глава 2. Джо и Джозефина

Если этой книге позволено иметь главного героя и героиню, пусть их зовут Джо и Джозефина.

Джо и Джозефина – эскизные линейные рисунки мужчины и женщины, они занимают почетные места на стенах наших офисов в Нью-Йорке и Калифорнии. У них не особо романтичный вид. Окруженные роем цифр, они холодным взглядом смотрят на мир, но нам они очень дороги. Джо и Джозефина напоминают нам, что все, что мы проектируем, используется людьми и что люди бывают разных размеров и с различными физическими особенностями. Джо играет множество ролей. В течение двадцати четырех часов его попросят настроить линотип, с него снимут мерки для самолетного кресла, запихнут в бронированный танк, заставят управлять трактором. А Джозефину мы попросим погладить белье, подежурить на телефонной станции, пропылесосить комнату, напечатать письмо. Что бы они ни делали, мы наблюдаем за каждым их движением, позой и реакцией. Они часть нашего коллектива, представляющая интересы миллионов потребителей, для которых мы разрабатываем дизайн, и с учетом их пожеланий мы проводим каждую линию.

Джо и Джозефина не просто так перебрались на наши стены из учебников анатомии. Они воплощение наших многолетних исследований, которые охватывают не только физиологические, но и психологические аспекты дизайна.

Просто определить средние габариты по анатомическим материалам было бы несложно. Однако промышленный дизайнер думает о большом количестве людей, поэтому необходимо найти предельные значения, чтобы учесть потребности мужчин и женщин с любыми параметрами. В конце концов, люди редко вписываются в стандартные размеры.

Джо и Джозефина очень чувствительны, они страдают психологическими зажимами и навязчивыми идеями. Они эмоционально реагируют, если что-то неудобно или неестественно на ощупь. Им мешают блики, недостаточное освещение, агрессивные цвета. Они чувствительны к шуму, они ежатся от неприятных ароматов.

Наша работа – сделать так, чтобы Джо и Джозефина гармонично вписывались в свое окружение. Это называется эргономикой. Благодаря громадному количеству данных, которые мы собрали, проанализировали и интерпретировали, мы смогли понять, как особенности человеческого поведения влияют на проектирование. Мы собрали детальные мерки и голов, и всех конечностей, и бедер, и предплечий, и плеч, и всех остальных частей тела. Нам известно, какое давление среднестатистическая стопа может без напряжения оказывать на педаль. Мы знаем, с какой силой ладонь может эффективно сжимать. Зная длину вытянутой руки, мы понимаем, как далеко от центральной панели управления могут быть расположены кнопки и рычаги. Размеры наушников, гарнитур для телефонистов, шлемов для вооруженных сил, биноклей – это все определяется мерками головы. На основе этих фактов мы выработали такой принцип: наиболее эффективная машина построена вокруг человека.

Рассмотрим такую проблему: Джозефине нужно погладить белье на неделю. Она проведет несколько часов за гладильной доской, и если утюг не подходящий, она может обжечь руку, или слишком устать, или получить растяжение каких-нибудь частей тела.

Прежде чем начать работу над дизайном, рассмотрим проектируемый утюг как продолжение или отросток руки. Примем запястье за шарнирное соединение, пальцы и ладонь – за крепкий зажим на рукоятке. Эту идею проще всего выразить, забыв на мгновение, что есть плоть и кровь, а что – пластик и металл, представив все как единое целое. Не забывая об этом, обратимся к нашим антропометрическим таблицам с мерками тела Джозефины. Более того, мы знаем из бесед со множеством домохозяек, что болят после глажки не только ладонь или рука, но в том числе и шея, плечи и спина. Мы определяем температуру нагревания, которая будет комфортна для руки, и разрабатываем дизайн, защищая ладонь пластиком с термозащитным покрытием. Проверяет нашу работу медицинский консультант – врач. Итак, наша цель – сделать легкий, продуманный во всех отношениях утюг, который не будет воздействовать своей тяжестью на подверженные травмам связки и сухожилия.

