Глава 21
г. Иркутск
Региональное отделение Службы Безопасности Империи
Начальник регионального отделения Службы Безопасности Империи по Иркутской губернии, Егор Варяжкин сидел за столом и судорожно писал бумагу о его переводе из этого города. Руки Егора дрожали, а мысли путались. У мужчины не было планов, а только одна цель. И она заключалась в том, чтобы свалить отсюда куда подальше.
Дописав одну бумагу и поставив под ней свою подпись, он достал новый лист и стал заполнять уже его. Новая бумага тоже была прошением, но не о переводе на новое место, а о переводе на другую должность. Главное условие, что должность должна быть в другом месте, и даже плевать, если она будет ниже его теперешней.
Егору было уже плевать на все. Всё, что он хотел, даже желал — это побыстрее покинуть этот чертов город. Город, который ничего хорошего ему не принес. Только одни постоянные проблемы. Нападения тварей из Разломов и других недругов, которые бегают через границу, как к себе домой. А ведь когда-то Егор как раз мечтал попасть вот в такой отдаленный город, до которого Империи не будет никакого дела. Где он сможет создать свои порядки, и тихонько зарабатывать себе на очень и очень, и еще пять раз очень обеспеченную старость.
Но не суждено. Вначале стали умирать все его потенциальные деловые партнеры, на которых не так и легко было найти выход. Но Егор был упрямым и целеустремленным. Сколько сил стоило найти выход на Короля. Но все было зря. Даже недели не прошло с тех пор, как он нашел человека, который устроит встречу с Королем, но вдруг тот умер. И человек, и Король, а всему виной был Галактионов. В следующих случаях тоже этот аристократ мешал, не давая спокойно строить свой «бизнес».
Был период, когда ситуация накалилась до такой степени, что Егор подумал, всё, это конец для Галактионова. И решил, что ему нужно просто переждать. И вот… переждал. Теперь в городе творится полнейший хаос. Устраиваются тщательные проверки, и… Егору хочется иногда застрелиться, настолько он разочаровался в жизни.
До конца дня он написал еще двенадцать бумаг о переводе, и в последней он был согласен даже на то, чтобы его отправили охранником на какой-нибудь военный объект. Вот только… Отправить он эти бумаги не успел, ведь в его кабинет постучали.
— Я же сказал, что занят? КТО ТАМ? — зло крикнул он.
Вымещать злость на подопечных единственное, что ему оставалось. Он хотел допить бутылку дорогого коньяка после того, как прогнал нерадивых подчиненных, но… Дверь вдруг открылась.
— Я же сказал, что… — слова застряли в горле. — Прошу, проходите! Я ничего не сделал… я…
— Знаем, — усмехнулась женщина, которая вошла в сопровождении двух высоких гвардейцев в форме Рода Галактионовых. — Ты просто не успел ничего сделать, — усмехнулась Лепесток. — Это тебя и спасло…
После непродолжительного разговора Егор в первый раз в жизни почувствовал себя счастливым человеком. Увольнение, с пожизненным запретом занимать государственные и любые структурно-силовые должности. Лишение пенсии и любых выплат. Он радовался тому, что в своей жизни так и не успел ничего натворить или украсть, хотя очень стремился к этому. Правильно говорила его мама: «лох — это судьба». Зато, живой лох…
* * *
Когда я вернулся домой, то сразу услышал, как Анна, на повышеных тонах, с кем-то разговаривает по телефону. И в чем причина, я тоже знал. Я же губернатор, а это влечет за собой просто невероятное количество проблем.
Пока я ходил по Разломам и Эпицентрам, то Анна тут работала, да и не стоит забывать про Сару Абрамовну. Мне жена написала, что если я задержусь еще хотя бы на один день, то у нас в отделе финансов не останется специалистов. Абрамовна сократила его больше, чем наполовину, сказав дословно, что «с поцами работать не будет, и лучше бобров наймет, чем этих трутней, которые только просиживают штаны и ничего не понимают в финансах».
Если город останется без специалистов, это не страшно, и я не переживал. Куда страшнее, если уйдет Абрамовна. Это мне самому что ли всем заниматься? По докладам от Анны город сейчас в ужасном состоянии, а в бюджете колоссальная дыра.
