Глава двадцать третья

– Весьма странная история, – начал Сеня, когда все собрались в офисе, – для начала доложу о прописке Надежды в селе. Вчера съездил к бабушке Глафире. Для начала, она не древняя старуха, ей шестьдесят один год. Избушка в брошенном лесу действительно кабинет гомеопата. Глафира прописана в селе, фактически живет у сына, в хорошем доме, в городе Дмитров. Она прикидывается гомеопатом Надеждой Федоровной Зубаревой. Изображает из себя старуху. Травница одевается соответственно, выглядит прямо бабкой. В свое время, много лет тому назад она за деньги прописала у себя Зубареву, попросил ее об этом один клиент, Виктор Семенович Мальцев. Он давно умер. Надежду тетка не знает. Глафира знахарка, хорошо умеет лечить с помощью трав. Ее бабушка научила. Люди к Глафире ехали даже из Москвы. Потом клиентов стало мало. Внук подсказал бабушке зарегистрироваться на сайте в интернете. Но под чужим именем. Почему? Вдруг налоговая заинтересуется гомеопатом? Вот и пусть ищет Зубареву Надежду. Начнут задавать старухе вопросы, та прикинется дурочкой: «Ничего не знаю, обитаю у сына. Как Надежда оказалась зарегистрирована в моей избе? Понятия не имею». Рассказ Ирины об антисоциальном поведении Надежды не удивляет. Об этом же нам рассказала Алевтина Федоровна. Не вызывает вопросов и поведение членов семьи Зубаревых. Понятно, родители хотели скрыть правду, поэтому пытались справиться с «хобби» дочурки собственными силами, запирали ее в отдельном помещении. Так часто поступают те, у кого нет денег, чтобы обратиться к платному врачу. Наркоманы, алкоголики имелись и в советские времена, и тогда тоже существовали доктора, которые за хорошую сумму, не разглашая информацию о больных, лечили подобных людей тайно. Специалисты часто работали в диспансерах. В служебное время они аккуратно ставили на учет асоциальных граждан. А те, если выздоравливали, потом не могли устроиться на хорошую работу, потому что все отделы кадров требовали справку, не зарегистрирован ли соискатель среди подопечных туберкулезного, кожно-венерологического, психоневрологического диспансеров. Если ответ положительный, то нечего даже мечтать попасть в штат. Но эти же доктора не сообщали, куда надо, сведений о своих платных больных. У старших Зубаревых хорошее финансовое положение, они могли тайно лечить дочь.

– После того, как Надежда несколько раз удирала, ее все-таки отвезли в ПНИ, – напомнила я.

– И это тоже вызывает удивление! – заметил Сеня. – Почему именно в интернат? Откуда, как узнала Даша, тоже оказалось нетрудно удирать. И поразительно, что беглянка возвращалась назад. Затеряться в Москве легко. Почему Надежда не ушла раз и навсегда?

– Ей делалось плохо, – вспомнила я объяснение Ирины, – женщине требовалась медпомощь, а где ее получить?

– Ладно, примем аргумент, – согласился Кузя, – но вопросов не становится меньше. Какой банк выдаст кредит бабе, у которой нет работы, постоянного места жительства? В советские времена кредит назывался «займом». Выдавали его различные организации: кассы взаимопомощи, Сбербанк. Естественно, оформляли договор, и требовалось обеспечение: залог или поручительство. Алевтина сестру выписала. Однако у той в паспорте мог остаться штамп. Но даже поверхностная проверка установит: Надежда в столице не зарегистрирована, она сельская жительница.

– Микрозайм! – воскликнула я. – Уже думала о данном варианте. Для его получения часто требуется лишь основной документ гражданина.

– Не уверен, что они в то время уже существовали, – возразил Сеня, – зато имелись ростовщики. Они брали огромные проценты!

