глава 5. Через черный ход

Годы идут нам на пользу. Лучшее из того, чтобы было создано в прошлом, по большей части уцелело, так что нынешнее поколение наслаждается красотой и комфортом. Порой эпоха дурного вкуса привносит в это наследие беспорядок, но время идет, цивилизация развивается, и ситуация исправляется.

Блистательные произведения искусства времен ранних китайских династий, архитектура и артефакты древних египтян и греков – подлинные свидетельства культуры того времени, так же как и якобы примитивное искусство Африки, Океании и всей огромной цивилизации, которую называют доколумбовой.

Ранние декоративные элементы можно считать земледельческим орнаментом, потому что они, судя по всему, были вдохновлены прямыми линиями, которые плуг или палка-копалка оставляли на земле. Можно увидеть зигзаг или даже кривую – предвестников контурной вспашки. Рисунок в «шашечку» – изображение возделанного участка земли. В качестве декоративных элементов часто встречаются символы плодородия – ранние абстрактные изображения семян и молодых побегов бамбука. Такие орнаменты были связаны с практическим опытом из жизни первобытного человека.

Время шло, устройство общества усложнялось, и это отражалось в новых, более сложных формах искусства и, кроме того в замысловатых узорах. Простые линии, вдохновленные бороздами на почве, стали более утонченными, а затем превратились в китайские геометрические узоры и древнегреческий фриз, в которых изначальная идея уже не считывалась.

В западной цивилизации кульминацией развития искусства стали европейские соборы раннего Средневековья. Их пышное убранство всегда подчинялось строгой форме. До сих пор, глядя на соборы того времени с великолепными скульптурами и витражами, мы восхищаемся, как изумительно в них сочетаются искусство и архитектура.

В эпоху Ренессанса и Постренессанса, когда с развитием городов люди стали стремиться к роскоши и богатству, в моду прочно вошел чересчур затейливый декор, из-за которого невозможно было разглядеть изначальную форму вещи и разгадать ее назначение. Двери так плотно покрывались резьбой и рисунками, что иногда было сложно понять, как они открываются. Стены, полы, потолки и витражные окна того времени были улеплены множеством пышных украшений. Даже шедевр той эпохи, потолок Сикстинской капеллы, расписанный Микеланджело, перегружен живописными имитациями архитектурных элементов и окружен несколькими фресками других художников. Возможно, тогда было слишком много искусных художников и мастеров и недостаточно зданий и объектов, преображая которые люди могли бы проявить свой талант. Более вероятно, что безрассудное необузданное украшательство было выражением бурной, полной интриг жизни того периода.

Вскоре настало время безумно вычурных стилей барокко и рококо. Допустим, эта эпоха гипсовой лепнины все же подарила нам несколько потрясающих интерьеров, но по большей части остается только гадать, вдохновлялись ли архитекторы Парижа и старой Вены творениями кондитеров или наоборот.

Затем на короткий период наступила передышка – все благодаря Шератону и братьям Адамам, которые разработали свои стили, основанные на простом изяществе неоклассических линий.

Как бы богато ни были украшены дома и предметы мебели, по ним все равно понятно, в какой стране они произведены. XVIII век стал выдающимся в плане развития дизайна в Америке. Взять хотя бы лаконичные скамейки в шейкерском стиле, элегантные виндзорские стулья, тщательно продуманное расположение маленьких окон в обшитых досками домах или соразмерные дымовые трубы без украшательств.

Начиная с Первой империи и во время правления королевы Виктории ничто не осталось нетронутым. Декор распространился на все возможные предметы. У стульев выросли львиные лапы вместо ножек, а вдоль спинок расцвели резные розы. Гостиная напоминала джунгли с дикорастущими цветами, стаями животных и рогами изобилия. Что не было резным, то было перегружено деталями и раздуто.

На рубеже веков случилась неудачная попытка освобождения от традиционных форм. В декоре появились цветы, деревья и виноградные лозы, которые будто бы пытались превзойти в изяществе саму природу. Этот стиль назвали ар-нуво. Его элементы можно увидеть на станциях парижского метро, но других примеров на сегодняшний день сохранилось не так много. С помощью ар-нуво люди безуспешно стремились вырваться из господствующей в то время эклектики.

Параллельно жители некоторых стран стали испытывать потребность в функциональности, и в ответ на это в 1920-е годы начался безвкусный переходный период, когда хромированные полосы и рамки, вычурный декор в виде солнечных лучей и искаженные цветы смешали вместе и получили нечто, напоминающее худшие примеры рококо. Вспомните интерьеры за пределами региона Иль-де-Франс. Следы той эпохи еще кое-где встречаются, но мощное противодействие ей возникло сравнительно быстро. Вездесущий декор исчез, и главным качеством окружающих нас предметов стала их функциональность.

