IV

К той же инокине, желавшей перейти из одного монастыря в другой

Вместо всякой надписи ставлю над письмом моим изображение святаго Креста. Крест – это приличнейшая надпись над словом крестным, произносимым для проходящаго путь крестный. И так внимайте тем словам, которыя извлекаются верою вашею из окаяннаго сердца моего, погруженнаго в молитву и слышащаго дивные глаголы, произносимые благодатию в тайне душевной клети. Глаголы эти питают меня, питают и тех, которые ради спасения души своей захотят не презреть грешных и убогих слов моих.

Георгий Алексеевич, Затворник Задонский, в продолжении двух лет был обезпокоиваем помыслами о выходе из Задонской обители. Ему представлялось, что место это не довольно уединенно, что в другом его будут менее безпокоить посетители; однажды, как он развлекался этими мыслями, сказывают ему, что некоторый странник желает его видеть, ибо хочет нечто сказать ему от Серафима Саровскаго. Затворник приглашает странника, который, вошедши к нему, говорит: «Отец Серафим велел тебе сказать, что стыдно тебе, Затворнику, дозволять бесовским помыслам, такое долгое время безпокоить тебя. Никуда не переходи, Богу угодно, чтоб ты жил здесь». Сказав эти слова, странник поклонился и удалился.

Изумлен был Затворник этим обличением его тайных помыслов, и когда опомнился, послал келейника своего, чтоб воротить странника. Келейник напрасно искал в монастыре и за монастырем обличителя – он скрылся. Кто он был? Не будем об этом любопытствовать много, но заметим из этого события нужное нам, именно, что постоянное стужание помысла не есть еще признак его правильности. Ах! Где то желанное спокойствие, к которому влечется наше сердце, котораго оно не может не жаждать и не искать? Оно сокровенно в кресте Христовом. Напрасно будете его искать в чем другом. Диавол, смотрящий на лице души человеческой и ловящий ее в погибель, видит стремление, стремление естественное нашего сердца к нерушимому покою, и по поводу этого стремления дает совет: «Перейди с места твоего жительства в другое, там найдешь желанное спокойствие». Таков его совет, под личиною котораго скрыт другой: «Сниди со креста».

Святые Отцы повелевают выдерживать брани, не оставляя места, в особенности если в нем нет явных поводов ко греху. Монах, оставляющий по причине душевной брани место своего жительства, никогда не возможет стяжать духовных плодов. Стойкость – одно из первых достоинств воинства и земнаго, и духовнаго. Опытные в битвах ратники почитают признаком храбрости отважное нападение на строй неприятельский, но несравненно большим – безмолвное стояние с угрюмою твердостию под ядрами и картечью неприятельских батарей, когда этого требует общий план военачальника. На таковых-то воинов наиболее он может положиться. На таковых воинов наиболее полагается наш подвигоположник Господь Иисус Христос и венчает их духовными венцами. Делание это заповедает нам Дух Святый: Аще взыдет на тя дух сильного, ты места своего не оставь. Напротив того, Он укоряет воинов нестойких и объявляет им лишение духовных дарований: Сынове Ефремли наляцающе и стреляюще луки, возвратишася в день брани… И отрину Господь селение Иосифово, и колено Ефремово не избра. Этого и вы устрашитесь; постарайтесь принести плод, по слову Господню, «в терпении».

Что вы заметили в себе некоторые недостатки, о которых прежде думали легче, с извинением и оправданием их – этому не удивляйтесь. Мы к тому стремимся, чтобы узреть наши грехи и омыть их слезами покаяния прежде того времяни, времяни страшнаго, когда покаяние будет только мучить, а не исцелять. – Если о. Пафнутий усердствует ссудить вас книгами своими, то советую вам сперва прочитать книгу Великаго Варсонофия и, если заблагоразсудите – списать ее. По вашему состоянию книга эта будет полезнее, нежели Исаака Сирина, которою, Бог даст, займетесь в свое время… Мир вам!

