Глава 38
В замок телегу пропустили на удивление легко. Один из стражников сделал знак остановиться, подошёл и потыкал концом пики кочаны. Лицо у него при этом было ужасно кислое.
— Капуста?
Сеня, не слезая с облучка, кивнул.
— Гадость какая, — скривился стражник ещё больше и махнул рукой. — Проезжай, не задерживай!
Монстр надвинул шляпу ниже и щёлкнул вожжами.
— И ест же кто-то в замке эту дрянь, — бубнил вслед стражник, — нет чтобы мяса или хлеба.
Нарушая маскировку, в кочанах тихонько хихикнула Дитя Тьмы. Но стража осталась позади и ничего не услышала.
За крепостными стенами прятался крохотный городок. Три улицы с аккуратными домиками, высокий каменный донжон и королевский дворец с башенками, цветными витражами в окнах и флагом на длинном шпиле. К нему-то и направил телегу монстр.
На маленькой площади перед королевской резиденцией стояла куча народа. Какие-то дядьки в богатых нарядах, тётки в пёстрых платьях, дети с цветами в руках. То ли праздничная демонстрация, то ли митинг, то ли делегация подаёт прошение королю. Сеня остановил телегу поодаль и с интересом разглядывал столпотворение.
— Сенечка, ну что там?
— Угук.
— Что? Я не поняла.
— Угук.
— А понятней можешь объяснить?
Дитя Тьмы не дождалась внятного ответа и недовольно засопела. Из горы капусты послышался хруст, и в одном из зелёных листов появилась дырка.
— И правда, гадость, — недовольно заворчала девочка, выплюнув кусок листа.
В дырку выглянул любопытный глаз, осмотрел площадь и сердито прищурился.
— А где Барабас? А чего они тут все собрались?
Ответы нашлись сами собой. На высоком балконе дворца распахнулась дверь, и оттуда вышел плечистый коротышка с короной на лысой голове.
— Подданные, — завопил он противным голосом, — сегодня у вас большой праздник. Двадцать лет, как вами правлю мудрый я!
В толпе раздались жидкие хлопки.
— Да, мои дорогие, аж двадцать лет мудрейшего правления. Все эти годы я не жалея сил трудился на благо королевства. Увеличивал налоги, собирал подати, давал ценные указания, закатывал пиры и руководил вами. А сколько часов я потратил на украшение дворца? И всё ради кого? Ради вас, мои дорогие подданные. Тружусь, жужжу как пчёлка, тащу в королевство всё, что плохо лежит.
Народ под балконом опять похлопал, но без энтузиазма.
— Плохо аплодируете, — нахмурился Барабас. — Не репетировали? Давайте ещё раз, только дружнее, громче. Покажите, как вы любите меня.
На этот раз люди дружненько пошумели, заставив короля улыбаться.
— Молодцы. Вот это я называю командной работой. Хвалю!
— Рады стараться, ваше величество! — заорал кто-то, но его не поддержали.
— Вижу, вижу, — Барабас кивнул, — стараетесь. Но ради праздника должны меня порадовать сильнее. Подарки приготовили? Сейчас к вам спустится казначей, ему все презенты сдадите под запись. И сразу цену ему называйте, чтобы потом не пересчитывать. Я завтра проверю, кто сколько потратил.
Над площадью раздался дружный тяжёлый вздох.
— Это ещё что?! — король нахмурился. — Почему я слышу недовольство? Праздник? Праздник. Извольте дарить подарки! Ишь, нашлись жадины. Я из вас жадность-то выбью! Вы у меня станете щедрыми!
Он потряс кулаком.
— Да если бы не я, вы бы вообще по миру пошли! Я единственный сохраняю богатство королевства! Двадцать лет вами, дурнями, командую. А вы только и трясётесь над своим кошельком. Да если бы я не сел на трон, когда эта дурочка-принцесса сбежала, вы бы с голоду померли!
— Врёшь, собака!
Гора капусты за спиной Сени взорвалась. Кочаны раскатились по всей площади, будто отрубленные головы, напугав тёток и голубей.
Вся толпа разом повернулась, разглядывая Дитя Тьмы, стоящую во весь рост на телеге. Лицо девочки пылало гневом, а в глазах была такая жуть, что некоторые девицы попадали в обморок.
