Житие Преподобного Серафима Вырицкого

В летописи деяний современных подвижников благочестия совершенно особое место занимают подвиги преподобного Серафима Вырицкого. Благочестивейший православный мирянин, по послушанию приуготовлявший себя к монашеской жизни под руководством опытных духовных наставников в течение сорока лет; инок-исповедник, принявший монашеский постриг в годы открытых гонений и всего за шесть лет прошедший путь от послушника-пономаря до духовника крупнейшей в России обители, под окормлением которого находился целый ряд выдающихся иерархов Русской Православной Церкви; великий старец, который на деле исполнил святоотеческий завет: «Спасайся сам, и вокруг тебя спасутся тысячи», – вот основные этапы жизненного пути преподобного Серафима.

Время старческого служения вырицкого подвижника пришлось на период кровавого богоборчества, Великой Отечественной войны, послевоенной разрухи и возрождения. И все эти годы отец Серафим самой своей жизнью свидетельствовал о Христе, внеся неизмеримый вклад в сохранение Православия как основы основ существования русского народа.

Находившийся почти двадцать лет на одре тяжелой болезни, преподобный порою принимал за день сотни посетителей, приводя ко спасению неисчислимое количество душ. Многие из деяний отца Серафима Вырицкого ознаменованы явными чудотворениями, чему имеются свидетельства очевидцев его подвигов.

Источниковой базой книги явились архивные документы. Значительная часть необходимых сведений была собрана в фондах Российского государственного исторического архива (РГИА) и Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (ЦГА СПб). Это материалы, относящиеся к пребыванию о. Серафима в Александро-Невской Лавре.

Важные сведения удалось почерпнуть в документах архивного фонда Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и области (УФСБ РФ) при изучении следственных дел епископа (впоследствии – митрополита) Николая (Ярушевича), архимандрита (впоследствии – митрополита) Гурия (Егорова), протоиерея Алексия Кибардина, монахини Иоанны (Шихобаловой) и других сподвижников и духовных чад отца Серафима, пострадавших в годы гонений за веру.

Некоторые материалы удалось обнаружить в архивах Санкт-Петербургской епархии и Санкт-Петербургской Духовной Академии.

Ценные данные поступили из Государственного архива Ярославской области. Они позволили уточнить родословную отца Серафима и определить точную дату его рождения.

Документы, касающиеся общероссийской тематики, изучались по изданию «Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти» и по книге протоиерея Владислава Цыпина «История Русской Церкви. 1917–1997».

Ряд интересных подборок документов по истории России и Русской Церкви был изучен в Российской национальной библиотеке, библиотеке Российской Академии Наук. Здесь, в частности, удалось собрать необходимые материалы о жизни отца Серафима в миру, а также выявить его участие в деятельности просветительских и благотворительных обществ, известных по всей России.

При работе над книгой использованы также многие публикации православных периодических изданий различных лет: Синодальных «Церковных ведомостей», «Ярославских епархиальных ведомостей», «Петроградского церковно-епархиального вестника», «Журнала Московской Патриархии», «Санкт-Петербургских епархиальных ведомостей» и других.

Повествовательную основу книги составили воспоминания родственников подвижника, которые благоговейно и бережно хранят живую память об отце Серафиме, включая годы его детства и юности. Рассказали о вырицком подвижнике и многие из ныне здравствующих его близких духовных чад, с которыми преподобный делился воспоминаниями о своей жизни в миру. Все они относятся очень ответственно и бережно к каждому слову, их рассказы лишены всякого вымысла и приукрашивания. «Я ведь отвечу за свои слова перед Господом!» – так почти все они предваряли свои рассказы. Все имена, фамилии и данные благочестивых пастырей и чад Церкви Христовой, которые любезно согласились предоставить свои свидетельства о деяниях вырицкого старца, – подлинные. Их адреса и телефоны имеются у автора книги. В нее вошли десятки живых свидетельств.

Работа по подготовке первого издания книги велась с 1994 года около пяти лет. Были исследованы архивные и библиотечные фонды, собраны живые свидетельства о жизни, подвигах и чудотворениях Вырицкого старца.

