Глава 12

Настоящий Храм Вечности оказался совсем иным.

Наверное, он был специально спроектирован так, чтобы вызывать у невежественных варваров шок своим величием. Это же преддверие Вечности, которую Восходящие Единства должны считать своим посмертным Раем, Вальхаллой или Ирием.

И он впечатлил даже меня.

Мы оказались на огромной высоте, словно Храм был расположен на летающем острове. Сквозь длинные проемы в стенах и нечто вроде окон в полу просматривалась панорама Золотого Города — грандиозная, невероятная, завораживающая. Умом я понимал, что это иллюзия, мы находимся в Единстве, однако от этого зрелище не становилось менее впечатляющим. Деталей не разглядеть, но атмосфера волшебного места, которое не смогли бы создать человеческие руки, захлестывала с головой. Внутреннее пространство здания, в которое мы попали, было пронизано нежно-лиловым светом и как будто не имело границ, вознося свои своды на невероятную высоту. По стенам вилось изящное кружево арок, лестниц и переходов, а само пространство вокруг нас будто дрожало, наполненное толпой призраков. Полупрозрачные силуэты стояли рядом, шли мимо нас, вокруг нас, сквозь нас, летели над нами, как будто в этой точке соприкасалось множество миров, множество Храмов и паломников.

Что-то подобное я и подозревал, Кел — мастера игры с экстрамерными пространствами. Ведь не могло быть так, что в Храм зашла только наша группа — а между тем вокруг никого, кроме призраков. Я видел, что Инь и Грай ошеломленно озираются, а Толя Грохот недоверчиво пробует потрогать одну из проходящих мимо фигур. Безо всякого результата, конечно. Вероника, явно бывавшая здесь не раз, поманила нас рукой:

— Идите за мной!

Центральной доминантой Храма была грандиозная статуя Посланника, застывшего в знакомой позе. Покровительственная улыбка, стигмат на протянутой ладони. Ее незамкнутым кольцом окружал ряд изваяний поменьше, в человеческий рост, каждое из которых изображало высокую фигуру в мантии с капюшоном, протягивающую руки с открытыми ладонями.

Мисс Максвелл остановилась напротив этой странной композиции. Я стоял близко и видел, как она открыла криптор, как в ее руке блеснуло несколько стигматов. Те, что были собраны в Шторме с наших мертвых товарищей? Спустя секунду один из них медленно растаял в призрачном пламени над левой рукой изваяния, а мгновением позже в правой появился серебряный гвоздь пустого стигмата. Обмен был совершен? Чертики подмывали попробовать подключиться к интерфейсу «магазина» Храма Вечности, однако благоразумие взяло свое — глупый риск сейчас был ни к чему.

Вероника протянула стигмат Грохоту со словами:

— Подходите к любой статуе и вложите гвоздь ей в руку. В любую, без разницы. Дальше… разберетесь сами. Понятно?

— Разберемся, на! — Грохот решительно шагнул вперед. Как только он положил стигмат на золотую ладонь, скульптура как будто шевельнулась… а затем Толя исчез в столбе Переноса. Перед каждой статуей, оказывается, имелся скрытый знак телепортации, совершенно незаметный без рунных усилений. Значит, он переносил куда-то еще, где находятся сами Саркофаги?

— Как же охотно новые рабы Вечности спешат за клеймом, — мрачно прошептал вселенец, — Хейр, сейчас не время и не место, но Истинным не стоит кормить Вечность душами своего Народа.

Я и сам прекрасно понимал, что ничего хорошего в стигматизации друзей нет, но пока мы должны следовать заведенным правилам. Надеждой была запущенная в Альфе «Аврора» — если программа получит широкое распространение, есть шанс вытащить землян из когтей Вечности. И сам Белый Дьявол был шансом — он ведь каким-то образом оградил своих подопечных, хоть и проиграл войну. Но чтобы идти дальше, мне самому нужен гвоздь…

Тем временем обмен со статуями продолжался. Следующим, получив стигмат, исчез Инь, а затем — мнущийся Грай. Мы с Вероникой остались вдвоем в огромном Храме, если не принимать в расчет кишащих вокруг призраков.

— Вы сказали, у вас есть гвоздь для обмена, — холодные глаза мисс Максвелл обратились на меня. — Почему медлите, Сигурд?

Пустой стигмат и правда был, предусмотрительно обращенный в Предмет из Руны во время обмена с Вероникой. Я извлек его из криптора и легонько подбросил на ладони.

Я знал, что риксы и фламины могут входить в Храм Вечности и говорить со своими бывшими соплеменниками — странная привилегия общения с загробным миром — и не ошибся.

— В Шторме мы потеряли многих, — гневно сверкнув глазами, ответила мисс Максвелл. — Да, я хочу увидеть их. Попрощаться. И… попросить совета.

Я вспомнил угрюмого здоровяка Майкла, Крика и Адаманта, всегда сопровождавшего Веронику Джейкоба и других погибших Восходящих, которых так и не успел толком узнать. И коротко отсалютовал нашему рыжеволосому риксу. Кивнув, мисс Максвелл шагнула вперед, тут же исчезнув в золотом вихре Переноса. То, что обладательницу брахма-симбионта не вычислили, внушало некоторую надежду. Впрочем, она могла управлять стигматом — в отличие от меня.

