Отклонение человека от образа и подобия божия

Болезни души

Грех, рабство души и глубина падения

Все мы много согрешаем.

(Иак. 3, 2).

«Душа, – говорит прп. Макарий Египетский, – не имеющая в себе Божия света (т. е. жизни самосущей), но сотворенная по Божиему образу (ибо так домостроительствовал и благословил Бог, чтобы она имела вечную жизнь), не из собственного своего естества, но от Божества Его, от собственного света Его восприемлет духовную пищу и духовное питие и небесные одеяния, что и составляет истинную жизнь души».

Но, – как пишет Н. в своей книге «Путь чистоты и священного молчания», – «преступлением первозданного Адама человек оторвался от вечного источника Божественной любви и жизни и тем самым отдал себя во власть призванной им к бытию стихии смерти.

Поставленный волей Божией на границе мира духовного и физического, призванный отражать в мир физической природы лучи Божественного Логоса – вечного Солнца умного мира – и владычеством любви владычествовать над всей природной тварью, человек своим актом отвержения Бога разорвал связь миров духовного и физического и последний вместе с собою подчинил рабству тления и смерти, заменив закон любви законом ненависти и всеобщей вражды.

Первым последствием первородного греха, как отрыва от вечного источника абсолютной жизни и силы, было ослабление природы человека во всех отношениях. Обессиленный дух не мог сохранить своего владычества над душой и телом.

Печать смерти и тления лежит на самом акте рождения новой жизни. В болезнях матери должен человек рождаться на свет, в болезнях провести недолгую жизнь, чтобы в болезнях встретить на земле свой конец».

Человек мог бы заметить, что он раб своих привычек и установившихся склонностей и не в силах выйти из под их власти, а его ум чаще всего носится по бесконечному дурному кругу житейской суеты, рассеянности, пустого любопытства и т. п.

Обычно мысль человека скована житейскими попечениями, господствующими в его круге мирскими интересами, очередными новостями и происшествиями и т. п. И все это заслоняет его мысль от вечной истины, от Бога и Его заповедей.

Человек решает в течение дня массу житейских вопросов, но такие вопросы, какова цель его жизни, как приблизить себя к Источнику жизни, счастья, духовного света, радости и блаженства – к Богу, как развить в себе добродетели и приобщиться к красоте духа и т. п., – все эти вопросы чаще всего совсем не ставятся или остаются неразрешенными, и нет возможности найти время, чтобы над ними задуматься.

Мы чаще всего прощаем себе разные «малые» грехи. А о них так пишет св. Иоанн Кронштадтский: «Почему нетерпение в малом, ничтожном деле, одно простое движение сердца к нетерпению есть уже грех и наказывается внутренне тотчас же?

Равно – и всякое мгновенное движение сердца ко греху есть уже грех.

Итак, поскольку всякий малый грех ведет к большому, то он и наказывается всегда в самом начале и должен быть сокрушаем».

Всякий грех св. Иоанн Кронштадтский называет огнем, который сжигает в душе какую-то из добродетелей.

Старец о. Алексий М. считал за грех даже внутреннее нетерпеливое движение души. А так как судиться будет наша душа, а не тело, то всякая греховная мысль есть пятно на одежде души.

Поэтому тяжесть мысленного греха Господь приравнял к тяжести греха делом: «Кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). «Не пожелай», – говорит Господь в Своих заповедях (Исх. 20, 17). И Он судит, когда человек желает незаконного, противного истине, добру и красоте…

Человек может быть в какой-то степени оправдан в плохом поступке, когда он действовал, например, по принуждению человека со злою, более сильной волей. Ему может быть сделано снисхождение и за слова, которые могли быть сказаны легкомысленно или от невольного подражания окружающим.

Но в отношении пожеланий у души не может быть оправданий. Она свободна желать добра или зла и следовать в своем чувстве за истиной или ложью.

Итак, бездна мысленного греха лежит в глубине нашей души и в затаенных стремлениях сердца, скрытых от мира, а чаще всего и от нас самих, но видимых для Господа.

Как пишет проф. Карл Адам (в книге «Иисус Христос»): «Тайный антибожественный инстинкт присущ падшей человеческой природе, затаенное влечение к самообожению, скрытое бунтарство раба, который ощущает Бога как ярмо и Ему противится».