Обширное собрание духовных, исторических и документальных источников позволило приоткрыть завесу времени над житием святого преподобного Серафима Вырицкого. Есть надежда, что дальнейшие исследования принесут новые открытия.

Невозможно перечислить всех почитателей святого имени отца Серафима, с помощью которых появилась на свет эта книга. Она воистину создавалась соборно.

Неоценимую помощь в работе оказали петербургские пастыри – протоиереи Алексий Коровин († 2005), Василий Ермаков († 2008), Иоанн Миронов, Виктор Голубев, Борис Глебов, Георгий Митрофанов, Игорь Мазур, Николай Преображенский, а также насельники петербургских обителей.

Земный поклон родным батюшки Серафима, всем благодетелям и благотворителям, имена которых известны Господу. Слава Богу за все!

В. П. Филимонов

В незримом подвиге

Годы жизни подвижника в миру (1866–1920)

Святой преподобный Серафим Вырицкий (в миру Василий Николаевич Муравьев) родился 31 марта 1866 года в Ярославской губернии, в деревне Вахромеево. 1 апреля 1866 года, при крещении, он был назван Василием в честь преподобного Василия Нового, исповедника [1].

Родители мальчика, Николай Иванович и Хиония Алимпьевна Муравьевы, были верующими, богобоязненными людьми. Для супругов Муравьевых Православие было не просто внешним благочестием и обрядом, но имело глубокую внутреннюю ценность. От младенчества Василий получал уроки добродетели. С детских лет в мальчике проявились те свойства христианской души, которые во всей полноте раскрылись в зрелые годы.

Человеколюбивый Господь даровал ему сообразительность, необыкновенное усердие, терпение и настойчивость в достижении цели, а также удивительную память. В раннем возрасте мальчик практически самостоятельно освоил грамоту и начала математики. Первыми его книгами стали Евангелие и Псалтирь…

В юности Василий зачитывался житиями святых, которые тогда продавались в виде маленьких разноцветных книжечек. Особенно поражала его воображение жизнь пустынных отшельников. Святые Павел Фивейский, Антоний, Макарий и Пахомий Великие, Мария Египетская… Эти имена рождали в отроке трепетное благоговение и радость. В глубинах его души уже тогда зародилась мысль о принятии монашеского, ангельского образа. Однако для ближних это намерение до поры оставалось тайной.

Будучи рачительными хозяевами, родители Василия вместе с тем не были привязаны к так называемым материальным ценностям. Они всегда были готовы помочь нуждающимся, приютить странников, обогреть и накормить бедных. И Василий рос таким же трудолюбивым и сердечным.

В доме Муравьевых всегда строго соблюдали все установления Православной Церкви. С девятилетнего возраста и отрок Василий постился вместе со взрослыми. В воскресные и праздничные дни семья неукоснительно посещала храм Божий, исповедовалась и причащалась Святых Христовых Таин.

Когда позволяло время, Муравьевы всей семьей совершали паломнические поездки ко святым местам – к храмам и монастырям. С особой радостью посещали они Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, в Гефсиманском скиту которой подвизался знаменитый старец Варнава (Меркулов). Это был мудрый учитель и великий молитвенник, к которому устремлялись верующие со всей России. «Без Бога ни до порога!» – любил назидать народной мудростью своих посетителей отец Варнава. Эти слова приняла душа отрока за правило жизни.

Так, как бы незаметно, заложил Премудрый Господь в сердце Василия с малых лет семена подлинной христианской нравственности и духовности. Они упали на благую почву…

Неожиданно на семью обрушилась скорбь – Господь призвал от земных трудов Николая Ивановича Муравьева, находившегося в расцвете лет. Ему шел тогда сороковой год [2]. Близкие тяжело переживали утрату. Мать Василия была женщиной болезненной, а от случившегося ее состояние еще ухудшилось. Василию пришлось стать кормильцем семьи. В ту пору Муравьевы в полной мере испытали все скорби, сопутствующие бедности…

Однако вскоре милость Божия посетила обездоленную семью – односельчанин, благочестивый и добрый человек, работавший старшим приказчиком в одной из лавок Санкт-Петербурга, пригласил отрока в столичный город на заработки. При этом он обещал, как тогда говорили, вывести Василия «в люди». Мать со слезами благословила сына на поездку иконой Пресвятой Богородицы и десятилетний Василий покинул родные края.