— Врёшь! — Дитя выставила ногу и подняла вверх кулачок. — Ты сам принцессу продал Тьме! Избавился от сироты и захватил трон!
— Молчи! — Барабас заверещал как резаный и затопал ногами.
— Узурпатор!
— За-мол-чи! Ты лгунья! Принцесса сбежала, а ты ничего не знае…
— Я и есть принцесса.
Дитя встала в величественную позу, глядя на Барабаса свысока.
— Ты…
— Я Тьмарина Эдуардовна Карагонская. Наследная принцесса, дочь Эдуарда Тридцать Пятого и Анны Прекраснейшей. И я обвиняю тебя, Барабас, в предательстве, торговле мной, узурпации власти и краже леденцов у детей!
— Неправда! Не крал я никакие леденцы. Я их вообще не люблю.
— Слышите, люди? — Дитя обвела толпу взглядом. — Он отрицает только леденцы, а остальное всё правда! Он сам сознался!
— А-а-а-а!
На другой стороне площади раздался крик. В сторону девочки, рассекая толпу, как ледокол, бежала женщина.
— Тьмаринка, милая! Деточка!
Дитя Тьмы моргнула. Раз, другой, третий.
— Тётя Элиза?!
Женщина наконец добралась до телеги. В последний момент она споткнулась и чуть не упала на брусчатку. Но удержалась и обняла ноги Дитя Тьмы.
— Тьмариночка! Бедная моя девочка! Ты нашлась!
По щекам женщины бежали слёзы. Она обернулась, нашла взглядом Барабаса и погрозила ему кулаком.
— Узурпатор! Сволочь! Козёл! Да как ты посмел, родную племянницу?
На лице короля появилась усмешка.
— Враньё. Стража, взять их!
* * *
Никто из стражников не успел и с места двинуться, как на булыжники площади спрыгнул Сеня. Сорвал с себя тряпки, отбросил шляпу, оставшись в начищенных сияющих доспехах.
— Угук.
Монстр указал на Барабаса, на себя и провёл пальцем латной перчатки по горлу.
— Угук!
В руке Сени появился двуручный меч, и монстр неторопливо двинулся к дворцу.
— Стража!
А Сеня всё так же двигался вперёд, выписывая сверкающие восьмёрки огромным клинком. Толпа разбежалась с его пути, но уходить люди не спешили, собираясь досмотреть представление до конца.
— Стража!
Барабас чуть не охрип от крика. Но бородатые воины в кольчугах не торопились бросаться наперерез монстру. Топтались на своих местах, делали вид, что проверяют оружие, и ждали команды от начальства.
Рыцарь, командующий гарнизоном, медлил с приказом — дёргал себя за длинный седой ус и всматривался в лицо Дитя Тьмы. Старый вояка помнил предыдущего короля и его дочь. Сейчас он сравнивал девочку и образ из памяти, не зная, как поступить.
— Я сам с тобой разделаюсь!
Барабас обнажил меч. Он был плохим человеком, подлым, жадным, злым, но трусом он не был.
— Сейчас я спущусь, — он смерил взглядом высоту балкона, не решаясь прыгать, — и встречу тебя в тронном зале.
Хлопнули двери на балконе, звеня стёклами. Беззвучно закрылись тяжёлые створки дверей парадного входа, пропустив монстра внутрь. Толпа ахнула и качнулась ближе, желая услышать, что же будет происходить внутри.
— У-у-у-у!
Во дворце страшно завыло, будто ветер в печной трубе. Зазвенело железо, перемежаясь топотом.
— Р-р-р-р!
От рыка толпа отшатнулась в ужасе и тут же вернулась обратно.
— Дзынь!
Стальной дребезг заставил людей на площади поморщиться.
Что-то тяжело ухнуло, словно уронили на пол большой мешок с картошкой. И следом всё смолкло.
А через минуту из дворца вышел Сеня. Меча с ним не было. Зато в руке он сжимал золотую королевскую корону.
Народ затаил дыхание. Монстр прошёл через площадь, остановился перед девочкой, опустился на колено и протянул корону.
— Угук!
Дитя несколько мгновений молчала, затем медленно взяла венец, подняла и возложила сама себе на голову.