Сначала, как и в Средние века, состоятельные люди нанимали частных мастеров, чтобы разобраться в происходящем. Группы художников и мастеров, например представители школы Баухаус в Германии, объединили усилия и перестали подражать природе, а начали учитывать ограничения, которые на процесс производства накладывают инструменты, техники и новые доступные материалы. (Нацисты, непреодолимо тоскуя по якобы утраченной Kultur, сделали все, чтобы Баухаус прекратил свое существование. Только недавно в Германии началось заметное восстановление прежнего стиля.)

Французы пришли к простым базовым формам, но добавили декор в виде стилизованных растений и животных.

Мастера из скандинавских стран разрабатывали исключительного качества дизайн мебели, изделий из стекла и ткани, а также столового серебра.

Все это создавалось усилиями отдельных мастеров с ограниченными производственными ресурсами, так что только немногие привилегированные люди могли насладиться мебелью без львиных когтей и завитушек. В Соединенных Штатах серийное производство было развито достаточно, чтобы привнести моду на простой дизайн в каждый дом страны. Возглавили это движение несколько идейных человек, которые стояли у истоков новой профессии промышленного дизайнера. Они соединили ремесленное мастерство с новой концепцией: стали иначе представлять свои товары массовому пользователю. Чтобы реализовать свою задумку, они намеревались изучить общественное сознание, рынок, производственное оборудование и материалы.

Нет ничего удивительного в том, что когда первопроходцы попытались украсить предметами в новом дизайне священную для американцев гостиную, их развернули у порога. Но они не сдавались, и в конце концов им удалось зайти через черный ход. Первых успехов они достигли в кухне, ванной комнате и прачечной, где практичность оказалась важнее традиций.

Через задний ход к парадной двери дома, а затем в большой мир – таким оказался сравнительно короткий путь пионеров промышленного дизайна. К сожалению, поначалу из-за неопытности они шли странными окольными путями. Как будто под заклятием, они поверили в мнимое преимущество обтекаемых форм. Катафалки, авторучки и точилки для карандашей бездумно создавали в форме капли, которую считали идеальной, ведь ее приняло бы любое пластичное тело, чтобы оказывать минимальное сопротивление воздуху. Некоторые критики замечали, что авторучки и детские коляски редко развивают большую скорость, а точилка обтекаемой формы вряд ли сможет удрать, если попытается, так как привинчена к столу, но к этим аргументам никто не прислушался.

Предметы с плавными очертаниями стали выглядеть еще нелепее, когда скоростная фотосъемка показала, что форма капли – это оптическая иллюзия и что падающие частицы воды принимают всевозможные необтекаемые формы, буквально продираясь сквозь пространство. Отголоски этой моды все еще долетают до промышленных дизайнеров, так как некоторые производители считают, что товары обтекаемой формы хорошо продаются, несмотря на двадцать лет насмешек со стороны инженеров и эстетов. Но эпоха господства обтекаемости дала дизайнеру представление о чистом, изящном, свободном дизайне, научила избавляться от ненужных выпуклостей и уродливых углов, которые не только портили внешний вид, но и мешали пользователям. Поставьте рядом современный тостер и неприглядную модель 1929 года с круглыми переключателями и острыми углами, щелями для хлеба, которые невозможно почистить, и разница будет очевидна. Дизайнер попал в нужную конюшню, но оседлал не ту лошадь. Сегодня недостижимым идеалом считается не обтекаемость, а то, что называют чистотой линий.

Многие полагают, что наиболее практичными можно считать изделия суперобтекаемой формы с реактивным двигателем и хромированными трубами. Я хотел бы кое о чем напомнить приверженцам этой точки зрения. Много лет назад, когда конкуренция начала набирать обороты, производители круглых банок Mason стали пытаться что-то изменить. Было искушение как-то украсить уже привычный предмет. К счастью, мы устояли. Мы сделали квадратную банку с заостренными углами, так что покупатели получили более удобную для хранения тару, которая не скатится с кухонного стола, а производитель – безоговорочное преимущество в продажах. Это было еще одно подтверждение того, что в основе хорошего дизайна лежит простота.

