Молитвы, составленные в заключении священномучеником Серафимом (Звездинским)

Молитва Архистратигу Божию Михаилу

О, Пречу́дный све́те Михаи́ле, Небе́снаго Во́инства безпло́тный Архистра́тиже! В высоте́ недове́домой, среди́ све́тлостей а́нгельских, я́ко со́лнце сия́ющий, ве́рный служи́тель та́йны Трои́ческих су́деб, неусы́пный храни́тель ми́ра христиа́нскаго! Сохрани́ мя благоду́шна и богопоко́рна до после́дняго издыха́ния моего́ среди́ тя́жких искуше́ний в су́етной и многомяте́жной жи́зни. Не оста́ви безпо́мощна во всех путе́х живота́ моего́ и да́руй по́мощь сохрани́ти па́мять о покая́нии, о после́днем сме́ртном ча́се, о Стра́шном Суде́ и ве́чных му́ках, ожида́ющих нераска́янных гре́шников во а́де, и о блаже́нстве пра́ведных во Ца́рствии Небе́сном. В час кончи́ны мое́й прииди́ с ли́ком А́нгелов на исхо́д души́ мое́я.

Молитва святой Фамари Блаженной

По церковному преданию, молитва святой Фамари способствует возжиганию в сердце любви к Сладчайшему Господу Иисусу Христу.

О, свята́я и пра́ведная жено́, мироно́сице Фама́ре блаже́нная: услы́ши нас, в час сей моля́щихся тебе́! Ты сподо́билася еси́ бы́ти сро́дницею, сестро́ю Госпо́днею по пло́ти: да́руй и нам твои́ми моли́твами, да и мы ду́хом на́шим и се́рдцем на́шим та́ко сродни́мся с Го́сподом Иису́сом Христо́м, я́ко пребыва́ти Ему́ в нас при́сно, и нам в Нем та́кожде при́сно пребыва́ти. Да насыща́емся, да исполня́емся и преисполня́емся непреста́нно сла́достию Иису́совою, Его́ благода́тию, Его́ све́том, Его́ ми́ром глубоча́йшим, Его́ жи́знию ве́чною, я́ко ро́зга преисполня́ется со́ком от лозы́ свое́я. О, сро́днице Госпо́дня и́збранная, твои́ми моли́твами да́руй нам та́ко сродни́тися с Го́сподом Иису́сом Христо́м, та́ко возлюби́ти Его́, нас ра́ди распя́таго, страда́вшаго, погребе́ннаго и воскре́сшаго, я́ко да кро́ме Сладча́йшаго Иису́са нико́еяже да восхо́щем сла́дости, нико́еяже возжела́ем красоты́, нико́еяже да и́щем уте́хи, или сла́вы, или че́сти ми́ра сего́. Но вся сия́ ра́ди Го́спода Иису́са Христа в сор и прах да вменя́ются нами, да Его́ Еди́наго приобря́щем, ниже́ са́мая смерть да возмо́жет нас разлучи́ти от любве́ Его́! Да та́ко на земли́ с Го́сподом на́шим Иису́сом Христо́м сродни́вшеся, и на небесе́х лице́м к лицу́ Его́ у́зрим и воспои́м и просла́вим со Безнача́льным Его́ Отце́м, и Пресвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Его́ Ду́хом во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Покаянный плач

Молитвословия архимандрита Серафима, составленные по руководству богослужебных книг (Октоих, гласы 1–8).

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Возста́ни! Воспря́ни! Что спи́ши? Коне́ц ведь уже́ приближа́ется, смути́тися ты има́ши! Возста́ни! Воспря́ни! От сна пробуди́сь!

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! По́мни, по́мни всегда́, что ожида́ет тебя́ час Госпо́дня Суда́! Скоре́е же, скоре́е к Иису́су гряди́, со слеза́ми свои́ми к Нему́ припади́, грехо́вные я́звы Ему́ покажи́, обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Грехи́ твои́ та́йныя, мы́сли, от взо́ров сокры́тыя, Бог назира́ет, Бог зна́ет. Убо́йся! Пока́йся! Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Уподо́блю кому́ я тебя́, зла́я творя́шу всегда́?

Уподо́блю ль блудни́це тебя́? Но та при Христо́ву но́гу со слеза́ми сложи́ла греха́ тя́готу. Ты же… не пла́чешь, ко Христу́ не иде́шь, у ног Его́ сле́зы не льешь, блудни́цы ты ху́же, ты ху́же!

Мы́тарю ль уподо́блю тебя́? Но тот, во смире́нии пе́рси бия́, «Бо́же, будь ми́лостив мне!» вопи́л, проще́нье от Бо́га себе́ получи́л. Ты ж не смиря́ешься, не сокруша́ешься, то́лько горды́нею ты надмева́ешься, мы́таря ху́же ты, ху́же!