Если тактильные ощущения имеют такое значение для домохозяйки с утюгом, то представьте, насколько важно учитывать их при создании протезов для людей с ампутированными конечностями. Мы усвоили это во время работы с Управлением по делам ветеранов войны. Чтобы попытаться представить себе тяжелое положение человека, лишившегося конечности, наши сотрудники сами прикрепляли себе протезы. Результаты были неудовлетворительными. Невозможно использовать эти механические устройства, когда у тебя целы собственные руки и ноги. В результате с нами сотрудничали несколько человек, перенесших ампутацию: они раздевались перед нами, чтобы мы могли посмотреть, как работают их мускулы, управляющие стальными заменителями «мясных рук». Некоторые из них настолько хорошо управляли протезами, что могли отличить 10 центов от 25 среди пригоршни монет в кармане. Эти люди приучили себя к тактильным ощущениям. Крюк стал частью их тела, через холодный металл они ощущали прикосновения. Дизайнеры помогли лучше перераспределить вес протеза, благодаря чему развивать эту удивительную способность стало проще.

Комфортно усадить Джо и Джозефину во время работы – гораздо бо́льшая проблема, чем могло бы показаться. Годами тракторист ютился на высоченном ковшеобразном сиденье. Исследования показали, что такие сиденья приводят к усталости, потому что у человека нет возможности изменить позу и из-за этого на бедра и копчик ложится излишняя нагрузка. Сегодня регулируемые сиденья в тракторах разработаны с учетом научных данных, в них есть амортизирующая подкладка и поддержка спины.

С похожей, но более острой проблемой мы столкнулись во время Второй мировой войны, когда нашему бюро заказали переоборудовать кабину водителя танка. Как выяснилось, водители чрезмерно уставали, особенно когда перемещались по неровной местности в бою. В результате анализа мы обнаружили, что скрюченной позы не избежать из-за конструкции кабины. Оставить больше места для головы не получалось из-за расположения пулеметной установки, а поднимать ее выше было крайне нежелательно по конструктивным причинам, а также потому, что было важно сохранить заниженный силуэт танка. Мы столкнулись с поразительной нехваткой проверенной информации об анатомии танкистов, но тут на помощь пришел Джо, и благодаря данным из таблиц нам в конце концов удалось разместить солдата с бо́́льшим комфортом. Еще одной частью задачи было удобно расположить панели управления и сделать их легкоразличимыми в тусклом интерьере кабины. На этом этапе важную роль сыграли рефлексы Джо. В стрессовой ситуации в разгар сражения солдат должен машинально находить нужную кнопку, она должна располагаться в очевидном месте и обладать легко идентифицируемой формой, чтобы ее нельзя было перепутать с соседним рычагом или переключателем

У Джо и Джозефины есть дети, а у нас – таблицы с параметрами детей всех возрастов. Они очень пригодились, когда мы работали над велосипедом. Месяцы исследований ушли на то, чтобы определить расположение рукояток рулей, сидений и педалей. Была построена регулируемая экспериментальная установка без колес, и пока дети по очереди на ней катались, мы фиксировали изменения осанки в зависимости от различного положения руля, сиденья и педалей. Выяснилось, что наилучшая осанка для велосипедной прогулки – такая же, как для пешеходной, а самое удобное положение спины для велогонки – как во время бега. В разных частях страны на камеру сняли, как дети едут в школу на велосипедах. Как часто бывает, эти видео выявили неожиданную информацию. Стало ясно, что одежда, которая, естественно, отличается в зависимости от климата, – один из параметров в дизайне велосипеда, и ее необходимо учитывать; что логичнее положиться на мышечную память, а не менять движение педали; что ребенку проще ехать на велосипеде, который ему чуть велик, чем на том, который немного мал.

Представим Джозефину в роли телефонистки. Еще недавно микрофон висел у нее на груди, а наушники были прижаты к голове. Если телефонистка поворачивала голову на полдюйма, ее становилось плохо слышно. Без сомнения, нет ничего более утомительного, чем держать голову в зафиксированном положении. Благодаря изобретательности телефонных инженеров и новым материалам появилась современная головная гарнитура с легким как перышко пластиковым микрофоном, прикрепленным к наушникам алюминиевым стержнем, что дало абсолютную свободу движения.

