Святые мученики князья Борис и Глеб, во Святом Крещении Роман и Давид

(24 июля 1015 г.)

Святые князья Борис и Глеб – прекрасные цветки новопросвещенной русской земли, ранние яркие звезды, отрадно засветившие с первым появлением христианского небосклона над Россией.

По глубокой нежной любви к новой вере братья-князья были лучшими из сыновей святого Владимира. Новая вера отражалась в душе и жизни их, как в чистой воде небесный луч света. Дети одной матери христианки-болгарыни, рожденные незадолго до крещения Владимира, они росли и развивались в благочестии, нетронутые заразой язычества. Под влиянием такого живого благочестия, каким дышал равноапостольный отец, под влиянием тех дивных подвигов любви христианской, которыми цвела жизнь христианина Владимира, юные князья впитывали в себя благочестие с самой первой юности своей. Они оба любили только назидательные книги, как любил и праведный отец. «Борис, – говорит древний летописец, – научен быв грамоте, брал книги и прилежно читал их, особенно же жития и подвиги святых, а Глеб слушал чтение старшего брата со вниманием, как бы наслаждаясь самым приятным увеселением».

Братья так много и так внимательно читали полезные для души писания, что целые изречения из книг глубоко печатлелись в нежных душах их и они могли повторять их себе и в поле и в городе, в доме и храме; так это видим и в истории страдания их. И как сильно поражались сердца их тем, что они встречали в святых книгах! Читая о страданиях святых мучеников, Борис обливался слезами и так молился: «Господи Иисусе Христе! Удостой меня участвовать в святом произволении святых Твоих; научи меня идти по их следам! Молю Тебя, Господи! Да не увлечется душа моя суетою мира сего; просвети сердце мое, чтобы оно знало Тебя и Твои заповеди, даруй мне дар, какой даровал Ты угодникам Твоим!» Братья любили отца своего и любили друг друга; любили отца не только по движениям сердца к отцу, но любили в нем наставника своего, любили в нем живой пример благочестия. Такова же была любовь их между собой – любовь святая! Когда пришлось назначить им уделы, отец назначил для них Ростов и Муром, чтобы таким образом значительные пространства не разделяли любящих братьев.

Правила святой жизни, в каких воспитывались они у отца, открылись на деле и в новом кругу их жизни. «Вера – первый предмет любви святой», – так учил их отец. Они, прибыв в уделы, делали что могли для распространения святой веры. Нестор пишет о святом Борисе: «Много показа милосердия в области своей, не точию же к убогим, но и ко всем людям, якоже чудитеся милосердию его и кротости». Указав ту же сердечную мягкость и доброту в Глебе, он говорит о них: «Пребыста в научении Божиих словес, милостыню творяще нищим, и убогим, и вдовам, яко не имети у себя ничто же, разве одежды». Дивно ли, что отец любил таких детей более чем других?

Возраставшая злоба Святополка, слух о движении печенегов тревожили душу Владимира. Он вызвал к себе из Ростова любимого сына Бориса. Приближаясь ко гробу, Владимир хотел объявить его наследником своего престола, минуя старших братьев, и потому приказал ему идти против печенегов. «Готов на все по твоей воле», – отвечал Борис и поспешил на врагов. Жадный до власти, Святополк смотрел на Бориса как на врага своего. В это время святой Владимир умер в Вышгороде. Борис узнал о смерти отца на реке Альте, где стоял после напрасной погони за бежавшими печенегами. «Свет очей моих, – говорил молодой князь с горькими слезами, – не буду я более наслаждаться благим учением и мудростию твоею, не увижу более старческих седин твоих! Не удостоился я быть при кончине твоей, увы мне, отче мой!» Окружавшие его предложили ему изгнать Святополка из Киева и занять престол отца. «Нет, – отвечал Борис, – не подниму я руки на брата моего; умер отец мой, пусть он будет мне вместо отца». А Святополк в это время замышлял свое: как бы убить Бориса и завладеть киевским престолом. Тайно явился он в Вышгород и, созвав известных ему боляр, сказал: «Вы точно преданы мне?» «Готовы положить головы за тебя», – отвечали они. «Если так, – сказал Святополк, – то не говоря никому ни слова, идите убейте Бориса».