– Ты прав и не прав, – нарушил молчание полковник, – пришлось при коммунистах общаться с одним таким барыгой, он всю внутреннюю кухню доложил. Алкоголику, наркоману, человеку с маленькой зарплатой никто ломаного гроша не протянет. И, если обеспеченный клиент сбежал, барыга волноваться не станет, потому что он взял в залог машину или драгоценности. Без залога кредит у ростовщика не получить. Что-то в рассказе Ирины одно с другим не вяжется. Бывают разные случаи смены личности. Ребенка подбросили на порог детдома, он получил метрику с именем, которое придумали воспитатели, и с фамилией директора. А спустя лет двадцать объявилась родная мать, рыдает: «Прости, деточка! Я теперь богатая, возмещу тебе за все страдания в приюте». И человек поменял основной документ. Имелось у меня дело, где такой поворот случился. История, которую Даша узнала, частично похожа на правду.

Полковник посмотрел на меня и повторил:

– Частично. Зачем вручать бабе без памяти документ Надежды Зубаревой? Надо писать заявление в полицию. Да, есть вариант, что при определении личности выяснится: она совершила нечто противозаконное. Но информацию не придется ждать годами. И «повесить» на кого-то чужое преступление можно, но сложно. И зачем таким заниматься? Предположим, не нашли убийцу, почему решили «повесить» преступление на человека с амнезией. А смысл? В деле имеются улики, например, отпечаток пальца, он не совпадает с оттиском того, на кого хотят скинуть убийство. Верно, что женщина могла потерять память. Остальной рассказ похож на плохой криминальный роман. Есть и такой вопрос: с какой стати баба с амнезией докладывает постороннему человеку всю эту песню? По идее Ирине следовало ответить: «Вследствие неизвестных обстоятельств потеряла память. Почему получила документы с фамилией Афанасьева, не знаю. Кто такая Зубарева, тоже мне неведомо. Извините, занята, не до разговоров сейчас». Похоже, мадама навешала тебе лапши на уши. По моим наблюдениям, человек, который украшает сыщика макаронными изделиями, очень боится, что его собеседник раскопает некую плохую правду. Поэтому врун демонстрирует якобы откровенность. Ну, например. Приходит мужик домой поздно вечером, весь пропах чужими духами. Жена злобно спрашивает:

– Где шлялся?

Наверное, на десять миллионов парней найдется один, который огрызнется:

– Ходил с любовницей по магазинам, купил ей дорогой парфюм. Не суй свой нос в мои дела.

Остальные начнут сочинять волшебные истории:

– Милая, хотел тебя обрадовать. Получил зарплату, подумал: «Давно зайке ничего не покупал». Направился в парфюмерный магазин, шесть часов там ароматы нюхал, пшикался ими. Поэтому и провонял весь.

– А где мой подарок? – интересуется жена.

Упс! Данный вопрос лгун не предусмотрел, но он не растеряется, сообщит:

– Не нашел хорошего.

Супруга понимает: муженек брешет, хватает, что ей под руку попадет: веник, сковородку, табуретку, и стартует Куликовская битва. Ответь Ирина на твой вопрос кратко: «Не знаю», мог бы ей поверить. Но после подробного доклада уверен: она солгала!

– Ах я болван! – воскликнул Кузя.

– Что случилось? – встрепенулся Сеня.

– Не проверил один закоулок, в котором может иметься нечто о сестре Алевтины, – сообщил Кузя, – сейчас пороюсь!

– У-у-у, – завыло со двора.

Я встала, посмотрела в окно.

– К нам прикатила «Скорая помощь».

– Кому-то из собак плохо? – забеспокоился Семен.

– К ним зовут ветеринара, – возразила я, – ох, овечья лихорадка! Совсем забыла, чем напугала подкидыша.

– Пошли в дом, – велел Семен, – нельзя Гарика одного с доктором оставить.

Полковник не упустил момента, чтобы поругать Дашеньку.

– Вечно у нас из-за Дарьи напряженная ситуация образуется.

– Гарик набрал в бутике товара примерно на полтора миллиона рублей, – бросилась на мою защиту Марина, – и останавливаться не собирался.