Очевидно, что у промышленного дизайнера много поводов поразмыслить над женской фигурой. Наш первый набросок Джозефины был специально сделан, скажем так, в консервативном ключе. Сотрудники сразу же стали жаловаться, что это самая бесполая с виду женщина, которую им доводилось встречать, – фактически ее силуэт выглядел как мальчишеский. Каждый предлагал, что можно было бы улучшить, – в основном по мотивам Мэрилин Монро и Джейн Расселл. Некоторым Джозефина показалась слишком низкой, но мы решили, что причина этой иллюзии в том, что дизайнеры одежды демонстрируют наряды на высоких моделях, чтобы произвести впечатление. В конце концов схему переделали, повысив градус женственности, и Джозефина теперь выглядит лучше, чем среднестатистическая женщина, которую она олицетворяет.

(Здесь и далее, если не указано иное, в схемах использованы англо-американские меры длины дюймы и футы: 1 дюйм равен 25,4 мм, 1 фут равен 30,48 см.)

В течение многих лет мы приглашали выдающегося практикующего врача, который консультировал нас по вопросам, связанным с анатомией. В сущности, он стал семейным доктором Джо и Джозефины, и его часто вызывали на другой конец страны, чтобы он помог инженерам заказчика определить подходящее положение, размер и форму панели управления или уточнить оптимальное соотношение размеров сиденья и рычагов в тракторе.

В добавок ко всему Джо и Джозефина регулярно проходят осмотры у всевозможных специалистов: отоларингологов, неврологов, психологов и офтальмологов, потому что в наших исследованиях необходимо заранее учесть все возможные осложнения.

Для дизайна очень важно, хорошо ли Джо и Джозефина видят. По важности это сопоставимо лишь с тем, насколько узнаваемым промышленный дизайнер может сделать то, на что они смотрят. У нас есть таблицы с параметрами зрения, а также с данными о четырех других чувствах человека. Но иногда одной статистики недостаточно. Когда много лет назад мы проектировали первую пишущую машинку, исследование показало, что машинистки часто жалуются на головную боль в конце дня. В этом точно нельзя было винить только несносных начальников. Изучив вопрос, мы выяснили, что блестящий черный лак, которым покрыты пишущие машинки, беспощадно отражает верхний свет прямо в глаза девушкам, из-за чего возникают чрезмерное зрительное напряжение и головная боль. Мы предложили заменить глянцевое покрытие на матовый муаровый лак, который теперь используется повсеместно.

Проводя исследование освещенности, дизайнер предполагает, что человек видит только определенный сектор, то, что как будто находится в луче света, исходящего из глаз. Человек, чьи глаза полностью адаптировались к совершенной темноте, безоблачной ночью может увидеть вспыхнувшую на расстоянии десяти миль спичку. В нашей цивилизации такие условия встречаются редко. Обычно мы видим преломленный, мерцающий или рассеянный свет. Если его не настроить, может возникнуть нервозность, усталость глаз, болезнь. Скорректированный свет может бодрить, придавать уверенность, усиливать концентрацию.

Если молодой Вашингтон читал при свете единственной свечи, а Линкольн, судя по всему, в отблесках костра, то глаза Джо Младшего защищены. Мы знаем, что для комфортного чтения необходима такая же яркость света, как от пятнадцати свечей, и учитываем это, когда создаем объекты для дома и классных комнат.

Надлежащее освещение дают встроенные потолочные светильники. Но если такой вариант допустим в общественных местах, на заводах и в офисах, то дома Джозефина предпочитает теплое ласкающее свечение настольной лампы. В этой ситуации необходимо избежать слепящего света, но в то же время обеспечить требуемую мощность.