Я не понимаю, как здесь раньше управляли, но вероятно это была нормой для этого мира и людей. Это я, как Охотник, привык к идеалу. Мы никогда не оставляли всё на волю случая, и если за что-то брались, то делали это хорошо, и плевать, что это было. Строительство или война.
Для примера я вспоминаю подряды Ордена Архитекторов. Нам часто говорили, что не стоит переплачивать этим жадным упырям, ведь нам не нужны настолько крепкие здания, ведь они и нас переживут. Но нет! Мы брали такое качество, чтобы даже через сотни тысяч лет люди или другие разумные могли увидеть наши постройки, размышляя, кто здесь жил, и зачем они такое построили. Еще у нас, у Охотников, не было такого понятия, как распил бюджета или откаты. Это вообще было чем-то таким, о чем мы даже не знали. Зачем воровать у своих же братьев? Это же полная глупость. А здесь только на строительство дорог у Империи взяли денег в этом году шесть раз. А сколько раз их делали? Один? Два раза? Ни разу…
Это всё, я успел прочитать в отчетах, которые мне скинула Анна. Но когда я дошел до своего кабинета, то увидел, что он весь мой стол завален бумагами, с которыми мне нужно разобраться.
Просмотр бумаг занял у меня целых часов шесть, а затем я сдался.
— Ш-ш-ш-ш-шлабак! — заявил мне мелкий, который тусовался в моем кабинете, наслаждаясь холодным малиновым смузи с корочкой лимона на стакане.
— Сам такой, а я устал…
Вот реально устал, и голова идет кругом. Я дал своим людям команду «фас», и сейчас этот город больше похож на муравейник. Помимо того, что посыпались увольнения, так еще были жалобы. Многие из тех, кого мы отпустили с миром, побежали обжаловать это решение в имперских инстанциях, и Лиза уже звонила Анне. Почему Анне? Да потому что, Сара Абрамовна отключила телефон. Никто и ничто не мог испортить бабуле праздник. Праздник Послушания…
В общем, звонок Анне, уволенным ничем им помогл. У меня полные права, которые я могу использовать, как хочу. Если задуматься, я стал практически Князем.
Ладно, это все фигня. Я достаточно узнал, а теперь пора съездить на работу. Взял телефон и набрал Волка.
— Волчара, машину мне! Я еду на работу!
Волк сказал, что все будет готово через пять минут, и я пошел к выходу.
Андрей Потапов
Имение Александра Галактионова
Андрей Потапов, по прозвищу Волк, никогда не видел толку от медитаций. Не любил человек с горячим нравом такие вещи. А вот как получил новую силу, так сразу они ему и понравились.
Теперь он понимал, почему Александр не пропускал свои медитации, и часто проводил их перед серьезными сражениями.
Баланс тела и духа. Душевное равновесие и познание себя. Такое доброе и спокойное дело.
И так было ровно до того момента, пока его не встретил на озере Один, и не сказал, что Волк всё неправильно делает. Ему тогда было любопытно, о чем это он, и решил уточнить.
Это было ошибкой. Ведь Один показал методику, которой его обучил сам господин. Этот день был для Потапова потрясением. КАК ОН ЕЩЕ ЖИВ? СКОЛЬКО ОН ТАК РАЗ ДЕЛАЛ? НАСКОЛЬКО ЖЕ ОН СИЛЕН⁈
Такие мысли пробегали в его голове, когда он думал об Александре. Ведь в первый раз Волк продержался ровно четыре секунды, но ему казалось, что прошел целый день. Настолько это было сложно и изматывающе.
Духовная медитация, которую показал Один, была нечто совершенно отличным от того, что знал до этого Волк. Это было состояние, куда ты вгоняешь свою душу и там сталкиваешься с самим собой и своими страхами. Правда, страхи были лишь в первый раз. Потом пришли и все остальные.
С того момента прошло не так много времени, но не было и дня, чтобы Волк хоть раз пропустил медитацию, и каждый раз он задавался одним вопросом. Как Александр так долго может там находиться? Если у Волка рекорд десять секунд, а его друг и господин может часами сидеть и даже при этом не потеть.