Разбо́йнику ль я уподо́блю тебя́? Но тот, на кресте́ со Иису́сом вися́, возопи́л: «В Ца́рствии Твое́м помяни́ Ты меня́!» Ты же, живя́ на земле́, предае́шься всегда́ нераде́нию зле, разбо́йника ху́же ты, ху́же!

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Уподо́блю кому́ я тебя́? Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Как лю́ты дея́нья твои́, сколь мерзки́ пред Бо́гом они́! Вои́стину, па́че ты всех согреши́ла: очи́ма свои́ма лука́во взира́ла, слу́хом свои́м клевета́м ты внима́ла, языко́м ты всех осужда́ла, кори́ла, на бли́жняго в се́рдце ты зло́бу пита́ла, грехо́м ты все те́ло свое́ запятна́ла…

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! У́бо что сотвори́шь? Отве́т како́й дашь? Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Се, покая́ния вре́мя: пока́йся! Се, чи́ста де́ланья вре́мя: очни́ся! Се, вре́мя све́тлаго дня: све́тла соде́лай дела́! Тьмы́ страсте́й ты бежи́, зла́то уны́ния сон отжени́, да Све́та Боже́ственна бу́дешь прича́стна.

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! В Бо́жием сло́ве чита́ла ли ты, как ве́рой, моли́твой и до́брою жи́знию дре́вле львы́ Дании́л укроти́л? Ве́руй и ты, моли́сь и трезви́сь, во Христа́, как в броню́, облеки́сь! Ви́дишь: де́мон кова́рный, как лев, ры́кает, раскры́л уж свой зев, объя́ть, поглоти́ть тебя́ хо́чет. Ве́руй, моли́сь и трезви́сь!

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Позна́й, позна́й, како́го ты ро́да: дыха́ние уст Самого́ ты Бо́га! К оте́честву ты зове́шься нетле́нну: заче́м же те́лу рабо́таешь тле́нну? Как, скажи́, неразу́мная, ху́дшее побежда́ет всегда́ в тебе́ лу́чшее? Го́рния ча́сти еси́! Тщи́ся же го́рних ты достига́ти, а земна́го всего́ избега́ти.

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Все ты скорби́шь, уныва́ешь, от ско́рби поко́я не зна́ешь… Воззри́ на терпе́ние Ио́ва: все ко́зни, прило́ги лука́ваго, как прах, разлета́лись о тве́рдость его́. Сему́ ты ревну́й, сему́ подража́й, в любы́х скорбя́х никогда́ж уныва́й!

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Как мне не пла́кать, как о тебе́ не рыда́ть: ты до́брое лю́бишь, а зло́е твори́шь; ты зло ненави́дишь, добра́ же бежи́шь. Рве́шься ты к не́бу, стреми́шься все к Бо́гу. На са́мом же де́ле ползе́шь по земле́. Быва́ет, возни́кнешь, подни́мешься… В поры́ве взлети́шь ты горе́. Пото́м же… еще́ глу́бже низри́нешься, глу́бже в грехо́вной валя́ешься бе́здне… Как э́то стра́шно, тя́жко как, бо́льно!..

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Пти́це подо́бна ты, пти́це, попа́вшейся в се́ти!.. Враг э́ти се́ти расста́вил, грех тебя́ в се́ти запу́тал. О, обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Спишь ты все… спишь… И Бо́жия све́та не ви́дишь. Не ви́дишь ты и свое́й наготы́. Оде́жда бе́лая, ца́рская, Кро́вью Христо́вою ку́пленная оде́та была́ на тебя́ при креще́ньи твое́м. Тепе́рь же… посмотри́ на себя́: оде́жду ты ту во что обрати́ла? Грехо́вною скве́рною ее запятна́ла, поро́ком ее разодра́ла… И лежи́шь ты… нага́я! С Не́ба на тебя́ Госпо́дни о́чи смо́трят, с Не́ба наготу́ твою́ А́нгелы ви́дят, а ты не стыди́шься, спишь все и спишь!..

Обрати́сь же скоре́й, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Каки́ми слеза́ми опла́чу тебя́? Рыда́ньем каки́м над тобо́й возрыда́ю? Когда́ я над жи́знью твое́й размышля́ю, ви́жу – нет и́стины в ней, вся она́ зло́бы, лука́вства полна́, затми́л ее тьмою́ свое́й сатана́. Ви́жу – твой град бесо́вский полк окружа́ет, ви́жу – грехо́вный смрад се́рдце твое́ изсуша́ет. И ста́ла подо́бна ты дре́ву засо́хшему!..