У подруги слух острее, чем у летучей мыши. Наша блогер-миллионник на втором этаже услышит даже шепот из офиса.

– Там за одни штаны двести тысяч хотят, – продолжала жена Дегтярева.

– Ни фига себе, – покачал головой Сеня, – за такие деньги брючата должны сами себя гладить, лично в химчистку ходить, а в свободное от ношения время делать в доме уборку, готовить, петь хозяину песни, показывать цирковые трюки.

Александр Михайлович крякнул и направился к двери, мы все поспешили следом, бодро дошагали до основного дома, вошли в холл…

И к нам сразу кинулась Нина.

– Гарик вызвал… – начала домработница.

– Видели машину, – остановил ее полковник.

– Сначала мимо забора ехали, теперь во дворе стоит, – уточнил Кузя.

– Где умирающий лебедь? – осведомился Сеня.

– В гостиной, – зашептала Нина, – он там на диван лег. Хуч к нему полез, Гарик мопса спихнул на пол. Собачка его случайно оцарапала, когда падала…

– Подкидыш сбросил Хучика? – рассвирепела я и, не слушая, что докладывает дальше Нина, помчалась в гостиную и увидела там врача, медсестру и драгоценного сыночка Зои Игнатьевны, тот стонал на диване.

Доктор окинул меня взглядом и быстро подошел почти вплотную.

– Вы…

– Хозяйка особняка, Дарья Васильева, – представилась я и шепотом прибавила: – Овечьей лихорадки не существует.

– Не слышал о болезни, но это не означает, что ее нет, – тихо высказался эскулап, – ваш…

– Гость, – пояснила я, – Игорь тут не прописан.

– Мы платная «Скорая», – предупредил мужчина, – выпишу квитанцию за вызов.

– Хорошо, – согласилась я, – нет проблем, есть просьба. Гарик уверен, что заразился чем-то страшным.

– Истероидный тип личности, – вздохнул врач, – с такими людьми сложно.

– Можете сделать ему укол снотворного? – забыв о хорошем воспитании, поинтересовалась я. – Оплачу инъекцию по чеку и вас отблагодарю.

– Мужчине необходимо успокоиться, – закивал врач и громко сказал: – Настя, готовь особый витаминчик!

– Американский или обычный? – осведомилась тетушка.

– Импортный, – взвизгнул бездельник, – российские лекарства фуфло, никогда ничего хорошего у нас не придумали.

Ни медики, ни мы не стали объяснять подкидышу, что прививка от полиомиелита была создана в СССР, а потом ее купили во всем мире. И это лишь один пример успеха наших ученых.

Врач ловко сделал инъекцию.

– Ужас, как больно, – заныл парень, – еле вытерпел. Такое ощущение, что полтела оторвали. Вы колете человека, как дрова рубите…

Гарик зевнул.

– Что-то спать захотел. Отнесите меня в спальню, немедленно…

Стало тихо.

– Заснул, – констатировал врач, – такому человеку может помочь психотерапия. Вот.

Доктор протянул мне визитку.

– Прекрасный специалист. Десять сеансов у нее в группе, и вы мужчину не узнаете.

– Спасибо, – поблагодарила я и быстро засунула в карман халата эскулапа купюру. Потом проделала тот же маневр с одеждой медсестры.

– Можно попросить об одолжении? – смущенно поинтересовался терапевт. – В особняке определенно есть туалет для прислуги. Разрешите им воспользоваться.

– На первом этаже два сортира, выбирайте любой, – быстро объяснила Марина, – пойдемте, провожу вас.

– Спасибо за денежку, – тихо поблагодарила медсестра, когда врач покинул комнату, – обычно все мужику достается, а он никогда не делится. Не вздумайте к этой, прости господи, психотерапевтихе обращаться. Она жена доктора, полжизни домохозяйка, дочь генерала. Ей отец всегда помогал, потом умер. Пришлось бабе на работу выходить, да вставать рано ей невмоготу. И пришла тетке в голову идея, как с дураков деньги получать и до обеда дрыхнуть. Отучилась три недели на курсах, получила диплом, теперь она «психотерапеУт». Так сама себя называет!

