустил из рук бутылку с рюмкой. Теперь же он снова налил и выпил, крякнув и поморщившись.
— А вы больше Василию Фёдоровичу ничего не дарили? Другие сюрпризы не выползут из какого-нибудь угла?
— Ваську надо было при жизни спрашивать, — отмахнулся он и пошёл к выходу. — Дядя твой любил всякую нежить мелкую возле себя разводить, вроде твоего поручика.
— Я не мелкая! — возмутился Киж.
Но Лукиан не стал его слушать и исчез на лестнице. А мне осталось гадать: если Киж мелкая, то какова крупная нежить?
* * *
Каждую неделю к Марье Алексевне из Мурома приезжал посыльный с корреспонденцией. Переписку княгиня вела крайне активную, отсылая за раз по десятку толстых писем. Круг её знакомств был чрезвычайно широк, и послания улетали как в Москву с Петербургом, так и за границу. Не знаю, что там конкретно было: дружеская болтовня, обсуждение великосветских слухов или денежные дела, но относилась Марья Алексевна к этим письмам очень серьёзно. Получив стопку посланий, она запиралась чуть ли не на целый день в библиотеке, вдумчиво читала и писала ответы. В эти минуты даже Ксюшка ходила по дому на цыпочках, чтобы не тревожить княгиню.
В этот раз Марья Алексевна не стала долго засиживаться за письмами и через какой-то час спустилась в гостиную, где я играл с Ксюшкой в шашки.
— Костя, у меня для тебя новости.
— Плохие или хорошие?
— Исключительно положительные. Сумкина пишет: Демидов готов встретиться с тобой на осеннем балу в дворянском собрании.
— Бал?! — Ксюшка встрепенулась. — Мы поедем на бал?
— Милая моя, тебе рано думать о балах.
Девочка насупилась и засопела:
— Вот так всегда. Как на бал, так маленькая, а как «вести себя прилично», так большая.
— Ксюшенька, — княгиня подошла и чмокнула девочку в макушку, — какие твои годы! Успеешь ещё выйти в свет и натанцеваться. Кстати, для тебя тоже есть новость.
— Приятная? — девочка с подозрением прищурилась.
— Очень. Я нашла для тебя наставницу по магии.
Ксюшка состроила гримасу, словно съела лимон.
— Фе!
— Очень хорошая дама, иностранка с рекомендациями. Мне её давние знакомые посоветовали, сюрпризов с ней точно не будет.
Последнюю фразу княгиня сказала специально для меня, намекая на конфуз с испанкой.
— Несправедливо, — Ксюшка сердито принялась складывать шашки в коробку. — Сами развлекаться да плясать, а мне опять учиться. Какая-нибудь старая карга приедет и будет указывать: туда не ходи, сюда не ходи, за котом не бегай. Ничего, вот вырасту, буду, как дядя Костя, сама решать, что делать.
— Домой к родителям и сёстрам съездишь, пока мы в Муроме, — попыталась обрадовать девочку Марья Алексевна, но та лишь упрямо дёрнула головой.
— Здесь останусь, — заявила Ксюшка, — с Мурзилкой и бабушкой Настей. Дома скучно, сёстры играть не хотят, только о женихах разговаривают. Может, папа их тоже на бал повезёт.
— Бал?
В дверях показалась «сладкая» троица: мои ученицы и Вахвахова. Упорные тренировки не прошли даром — если не приглядываться, то никогда не скажешь, что княжна ходит с помощью механизма. Кстати, на здоровье такая активная жизнь тоже сказалась: бледность ушла, в глазах появилась уверенность, и даже смеяться она стала по-другому. Свободнее и легче.
— О каком бале разговор?
— В Муромском дворянском собрании. Через две недели состоится.
Вахвахова всплеснула руками:
— Платье! У меня платья нет!
Гостиная в мгновение ока наполнилась гомоном, возгласами и суетой. Оказалось, что нечего надеть всем, вот абсолютно, а времени практически нет и совершенно непонятно, что делать. Где найти хорошего портного? Где срочно взять ткани? Что делать с туфельками? А ведь ещё нужны украшения, веера и тысяча других мелочей, обязательных для приличного выхода в свет, даже провинциальный. Причём Марья Алексевна приняла самое живое участие в обсуждении. Будто из воздуха появились французские модные журналы, и разговор мгновенно перешёл на фасоны и расцветки платьев.
Ксюшка посмотрела на бурное обсуждение и неодобрительно покачала головой.
— Что-то я уже не хочу на этот ваш бал. Как-то скучно к нему готовиться.
Я согласно кивнул, и мы с девочкой тихонько сбежали из гостиной, пока нас не привлекли в качестве независимых «экспертов». Ксюшка отправилась гулять с Мурзилкой, а я занялся некоторыми делами.
Лукиан категорически отказался, едва услышал о поездке в Муром. Я даже его не успел спросить, а он уже заявил, что никуда ездить не собирается. Киж, напротив, сам попросил разрешения посетить бал.
— Зачем? — я, честно говоря, удивился. — Не замечал за тобой любви к танцам.
— Карты, — коротко ответил мертвец. — Там лучшие картёжники и самые большие ставки.
— Только без эксцессов, будь добр.
— Как можно, Константин Платонович! Вы же меня знаете.
— Именно поэтому и предупреждаю. Не надо обыгрывать вообще всех и привлекать к себе внимание.
Мертвец скривился, но согласился не устраивать всеобщее раздевание.
А вот Бобров неожиданно воспринял новость о поездке без энтузиазма. Поскучнел и сделал постную рожу.
— Пётр, тебе же вроде всегда нравилось?
— Родня, — вздохнул Бобров, — письмо прислала. Женить меня хотят, пишут, что невесту присматривают. Чувствую, они прибудут на бал и начнут меня знакомить с помещичьими дочками. А ты бы видел, какие там попадаются! Придётся улыбаться, ручки им целовать, о погоде разговаривать. Я, конечно, люблю женское общество, но не в разрезе женитьбы.
— Я надеялся, что ты мне компанию составишь, чтобы не так скучно было.
— Может, лучше что-нибудь полезное сделаю? Не знаю, в Москву съезжу или в Петербург. Проследить, узнать, найти. Ты больше ни с каким князем не ссорился?
Я задумался и через несколько секунд кивнул:
— Есть одно дело. А съезди-ка, брат Пётр, в Павлово!
— Это где? Зачем?
— Идём расскажу.
Мы поднялись в кабинет, я нашёл купчую и отдал Боброву.
— Марья Алексевна подарила мне деревеньку где-то под Нижним Новгородом. Говорит, там замки производят и, вообще, всякие мастеровые живут.
Бобров разом повеселел, подобрался и спросил:
— Что требуется от меня?
— Провести ревизию. Сколько там действительно людей живёт, что производят, какие доходы и прочее. Сейчас напишу тебе доверенность, чтобы ты мог сам распоряжаться. Если управляющий ворует, зови судью и сажай его. Я почти уверен, что там не всё гладко, так что не стесняйся. Найди подходящего человека на замену, а заодно разберись, сколько эта деревня реально приносит дохода.
— Сделаем, — Бобров довольно заулыбался. — Люблю мошенников за руку ловить. Сегодня же поеду!
На том и порешили. Зная таланты Петра, можно было не сомневаться — порядок он там наведёт. Мне аудитом заниматься не хотелось совершенно, да и Бобров справится гораздо лучше. А я съезжу в Павлово чуть позже, но уже для другого. Наверняка среди мастеров-замочников можно найти одарённых механиков, а мне их очень сильно не хватает для будущих проектов.