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Бою́сь я, бою́сь твоего́ посече́ния! Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Вспо́мни ты, вспо́мни Дави́да царя́: к Бо́гу моли́твой усе́рдной горя́, от ве́ждей свои́х отрева́я всяк сон, о двух греха́х как пла́кал он! Вспо́мни! Как омоча́л он слеза́ми посте́лю, как с пла́чем свое́ питие́ растворя́л, как злу́ю, поро́чную волю́ посто́м он до пра́ха смиря́л. Вспо́мни: с пе́плом вкуша́л он да́же и хлеб, отри́нув забо́ты, весе́лье и смех.

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Ты же тьма́ми греши́ла, слезы́ ж ни еди́ной проли́ла, смее́шься, не пла́чешь… Поста́, воздержа́нья не зна́ешь. Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Вре́мя твое́ скончава́ется. При дверя́х после́дний исхо́д… Недо́лго… Уже приближа́ется и к Бо́гу Судье́ твой восхо́д. Пока́ не затворя́тся двери, покая́нья скоре́й плоды́ принеси́, обрати́сь, возстени́ и зови́: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Вспо́мни ты дре́вняго Ха́ма… Ему́ ты по жи́зни подо́бною ста́ла: над отцо́м свои́м тот посмея́лся и рабо́м стал у бра́тьев скита́ться. У́бо что сотвори́шь, окая́нная, страсте́й и грехо́в всех раба́? Небе́снаго ты не стыди́шься Отца́, Его оскорбля́ешь свои́ми греха́ми, над Ним ты смее́шься свои́ми страстя́ми…

О, обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! По́мнишь ты дре́вняго Ка́ина, уби́л как он в за́висти А́веля? Ты и Ка́ину ста́ла подо́бна дея́ньми: сластолю́бьем, греха́ми, страстя́ми… Не ино́го кого́ – себя́ самое́ ты уби́ла, благода́ть ты Бо́жию в себе́ погуби́ла…

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Вспо́мни Иа́кова, вспо́мни Иса́ва – воздержа́ньем Иа́ков пе́рвенство при́нял, невоздержа́ньем Иса́в старе́йшинство о́тдал. Смотри́ ж и учи́сь: ко́лико зло невоздержа́нье и коль велико́ воздержа́нье! От пе́рвого беги́, второ́е бери́… Беги́ подо́бия злу, подража́й всегда́ лишь добру́.

Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Скажи́: рабо́й ты зове́шься кого́? – Бо́га. – Скажи́: к чему́ ты забы́ла Его́, Преблага́го, Преми́лостива? Слы́шишь… стучи́т Он к тебе́? «Отвори́, отвори́ скоре́й Мне!» Ты же две́ри пред Ним затвори́ла. На поги́бель свою́ греху́ их откры́ла. Ста́ла усе́рдно греху́ ты рабо́тать… Рабо́й тебя́ Бо́жией как же назва́ть? Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Вида́ла ты труп разложи́вшийся, добы́чу моги́льных черве́й, труп, вся́кого ви́да лиши́вшийся, без пло́ти, без ко́жи – покро́ва косте́й. Труп стра́шный, злово́нный… вида́ла? Знай же: греха́ми свои́ми, страстя́ми свои́ми э́тому тру́пу подо́бна ты ста́ла. Где красота́, скажи́, твоя́ вы́шняя: смире́ние, кро́тость, любо́вь, чистота́? Истле́ла, истле́ла во стра́сти она́! И Бо́жий о́браз все бо́льше теря́я, смерди́шь ты… тле́ешь все… тле́ешь… О, неуже́ли наве́ки поги́бнешь!

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Жу́тко как, стра́шно! Моли́ же, проси́ обновле́ния у Христа́ Иису́са Безсме́ртнаго, во чре́во нетле́нное вше́дшаго. Обрати́сь, возстени́, возопи́й: «Сердцеве́дче, уще́дри меня́! Сердцеве́дче, поми́луй меня́! Сердцеве́дче, спаси́ Ты меня́!»

Душе́ окая́нная, бе́дная, душе́ моя́ стра́стная, гре́шная! Опо́мнись, опо́мнись, что ты сотвори́ла? Льсти́вым глаго́лам врага́ заче́м ты так сла́дко внима́ла? Зна́ешь… льсти́вый от Бо́га укра́л ведь тебя́, соде́лавши снедь для себя́!

О, ле́йтеся, ле́йтеся сле́зы, из оче́й мои́х ле́йтеся вы. Подобно слези́вшей блудни́це, вы но́ги Христо́вы омы́ть да́йте мне. Обня́ть эти ноги… обнять и лобзать, пла́кать над ни́ми… рыда́ть все… рыда́ть, к я́звам пречи́стым уста́ми прильну́ть и их горячо́-горячо́ целова́ть! О, ле́йтеся, ле́йтеся сле́зы, из оче́й мои́х ле́йтеся вы!..

