Глава 16
Я думал, что мы двинемся в путь отдельно, а император — отдельно. Но он неожиданно выявил желание поехать с нами, да еще без охраны. На мое осторожное уточнение ответил, что если маг его уровня не может себя защитить, то грош ему цена как магу. Я решил, что эта поездка — один из вариантов проверки нашего клана, а когда вспомнил, что у императора в активе есть телепорт, то вообще успокоился. Но не Серый с Тимофеем, которые настолько прифигели от неожиданного попутчика, что молчали всю дорогу и вопросительно косились то на меня, то на него.
Так-то Тимофея я бы домой забросил, поскольку брал его как подтверждение, что контакт с медузой ни к чему плохому не привел, но теперь пришлось его тащить с собой к поместью. Честно признаться, это немного нервировало после прошедшей ночи, хотя я был почти уверен, что защитный артефакт должен выдержать любой напор со стороны медузы. Проверять не хотел, но выбора у меня не было.
Тимофей меня волновал, поскольку контакт с производным Моруса делал его восприимчивей к ментальному влиянию. Стоило понять, насколько опасно ему будет в здании. Спать он не будет и с нами не пойдет значит влияния будет по минимуму. Попрошу Серого присмотреть и, если что — сразу обездвиживать.
Пост от Баженовых все также стоял у купола. При нашем появлении скучающие маги слегка оживились, но я их ничем не порадовал. Из машины вышел, но только чтобы сделать проход в куполе, достаточный для проезда машины: показалось неприличным предлагать императору топать до поместья ножками, а сам он такого желания не выразил.
Баженовский маг попытался было сунуть нос в разрыв купола, но я его отодвинул волной воздуха и закрыл дыру. Нечего им тут рассматривать.
— Ярослав, позволь полюбопытствовать.
— Конечно, Ваше Императорское Величество.
— Ты так легко вскрыл купол, установленной Императорской гвардией?
— Не совсем. Купол был улучшен, но поскольку он был улучшен мной, то я знаю, в какие места следует надавить, чтобы сделать проход. Незнающий пробить купол не сможет.
— Понятно.
Император повернулся к окну и изучал унылый пейзаж.
— Мало что осталось от парка, — наконец сказал он.
— Зато здание сохранилось, Ваше Императорское Величество. И все, что внутри.
— Лучше бы наоборот, — буркнул он. — Парк был красив, а здание нашпиговано дерьмом.
Я промолчал, хотя мог бы ответить, что дерьма там осталось не так уж и много, а в парке своего хватало. Но кто я такой, чтобы спорить с императором?
Появление императора в доме ознаменовалось немой сценой: все застыли словно на моментальной фотографии. А Сереженька даже рот приоткрыл, что при его нынешней внешности выглядело угрожающе. Но император не испугался, поговорил с каждым. Причем не формально поговорил, а постарался по максимуму выяснить проблемы этого дома. Но со слов постоянно проживающих выходило, что здесь чуть ли не идеальная атмосфера. Император слушал, но на веру не принимал: ментальные заклинания отправлял направо и налево.
— Ярослав, — прошептал Серый, — почему у меня такое чувство, что грядет какая-то жопа?
— Если она придет, то вас не коснется, — ответил я так же тихо.
— А тебя?
— Это я с такой же определенностью не скажу.
— Да что случилось-то?
— Вылезло наследство Вишневских не с самой хорошей стороны, — пояснил я.
— В подвалах?
— В них, родимых, — кивнул я.
— Какая-то суперкрутая химера?
— Что-то типа того.
— И что ты реально не мог справиться сам? — недоверчиво уточнил Серый.
Его убежденность в том, что мне все по плечу, повеселила и немного подняла самооценку.
— Не уверен, но проверять не хотелось — ответил я.
— Действительно, клан должен проявлять лояльность к монархии, — неожиданно заключил Серый, — а тут такой повод. Нельзя было пропускать. Так что ты все правильно сделал.