Большой город Петербург… После размеренного крестьянского быта нелегко было Василию привыкнуть к водовороту столичной жизни. Однако, врожденные способности, дарованные от Господа, помогли ему. С помощью своего благодетеля отрок получил работу рассыльного в одной из лавок Гостиного Двора. С первых же шагов Василий проявил такое усердие, исполнительность и старательность, что заслужил полное доверие хозяина. В дальнейшем владелец конторы, где работал отрок, стал поручать ему все более и более сложные дела, которые Василий, с Божией помощью, всегда выполнял с усердием и в срок. Почти все свое жалование Василий отсылал на родину больной матери, оставляя себе лишь малую часть на самые неотложные нужды.

По-прежнему владело Василием неугасимое стремление к монашеской жизни. Настал момент, когда оно охватило его с непостижимой силой. Ему было тогда около четырнадцати лет. В горячем порыве пришел он в Александро-Невскую Лавру и просил о встрече с наместником. Однако, игумен в тот день отсутствовал. В ту пору в Лавре подвизалось несколько старцев-схимников, известных во всей России. Василию предложили встретиться с одним из них. На коленях, со слезами поведал отрок старцу о своем заветном желании. В ответ же услышал наставление, оказавшееся пророческим: до поры оставаться в миру, творить богоугодные дела, создать благочестивую семью, воспитать детей, а затем, по обоюдному согласию с супругой, принять монашество. В заключение старец сказал: «Васенька! Тебе суждено еще пройти путь мирской, тернистый, со многими скорбями. Соверши же его перед Богом и совестью. Придет время, и Господь вознаградит тебя…» Так была явлена Василию воля Божия. Вся дальнейшая его жизнь в миру стала подготовкой к жизни иноческой. Это был подвиг послушания, который длился более сорока лет.

Часы, свободные от мирских трудов, он любил проводить в храме или читал душеполезные книги, молился. Постоянно занимался отрок и самообразованием, в чем помогали ему удивительная память, природная сообразительность и настойчивость в достижении цели. Необычайную расположенность имел он к историческим наукам, которые стали предметом его особого интереса. Обладая хорошими математическими способностями, Василий быстро овладевал и коммерческими дисциплинами, успешно сочетая теорию с практической деятельностью.

При первой же возможности он выезжал на родину и помогал матери содержать дом и хозяйство в исправном состоянии. Всегда поддерживал ее материально и хранил к ней нежные сыновние чувства, постоянно поминая ее в своих молитвах.

Хозяин Василия был человеком благочестивым и всячески приветствовал его богоугодную жизнь. Он высоко ценил нравственные и деловые качества своего работника – необычайное трудолюбие, исполнительность и несомненный коммерческий талант. Когда Василию исполнилось 16 лет, он назначил юношу на должность приказчика, а еще через год Василий Николаевич стал старшим приказчиком. В будущем же владелец конторы возлагал на него надежды как на компаньона. Это был удивительный и редчайший случай, ибо для того, чтобы дослужиться до старшего приказчика, обычно требовалось не менее десяти лет.

По служебным делам молодому приказчику приходилось выезжать в Москву, Нижний Новгород и другие города России. Тогда, по согласованию с хозяином, посещал он святые места, находившиеся поблизости. Неизменно бывал он и в обители преподобного Сергия Радонежского, чтобы поклониться великому печальнику земли Русской и принести ему свои молитвы. Богомольцы, посещавшие Сергиеву Лавру, всегда старались побывать и в Гефсиманском скиту, чтобы поклониться чудотворному Черниговскому образу Божией Матери и получить благословение и совет любвеобильного старца Варнавы. Сам Господь вновь привел юношу к отцу Варнаве, и после продолжительной беседы духоносный старец благословил Василия быть его духовным сыном.

Вот такого несравненного наставника даровал Всемилостивый Господь Василию Муравьеву. Около двадцати лет продолжалось их духовное общение во славу Божию. Когда позволяли дела, Василий Николаевич спешил в Гефсиманский скит, если там в это время находился его наставник; а отец Варнава, посещая Санкт-Петербург, всегда бывал в доме у молодого коммерсанта.