О, го́ре мне… го́ре мне! Увы́ мне… увы́ мне! Как омрачи́лся умо́м, как согреши́л я Тебе́: во мне, окая́нном, само́м жить восхоте́л Ты, Христе́: Ты Кро́вью Свое́ю меня́ напои́л, в пи́щу мне Плоть Свою́ дал. Пришел, просвети́л, обожи́л, обнови́л… Что ж, окая́нный, Тебе́ я возда́л? За любо́вь Твою́, ею же мя возлюби́л, я, Госпо́дь мой, Тебе́ измени́л… Се́рдцем мои́м от Тебя́ я отпа́л, сла́стью пло́тскою Та́йны Твои́ оскорби́л и Тебя́ от себя́ страстя́ми прогна́л…

О, Спаси́тель, Спаси́тель, мой Бог, Искупи́тель! Прости́ мне, прости́ и па́ки прича́стника Та́ин Твои́х укрепи́! Спаси́ мя, спаси́ мя, Го́споди, Бо́же мой! Ги́бну я, ги́бну я в пучи́не грехо́вной! Страсте́й жесто́кая бу́ря смуща́ет меня́, беззако́ний тяже́лое бре́мя погружа́ет меня́. Руко́ю по́мощи и кре́пкою руко́ю Твое́ю всеси́льною удержи́ меня́, как Петра́, над волна́ми греха́.

Госпо́дь мой! Творе́ц мой! Созда́тель мой! Царь мой! Услы́ши! Услы́ши! Мне тя́жко, мне бо́льно: я ско́ван цепями – мои́ми страстя́ми; лежу́ на земли́, нет си́лы, нет во́ли воспря́нуть к Тебе́! Разбе́й эти́ це́пи, грехо́вныя у́зы сними́, покая́ньем меня́ Ты свяжи́, да сла́влю Тебя́, хвалю́, воспева́ю, пою́ и ны́не [и при́сно,] вове́ки, всегда́!

Госпо́дь мой! Творе́ц мой! Созда́тель мой! Бог мой! Бою́сь, бою́сь Суда Твоего́! Нет там свиде́телей: без них облича́юся. Нет там су́дей: без них осужда́юся. Кни́ги раскро́ются со́вестныя, мы́сли и чу́вства узна́ются та́йныя пред взо́ром Твои́м всепроница́ющим. Ничто́ не укро́ется, все обнажи́тся… О, пре́жде чем пред Тобо́ю предста́ну с соде́янным мно́ю, очи́сти мя, Бо́же! Спаси́ и поми́луй! По дея́ньям безме́стным, прегреше́ньям безу́мным верте́пом разбо́йников стал я. Но Ты, в верте́пе убо́гом рожде́йся, доброде́тельми хра́мом Твои́м покажи́ мя! Умертви́л, уби́л меня́ льсти́вый страстьми́, но, о Жизнода́телю, ме́ртваго мя покая́нием Ты оживи́!

В са́мое се́рдце уя́звлен ору́жьем страсте́й я тлетво́рных, пору́ган, низве́ржен, уни́жен, низло́жен, от повеле́ний отто́ргнут Твои́х животво́рных. Нет уже си́лы… Отча́янья ров совсе́м поглоти́ть меня́ уж гото́в… Госпо́дь мой, Влады́ка, не пре́зри! Обраще́нья былие́м меня́ исцели́! Прости́ мне, поми́луй, спаси́! О, что сотворю́, Христе́ мой, Царю́! Зако́н Твой – Небе́сный, свято́й, отверг я, безу́мный, я гре́шный, престу́пный, отве́рг… и бою́ся Суда́ Твоего́! Поми́луй, поми́луй, молю́ся, поми́луй раба́ Своего́!

Ночь греха́ безотра́дная. Ночь глубо́кая, те́мная, мра́чная мысль мою́, ум мой оку́тала, в се́рдце, в ду́шу прони́кла. И темно́… темно́ круго́м. И со́весть засну́ла тяже́лым уж сном… О, мое́ Со́лнце, Христе́, свет возсия́й покая́ния мне, зол мои́х ночь прогони́, всего́ меня́ све́том Твои́м озари́!

Дре́внему безу́мцу подо́бясь фарисе́ю, возне́сся высо́ко я мы́слью свое́ю, надми́лся, кичи́лся, горди́лся и о, как жесто́ко, как лю́то ниспа́лся! Окая́нный! Лежу́ тепе́рь до́лу, и за пы́лью грехо́вною у́мному взо́ру Тебя́ уж, Сладча́йшаго Све́та, не ви́дно… И зло́стно-презло́стно, зря э́то, льсти́вый на́до мно́ю смее́тся, о паде́нье мое́м весели́тся. Спаси́телю, Царю́ мой Христе́, смири́вый врага́ на Кресте́, смири́вшася ны́не уще́дри меня́!