А под Волком сейчас уже лужа пота. И он не понимает до конца, где находится. Но понимает лишь одно — он все еще слишком слабый и слишком бесполезный, а потому нужно работать… работать до упада сил. Ведь больше он не собирается быть обузой. Он собирается, если не стоять наравне со своим господином, то, как минимум, возле него. Ведь теперь Волк часть чего-то большего.
— Дорогой… — вошла в комнату его возлюбленная. — Я тебе там приготовила… — сказала она и замолкла. — Ой, а ты опять тренируешься.
— Приготовила? Пирожки? — вдруг оживился Потапов.
— Вообще-то, я разложила на столе твой любимый набор для чистки оружия, — улыбнулась она. — Но пирожки тоже есть.
— Уже иду! — довольно улыбнулся Потапов, и ощутил себя счастливым.
Легко быть счастливым, когда у тебя есть твоя любимая работа. Твоя любимая девушка, и… Смысл, как дальше жить!
* * *
Заходя в свой кабинет в мэрии, я лишь покачал головой. Какая же здесь жуткая безвкусица. Тут же написал Анне, что нужно весь этот кабинет «выкинуть», а затем сделать ремонт. Эти золотые колонны совсем не смотрелись, как и позолоченные люстры с позолоченными канделябрами Предыдущий губернатор имел специфический вкус, и старался во всем подчеркнуть свой статус.
Я же люблю простоту. Не нужен мне мраморный пол с элементами золота. Хватит и из разломного красного дерева. А люстры вполне могут быть артефактными. Чем проще, тем лучше. И плевать, что это будет стоить в десятки раз дороже. Суть в том, чтобы только ценители поняли стоимость твоих вещей. А вся эта позолота лишь бросает пыль в глаза.
— Я все же не могу понять… Зачем я тебе тут понадобился? — вдруг спросил меня Ашик.
— Нужен! — не стал объяснять ему детали.
— Ну, я там, как бы, занят, да и… — замялся он. — Все на меня так странно смотрят.
Я улыбнулся. Он думает, что на него смотрят, потому что он монгол. А на самом деле, все видят в нем человека Галактионова в родовой форме с гербом, на котором гордо красуется медоед. Он здесь новое лицо, которое прибыло со мной, а потому все присматриваются.
Зря… Все будут уволены, кто не захочет служить моему Роду. Хотя это и жестоко, но так лучше. Я не буду держать возле себя людей, которые мне не верны. Правда, увольнять я буду не просто так. Они получат предложение в других местах, где работа не хуже.
— То ли еще будет! — хмыкаю на его слова. — Скоро на тебя будут смотреть еще чаще.
— Чаще? — сузил он глаза, не сводя с меня своего взгляда. — Что вы задумали?
— Я задумал? Да брось… Если ты думаешь, что я назначу тебя главным по фермерству, то тут сразу мимо.
Ашик вздохнул, а ведь я пошутил. Даже не понимаю, почему он решил, что я так могу поступить. Однако он был умным парнем и быстро прочитал информацию между строк.
— Стоп! А меня что, кем-то будут назначать? — мне показалось, что он испугался.
— Конечно, — улыбаюсь ему. — Впрочем, ты сейчас сам увидишь.
Достаю телефон и набираю Москаленко. Он как раз находился здесь. Хотя мне сказал, что свою работу закончит и поднимется, как только сможет. А Шнырька ржал и показывал мне, как тот быстро доедает свой обед, и последний кусок хлеба дожевал прямо перед моей дверью.
— Звали, командир? — лыбиться Москаленко.
— Звал… Присаживайся! — указываю ему на стул. — У меня будет к тебе разговор. Помнишь, ты говорил, что сейчас не хватает людей для поддержания порядка в городе?