Проводив врачей, я решила сменить свитер на что полегче и отправилась в свою гардеробную. Путь лежал мимо спальни Дегтярева. До моего слуха долетел голос толстяка:

– Дорогая, умоляю, ответь! Знаю, ты здесь! Солнышко, ты рядом, вижу тебя.

Я чуть не упала. У нас в доме женщина? Коим образом незнакомка сумела проникнуть в особняк так, что мы о ней не знаем?

– Марина, – продолжал Дегтярев, – ну когда у нас наладилось общение? Ты раньше отвечала, сейчас молчишь. Оборался весь! И хвалил тебя, и ругал, и умолял. Но никакой реакции.

Меня охватил столбняк. Вот оно что! Дегтярев обзывал не свою жену, а любовницу! А та тезка моей подруги. В памяти вспыхнуло воспоминание. Один из моих бывших мужей, Макс Полянский, начал именовать меня – Дашенция. Вроде ничего обидного, но ранее супруг обращался к жене – Дашуля, Дашенька. А тут вдруг переименовал. Я попросила Макса:

– Сделай одолжение, не говори Дашенция.

– Почему? – изумился Полянский.

– Просто не нравится, – честно ответила я.

– Извини, конечно, перестану, – пообещал Макс.

Но все равно из него пару раз в день вылетало: «Дашенция». Прошел, наверное, год, и мы решили разойтись, но сохранили дружеские отношения. Я дала себе честное слово, что более никогда не пойду в ЗАГС. Зверушка Даша Васильева в неволе не живет. Слово я не сдержала. А Макс преспокойно женился вскоре после того, как мы оба стали свободными людьми. Очередную его супругу, то ли пятую, то ли шестую, а может, восьмую… Простите, много лет прошло, забыла, какой я была женой Макса по счету. Интересен не номер, а имя. Мою сменщицу звали – Дарья. Я вспомнила, как на заре нашего брака Полянский сказал:

– Рыжовы разводятся!

– Да ну? – удивилась я. – Такая хорошая пара, любят друг друга.

– Петька идиот, спалился, – захихикал Макс, – завел амур с бабой. Он брак рушить не собирался, Аня его полностью устраивала. Но потянуло козла на молодые цветочки. Петя шифровался почище Штирлица. Он не впервые налево сворачивает, умеет следы заметать, Анька ничего бы и не заподозрила. Да недавно утром супруга его будить стала:

– Просыпайся, милый, тебе давно пора уходить.

Анька-то про работу говорила, а Петяха сквозь сон: «Катя, уже восемь вечера? Или еще шесть? Что-то глаза не открываются!» И через пять минут ему на морду лица ледяная вода хлобысь! Петя как заорет: «Катька, дура! Офигела!» Глаза открыл, а он дома, у постели Анна с пустой кастрюлей. Как даст посудиной мужу по макушке. Развод и девичья фамилия. Мораль: ищи любовницу, тезку жены!

Я тогда засмеялась, а зря. Потому что Макс применил сие правило ко мне. Он-таки нашел себе «Дашенцию». А Дегтярев обзавелся Мариной! Ну, заяц, погоди! Шум поднимать не стану! Подруге ничего не скажу. Но сейчас без стука войду в комнату толстяка и разберусь со сладкой парочкой. Негодование охватило меня с такой силой, что я пнула дверь ногой и вбежала в небольшой холл. Справа от него располагается кабинет полковника, слева спальня, прямо туалет.

– Кто там? – занервничал полковник, выглядывая из опочивальни. – О, привет!

– Уже здоровались, – процедила я сквозь зубы и всунулась в кабинет. Пусто.

– Что тебе надо? – начал сердиться Александр Михайлович.

Я, быстро отпихнув его в сторону, вошла в спальню и пробормотала:

– Никого!