V

К тому же лицу: о памяти смертной; повторение совета не переменять местожительства; взгляд – на себя, по отношению к лицам, просящим духовнаго совета; о молитвенном правиле; о молитве за еретиков; молитва и плач – о своем мертвеце

Что может быть тяжелее состояния души, томимой искушениями? Это пребывание во аде, в вечных муках. Воспоминание о них облегчает здешния искушения. «Враг мой, – говорит (в Лествице) уныние, – есть память смертная». Вспомните об обществе бесов во аде и – люди покажутся вам добрыми; вспомните о муках во аде и – искушения сделаются для вас легкими.

Если помысл ваш отстраняет пример затворника рукою смирения, по крайней мере таким кажущагося по наружности, то послушайте совет святаго Иоанна Лествичника, говорящаго в 4-й ступени своей Лествицы так: «Легко решающиеся на прехождение с места на место вполне неискусны: ибо ничто так не делает душу безплодною, как нетерпение… Преходя, ты можешь потерять то искупление, которым тебя искупил Христос», Св. Григорий Синайский уподобляет приходящих с места на место пересаживаемым древам, при каждой пересадке находящимся в опасности погибнуть, а уже непременно теряющим значительную часть силы своей. По всему, что ощущаю из письма вашего, и по всему, что вижу из святых Отцев, не даю вам совета к прехождению. Для отрады же души вашей, советую съездить в Никифоровскую пустыню Олонецкой епархии к старцу Исаии. Его беседа будет вам отрадна, и, думаю, что он подтвердит мой совет вам и скажет вам с откровенностию, что помыслы ваши о прехождении – ничто иное, как злохитрое советование бесовское.

Чему уподобить слово, теперь мною вам произносимое, ради Господа, к пользе души вашей? – Уподоблю вас и прочих желающих спастись, в числе которых, прельщая себя, думаю, что нахожусь и я, – путникам, идущим по дороге. Путь этот всегда был тесен и прискорбен, но ныне еще прибавилось на нем неудобство – недостаток в хлебе. Этот недостаток так велик, что многие, заметя в моей сумке несколько заплесневевших кусков, просят, чтобы я ими поделился. И делюсь, – а кто возвратит мне заплесневевший кусок, беру с приятностию, ибо думаю, что и принимающие такую гнусную снедь, принимают по крайней нужде. Прошу вас считать такими слова мои и не связываться ими, а если захотите быть связаны ими, то свяжитесь, и милосердый Господь, по вере вашей, силен извести вас на свободу, которую ощутивши, возрадуетесь о обретении сокровища некрадомаго. Если будете у о. Исаии, то прочтите ему и письма мои к вам, – как делателю, имеющему опыт, чтоб «при устах двух свидетелей стал пред вами твердым всяк глагол», произнесенный о Господе.

Относительно правила молитвеннаго – знайте, что оно для вас, а вы не для него, но для Господа. Почему имейте свободу с разсуждением. При немощи убавляйте, при силе прибавляйте – то и другое с умеренностию и осторожностию: потому что мы крайне немощны и окружены татями и убийцами отвсюду. Когда вы не бываете в церкви, то читайте правило, прописанное вами: я его одобряю, по крайней мере до времяни, когда окаянному моему сердцу, в случае вопрошения вашего, известится, что изменить.

О еретиках воспрещено молиться, как бы о членах, принадлежащих к Церкви, почему и вынимать о них частицы, как изображенния участия в Церкви – не должно; молиться же о обращении их – можно. Имеющий своего мертвеца, о нем плачет, о нем молится. Заключенные в темницу преступники не могут принимать на себя ходатайства о других преступниках. Господь есть Любовь, и столько желает спасения всех, что мы и постичь не можем. Предоставим этой Любви спасение наше – и всех, а с своей стороны постараемся о том, что зависит от нас – о очищении себя. Тогда этого достигнем, когда умрем ко всему. – Богу нашему слава!