— Говорил… Если вы думаете, что я шучу, то нет. Большинство служащих уволились с работы и уехали прочь. А люди, кстати, прибывают…
Вот с людьми у нас была большая беда, и это заставляло задуматься. За последних три дня в Иркутск прибыло двадцать тысяч человек, и это… Слегка пугало. Люди ехали, словно от войны бежали. И как показали опросы, большинство из них прибыло из Хабаровска. Я сначала был доволен собой, и подкалывал Анну, что твой муж настолько крут, что за ним даже люди бегают. Но когда людей становилось все больше и больше, то мне стало совсем несмешно. А вот Анна, наоборот, теперь подкалывает меня по-доброму.
Все это «помогало» городу, у которого и так были проблемы.
Жилье теперь стало расти в цене, и обычному путнику снять даже комнату, вообще, без шансов. Я уже молчу о том, что появились бездомные, которые просят милостыню, и это не простые попрошайки, а люди, у которых просто ничего нет.
Сказать, что я был удивлен, это ничего не сказать. Иркутск превращается в что-то непонятное, и моя задача сейчас всё это проконтролировать. Да только это нелегко.
— В общем, держи! — передаю бумагу Москаленко. — Я всё подписал, можешь ознакомиться и приниматься за работу.
Дима с кислей рожей взял бумажку, которую я ему передал и стал читать. Он, наверное, думал, что я там решил работы ему добавить. Однако, это не так. Я снимал часть работы с него и перекладывал на другого человека.
— Что, реально? — выпучил он глаза, когда дочитал. — Это же не шутка?
— Нет… Я обычно так не шучу, — конечно, соврал. Шутки у меня бывают разными.
Москаленко покачал головой, а затем взглянул на Ашика.
— Ну, здравствуй, новый начальник полиции города Иркутск! — подошел он к Ашику и похлопал того по плечу.
В кабинете воцарилась тишина, а затем…
— ЧЕГО-О-О-О⁈ — подскочил, как ужаленный, Ашик. — ВЫ ЧЕГО? ЭТО ШУТКА? Я НЕ ЛЮБЛЮ ШУТКИ… Я МУЗЫКУ ЛЮБЛЮ, НО НЕ ШУТКИ!!! НЕТ!!! НЕ НАДО!!! ПРОШУ… ТОЛЬКО НЕ ЭТО!!!
— Успокойся! — повысил я свой голос, и Ашик сразу сел на место и положил руки на колени, как школьник. — Все не так, как ты думаешь. У тебя есть неделя, чтобы вступить в должность, вместе со своими людьми.
Мои слова не успокоили парня.
— Какая неделя? Какой из меня начальник? Какие люди? У меня только кучка степных варваров, которые… — слова застряли в его горле. — Это точно прикол! — опешил он, когда догадался, о чем я.
— Нет, не прикол. У тебя есть неделя на ознакомление с делами, а Москаленко тебе в этом поможет. Он немного знаком с полицией… С военной полицией. Так Дима?
— Э-э-э… Всё было немного не так, — засмущался Москаленко.
— Ой, да ладно! — хмыкнул я. — Волк мне все рассказал, ты у них в обезьяннике каждую увольнительную просыпался. Они ж тебе как родные. Ладно. Поможешь Ашику, делов-то. Донесете это до… гхм… моих «монголов», и можешь приступать.
У Ашика не было выбора. Я уже обо всем договорился, и оставил нужные приказы дома. Волк там этим занимается.
С самого начала мне эта идея показалась безрассудной и глупой. А потом я задумался, и все проанализировал. За то время, пока монголы живут на моих землях, у них не было никаких залетов, кроме мелкого хулиганства. Насколько я понял, конкретно эти люди гордые и верные, хотя и не сказать этого, на первый взгляд. В большинстве своем, их поведение напрямую зависит от Хана, который у них есть. Если Хан безобразно ворует и бесчинствует, то они берут с него пример. Для них Хан — это авторитет, на который они равняются, и Ашик для своих так же. Если он говорит, что воровать плохо, то они больше не воруют.
Помню, как-то я общался с Ашиком, и он мне жаловался, что люди в наше время очень злые. Он не понимает, откуда столько жестокости, и зачем люди сами несут зло другим людям. Парень тогда мне сказал, что ему нравится, как я действую. Как он считает, для многих я — маленький огонек во тьме, на который могут прийти заблудшие души.