По благословению отца Варнавы Василий постоянно совершенствовал себя в чтении молитвы Иисусовой, все время старался блюсти чистоту ума и противостоять греховным помыслам, а его духоносный наставник всегда помогал ему советами и святыми молитвами, оберегая молодого подвижника от мирских соблазнов и готовя его ко вступлению в будущем на иноческий путь.

Пока же Василию необходимо было выбрать себе спутницу жизни. Ею стала Ольга Ивановна Нетронина, родившаяся в благочестивой крестьянской семье 19 июля 1872 года.

27 августа 1889 года, по благословению отца Варнавы, они обвенчались в церкви в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы города Рыбинска.

Господу было угодно, чтобы молодой подвижник прежде, чем отречься от мира и его забот, усовершился бы на поприщах семейного и коммерческого служений. В 1892 году Василий Николаевич открыл собственное дело [3]. Обладая большим опытом и имея прочные торговые связи, он организовал контору по заготовке и продаже пушнины. Значительная часть товара поставлялась за границу – в Германию, Австро-Венгрию, Англию, Францию и другие страны.

Торговля требовала недюжинных сил и способностей. Мало было ждать покупателя к себе в лавку, нужно было искать его в различных концах России и за рубежом, применяться к его требованиям, прислушиваться к желаниям.

Господь даровал Василию Николаевичу удивительную способность – умело совмещать попечения о земном с задачами духовными. И еще – быть преданнейшим сыном своей Отчизны, стремившимся сделать все возможное для ее блага и процветания. Его любовь к России и ее народу была воистину безгранична.

Имея незаурядные способности, Василий Николаевич, тем не менее, не стремился к богатству и мирским почестям. Торговая деятельность была для него не способом умножить капитал, а необходимым средством для оказания помощи Церкви и ближним. Однако, молодой предприниматель всегда старался всемерно повышать уровень знаний и эрудиции. В 1895 году он стал действительным членом Общества для распространения коммерческих знаний в России и поступил на Высшие Коммерческие курсы, организованные при Обществе [4, 5].

Деятельность Общества отличалась патриотической направленностью. Его члены считали своим долгом прежде всего всемерно содействовать Императору и правительству в области национального экономического развития. Государь, со своей стороны, также находил работу Общества весьма полезной и своевременной и в 1896 году выделил из личных средств 100 000 рублей на его развитие. Это было время, когда заморские предприниматели, в частности, знаменитый Генри Форд, учились у русских купцов и промышленников. Россия диктовала уровень мировых цен на многие виды сырья, промышленной и сельскохозяйственной продукции, а золотой рубль стараниями Государя Императора Николая II Александровича был самой весомой в мире валютой…

Русское купечество всегда было носителем национальных традиций и хранителем православной культуры. Оно славилось делами милосердия и благотворительности. Это был созидательный слой, который, стоя на прочном фундаменте православной веры и любви к Отчизне, помогал Русским Государям строить великую державу.

Успешно закончив курсы в 1897 году, Василий Николаевич Муравьев приобрел хорошее образование, дававшее глубокие знания и широкий кругозор. Несомненно, оно немало помогало ему и в дальнейшем, уже после вступления на иноческий путь, когда на монастырских послушаниях и в беседах с людьми приходилось встречаться со множеством практических вопросов.

До 1914 года супруги Муравьевы числились крестьянами Ярославской губернии, имевшими вид на жительство в столице и занимавшимися там купеческим промыслом по сословному свидетельству 2-й гильдии. Существовало в ту пору еще такое сословное понятие – «временный Санкт-Петербургской 2-й гильдии купец» Такой «временный» статус, впрочем, не мешал чете Муравьевых находить общение в самых различных кругах петербургского общества и быть глубоко уважаемой и любимой многими.

Ольга Ивановна, будучи внешне весьма женственной, характер вместе с тем имела твердый и решительный. Известно, что она немало помогала супругу в торговых делах, а во время отсутствия Василия Николаевича в Петербурге успешно руководила работой предприятия. Василий Николаевич старательно подбирал себе в сотрудники верующих православных людей, и оттого в отношениях между хозяевами и служащими всегда царил дух Христовой любви.