Бра́тья! Земля́ у нас е́сть драгоце́нная, на́ми забы́тая, нераспа́ханная – се́рдце, земля́ та зове́тся! Ея́ умиле́ния дождь не ороша́ет, и засыха́ет она́… засыха́ет… Терно́вник колю́чий, волчцы́ уже в изоби́лье на ней возросли́. Выхо́дят отту́да хулы́, рве́ние, за́висть, татьбы́, гнев, вожделе́ние, вся́кая не́нависть, грех вся́кий, вся́кая страсть…

Возьме́мся ж за ра́мо Христо́ва позна́ния, им ни́ву серде́чную вспа́шем. Засе́ем пшени́цей ее́ покая́ния, да пра́вды плоды́ о Христе́ мы пока́жем.

Ле́ность мою́, нераде́ние враг уви́дел кова́рный. Подме́тил мое́ разслабле́нье, как змий подпо́лз ко мне льсти́вый… Я́дом злосмра́дным, тлетво́рным свои́м всю ду́шу мою́ отрави́л… Грех показа́лся мне сла́дким, зло за добро́ я приня́л и… ни́зко, как ни́зко я пал!..

О, мой Госпо́дь, возста́вь, подни́ми, причаще́нием Та́ин Твои́х Пречи́стых, святы́х, дороги́х го́речь греха́ услади, поми́луй, поми́луй, спаси́! Спаси́тель! Христе́ мой! Teбé я молю́сь: приди́! Помоги́: в суете́ я кружу́сь, ум мой разсе́ян, нечи́ст и безпло́ден, се́рдце безчу́вственно, оледене́ло… О, как Петру́, мне дай покая́ние! Как мы́тарю, мне дай воздыха́ние! Сле́зы блудни́цы дай мне! Да ве́лиим гла́сом взыва́ю Тебе́: Благи́й, Святы́й, Милосе́рдный Бо́же, спаси́! Бо́же, поми́луй!

Се Жени́х гряде́т! Со свеща́ми зажже́нными – дея́ньми до́брыми – навстре́чу изы́дем Ему́. Све́тлый, ца́рский уж ви́ден черто́г. Слы́шите… Сам Бог призыва́ет к нему́! Скоре́й же, скоре́е, оде́жды укра́сим ве́рой, наде́ждой, любо́вью, моли́твой, да до́брой душо́ю и чи́стой Спаси́теля Го́спода сре́тим.

Госпо́дь мой и Царь мой! Лжец я, обма́нщик како́й пред Тобо́й: моли́твою мно́гой Тебе́ я служу́, хвале́бныя пе́сни Тебе́ приношу́, но… лишь уста́ми моли́тву творю́, то́лько языко́м и пе́сни пою́. Ум же мой безме́стная мы́слит, а се́рдце все бье́тся земны́м. О, мой Христе́! Мою ду́шу испра́ви, се́рдце и ум, уста́ и язы́к согла́сно напра́ви на сла́ву, мольбу́, пе́нье, хвалу́ одному́ лишь Тебе́!

Никому́ Ты не хо́чешь поги́бнуть, Милосе́рдый Госпо́дь мой, Созда́тель, – всех па́дших Ты хо́чешь воздви́гнуть, зове́шь всех к спасе́нью, Спаси́тель. О, Бо́же мой, Бо́же, воззри́: от грехов я, страсте́й погиба́ю! Приди́ же, приди́… помоги́ – в ско́рби к Тебе́ я взыва́ю!

Путь спаси́тельный, кре́стный, путь терни́стый и те́сный, Ты, Го́споди, в Сло́ве Свое́м показа́л мне, что́бы, идя́ тем путе́м, скоре́е дости́г я к Тебе́. Я же… путь терни́стый оста́вил, на путь простра́нный, грехо́вный вступи́л. Иду́… все иду́, иду́ по нему́… И останови́ться уже́ не могу́. К са́мым врата́м подоше́л уже́ сме́ртным… О, мой Госпо́дь! Моя́ Жизнь! Удержи́! Удержи́! Запрети́ мне идти́ по простра́нну пути́, на путь Твой возврати́, поми́луй, поми́луй, спаси́! Христе́… Христе́ мой… Царю́!

Отве́рз глухо́му Ты не́когда две́ри… Прошу́… прошу́… Тебя́ и молю́: поми́луй, загло́х слух мое́й души́, глаго́лам Твои́м не вне́млет она́, Твои́х повеле́ний не слы́шит, глуха́я… О, слух мой отве́рзи! Была́ чтоб слышна́ душе́ Твоя́ во́ля свята́я, блага́я!