– А ты кого у меня рассчитывала увидеть? – начал сердиться полковник.

Из кабинета понеслась веселая мелодия, Дегтярев поспешил к телефону. Я осталась одна в помещении и кинулась к занавескам. За драпировками никого. Под кроватью и в шкафах пусто. Значит, любовница в ванной!

– Покопайся там, – говорил кому-то толстяк, – проверь.

Я шмыгнула в санузел, отдернула непромокаемую штору. Никого. Потом открыла небольшой «пенал», в котором даже кошка не поместится, потому что в нем много узких полок. Пусто! Думаете, у Дашеньки пропало желание охотиться на метрессу Дегтярева? Нет! Оно, наоборот, стало ярче. Тетка старательно прячется? Все равно найду. Сейчас она точно в кабинете. Больше гадюке просто негде находиться!

Тихо, на цыпочках я прокралась в рабочую комнату. Толстяк стоял спиной ко входу, лицом к двери балкона и продолжал с кем-то беседовать. Я быстро обвела взглядом помещение. Книжные полки! Они застекленные, прекрасно видны корешки томов. И затаиться там даже ребенок не способен. Диван! На нем только подушки! Письменный стол! Ага! У него между двумя тумбами имеется просторное углубление для ног. Мерзопакостная мадам определенно там. Александр Михайлович увлечен разговором, меня он не видит. Вперед, Дашенька.

Я встала на колени и пошарила рукой по полу. Вроде никого. Но наглая баба могла забиться в самый угол! Пришлось вползти между тумбами. Пусто. Значит, в кабинете только полковник. И в спальне полное отсутствие присутствия определенно очень противной бабенки. Но любовница не могла вышмыгнуть из владений Дегтярева, я же стояла у двери, которая ведет в его помещения. Балкон! Ну как раньше не догадалась!

– Надеюсь, все понятно, – повысил голос полковник, – действуй! И пошарь внимательно там, где объяснил. Хватит посыпать голову песком. Ты забыл, а я вспомнил.

Мне стало смешно. Голову посыпают пеплом. Это библейское выражение, корни его в Книге Есфири, в главе четвертой. Там рассказано о человеке по имени Мардохей, который в знак великой скорби об истреблении иудейского народа посыпал свою голову пеплом.

Заскрипело кресло, перед моими глазами возникли две ноги в тапках. Я заморгала. Дарья! Вместо того чтобы щеголять своими скудными познаниями Библии, следовало спешно ретироваться в коридор. А ты осталась под столом. И коим образом теперь покинуть убежище? Ждать, пока толстяк захочет пойти перекусить? Или ему понадобится посетить туалет?

Одна нога неожиданно продвинулась вперед и ткнулась в меня.

– Афина! Опять сделала себе будку и мешаешь мне, – прокряхтел полковник, – эй, псина!

– У-у-у, – тихо завыла я, – у-у-у.

– Тебе плохо? – насторожился Александр Михайлович.

Потом раздалось сопение, ноги исчезли, вместо них появились руки и голова полковника. Дегтярев не поленился встать на колени, чтобы посмотреть, как думал, на собакопони. Несмотря на сложный характер, Александр Михайлович очень добрый человек. Просто люди его раздражают, с животными у полковника отношения намного лучше.

– Афина, – повторил толстяк, – вылезай.

И тут я неожиданно чихнула, а потом встретилась взглядом с хозяином кабинета.

– Кили-мили, – неожиданно вылетело из толстяка.

Раздался стук. Руки и голова полковника исчезли, появилось нечто большое, темное. Я высунулась наружу, поняла, что наш отважный воин с преступностью лежит на боку. Похоже, он лишился чувств, но жив и здоров! Я ринулась к балкону, распахнула дверь. Никого!

Решив потом поразмыслить, куда могла деться тезка Марины, Дашенька и, не забыв запереть снаружи створку, что ведет на половину толстяка, Дашенька понеслась на первый этаж.