— Слава королеве Тьмарине!
Площадь взорвалась криками. И только Сеня молчал, глядя на Дитя Тьмы снизу вверх.
* * *
Весь день замок гудел, как табор кочевых хобгоблинов. Все праздновали, веселились, ели, пили, пускали фейерверки и поднимали тосты за новую королеву. Не отставал от жителей королевства и Сеня — закусывал, принимал поздравления и подмигивал, доводя до счастливых обмороков девиц. И только Дитя Тьмы сидела за столом задумчивая, то хмурясь, то улыбаясь.
А на следующее утро проснулась, едва поднялось солнце, и растолкала Сеню.
— Вставай, лежебока! У нас куча дел лежит несделанная.
— Угук?
Монстр посмотрел на неё одним глазом и попытался натянуть на себя одеяло.
— Встава-а-ай! Надо наводить порядок в замке. Распустились тут без меня, понимаешь.
До самого полудня Дитя носилась по замку, заглядывая в каждую щёлочку и отдавая приказы.
— Это что? Портрет Барабаса? Снять и продать гоблинам. Не знаю, пусть детей им пугают.
— Это кто? Родственник? Гостит уже полгода? На обеды не скидывается? Отправить домой, здесь не гостиница.
— Книги должников? Такие толстые?! Вычеркнуть бедняков, крестьян и лавочников. Что? Богатых тоже? Фигушки, обойдутся.
— Набор золотых вилок на двести персон? Заверните, я с собой заберу.
— Почему трон такой пыльный? Протереть немедленно!
— А, это ты, тётя Элиза? Привет! Заходи на ужин, я пока занята.
— Кто запретил проветривать комнаты? Барабас? Отменяю! Проветривать три раз в день.
— Сеня, ты чего, устал? Ладно, иди пообедай, а я продолжу обход.
Монстр вытер пот со лба и отправился в обеденный зал подкрепить силы.
* * *
Повара работали не покладая рук, обеспечивая едой сурового рыцаря. Три перемены блюд за полчаса! Главный повар умывался слезами умиления, глядя, как Сеня поглощает еду, угукая и работая вилкой, будто фехтуя мечом.
— Посмотрите на него! — Повар выглянул из-за двери и сложил руки на груди. — Гениальнейший укус! А как он ест мои булочки! По десять за раз! Идеальный едок! Потрясающе! Эй вы, лентяи, тащите быстрее жаркое, господин рыцарь уже закончил с фаршированным поросёнком!
Но умиление главповара нарушила Дитя. Вошла в зал, зыркнула по сторонам и приказала закрыть двери снаружи.
Девочка села напротив монстра и несколько минут наблюдала, как он ест. Пока Сеня не почувствовал взгляд и отложил вилку.
— Угук?
— Да, кое-что случилось, — Дитя вздохнула, — я нашла и вспомнила.
— Угук?
— Вот, посмотри.
Она протянула ему серебряный медальон на цепочке. Сеня осторожно взял его щупальцем, осмотрел со всех сторон и нажал маленький рычажок на боку.
Медальон открылся, как раковина двустворчатого моллюска. На одной половинке был портрет мужчины, улыбающегося, с добрыми глазами. На другой — прекрасной женщины с лучистым взглядом.
— Это мои мама и папа. Я почти вспомнила их.
Дитя тяжело вздохнула, забрала медальон и повесила на грудь, спрятав под одеждой.
— Почти. Смотрю — вроде бы помню, как они смеялись. А закрою медальон — не могу представить.
— Угук.
Монстр встал, обошёл стол и обнял девочку.
— Это ведь неправильно, да? Так не должно быть?
— Угук.
Щупальце погладило Дитя по голове.
— Угугук.
— Ты так думаешь?
— Угук.
— Да, ты прав. Пусть так и будет.
Девочка прижалась к монстру, обхватив шею руками.
— Поехали домой, Сенечка.
— Угук?!
— Как это зачем? Мне не нужно это королевство. Я нашла память о маме с папой, наказала Барабаса. А теперь хочу домой к Ване и Клэр. Что я буду здесь делать без них?
— Угук?
— Отдам тёте Элизе корону, она её больше других заслужила.
Сеня улыбнулся и кивнул. Домой ему хотелось не меньше Дитя.