Монголы сейчас сидят без дела, и их проблема в том, что не всякая работа им по душе. Поэтому так сложно пристроить их к нормальной жизни. И не просто нормальной, в моем понимании или других моих людей, а такой, которая устраивала бы и меня, и их. Степняк — вольный человек, который не любит бетонных коробок. Он любит лошадей и свежий воздух. Вот и будут патрулировать улицы. Первый иркутский отряд конной полиции. Я думаю, это гениально, если учитывать, сколько их.
Но даже так, это всего лишь первый шаг. Пора уже из Ашика сделать настоящего Хана. Здесь он наберется опыта, и научится не только управлять, но и дипломатии, которой ему так не хватает. Ведь придется часто общаться с людьми. Много общаться.
После этого в степях пойдет слух. Что здесь есть Хан, которому служить не зазорно, и который не знает, что такое бесчестье.
Если все получится, как я хочу, то Иркутск будет одним из самых безопасных городов. Выносливые монголы смогут патрулировать и охранять улицы, не ленясь. А гордость и приказ Хана не даст им возможности быть продажными. Про силу тоже не стоит забывать, ведь все это время они тренировались. Мои люди проводили с ними постоянные тренировки, хотя они и не понимали, для чего. Первоначальной целью просто хотели выбить из них дурь и лишнюю энергию, а также приучить к дисциплине. Последнее оказалось лишним. Стоило Ашику сказать, что им нужно делать, а не иначе, как те сразу выполняли. Ведь Хан для них — все! А для их Хана — я господин.
За этими мыслями я не заметил, как Москаленко увел грустного Ашика прочь. Все же неделя — это не месяц, и время поджимало, а сделать ещё нужно много чего. Даже форму на всех разработать и пошить, не так уж легко. А она будет… С гербом Иркутска и Рода Галактионовых, чтобы каждый знал, кто здесь стоит на охране города.
Когда зазвонил телефон, то я даже обрадовался. Это была Анна. Но обрадовался я рано. Она подкинула мне еще работы и сообщила неприятные новости. Проблема заключалась в том, что она проверила какие-то там документы и поняла, куда уходят большие суммы денег. Мы не могли понять, если Империя выделяет средства, и немалые, почему ничего не делается. Ведь по бумагам всё было в полном порядке.
Анна обращалась в разные структуры за эти дни, по поводу этих денег. Но там ей говорили, что не обнаружили никакого воровства. И эти структуры были столичными. На всякий случай, списки тех, кто говорил, что все в порядке, она отправила Болконскому, а тот пусть уже сам разбирается. Полагаю, старик сейчас кроет меня матом. Сколько же у него добавилось работы. Больше только у Бурбулиса, который сейчас занимается моей тюрьмой. Там столько новых «жителей», что в ближайшее время я точно его не увижу.
В общем, схема была интересной, и даже очень. Я представляю себе выражение лица Лизы и Болконского, когда покажу им список людей, которые были там задействованы. А список будет… Ведь за дело взялась уважаемая Сара Абрамовна, и она доведет его до конца. Я не знаю всех деталей, но Анна сообщила, что там под сотню человек. Это только навскидку, и многие из них аристократы.
Все дело было в Разломах, а точнее, в их близости от города. Империя давала деньги Иркутску, чтобы выплачивали помощь тем, кто пострадал от разломных тварей и последствий прорыва. На восстановление дорог и домов, помощь родственникам жертв и оплата медицинского обслуживания. Инфраструктура ломалась часто, и ремонт был недешевым.
А еще была частная собственность и своеобразное государственное страхование.
Неприятно, когда мелкий аристократ занимается только фермерством. И однажды утром просыпается от того, что твари съели весь урожай. Тут впору застрелиться. Впрочем, до этого закона так нередко и делали. А теперь все выплачивают, если аристократ не особо влиятельный, и не у него нет достаточной гвардии.