Послушные наставлениям батюшки Варнавы, Василий и Ольга Муравьевы смотрели на мятущийся мир как бы со стороны – не заглядываясь на его обманчивую красоту, не прилагая свои сердца ни к чему земному. По-прежнему творили они дела любви и милосердия, всецело уповая на Господа и молитвенное предстательство Пресвятой Богородицы и святых угодников Божиих.

В 1895 году в их семье родился сын Николай, а затем появилась на свет и дочь Ольга. Однако последняя отошла ко Господу еще младенцем, и после ее кончины, по обоюдному согласию и благословению отца Варнавы, Василий и Ольга стали жить как брат и сестра. Молитвы духовного отца помогали им устоять в этой решимости.

В семье Муравьевых уже тогда сложился обычай – после литургии, в дни двунадесятых праздников, праздников в честь чудотворных икон Божией Матери и чтимых святых, в доме накрывали многие столы с самыми разнообразными кушаниями и зазывали с улицы на трапезу всех неимущих. После чтения «Отче наш» Василий Николаевич обычно произносил небольшую речь, рассказывая об истории и смысле наступившего праздника, а затем поздравлял всех, кто пришел под кров его дома. После трапезы и благодарственных молитв ко Господу хозяин всегда благодарил присутствующих за то, что они посетили его дом. На дорогу супруги обычно щедро наделяли гостей деньгами, вещами, продуктами и приглашали к следующему празднику. Будучи верным учеником отца Варнавы, Василий Муравьев убежденно говорил: «Все зло надо покрывать только любовью. Чем ты ниже саном, беднее, тем ты мне дороже…» Один Бог ведает, сколько нищих и убогих от всего сердца поминали в своих простых молитвах, обращенных ко Господу, имена Ольги и Василия и испрашивали здравия и спасения своим благодетелям.

Сами же супруги Муравьевы питались очень скромно, употребляя простую и здоровую пищу в небольших количествах. Василий Николаевич приучился постничать с детских лет. Ольга тоже старалась подражать ему. После того, как супруги Муравьевы принесли обет целомудрия, в доме их к среде и пятнице присоединился еще один постный день – понедельник.

Любовь к Богу и ближнему служила началом всякому их делу. Известно, что Василий Николаевич бывал очень спокоен и снисходителен по отношению к подчиненным, даже в случае их явных оплошностей. Его никогда не видели в состоянии раздражительности или в смущении, и оттого подчиненные всегда питали к нему нелицемерное уважение. Искренне желая всем добра, он ничем не оскорблял в людях достоинства, но всегда был исполнен милости и долготерпения.

При малейшей возможности дружные супруги, искренне сострадавшие чужому горю, посещали больницы, богадельни и дома призрения, внося пожертвования на их содержание, утешая одиноких и беспомощных людей своим участием, раздавая им гостинцы и духовные книжки.

Вот что рассказывала спустя многие годы монахиня Иоанна (Шихобалова) († 1944), на себе испытавшая любовь и заботу супругов Муравьевых: «Родилась я в 1869 г. в Петербурге и с 13 лет пребывала в Воскресенском Новодевичьем монастыре. В 1905 г. я тяжело заболела и около года была в больнице, действовавшей при монастыре. Поправлялась я с большим трудом, было много неожиданных осложнений. Из больницы меня взяли к себе крупные в то время мехоторговцы Василий и Ольга Муравьевы. На их иждивении я находилась до 1917 г.» [6].

Муравьевы не раз принимали к себе болящих из казенных больниц. Страждущим было несравненно легче поправляться в домашних условиях. Сердечное участие и искренняя любовь творили чудеса – безнадежно упавшие духом и истощенные тяжкими недугами люди вставали на ноги и возвращались к деятельной жизни. Василий и Ольга никогда не навязывали ближним своих убеждений и строгостей духовных. Сама их подлинно христианская жизнь служила к назиданию окружающих.