А В. Соловьев утверждает: «В глубине нашего существа, в самой основе нашей души иногда для нас вполне несознательно таится и скрытно действует сила темная, безумная и злая. Это есть та самая сила, которая отделяет нас от всего и ото всех, побуждает замыкаться в самих себя, делает нас непроницаемыми и непрозрачными: она есть сила бессмысленная и начало всякого безумия».

Как пишет священномученик прп. Петр Дамаскин: «Наши согрешения числом превышают песок морской, а по тонкости своей, как пыль, многим не ведомы».

То же подтверждает и прп. Макарий Великий, который пишет:

«Мир страдает недугом порока и не знает того… Князь лукавства, будучи некою мысленной тьмою греха и смерти, каким-то сокровенным и жестоким ветром обуревает и кружит весь на земле человеческий род, непостоянными помыслами и мирскими пожеланиями уловляя человеческие сердца, и тьмою неведения, ослепления и забвения наполняет всякую душу, не рожденную свыше… Грех овладел пажитями души до глубочайших ее тайников».

А психиатр Зигмунд Фрейд говорит: «Нет той грязи и извращенности, которая не гнездилась бы в душе обычного «нормального человека».

О страшном влиянии греха на душу человеческую и о невозможности освобождения от него без Божией благодати пишет так и мудрый пастырь св. Иоанн Кронштадтский: «Никто да не думает, что грех есть нечто маловажное; нет, грех – страшное зло, убивающее душу ныне и в будущем веке.

Кто не знает, как трудно без особенной благодати Божией обратиться грешнику с любимого им пути греха на путь добродетели! Как глубоко грех пускает в сердце грешника и во всем существе его корни свои, как он дает грешнику свое зрение, которое видит вещи совсем иначе, чем они есть в существе своем, представляясь ему в каком-то обаятельном виде.

Потому мы видим, что грешники весьма часто и не думают о своем обращении и не считают себя великими грешниками, потому что самолюбие и гордость ослепляют им глаза; если же почитают себя грешниками, то предаются адскому отчаянию, которое разливает глубокий мрак в их уме и сильно ожесточает их сердце. Если бы не благодать Божия, никто бы из грешников не обратился к Богу, так как свойство греха – омрачать нас, связывать нас по рукам и ногам».

По словам епископа Феофана Затворника, сердце человека есть «гнойный струп, издающий отвратительный смрад».

Далее он говорит:

«Взгляните, понаблюдайте за сердцем вашим в продолжение небольшого времени и увидите, что в нем делается: получили неприятность – рассердились; встретили неудачу – опечалились; увидели равного себе, готового занять высшее место, – начинаете завидовать; подумали о своих совершенствах – заболели гордостью; человекоугодие, тщеславие, похоть, сластолюбие, леность, ненависть – так и поражают бедное сердце».

Даже праведник св. Иоанн Кронштадтский так говорил о себе в конце своей жизни:

«Какая разбойничья ватага страстей действует во мне… и ночью в разных грезах. Какой вертеп мысленных разбойников – душа моя».

В своей книге «Моя жизнь во Христе» он так характеризует себя:

«Я часто противлюсь Богу, Его законам. Я часто маловер, невер, самолюбив, гордец, презритель других, завистник, скупец, любостяжатель, сребролюбец, плото-угодник, угождаю всячески плоти своей, честолюбец, нетерпелив, раздражителен, ленив, не состражду страждущим, как членам единого тела Церкви».

Как правило, все мы горды и очень высоко ценим себя, приписываем все удачи жизни своим заслугам и достоинствам, самодовольны, смеемся над чужой неопытностью и оплошностями; а к подвигам Богоугождения мы ленивы, косны, нерадивы и готовы все это оправдать доводами нашего рассудка.

Как пишет св. Иоанн Кронштадтский: «Когда бы нам дал Господь видеть всю глубину сердец человеческих, то очи наши с ужасом отвратились бы от этого скопища всякой нечистоты».

По существу всеми грешниками владеет в какой-то мере темная сила.

Она держит сердце человека, отравляет мысль, парализует волю.

Еп. Игнатий Брянчанинов говорит: «Божественное откровение научает человека, что он создание Божие и раб Божий, но раб преступный, создание отверженное, пресмыкающееся и гибнущее в падении своем.

Отравленный общением с начальником и родителем зла, с исступленным и упорным врагом Бога, с ангелом падшим, лишенный естественной свободы подчинением этому всезлобному духу, человек извратил свое естественное отношение к Богу, соделался врагом Божиим подобно ангелу падшему».