— Серег, мы сейчас пойдем вниз, присмотри за Тимофеев. Если с ним что-то пойдет не так — вырубай сразу.
Он опешил от столь странной просьбы, но спросить ничего не успел, потому что император как раз закончил опрос и повернулся ко мне.
— Ну что Ярослав, пойдем, покажешь свою находку.
— Ярослав, я с вами, — неожиданно решил Постников. — Там явно что-то непростое. А я теперь отвечаю за твою безопасность.
–Там, вообще, опасное, но конкретно сейчас — вряд ли, — ответил я и посмотрел на императора: ему решать, идти ли еще кому.
— Пусть идет, — решил он. — Лишняя голова не помешает. Да и все равно думать, что делать с находкой, придется в первую очередь вам. Я иду исключительно для контроля.
Напугав таким образом жильцов особняка Вишневских, он направился к лестнице, показывая хорошее знание дома. Возможно, бывал тут раньше или изучал план, добытый своей службой безопасности.
Многочисленные слои защиты на лестнице я убирал, но не восстанавливал после прохода, чтобы не тратить время: все равно за нами никто не потащится, а я потом сделаю все, как было.
До лаборатории Вишневского мы дошли в полном молчании. Я снял с защиту и открыл дверь. Император вошел внутрь и уставился на Моруса с таким интересом, словно он находился в зоопарке и ничего ему угрожать со стороны животного в клетке не могло. Впрочем, я и сам так думал, а посему того, что случилось потом, предугадать никак бы не мог.
Морус зашевелился, перекатывая щупальца, и оттранслировал мне: «Хороший маг, сильный». А потом его щупальца прошли через стекло, словно оно было фантомным, и подцепили императора, впечатав его в аквариум. Противопоставить что-то не успел ни я, ни император, который, кажется, сразу потерял сознание.
Я, не задумываясь, ударил по аквариуму. Тот разлетелся, жидкость хлынула густым потоком, но на самочувствии Моруса это не отразилось ровным счетом никак: он повис в воздухе, обволакивая императора тонкими паутинными нитями и явно собираясь питаться. Исчезновение комфортной среды огромная медуза не заметила, занятая подготовкой к трапезе. Ментально она давила так, что мои щиты едва удерживали ее влияние, а щиты императора и Постникова, похоже, рухнули сразу. Даниил, судя по грохоту, свалился в коридоре. Во всяком случае грохот я слышал, а оборачиваться не стал, не до того: от этой битвы зависело не только мое будущее.
Сожрать императора я позволить не мог и раз за разом отправлял различные заклинания, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы повредить большую медузу, а не только мелочь, которую удалось сжечь драконьим огнем сразу, не дав ей разлететься и встроиться в кого-нибудь из нас, так как артефактный перстень я не рискнул надеть, а без него мы были всего лишь добычей.
Но матка оказалась необычайно устойчивой, и единственное, что страдало — выпущенные ею прозрачные нити. Вот они рвались и сжигались просто на отлично, но это никак не продвигало меня к цели. Морус был куда прочнее своих деток, и мои удары для него были не болезненней коготков котенка. Даже драконий огонь, на который уходило до фига маны, не смог проделать в нем дыру.
Нити я продолжал резать, лихорадочно размышляя, что делать. В такой ситуации даже перенапряжение не пугало больше, чем судьба императора. Если с ним что-то случится, то слово, им данное, в расчет не примут, полягут все мои. За покушения наказывали со всей жестокостью, это я помнил из курса истории. А это не просто покушение, это почти удавшееся покушение.
Морус продолжал давить, ментально он был очень силен. Наверняка разжирел на десятках, а то и сотнях сожранных магов. То, что я встал между ним и его едой, его раздражало, и он собирался стряхнуть меня, как надоедливую муху. Пока он излучал лишь недовольство по отношению ко мне и транслировал, что с хозяином так поступать нельзя, а то он накажет, и больно. Но для меня он хозяином не был.