1903 год. Дивен Бог во святых Своих! (Пс. 67, 36) Нелегко передать словами все то, что ощутили верные чада Церкви на торжествах прославления преподобного Серафима Саровского. В те незабываемые дни вся Россия, сохранившая верность Христу, во главе с Государем Императором и членами Августейшей фамилии, пришла поклониться смиренному Серафиму.

Святой преподобный Варнава Гефсиманский – духовный отец Василия и Ольги Муравьевых (Из семейного архива родственников преподобного Серафима Вырицкого)

Семья Муравьевых в вагоне поезда Берлин – Вена. Около 1900 г.

Сподобил Господь и Василия с Ольгой побывать тогда в Саровской обители. На всю жизнь сохранили благоговейную память о великих Серафимовских днях благочестивые супруги Муравьевы. Василий Николаевич от юности своей глубоко почитал батюшку Серафима. Этому немало способствовало то, что великий саровский подвижник происходил из купеческого рода и в годы своей молодости, как и Василий Николаевич, занимался торговлей. Молодой петербургский купец видел в отце Серафиме убедительный пример святого жития, учился у него. Жизнь и подвиги батюшки Серафима были для него действенным образом спасения. Впоследствии, приняв в схиме имя преподобного Серафима, он не раз признавался, что чувствует особую духовную близость к своему небесному покровителю.

Из Сарова супруги Муравьевы привезли несколько замечательных икон преподобного, которые живо напоминали их сердцам о Саровских торжествах и помогали молитвенному общению с батюшкой Серафимом.

С душевной отрадой взирал отец Варнава на духовное преуспеяние Василия Муравьева и щедро делился с ним духовным опытом, готовя к иночеству. Годы, проведенные под руководством старца, стали тем временем, когда был заложен прочный фундамент, на котором происходило дальнейшее духовное возрастание Василия Муравьева.

В начале 1906 года отец Варнава тяжело занемог. Предчувствуя близкую кончину, он в последний раз посетил основанную им Иверско-Выксунскую женскую обитель и Петербург. В северной столице батюшка Варнава всегда был желанным гостем. В Петербурге старец провел два дня, встречаясь со своими любимыми «детками», благодаря их за любовь к нему и благодеяния обители Иверской, прося их не оставлять ее впредь своей помощью. В те дни Василий Николаевич и Ольга Ивановна в последний раз видели своего духовного отца. 17 февраля старец почил о Господе.

Еще при жизни отца Варнавы никто не сомневался в его святости. Тысячи людей испытали на себе силу молитвы батюшки Варнавы. Память о дивном старце и его советах, молитвенное его поминовение необыкновенно помогали Василию и Ольге на дальнейшем пути, полном, как и предсказывал старец, множества скорбей как для них лично, так и для всей России.

Кроме советов и наставлений, в наследство от отца Варнавы Василию Николаевичу досталась удивительная дружба. Настоящим другом Василия Муравьева стал архимандрит Феофан (Быстров), духовник Царской семьи и будущий архиепископ Полтавский, бывший в те годы инспектором Санкт-Петербургской Духовной Академии. Их знакомство состоялось через отца Варнаву, окормлявшего обоих [7].

Сродное познается сродным – будущий святитель сразу увидел в Василии Муравьеве качества истинного боголюбца и смиренного подвижника. Кроме того, их сближал интерес к наукам. Василий Николаевич всегда любил историю, и здесь архимандрит Феофан, как профессор Библейской истории, был для него несравненным собеседником и наставником. Единомысленные ученики батюшки Варнавы много размышляли о настоящем дне России и возможных перспективах, делились друг с другом наблюдениями и духовным опытом, который давал Господь подвижникам на путях их аскетического делания.

В то же самое время (с 12 октября 1905 г.) ректором Санкт-Петербургской Духовной семинарии стал архимандрит Вениамин (Казанский) – будущий священномученик, митрополит Петроградский и Гдовский. Промыслом Божиим Василию Муравьеву суждено было стать близким другом и этого великого ревнителя веры и благочестия.

Семейный портрет Муравьевых. Около 1905 г.

Василий Николаевич Муравьев. 1916 г.

