Глава тринадцатая
Маргарита улыбнулась.
– Андрей в тот день не отпустил меня домой, привел в свою семью. Его мама, папа, бабушка и дедушка оказались бесподобными людьми. Временно поселили меня в своей огромной квартире. Я неделю не ходила в гимназию, потом началось прямо волшебство! Получила отдельную квартиру, стала жить вместе с родственницей Олеси Николаевны, мамы Андрея. Звали ее Татьяна Николаевна Петрова. Тетя Леся мне объяснила: «В апартаментах три комнаты. В одной ты, в другой Таня, плюс общая комната. Если возникнут проблемы, сразу звони. Имей в виду, жилплощадь оформлена на тебя. Хозяйка – ты. Таня – твоя помощница, ей следует готовить, стирать, вести хозяйство. Если она начнет придуриваться, мгновенно поставь нас с мужем в известность. И не держи зла на родную мать, она психически больной человек». «Сумасшедшая? – уточнила я. – Но она нормально ест, спит, моется, одевается, работает. Она только меня ненавидит, да и другие дети ее раздражают. Но это не психическое заболевание. Умалишенные – другие, они голыми на улицу выходят, гвозди едят!» Олеся Николаевна меня обняла. «Все по-разному болеют. Сейчас Ирина в хорошей клинике, не беспокойся о ней».
Маргарита прижала к груди кулаки.
– Меня лишь одно волновало: не дай Бог мать убежит, меня найдет… Татьяна Николаевна оказалась милой, мы некоторое время спокойно жили. Особых странностей я у нее не заметила. Спустя несколько месяцев после знакомства помощница сказала: «Заинька…»
Маргарита усмехнулась.
– Она любила называть людей зверушками. Котик, Еженька, Лисонька, Цыпленочек… ну и так далее. Всегда была ласковая, аж приторная. Любой разговор вела в уменьшительно-ласкательной форме. «Рыбонька, ты попробовала кофеечек? К нему булочка, конфеточки, хлебушек с маслицем. Тебе, худенькой, надо побольше кушаньки, а то ноженьки подкосятся». И вот обратилась она ко мне с такой речью: «Заинька! На самом деле меня зовут Инесса Архангельская. Но вынуждена жить с документами Татьяны Петровой». Я так удивилась: «Почему?» Она всхлипнула: «Моих родителей, князей Архангельских, расстреляли. А мне поменяли фамилию, да еще имя в придачу».
Рита на секунду замолчала, а я улыбнулась.
– Ты говорила, что помощница молодо выглядела!
– Сейчас все поймешь… Мне во время того разговора следовало сразу сообразить, что Таня – врушка. Но почему-то ей поверила, пообещала называть Инессой и услышала: «Ты только ничего Олесе не рассказывай, она моя сестреночка, но держит в тайне свое происхождение, запретила правду говорить, заставила меня паспорт сменить».
Рита развела руками.
– Вот почему посчитала ее слова правдой? Ну не дура ли я?.. А жизнь моя тем временем была прямо сказкой. Я поступила в институт без проблем, в аттестате были только две четверки… Как-то раз садимся ужинать. Телевизор работает, показывает какое-то кино про преступников. Зона, бараки, охрана… Инесса неожиданно рыдать затеяла, всхлипывает: «Бедненькие! Заперли, как диких зверушек!» А я уже разобралась, что моя помощница по любому случаю льет слезы, заводит песню: «Ой, сил нет смотреть, как человек мучается, несчастненький, бедненький, пусть ему Боженька поможет!» И весь словесный мед вкупе с заламыванием рук льется в адрес здоровенного бугая, который, издавая запах самогона, дрыхнет в парке на скамейке. Я бы никакого внимания на очередное рыдание не обратила, но она вдруг произнесла: «Но эти бедняжечки хоть живы, а твоего папочку расстреляли». Я чуть со стула не упала. «Кого расстреляли?» Инесса, заливаясь слезами: «Эдичку! Ты своего папулечку помнишь?» Ответила как есть: «Никогда его не видела, он маму беременной бросил». Архангельская руками замахала: «Кто такую чушь сказал? Мамочка твоя, козочка сумасшедшая?» Я кивнула, Инесса зашептала: «Наврала тебе она! И другие лгут постоянно! Хочешь правду узнать про родителей?» Я воскликнула: «Конечно, да!»