Я обрезал очередную нить и наконец сообразил поставить защиту на императора и Постникова. Надолго ее не хватит такими темпами, но хоть сколько-то продержится. Правильность выбранной стратегии понял сразу, когда император зашевелился. Отодвинуться ему не удалось, щупальца держали крепко, но он хотя бы был жив, двигался и пытался бороться.
Очнулся и Постников: из-за моей спины полетели заклинания, тоже не приносившие ни малейшего вреда медузе.
— Матерь божья, это вообще что? — выдохнул Даниил. — Может, хватаем императора и рвем когти?
— Не вытащим, — ответил я и поразился, насколько хрипло прозвучал голос. — Оно его держит.
— На это не действует вообще ничего. Полный иммунитет к магии.
— Не полный, — не согласился я. — Но шкура необычайно устойчивая. Нужно ее как-то проковырять.
— Значит, проковыряем и наделаем из нее бронежилетов.
— Да ты оптимист.
Я попытался совместить телепортацию и файербол. Хорошо, что создал совсем маленький, пробный: Морус телепортацию вблизи себя блокировал и файербол с громким хлопком взорвался совсем рядом с императором. Не добил он — добью я.
— Поосторожней! — крикнул Постников. — Не туда метишь.
— Мечу туда, но отклоняет, сволочь.
Морус окончательно решил, что я ему не друг и, продолжая удерживать императора, начал меня продавливать. Я понимал, что долго не выдержу, и без того работал на пределе. Мозг генерировал кучу идей, и я их тут же опробовал, но безрезультатно. Драконий огонь сушил кожу Моруса, что громадной медузе не нравилось, она дергалась и шипела, как гигантская змея. Но столь желанной дыры в толстой морусовой шкуре не удавалось проделывать даже драконьему огню.
И тут я обратил внимание, что на подсохшей коже стянулись поры, через которые выходили нити. А что если попытаться отправить что-то по такой нити? Использовать ее как направляющую?
Крошечный файербол проскользил по паутинке и взорвался уже внутри медузы. Она заколыхалась и зашипела еще громче. При этом потеряла контроль над императором, чем тот воспользовался и отполз в сторону, ничуть не заботясь о собственном имидже. Едва отодвинувшись, император, попытался чем-то зарядить в противника. Безуспешно. Но щит на себя он поставил сам, облегчив мне задачу.
— По ниткам, пускайте по ниткам! — рявкнул я, отправив файербол побольше, такой, что перебаламутил все медузьи внутренности.
Морус начал хаотично размахивать щупальцами и издал звук, необычайно похожий на скрип ножа по стеклу. Нити он начал втягивать, явно собираясь закупориться и додавить нас, а уже потом спокойно пожрать. Но этого допустить было нельзя.
Наверное, с такой скоростью я еще ни разу не кастовал. Файерболы были мелкие, чтобы гарантированно проникли внутрь, но их было много и взрывались они постоянно, заставляя Моруса терять концентрацию. А потом у него внутри повредилось что-то жизненно важное, щупальца задергались, отправляя заклинания не в нас, а куда бог пошлет. Бог преимущественно посылал на защищенные поверхности, поэтому заклинания возвращались к Морусу и делали его положение еще плачевней.
Наконец он застыл фиолетовой кляксой, распластавшись по останкам собственного аквариума, жидкость из которого больше походила на кисель, чем на воду. Густой такой кисель, неприятно чавкающий под ногами, но не покидающий пределы комнаты.
— Мы его добили? — уточнил Постников, не торопясь приближаться.
— Если бы я знал.
Морус не казался живым, но он и раньше был скорее гибридом живого с неживым, поэтому сказать, насколько он мертв, я бы не рискнул.
— Его нужно вскрыть, — решил я, осторожно делая шаг и рассчитывая сразу в случае чего активировать абсолютную защиту. — Не подходите близко. Дан, помоги императору.
Я делал шаг за шагом, медуза не шевелилась, зато Постников вытащил нашего правителя из той лужи, в которой тот полулежал. Был император заляпан содержимым аквариума, тягучим и прозрачным, тонкий слой которого быстро застывал, давая блестящую пленку.