Примерно в это время начались слабые подвижки в сторону модернизации кухни, но домохозяйки еще не дошли до открытого бунта. Возможно, они слишком устали и уже смирились с неудобными кухнями и ванными, потому что ничего не могли поделать. Напомню, страна только выходила из эпохи розовых шелковых абажуров с бахромой из бусин. Вспомните, если угодно, плиту на затейливых изогнутых ножках. Кто-то считал, что эту опорную конструкцию просто необходимо украсить чугунными завитками. Вспомните также дубовый шкаф-ледник на заднем крыльце, идти до которого было долго и утомительно, развозчика льда, оставляющего грязные следы и капли воды, и таз снизу, который переполнялся и протекал, когда его забывали опорожнить. А еще раковину, которую невозможно было почистить, плохое освещение и вентиляцию, вечно не закрывающиеся дверцы и труднодоступные углы, в которых собиралась грязь.

В ванной комнате дело обстояло примерно так же. Никто точно не знает, почему ванные устанавливали на чугунные ножки с когтями, так что во время уборки было нелегко подлезть снизу. Или почему керамические раковины закрепляли цементом под отверстием в мраморной плите, создавая зазор для загрязнений на стыке. Сегодня большинство людей самостоятельно занимаются уборкой и домашними делами, и, принимаясь за проект ванной комнаты, мы должны знать, насколько просто будет содержать ее в чистоте, использовать и чинить. В улучшенных раковинах краны и ручки с недоступными легко загрязняющимися оборотными сторонами заменили скругленными вентилями, установленными на легко чистящихся керамических подставках.

Воспоминания о корытах для стирки на заднем крыльце, стиральной доске, о которую можно было ободрать кожу на костяшках, и большом неудобном куске мыла заставят только содрогнуться и вызовут приступ психосоматической боли в пояснице у женщин, пострадавших от домашнего рабства. Появление электрических стиральных машин стало великим прорывом, но производитель будто пытался как можно более неудобно расположить кнопки управления. Настоящее мучение для женщин по сравнению с современной машиной с автоматической стиркой, полосканием и сушкой.

Привычка – мощная сила. Поначалу многие хозяйки неохотно расставались с неудобными кухнями. Они привыкли к старой плите, старой раковине, старому тостеру. Они чем-то напоминали президента компании, которая производила знакомый всем пыточный инструмент – зубоврачебную установку старой модели с плевательницей, бормашиной, рабочей поверхностью и освещением, закрепленными на изогнутой полосатой чугунной консоли. Тот пришел ко мне и спросил, что не так с его товаром, который успешно продавался много лет. Я сказал, что установка похожа на дерево. Президент компании спросил: «Что не так с деревом?» Тут он застал меня врасплох, но тем не менее привлек наше бюро к разработке новой установки. Так появился аккуратный компактный цилиндр, теперь повсеместно встречающийся в стоматологических кабинетах. Газ, электричество, компрессор, подача воды, сток и рентгеновская камера – все это встроено в цилиндр. Когда президент компании впервые увидел усовершенствованную установку, у него задергался глаз и он сказал: «Похоже на бензоколонку». Я спросил: «Что не так с бензоколонкой?» И застал его врасплох.

Начавшись, метаморфозы в ванной комнате, в прачечной и на заднем крыльце завершились достаточно просто. Хозяйки с радостью избавлялись от старых ванн, убийственных для спины корыт и дубовых холодильников, от которых одни проблемы. Другое дело – кухня. Подвинуть старое бабушкино кресло-качалку с привычного места у окна – значит разорвать сильную духовную связь. Тем не менее в этом случае удобство перевесило сантименты. Для женщины, проводящей четверть дня на кухне, нет более красноречивой рекламы, чем рассказ о современном холодильнике, плите или раковине, которые удобно использовать и легко содержать в чистоте.

Гигантский толчок этой двадцатипятилетней эволюции от темных, необустроенных, неудобных подсобок к кухне, которую сегодня можно увидеть в журналах, в кино и по телевизору, дали две вещи, не имеющие ничего общего с готовкой и гигиеной, – автомобиль и самолет. Они как ничто другое олицетворяют прогресс. Фактически машина и самолет стали символами научного воображения нации и важной частью ее психологии, задавая тренды и влияя на все покупки людей.

Как вы уже знаете, зайдя через черный ход, промышленный дизайнер заехал в гостиную на маневренном пылесосе, чтобы продолжить и завершить захват дома. Результаты его труда с гордостью демонстрируют как продавец, так и хозяин дома. Двадцать лет назад было невозможно купить хорошую современную мебель и предметы быта массового производства. Сегодня домовладелец с блестящим вкусом легко обустроит жилье товарами из практически любого универмага или каталогов Sears Roebuck или Montgomery Ward.

Домашняя утварь стала настолько привлекательной, что теперь никто не удивится, если муж подарит жене на Рождество или день рождения обвязанный яркой ленточкой пылесос или холодильник. Вы можете себе представить, как наши бабушки находят под елкой метлу или дубовый шкаф-ледник в подарок от дедушек?