Но не только для грешащего человека лично грех имеет значение. Грех есть космическое зло, о чем так говорит схиархимандрит Софроний:

«Грех совершается в таинственной глубине человеческого духа, но последствия его поражают всего человека. Грех совершенный отразится на душевном и физическом состоянии человека; он отразится на внешности его; он отразится на судьбе самого творящего грех; он выйдет неизбежно за пределы его индивидуальной жизни и отяготит злом жизнь всего человечества, а следовательно, отразится на судьбе всего мира.

Сила космического зла над человеком колоссально велика, и ни один из наследников Адама не может преодолеть его без Христа и вне Христа».

Эту глубокую порчу нашей природы – порабощение греху – так характеризует ап. Павел: «Не понимаю – что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, что не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр.

А потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех… По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием. Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону моего ума и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек».

Но не для того пишет ап. Павел, чтобы привести нас в отчаяние или уныние от нашего бессилия в борьбе с нашими дурными склонностями! Он противопоставляет и разделяет нас от греха, т. е. он говорит: душа – это пленница когда-то поработившего ее греха.

И хотя она еще не избавлена совсем от своего злого поработителя, но она уже не судится так, как судится грех и судится сам поработитель.

Задавая себе вопросы – как достигается победа и «кто избавит меня от сего тела смерти?» – апостол Павел с радостью и торжеством отвечает: «Благодарю Бога моего – Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 7, 15–25).

Благодать Господа через покаяние очищает и преображает человеческую душу. Для получения ее необходимо глубокое сознание своей греховности и немощи. Об этом так говорит мудрая игумения Арсения:

«Не скорби, что не видишь в себе ничего доброго, даже не ищи добра в себе. Человеческое добро мерзость есть перед Господом. Радуйся своей немощи, своему бессилию. Истинное добро есть Господь. Он – разум, Он и сила.

Молись, чтобы Он наполнил твое сердце, чтобы Он, как истинный Свет, просветил твой разум, чтобы Он был силою, в тебе действующею, чтобы Он царствовал в тебе. Твое же навсегда останется немощным и бессильным».

Что одна лишь горячая любовь к Богу и стремление к Богоугождению может предохранить христиан от греха, говорит и митрополит Филарет Московский. В одном из писем он пишет:

«Когда котел кипит в огне: тогда не смеют к нему приблизиться ни насекомое, чтобы осквернить, ни наглое домашнее животное, чтобы похитить пищу, приготовленную в нем для человека. Но когда снимается с огня и остынет, тогда насекомые роятся около него и падают в него и наглый пес может приблизиться, осквернить, похитить.

Подобно сему, когда душа человека кипит огнем божественного желания, сей духовный огонь служит ей в одно время и силою для действования, и бронею для защиты.

Но если небрежение допускает угаснуть сему огню и благочестивое усердие остывает, то суетные, лукавые, нечистые помыслы родятся и роятся в области чувственной, падают в глубину души и оскверняют ее и может прийти наглая страсть и расхитить в душе, что в ней уготовлялось для благоугождения Богу».

О том же так говорит и египетский отшельник Диокл: «Тот, чья душа не привязана к Богу, увлекается какою-нибудь страстью и становится подобным демону или животному: животному, если он предается плотским наслаждениям, и демону, если придается злобе. Если же душа занята каким-нибудь благочестивым размышлением или делом, то в это время она находится с Богом».

Приложение к главе 7-й

Планы души

Пессимистичен взгляд о. Александра Ельчанинова на души человеческие. Об этом говорят те строки его дневника, в которых он так рисует основные части плана души.

1) Таинственная, внутренняя, неведомая нам жизнь духа – настоящая гарантия нашего спасения, то, что от св. Крещения, от таинства, от дыхания Духа Святого в нас.

2) Облако псевдодобродетелей, изуродованных, объеденных, как кислотой, тщеславием: наши будто бы добрые дела, наша будто бы молитва, наша правдивость, прямота; это облако закрывает нам истинную жалкую картину нашей души и мешает покаянию.

3) Тучи действительных грехов, о которых мы не помним, которые себе с легкостью прощаем: ежеминутное осуждение, насмешки, пренебрежение, холодность, злоба.

4) Наконец, под всем этим – глубокие, старые пласты, сливающиеся с родовыми и общечеловече-скими, – основные, глубокие грехи, от которых, как смрадные испарения, поднимаются богохульные мысли, побуждения, всякая не чистота, чудовищные извращения…