Вскрывать я решил драконьим огнем, который единственный наносил хоть какой-то урон шкуре. Жечь пришлось долго, пока кожа наконец лопнула с противным чавканьем и наружу полилась фиолетовая жижа, похожая на экзотический кисель, а не на останки растительного компьютера. И вот она уже жглась прекрасно. Вскоре от медузы осталась одна лишь оболочка, которую можно было обработать и повесить на стену, как трофей. Можно было, но не хотелось: не было уверенности, что оно не нарастет заново.
Тем временем Постников вытянул императора в коридор и вернулся за мной.
— Похоже, ты все-таки ее добил.
— Похоже.
Хотелось шлепнуться там, где стоял, но я нашел в себе силы выйти из кабинета, поставить на него защиту и уже после этого позволил себе сползти по стенке рядом с императором. Выглядел тот плачевно: была изъедена не только одежда, но и кожа. По лицу проходили кровившие борозды. Глаза, кажется, были не повреждены, но я бы с уверенностью не сказал, потому что они были закрыты.
— Даниил, сходи за Тимофеем, — выдохнул я. — Императору требуется срочная помощь. И одежда.
Выглядел Постников не ахти, но, похоже, был единственным, кто сейчас мог двигаться. Тут я вспомнил, что Тимофея тоже могло накрыть, особенно в конце, когда Морус лупил уже по площадям. Потолок и стены, конечно, здесь экранированы, но дверь оставалась открытой. Сказать я ничего не успел, Постников ушел, зато император открыл глаза, и я точно мог сказать, что они оказались неповрежденными.
— Вот дерьмо, — сказал император.
Говорил он тяжело, с хрипами и прорывающимися булькающими звуками.
— Оно самое, — согласился я. — Я не хотел на вас покушаться. Я не знал, что оно на такое способно.
— Сам дурак, — ответил император. — В смысле я — дурак. Я никогда с таким не сталкивался, не подозревал, что вот так можно. Так что сегодня ты мне жизнь спас, и не только мне. Вот дерьмо, оно мне прямо в голову залезло. Мерзость.
— Если что и вытащило, то оно там и осталось, — я кивнул на дверь.
— Выживу, к ордену тебя представлю.
— Выживете, — пообещал я.
Я прикрыл глаза и просканировал собеседника. Ситуация у него была аховая: ментальный ожог и значительные повреждения кожи, на которую продолжала действовать разъедающая субстанция. Ее я дезактивировал, но повреждения залечить был просто не в состоянии. Обследовать себя я опасался, но результат оказался не столь страшным: только два канала чуть надорвались, а это исправимо — стенки сглажу, пару дней не буду практиковать магию. Да и не получится сейчас — не в том я состоянии.
— А ведь вам, Ваше Императорское Величество, придется у нас на сутки задержаться. — Я невольно заулыбался. — Не смогу я вас сейчас вывести. И из моих никто не сможет. Надеюсь, это за похищение не посчитают.
— Как посчитают, так и пересчитают.
Спустившийся к нам Тимофей выглядел бледновато, но было видно, что его задело лишь по касательной, да и то, что Серому его не пришлось успокаивать, говорило, что ничего критичного не случилось, но я все же предупредил:
— Ты не усердствуй. Меня вообще не трогай. У Его Императорского Величества только основное заживляй. Лучше потом доделать, чем сорваться. Ты сам как?
— Словно кувалдой по голове прилетело, — он бледно улыбнулся и приступил к сканированию императора, не переставая болтать. — Думаю, если бы не твой артефакт, сдох бы. Остальных не так приложило почему-то.
Я скромно промолчал почему, а для себя решил, что больше никогда не буду экспериментировать на чужом здоровье. Кто знает, как дальше это все аукнется на Тимофее? А на Полине с Анной? Тогда это казалось единственным выходом, но сейчас я вижу, что вариант получился на редкость гадкий.