Маргарита поежилась.
– И обрушился ливень слов. Всю историю пересказывать не стоит. Никакой смысловой нагрузки в ней нет. Сухой остаток таков. Мама, Ирина Сергеевна – девушка из семьи алкоголиков, нищая, – встретила Эдуарда Ласкина. Парень – красавец, богатый, денег столько, что никогда не потратить, сын известных людей. Мать – актриса, отец – режиссер, дед – академик. Гигантская квартира в центре Москвы, дача, машина… Весь набор счастья тех лет. Уж чем неприметная, плохо одетая мама зацепила такого юношу, непонятно. Но у них случилась любовь, и в шестнадцать лет она родила меня. Родители отца не захотели признать внучку. Но купили маме кооперативную квартиру, пристроили ее учиться в педагогическое училище, меня сдали в ясли на пятидневку. Меня мать только на воскресенье забирала. Вечером в субботу возьмет, в понедельник утром вернет. Затем я плавно в такой же детсад переместилась. Когда мне год исполнился, Эдуарда арестовали. Выяснилось, что он состоял в банде, которая грабила и убивала людей. Конечно, ему наняли лучшего адвоката, но он не помог. Эдуарда расстреляли. Понимаешь мое состояние?
– Ой! – испугалась я. – Нет! Трудно представить, что ты ощутила.
Маргарита кивнула.
– Не очень радостная история. Услышала рассказ Инессы, обомлела, моргаю, не знаю, как себя вести. Я дочь жестокого убийцы? А моей матери всего шестнадцать стукнуло, когда я на свет появилась?
– Ну… – протянула я, – случается такое. Ирина просто влюбилась.
Рита дернула правым плечом.
– Стало понятно, почему она меня терпеть не могла… Спустя неделю приходит Олеся Николаевна, приносит что-то к чаю, спрашивает: «Почему грустная?» Я про мигрень соврала, а мама Андрея в ответ: «Не лги старшим». А мне прямо по-настоящему плохо было в тот день, проплакала несколько часов. Я дочь убийцы! Трудно осознать сей факт. У Олеси же нюх на ложь, она мне пальцем погрозила: «Выкладывай!» Я заревела: «Инесса велела молчать!.. Ой! В смысле, Таня». – «Так, – протянула Олеся Николаевна, – горизонт проясняется! И фамилия у нее Архангельская? Да?» Киваю в ответ, носом шмыгаю. Олеся меня обняла, по голове начала гладить. «Дурочка! Татьяна – гениальная брехунья! Что она наболтала? Рассказывай!» Выложила ей историю. Мать Андрея молча выслушала, случился у нас жесткий откровенный разговор. Она мне дала всю информацию о матери. Сведения оказались не особо приятными, но и не пугающими. Мама приехала в Москву с желанием поступать в вуз. Провалилась на экзаменах, устроилась официанткой в придорожное кафе. Зачем туда зашел Эдуард? История умалчивает. Он ее увез к себе домой – добрый папа давно подарил сыну квартиру. Увы, отец был сборищем пороков – пил, курил, несколько раз лечился от венерических болезней. Учился несколько лет в театральном вузе на первом курсе. Почему его не выгнали? Мать была очень известной, популярной актрисой театра и кино. Отец – режиссер, который снял несколько культовых фильмов. Дед был академиком, главврачом одного из самых крупных тогда медцентров. Из уважения к такой семье Эдуарду под зад коленом не давали. Да еще ректор учебного заведения был другом семьи. Все надеялись, что перебесится деточка, образумится…