В этом и заключалась схема. Иркутск выплачивал людям деньги за несуществующие нападения. Под такими документами стояло много печатей, и все купленные службы подтверждали, что было нужно. По словам же Анны… Она лично поговорила с некоторыми людьми, и узнала, что на соседей никогда не нападали. Можно сказать, что это притянуто за уши. Однако, когда человек жалуется, что твари разобрали его машиностроительное предприятие, и получает за это деньги, но при этом у него там ничего нет, кроме чистого поля, то становится как-то подозрительно.
А когда люди просили построить приюты для пострадавших от войны, то денег у города не было. Не люблю я такое… Очень не люблю и, пожалуй, некоторые личности, которые уже сидят в моей тюрьме, переедут на особые условия. Будут питаться только хлебом и водой.
И это я еще молчу про то, что сам сумел найти. Шесть, мать его, школ были снесены по причине аварийности! Вот только на документе стояло шесть печатей одного человека. То есть, он сделал всё сам. А простые люди толпами стояли под Игнатовкой и спрашивали, можно ли их детям как-то попасть в мою школу. А к нам нельзя. Совсем нельзя было…
Анна часто рыдала по ночам в подушку, так как ей было жалко детей. Или тот случай, когда она уговорила меня построить детский сад, но мы не могли найти подходящую землю. На допросе один из чиновников раскололся, и стал рассказывать всё, что знал, в том числе и про эту историю. Нам боялись давать землю, потому что думали, что там будет военный лагерь.
Неприятно, однако. Зато я понял два факта. Люди еще не понимают, что их ждет. А я не понимаю, куда вляпался. Управлять городом, это не Родом. И возможно, я был неправ по отношению к Лизе. Империя куда больше, чем город, и управление там… Лучше даже не буду думать о таком.
Мои мысли прервал стук в двери. Это было неожиданно, если учитывать, что сейчас пять утра.
— Войдите!
В кабинет зашел один из гвардейцев.
— Господин, к вам пришли! — доложил он мне. — Что прикажете делать?
— Выпороть и казнить! — дал ответ.
— Принял! — развернулся гвардеец и поспешил выйти.
— СТОЯТЬ! — крикнул я. — Шутка это была… Шутка… Мать твою… ПО-ШУ-ТИЛ! Кто там?
— Он говорит, что друг!
— Имя?
— Не сказал! — явно понял свою ошибку парень.
— Особые приметы? — вздохнул я, и стал играть в угадайку.
Гвардеец задумался.
— Бородатый и нетрезвый…
— Впускай!
— Вы уверены?
— Впускай!
Гвардеец покинул кабинет.
А я задумался. Может, реально стоило выпороть? Все же эта бессовестная морда пропала с радаров, и долгое время не сообщала о себе. А я местами переживал даже. Может у него стряслось чего, и он решил в одиночку все разрулить. Вот будет смешно, если это не Бухич. В принципе, если задуматься, вариантов тут не очень много. Под описание парня подходит только Бухич или любой из Охотников после удачной Охоты.
Когда в проеме появился Бухич в своей косухе, то я аж привстал со стула.
— Ну, привет, пропажа! — радостно воскликнул я. — Сто лет тебя не видел, а ты все такой же, немолодой и нетрезвый… Присаживайся давай! У меня тут где-то был коллекционный коронатский коньяк. Составишь мне компанию в этом царстве хаоса и дурдома, которое устроил человеческий дебилизм.
— И я рад тебя видеть, Александр, — едва улыбнулся он. — А может, лучше розовенькую?
— Да не… — махнул я рукой. — Где я тебе здесь её найду? Ты лучше скажи, зачем прибыл? По делам или отдохнуть?
— Дело у меня… — как-то невесело сказал он. — К тебе дело.
— Ну, тогда, тем более, нужен коньяк, — по правде говоря, у меня уже голова пухла от всех этих документов, и я рад расслабиться, хотя бы на часик. — Чем смогу, помогу!
Бухич подошел к столу и уселся за него.
— Женись на моей дочери! — не стал он ходить вокруг да около.
Стоит говорить, что я опешил? Не стоит.
— Ты что, шутишь?
— Нет! — покачал он головой.
— Понял… Нахер коньяк! Слабоват он для такого повода. Сейчас нам розовенькую принесут…
Конец 23 книги
* * *