Как именно довелось им познакомиться, неизвестно. Впрочем, Василия Николаевича хорошо знали в столичных церковных кругах как благочестивого мирянина и большого благотворителя. Так, в архиве Святейшего Синода обнаружилась запись от 4 января 1905 года о представлении Василия Николаевича Муравьева к награждению за богоугодные дела [8]. К сожалению, это дело числится среди утраченных, и пока не удалось определить, за что конкретно и какую награду получил тогда Василий Николаевич. Но сам факт такого внимания со стороны Святейшего Синода говорит о многом.

В 1905 году Василий Николаевич Муравьев стал действительным членом Ярославского благотворительного общества – одного из крупнейших в России [9, 11]. Постоянными участниками Общества являлись многие известные в то время иерархи и деятели Русской Православной Церкви, включая отца Иоанна Кронштадтского. В 1908 году в Общество вступил высокопреосвященный Тихон, впоследствии Патриарх Московский и всея России, принявший тогда к управлению Ярославскую кафедру [10].

Служение в Обществе требовало от его членов не только материальной благотворительности, но и глубокой христианской любви к ближнему. Ведь обращавшиеся в Общество со своими скорбями нуждались не только в земных благах, но и в духовной поддержке.

К работе в Обществе часто привлекались члены семей его участников и даже дети. Все это служило великой школой милосердия и любви к ближним. В праздничные дни участники Общества и их семьи встречались в храме. Совместная молитва и участие в Таинствах необыкновенно укрепляли их братский союз, создавали особую, чрезвычайно благотворную атмосферу общения.

В течение многих лет Василий Николаевич Муравьев вносил свою лепту в добрые дела, совершаемые Обществом. Однако, по традиции в его отчетах, как и во многих благотворительных реестрах того времени, пожертвования нередко записывались без указания имен благотворителей. Многочисленные пожертвования Василий Николаевич старался совершать втайне от окружающих. Ольга Ивановна Муравьева впоследствии признавалась, что, несмотря на свою отзывчивость к людям и близость по духу к супругу, порой ей было нелегко понять Василия Николаевича. Случалось, что он, не раздумывая, отдавал из дома последнее и при этом радовался несказанно.

И вот грозный 1917 год. Для России наступило время тяжких испытаний. Многие состоятельные знакомые Муравьевых поспешили перевести капиталы за границу и стали покидать страну, надеясь пережить смутные времена за рубежом. Для Василия Муравьева подобного выбора не существовало – он всегда был готов разделить любые испытания с горячо любимой Отчизной и своим народом.

Пришла пора лютых гонений за веру, предсказанная многими угодниками Божиими. К 1920 году число убиенных за веру достигло десяти тысяч. Каждый день приносил все новые и новые тяжкие известия, наполнявшие сердце Василия Николаевича скорбью и, вместе с тем, надеждой и радостью – в них он видел приближение того заветного часа, когда, по завещанию преподобного Варнавы Гефсиманского, ему надлежало вступить на путь иноческих подвигов. Даже сама мысль о принятии монашества в это страшное время была настоящим подвигом…

В течение трех лет после октябрьского переворота семья Муравьевых проживала, по большей части, за городом. Еще в 1906 году Василий Николаевич приобрел большой двухэтажный дом-дачу в живописном поселке Тярлево, расположенном между Царским Селом и Павловском. До 1920 года он стал главным пристанищем Василия и Ольги – оставаться в столице было крайне опасно. Мятеж и перемена власти лишили Муравьевых торгового дела, и в этот период времени Василий Николаевич, свободный от мирских забот, как бы подытоживает прожитые годы, погружается в чтение творений святых отцов, изучение монастырских уставов и богослужебных книг, уединенную молитву.

Верный ученик преподобного Варнавы Гефсиманского сперва собирался поступить в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, чтобы подвизаться в Гефсиманском скиту у мощей своего духоносного наставника. Однако, Господь судил иначе. Василий Николаевич неожиданно получил благословение митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина на принятие монашеского пострига в Александро-Невской Лавре. Как оказалось, такой поворот дела был для него спасительным. Обитель преподобного Сергия вскоре была упразднена властями. Так Промыслом Божиим Василий Николаевич остался в Петрограде [14].