Цвет может заставить Джо и Джозефину веселиться или грустить, помочь их пищеварению или вызвать тошноту, расслабить их или утомить. Он может молодить или прибавлять возраст. Он имеет терапевтический эффект в психоневрологическом диспансере, может влиять на человеческие отношения, присутствуя как фон в медицинских кабинетах, домах, школах. Некоторые думают, что цвет может побуждать к разговору или создавать атмосферу недоброжелательного молчания. Он может располагать к выстраиванию близких отношений или подталкивать к враждебности. Он может делать вещи визуально больше или меньше, ниже или выше, создавать впечатление тепла и холода. Не факт, что признание влияния цвета – достижение ХХ века, об обратном свидетельствует, например, то, что выпивающие английские джентльмены, жившие 200–300 лет назад, по слухам, предпочитали, чтобы стены в их библиотеках были выкрашены в зеленый оттенка утиного яйца, так как верили, что этот цвет каким-то образом позволяет им поглощать большое количество портвейна без заметного опьянения.

Нашему бюро поручили сделать так, чтобы пассажиры корабля не чувствовали себя приплюснутыми в каюте длиной восемьдесят футов, высота потолка которой составляла всего семь футов девять дюймов, что было обусловлено небольшим расстоянием между палубами. Нам на помощь пришел цвет. Окрасив соседние стены и потолок в контрастные цвета, мы смогли создать иллюзию большей высоты.

В последние годы цвет стал особенно важен для промышленного дизайнера. Например, темный «тяжелый» цвет в салоне самолета может создать ощущение безопасности, а пылесос светлого цвета кажется более легким, что способствует продажам.

В молодости я хотел открыть новый цвет. Я понимал, что спектр включает все цвета, но тем не менее мечтал, будто с помощью химии или линз можно обнаружить новый оттенок, затаившийся в дебрях цветового круга. Пока что мне так и не удалось осуществить эту мечту, но, возможно, мы вступили в новую эру цвета. Флуоресцентные красители, краски, чернила, которые ранее нужны были только для того, чтобы без лишних вложений привлекать внимание, быть может, имеют больший потенциал, чем кажется на первый взгляд. Пока что мы видим их только на рекламных билбордах, бикини, игрушках и носках для подростков. Но настанет день, когда эти яркие цвета окажутся на холстах, в керамической глазури и красителях для дорогих тканей.

На сегодняшний день важнейший перелом в использовании цвета заключается в том, что на фабриках и в оборудовании утилитарный, но угнетающий и поглощающий свет черный заменили на спокойные серые оттенки. Следующий этап – выбор для покраски фабричных стен приятных зеленых оттенков. Эксперты по колористике легко убеждают владельцев заводов в целесообразности такого решения, говоря, что зеленый снижает зрительное напряжение и позволяет операторам техники работать более эффективно.

Пока что не придумали, как «измерить» реакцию Джо и Джозефины на разные цвета, но мы знаем, что они вызывают определенные ассоциации. Существует цветовой код безопасности, согласно которому желтый и желто-черные полоски обозначают опасность телесных повреждений. Например, эти цвета мы видим на низких балках, лестничных пролетах, краях платформы. Оранжевый и ярко-красный ассоциируются с опасностью, представляющей угрозу для жизни: ими отмечены электрический предохранитель, режущая кромка, аварийная кнопка. Зеленый говорит о безопасности: им отмечено оборудование для оказания первой помощи. Синие этикетки или знаки указывают на то, что объект неисправен или его нельзя двигать. Белый обозначает контроль дорожного движения и хранение отходов. Когда маркируют трубопровод, желтый и оранжевый используют для обозначения опасных веществ: кислот, газов, а также пара; синим отмечают защитные материалы, такие как жидкости для противодействия опасным субстанциям; красным маркируют элементы системы пожаротушения, например спринклеры; а фиолетовым отмечают ценные материалы.

Мы предложили заменить белый цвет в кабинах военных машин на светлый серо-зеленый. Причины были очевидны: белый может ослеплять, что опасно, а также легко пачкается. Более того, белая оборотная сторона открытого танкового люка – идеальная мишень. Но зато белый хорош в других случаях: например, для верхней части корпуса самолета, цистерн для хранения нефтепродуктов, крыш зданий. Белый отражает солнечные лучи, благодаря чему объект внутри нагревается меньше.