Суро́вою, стра́шной пусты́нею, Десни́цею кре́пкою, Вы́шнею, дре́вний Изра́иль води́м был, жгу́чею жа́ждой томи́м. Богови́дец, вели́кий проро́к Моисе́й, из глубины́ души́ свое́й к Тебе́, Госпо́дь, тогда́ воззва́л… И Ты моли́тве его́ внял: повеле́л… сказа́л, – и в скалу́ же́злом он уда́рил. О чу́до! Жива́я вода́ из скалы́ потекла́… Пото́ки собо́й наводни́ла… Во́ду из ка́мня Изра́иль ту пил и жгу́чую жа́жду свою́ утоли́л.

Госпо́дь мой! Госпо́дь мой! Созда́тель! Подо́бно как Дре́вний Изра́иль, пусты́ней суро́вой, безпло́дной иду́ я, жа́ждой грехо́вной весь изнуре́нный, весь истомле́нный… О Бо́же, Спаси́телю мой! Ты – Ка́мень живо́й, копье́м, как же́злом, прободе́нный. И не вода́ лишь одна́, но и Кровь истекла́ из ребра́ Твоего́. О, э́тим безсме́ртным питье́м изны́вшую ду́шу напо́й, да в се́рдце уста́лом мое́м восчу́вствую Твой я поко́й.

Без гро́ба – в гробу́ бездыха́нен лежу́, греха́ми уби́тый, в моги́лу зары́тый, злово́нный, растле́нный, все́ми презре́нный… Спаси́тель! Спаси́тель! Наде́жда моя́, Ты мой Искупи́тель, дыха́ние, жизнь Ты моя́! Дыха́ньем Твои́м Ты меня́ оживи́, как Ла́заря, сло́вом всемо́щным Твои́м из моги́лы греха́ подними́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

Пла́чу я, се́тую го́рце: каки́ми оча́ми воззрю́ на Христа́ моего́, когда́ взойде́т Он, как я́ркое со́лнце, в час после́дний Суда́ Своего́! Взойде́т и осве́тит всю ду́шу мою́, вся́кую та́йну объя́вит, ничто́ от Него́ не сокро́ю, отве́та от дел не име́ю… Вина́ моя́ тя́жка… Моли́ть уж не сме́ю… У́часть после́дняя го́рька… О, Го́споди, пре́жде Суда́ Стра́шнаго, пре́жде пожа́тия сме́ртнаго, пре́жде осужде́нья коне́чнаго, скре́жета зубо́внаго, огня́ неугаси́маго – поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

Бесо́в полки́ ополчи́лись на мя, в свои́ силки́ уловля́ют меня́, низво́дят во а́дову про́пасть. Уже́ раскры́ла она́ свою́ стра́шную пасть, поглоти́ть мою́ ду́шу гото́ва. Госпо́дь мой! Руко́ю Твое́ю всемо́щною защити́, сохрани́, бесо́в отгони́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

О Го́споди, Госпо́дь мой, Созда́телю и Бог мой! Грешу́ я… грешу́… Переста́ть не могу́! Возста́ну – и сно́ва лежу́, сно́ва усе́рдно греху́ я служу́… И нет от греха́ восклоне́нья, душе́ мое́й нет исправле́нья! Грех меня́ бьет, грех меня́ хле́щет, бьет по се́рдцу, уму́. Бьет по всему́ существу́ моему́! Весь я в грехе́, как в оде́жде како́й! О, тя́жко мне, тру́дно, Спаси́телю мой!

О, кто на суде́ суди́и не бои́тся? Здоро́вья жела́я себе́, врача́ кто когда́ сторони́тся? А я… и Тебя́, Госпо́дь мой, бою́сь и злу навсегда́ предаю́сь. Хочу́ исцели́ться я от греха́ и от Тебя́ убега́ю, Врача́… Госпо́дь мой, Спаси́тель! Мой Бог, Исцели́тель! На не́мощь мою́ снизойди́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

На о́дре я лежу́ согреше́ний мои́х. Сном тяже́лым я сплю… И глаго́лов Твои́х свет померк для меня́. Тьма непрогля́дная… мрак от оче́й моих скры́ли Тебя́. И подхо́дит к душе́ кова́рный мой враг… О Госпо́дь мой, Госпо́дь мой, приди́! Приди́, подними́, разбуди́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

О, окая́нный и бе́дный я челове́к! Безслове́сным, посты́дным страстя́м усе́рдно рабо́таю весь я свой век. Нечи́стым мирски́м похотя́м я ду́шу и се́рдце прода́л. На поги́бель мой ум от Тебя́ удали́л, все дары́ я Твои́ в блу́де разброса́л, бога́тство Твое́ все ижди́л. О, скоре́е, скоре́е меня́ призови́, как блу́дного сы́на прими́. За ми́лость Твою́ объя́тья Твои́ распростри́. Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

За́поведь вся́кую уничто́жил я и́стинную, страх Твой отри́нул свято́й. Ду́хом не нищ я, па́че же го́рдый, и… слез не найти́ у меня́. Не кро́ткий, задо́рный, гневли́вый, пра́вды не жа́жду, не а́лчу. Ми́лость… давно́ ее че́рствость изгна́ла. Чистоту́ мою́ по́хоть растли́ла… И не то́лько поноше́ний, гоне́ний, злосло́вий не выно́сит надме́нное се́рдце мое́ – нет! Но и от мале́йших каки́х замеча́ний, внуше́ний тотча́с в раздраже́нье прихо́дит оно́. Почему́ и бою́сь я… трепе́щу, бою́сь Суда́ Твоего́; посему́ и молю́ся, прошу́: спаси́ мя, поми́луй раба́ Своего́!