Был вечер субботы. Борису дали знать, что его хотят убить. Он стал со слезами молиться Богу, потом лег в постель и опять молился и горько плакал. Ему сказали, что уже идут убийцы, он опять стал пред иконою и молился: «Господи! Ты пострадал за грехи наши, удостой меня пострадать за Тебя! Умираю я не от врагов, а от брата; не поставь ему того во грех!» Затем простясь со всеми, он спокойно лег на постель. Убийцы, как звери, ворвались в шатер, ударили Бориса копьем и, думая, что он уже мертв, вышли из шатра. Но рана, нанесенная Борису, не была смертельна. Блаженный юноша встал на ноги и вышел из шатра с молитвой на устах. Один из злодеев опять ударил его в грудь копьем. Верный слуга его, Юрий, хотел прикрыть собой господина своего и был убит. Затем, обвернув тело Бориса в шатер, они повезли его, еще дышавшего, к Святополку. По приказанию брата-зверя два варяга докончили убийство. Тело святого Бориса тайно было привезено в Вышгород и погребено при церкви святого Василия. Так скончался Борис июля 24 дня. Он был высок и статен, лицо имел круглое, красивое, со взором ясным и веселым, с малою бородою и усами, так как был еще молод.

Святополку мало было смерти Борисовой. По наущению латинского бискупа Рейнберга, он послал убить и Глеба. Действуя везде коварно, отправил он к брату гонца с приглашением: «Иди скорее, отец болен и зовет тебя». Глеб спешил в Киев. В Смоленске получил он известие через брата Ярослава, что отец умер, а Борис убит Святополком.

Глеб оплакал смерть отца и еще более плакал о брате, которого нежно любил. «Не услышу я более кротких наставлений твоих, любимый брат! Если получил ты дерзновение у Господа, моли, чтобы и я пострадал, как ты; лучше быть с тобою, чем в этом злом мире», – так говорил горюющий Глеб, рано узнавший пустоту мира. Между тем убийцы, посланные Святополком, приближались к Смоленску. Спутники Глеба увидали их и схватились за оружие, чтобы защитить любимого князя. Добрый князь сказал им: «Братцы, если не будем драться с ними, то взяв меня, они не осмелятся покуситься на жизнь мою, а поведут к брату; если же вступим с ними в бой, то и меня убьют и вас также; плывите к берегу, прошу вас, а я один останусь на середине реки». Жаль было им оставить князя беззащитным, но они в тревоге мыслей послушались, поплыли к берегу со слезами на глазах, озирались и ждали, что будет. Святой охранял жизнь слуг своих, свою же жизнь предал воле Божией. Убийцы, приблизившись к лодке князя, остановили ее и схватились за оружие. Напрасно Глеб старался удержать их от злодеяния; напрасно говорил, что ни пред ними, ни пред братом ни в чем не виноват, свирепый воин Горясер закричал повару святого юноши: «Бери нож и зарежь господина твоего, иначе погибнешь сам». Повар родом из торков, не так как венгерец Юрий, павший за Бориса, вынул нож, взял Глеба за шею, чтобы отнять жизнь. Глеб молчал, обратясь всею душою ко Господу. Став на колена, торчин заколол святого, как агнца кроткого, перерезав ему гортань. Так взошел в вечные обители юный праведник, 5 сентября 1015 года. Убийцы вынесли тело его из лодки и бросили между колодами, в глухом лесу.

За смертью святых страдальцев последовало кровавое волнение во всей России. Ярослав нанес решительное поражение братоубийце и, заняв престол отца, немедленно стал собирать сведения, как и где погребены братья. По расспросам узнал он, что святой Борис похоронен в Вышгороде у церкви святого Василия. Долго искали дорогие останки святого Глеба, но нигде не находили их, и не прежде, как через год, тело его найдено случайно охотниками. Священники со свечами и кадилами перенесли нетленные мощи его в лодку и перевезли в Вышгород, где положили их вместе с телом святого Бориса. С тех пор святые мученики начали являть различные знамения и чудеса. Из многих выберем одно. В Минее святителя Димитрия говорится так: «Благоверный князь Александр, прозываемый Невский, княжествующе в Великом Новгороде, име брань с немцами; и егда с воинством своим прииде на реку Неву, един от воевод его, именем Филипп, муж богобоязненный, имея порученную ему нощную стражу, виде (восходящу солнцу) на воде корабль, и посреде корабля святых мучеников Бориса и Глеба, стоящих в одеждах червленных, гребцы же седяху аки мглою одеяны. И рече святой Борис к святому Глебу: брате Глебе, пойдем скоро, да поможем сроднику нашему князю Александру на неистовые немцы. То видение воевода оный поведа князю своему. И в той день князь Александр, помощию святых мученик Бориса и Глеба, победи и попра немецкую силу, и короля их сам уязви мечем в лице и с торжеством в Великий Новгород возвратися».