На Джо и Джозефину со всех сторон обрушиваются разные звуки. Пятьдесят лет назад многое из того, что они слышали, было приятным: пение птиц, цокот лошадиных копыт, жужжание насекомых. С подъемом промышленности нас стали окружать гром клепальных молотков, гудение и рев дорожного движения, визг покрышек лихо заворачивающих или резко останавливающихся машин. Предельный уровень шума, вызывающий болезненные ощущения, равен 130 децибелам, гром – 120, шум от проезжающего мимо автомобиля – 70, обычный разговор – 60, даже шепот – 25. Очевидно, что полностью оградить человека от шума нереально. На фабриках убытки, связанные с недостаточно эффективной работой из-за шума, исчисляются миллионами долларов ежедневно. Сейчас разрушительные шумы подавляются значительно лучше. Тяжелое оборудование работает на много децибелов тише, чем десять лет назад, а современные заводы стали относительно бесшумными благодаря установке заглушек на определенные элементы станков, а также использованию шумопоглощающих материалов.

Также на Джо и Джозефину влияют запахи – приятные и нет. Наиболее пахучие вещества состоят из самых больших молекул, поэтому их запах рассеивается очень медленно. По этой причине запахи могут застаиваться. Например, запах сигарет может держаться на одежде шесть часов и более, а мускус не выветривается даже после трех стирок. На темных материалах запахи держатся гораздо дольше, чем на светлых: дольше всего на черном, чуть меньше на синем, зеленом, красном, желтом и меньше всего на белом. В основном встречаются цветочные, гнилостные, душистые, фруктовые, эфирные, едкие запахи и запах гари. Промышленный дизайнер должен все это учитывать в своей работе. Едкий запах кожи, например, может стать неприятным, если ее слишком много в интерьере самолета.

Стремясь создать правильную рукоятку или рычаг, угадать с расстоянием, чтобы среднестатистический человек мог дотянуться, не повредив мышцы, и цветом, который поможет расслабиться в комнате ожидания, мы накопили много ценной информации, которую используем снова и снова. Мы знаем, что тянут с большей силой, чем толкают, что ручки менее чем полдюйма в диаметре обычно врезаются в руку под сильной нагрузкой, а ручки толще чем 1,25 дюйма ощущаются слишком массивными и кажутся ненадежными. Проектируя обычную тормозную педаль, мы учитываем, что сила давления на нее равна примерно 35 фунтам, максимум – 60, при ускорении – 10–15 фунтам, а стопа в покое давит как 6–7 фунтов. Мы знаем, что круговая шкала, как, например, на спидометре, воспринимается легче, чем линейная, и что текст, набранный строчными буквами, читается быстрее, чем тот, что набран заглавными. У нас есть информация о том, что 6–9 % американцев и 4–7 % американок – левши. К счастью, большинством предметов вроде электрического утюга удобно пользоваться и левой, и правой рукой, но иногда это может быть проблемой. Мы знаем, что у примерно 15 000 000 человек (13 000 000 взрослых и 2 000 000 детей) выявлены нарушения слуха, что следует учитывать при проектировании телефона. Мы знаем, что в Америке около 3–5 % мужчин и 0,2 % женщин – дальтоники, на что определенно следует обращать внимание при разработке дорожных знаков.

Таким образом, задача промышленного дизайнера состоит из двух частей: необходимо подогнать продукт заказчика под анатомию Джо и Джозефины и, приняв во внимание их психологические особенности, попытаться оградить потребителя от ментального переутомления, которое легко может возникнуть в наше напряженное время. Недостаточно просто удобно усадить Джо и Джозефину на время работы. Устранить факторы, которые вредят пищеварению, вызывают головную боль, боль в спине, усталость, вселяют ощущение ненадежности, – тоже зона ответственности дизайнера.

Маловероятно, что все проблемы когда-нибудь будут решены раз и навсегда. На горизонте уже виднеются новые. Пассажиры реактивного транспорта, скорость которого выше скорости звука двигателя, жалуются на чрезмерную тишину. Они привыкли к вечному гудению, и бесшумное, свободное от вибраций парение в пространстве вызывает у них беспокойство.