Дела́, что я в житии́ соверши́л, суть лю́та… лука́ва… Вся́кую ме́рзость я пред Тобо́й сотвори́л… И стыжу́ся… стыжу́ся Тебя́, Бо́жия Сло́ва, стыжу́сь: безслове́сным скота́м подо́бен по жи́зни я стал… О Бо́же мой, Бо́же, Христе́ мой, Христе́, покая́ние и́скреннее да́руй Ты мне! Прииди́! Помоги́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

О, что сотворю́, что сотворю́, каку́ю мольбу́ я Тебе́ принесу́!.. Скажу́ ли: прости́! Но па́че проще́нья мои́ прегреше́нья… Скажу́ ли: сми́луйся – я челове́к! Но… па́че греши́л челове́ка, как никто́же от ве́ка. Укажу́ ли на не́мощь моего́ естества́… Но вы́ше, вы́ше естества́ грехопаде́нья мои́! О, что сотворю́, что сотворю́, каку́ю мольбу́ я Тебе́ принесу́!..

Пове́шен Ты на Кресте́, Царю́ мой… Царю́ мой, Христе́, весь Ты изъя́звлен, изра́нен. Па́че сыно́в челове́ческих Ты обезче́щен. Ти́хо… ти́хо склони́лась глава́… О́чи закры́ты… Сомкну́ты уста́… Дла́ни святы́я гвоздя́ми приби́ты… Желе́зные, о́стрые гво́зди жесто́ко впили́сь и в пречи́стыя но́ги… И са́мое се́рдце Твое́ неща́дно пронзи́ло копье́! От па́лицы в я́звах чело́ все Твое́ и Кровь… драгоце́нная Кровь на прокля́тую зе́млю струи́тся… О, что ж за бесце́нную э́ту любо́вь, что возда́м я Тебе́, Царю́ мой… Царю́ мой Христе́!

О, как хоте́л бы я пла́кать… пла́кать… Да́бы прегреше́нья мои́ слеза́ми омы́ть и прочее вре́мя жи́зни мое́й в покая́ньи сконча́ть и Тебе́, мой Госпо́дь, угоди́ть! Но… увы! Враг меня́ льстит, враг меня́ кру́жит, тя́жкою бо́рет борьбо́ю бе́дную ду́шу мою́… О Го́споди, пре́жде да́же до конца́ я не поги́бну от врага́, поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

В страстя́х я теле́сных весь погруже́н. От Тебя́, мой Царю́, я грехо́м удале́н. Наде́жда моя́ исчеза́ет, уны́нье ко мне подступа́ет… О, Госпо́дь мой, Творе́ц мой! Даждь ми умиле́ние, злых отчужде́ние, жи́зни мое́й исправле́ние. Приими́ мя, приими́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

Ветри́лом усе́рдия все мы впери́мся, к при́стани спасе́ния все устреми́мся. Смеле́е, смеле́е, без вся́кой боя́зни: с на́ми ведь Ко́рмчий – веле́нья Госпо́дни!

Пусть бу́ря бушу́ет и мо́ре волну́ет, свире́по пусть ве́тры шумя́т… Они́ корабля́ не пото́пят: с на́ми ведь Ко́рмчий – веле́нья Госпо́дни! Смеле́й же, смеле́е, без вся́кой боя́зни!

Спа́се мой Иису́се, И́же блу́днаго спа́сый, Спа́се мой Иису́се, плач блудни́цы прие́мый, Спа́се мой Иису́се, воздохну́вша от се́рдца мы́таря оправда́вый, и меня́, по́лна вся́ка греха́, согреши́вша без числа́, прости́… прости́… приими́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

О Го́споди, Све́те мой, Го́споди, Ра́дость моя́, не отлуча́йся, побу́ди со мно́й, не поки́нь, не оста́ви меня́ в тя́жкой ско́рби мое́й! С Тобо́ю и скорбь похо́дит на ра́дость, без Тебя́ же и ра́дость – одна́ то́лько ско́рбь! О Го́споди, све́те мой, Го́споди, ра́дость моя́, побу́ди… побу́ди со мной!

О, Госпо́дь мой, Госпо́дь мой… Тишина́ моя́, мир мой, поко́й!.. От бу́ри жесто́кой, от бу́ри грехо́вной прише́л я к Тебе́… Уста́л… изнемо́г я в борьбе́, и си́лы уж не́ту во мне! Бе́дная то́нет ладья́ моя́, то́нет… О, ве́рю: десни́ца Твоя́ подде́ржит меня́, спасе́т, защити́т, сохрани́т!

О, Госпо́дь мой, Госпо́дь… Тишина́ моя́, мир мой, поко́й!.. Снеда́ет, Го́споди, ду́шу мою́, как вещь суху́ю, зло́бный огнь. Снеда́ет и жжет, поко́ю мне не дает. И знаю: бу́дущий огнь за сие́ меня́ ждет. О, Го́споди Человеколюби́вый, Го́споди До́лготерпеливый, росо́ю ми́лости Твое́й огнь сей Ты угаси́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

Крыла́ есть два: крыло́ одно́ – моли́тва, любо́вь – крыло́ друго́е. И чу́до ди́вное: едва́ ты их себе́ возьме́шь, как на земле́ уже́ не бу́дешь. На высоту́ они тебя́ подни́мут, на небеса́ с собо́ю унесу́т.

В разбо́йники лю́тые впал я, Христе́. От них я уязвле́н, изра́нен, разде́т… Ра́ны гноя́тся… бо́льно от ран мне, и… по́мощи нет… исцеле́ния нет!.. О Спаси́телю, Врач мой, скоре́й покая́нья вино́ и еле́й Ты, Всеще́дрый, Милосе́рдый, на ра́ны больны́я и стру́пы возле́й! О Бо́же, Царю́ мой Христе́, как я предста́ну Тебе́ на гро́зном и Стра́шном Суде́, весь непотре́бен, весь гре́шен, весь скве́рен! Ру́ки мои́ я к Тебе́ простира́ю, бла́гость, любо́вь я Твою́ умоля́ю: пощади́ меня́, Бо́же, прости́! Поми́луй! Поми́луй! Спа́си!

О, ти́хий мой Све́те, Царю́ мой, Христе́, по дея́ньям безме́стным скота́м безслове́сным стал я подо́бен, Тебе́ не уго́ден… О, о́браз Твой во мне свято́й Ты, Госпо́дь мой, обнови́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

Смоко́вницей безпло́дной стал я, Госпо́дь мой. Пожди́… еще пожди́… Не посеки́… Слеза́ми напо́й мою́ ду́шу, да плоды́ принесу́ покая́нья Тебе́, Царю́ мой… Царю́ мой Христе́!

Влады́ка и Бо́же Всеще́дрый, и́миже ве́си су́дьбами страх Твой спаси́тельный в се́рдце мое́м Ты уста́ви. Дай, чтоб далеко́ от меня́ бы́ли дея́нья лука́ваго. Дай возлюби́ть мне Тебя́ от всей души́, помышле́нья всего́, твори́ть мне дай волю́ Твою́ благу́ю, спаси́тельную: Ты бо ведь Бог наш, ми́лость Твою́ излива́ешь на нас, Ты бо ведь Бог наш, ре́кий: «Проси́те – приими́те!» «Аз, – глаго́леши, Го́споди, – рех: вы е́сте бо́зи». А я… беса́м стал смех, пра́ведным сле́зы… А́нгелам плач… челове́кам попра́нье… себе́ сам пала́ч, греху́ отда́в себя́ на поруга́нье. Стал я во́здуху скве́рна, земли́ и вод́ам. Стал я ху́же неве́рна, по дея́ньям свои́м и греха́м.

О, увы́ мне… увы́ мне… Бо́же, Царю́ мой Христе́! Согреши́л, согреши́л я, прости́! Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

Но́вый блу́дник я яви́лся, скве́рно живя́ на земле́, сла́стным стремле́ниям весь поклони́лся и… от Тебя́ удали́лся, Христе́! О, поми́луй! Поми́луй! Воззови́! И спаси́!

О, безсо́вестный я: за плотски́я хоте́нья, чтоб услажда́ли меня́, Твои́, Христе́, повеле́нья презре́л я… отве́рг, на зе́млю все их пове́рг! И… се бою́сь муче́ния, пла́меннаго трепещу́ томле́ния! От него́же, Го́споди, мя изба́ви, ми́лость Твою́ мне проба́ви. Поми́луй! Поми́луй! Спаси́!

Го́споди! Го́споди! Ни умиле́ния нет у меня́, ни исто́чника сле́знаго, чтоб опла́кать себя́, ни сокруше́нья серде́чнаго, ни мы́тарева смире́ния, ни блудни́цы, ни блу́днаго во мне нет покая́ния… О, ту́не поми́луй уны́лаго! Ту́не уще́дри! Прости́ и спаси́!