Белый Дьявол дал инструкции насчет дальнейшего. По его словам выходило, что Храм Вечности представлял собой огромную экстрамерную станцию, связывающую Единство и Вечность через множество врат-Саркофагов. Обслуживал это хозяйство Дом Норн, покровителем которых считался Посланник — один из мифических Хранителей Вечности. Попасть в Саркофаг можно было несколькими способами: во-первых, путь был открыт соискателям статуса Восходящего, обменявшим или купившим стигматы, во-вторых, главам Народов в обмен на некую Благодарность Храма Вечности, и в-третьих, естественно, самим Кел. Вселенец утверждал, что многие из обитателей Вечности хранят здесь свои старые отражения, и именно отсюда приходят в Круги всякие шпионы и фактотумы, скрывающие свою сущность.

Храм — важный стратегический объект для Вечности. Априори он должен иметь охрану и некую систему безопасности от внешней агрессии, выявления тайных и явных врагов. Утешало одно — Белый Дьявол прежде бывал здесь и знал, как обойти эти преграды.

План А — войти под личиной неофита, желающего получить стигмат. План Б — притвориться тайным слугой Небесного Трона. План С — в случае неприятностей бежать в Домен Азимандии и спокойно войти в Вечность оттуда. Этот вариант казался мне наиболее приемлемым, однако хотя бы войти в Храм, чтобы легализоваться в глазах своих товарищей — все равно необходимо.

Плохо одно — планы хороши, лишь когда их составляешь.

Ну что, поехали?

Отбросив всякое волнение, я вложил пустой стигмат в длинные, нечеловечески изящные пальцы изваяния. Он тут же исчез в языках призрачного огня, а статуя напротив вдруг ожила. Бесстрастная золотая маска превратилась в живое лицо, застывшие складки капюшона колыхнулись настоящей материей. Она двигалась, и одновременно декорации неуловимо поменялись — теперь мы находились в чем-то вроде круга, ограниченного стенами из непроницаемого сияния. Там, где только что высился Посланник, сиял столп света с кристаллическим пьедесталом, к которому вела небольшая лестница. Саркофаг Бесконечного Сна — точно такой же, как в Домене Азимандии.

— Приветствую тебя в Храме Вечности, — фигура, мгновение назад бывшая статуей, мысленно заговорила. — Тебе выпала великая честь, о незнакомец, — стать бессмертным героем Единства и Вечности.

Его мыслеформы были… холодными и как будто неживыми. Я пытливо вглядывался в бесполые черты под краем капюшона — лицо самого Посланника или одного из его слуг — и тут же вспомнил Храм Первого Шага и Истинного в нем. Так же, как он, этот Кел был ненастоящим, эфемерным творением, говорящим призраком, пусть даже создатели научились наделять их разумом, плотью и Рунами. Главное, что он не определил, что я уже являюсь Восходящим!

Логично — на миллионы посетителей Храма не напасешься живых служителей, хотя они здесь, несомненно, тоже имеются. Но если мы имеем дело с неким подобием автоматизированной системы, исполняющей некий протокол, — задача сильно упрощается. Удивительно, но Храм, видимо, не опасался вторжения, если его творцы спокойно пускают внутрь всех желающих без малейшей проверки…

Тем временем служитель, стоящий у пьедестала, продолжал вещать:

Он (она, оно?) сделал приглашающий жест, призывая взойти к Саркофагу, и отступил в сторону. В сиянии безвременья уже парил мой гвоздь. Я послушно взошел по ступенькам, быстро разделся и вступил в призрачный столб, ощущая знакомую щекотку — Саркофаг исследовал мое тело тысячей невидимых щупалец, одновременно медленно поднимая его в воздух. Стигмат оказался около моей левой кисти — и как будто наяву стала видна исходящая от него голубоватая сеть, пронизывающая мое тело подобно нервной системе. И одновременно высветился знакомый рунный интерфейс:

— Забирай стигмат с собой в Вечность, — прошептал Белый Дьявол. — И протягивай новую нить…

Эта часть плана была самой рискованной, и подсознательно я ожидал чего угодно: сирены, тревоги, появления настоящих норн, — однако, после того как стигмат вновь обратился в Руну, вернувшись в мою Скрижаль, не произошло абсолютно ничего. Только строчка в рунном интерфейсе преобразовалась в знакомое «стигмат не обнаружен».

И все!

Я подождал тридцать секунд. Фигура норны у подножия не шевелилась. Неужели обмануть Храм и открыть врата Вечности так просто?

Осталось протянуть новую «нить». Саркофаги, как я понимал, привязывались ими к определенной точке переноса в Вечности. Азимандия связала свой с миром Камней, а настройки Саркофагов Храма вели в Чертоги Ожидания, то самое преддверие Вечности, куда попадали Восходящие при инициации. Понятно, что не имея уже созданного отражения где-либо они не могли выбирать иной путь. Интересным было другое — похоже, при желании я мог создать новое отражение в Чертогах Ожидания. Да, в отличие от условно-бесплатного первого, оно будет полностью сотворено за Звездную Кровь, но сама возможность иметь несколько аватаров немного… смущала. Небесные господа могли иметь несколько отражений в Единстве, хранящихся в разных Саркофагах, и эта система, похоже, работала в обе стороны. Таким же образом можно обеспечить полное инкогнито… так вот за кого принял меня Эриний — новое тайное отражение могущественного Кел!

Рунная надпись «Чертоги Ожидания» превратилась в «Золотой Город». Передо мной засияла иная, которая в переводе на человеческий отображалась как «Протянуть новую нить? Внимание: привязка Саркофага будет изменена»! Я утвердил мыслеформу — и приготовился увидеть Небесный Трон, однако вместо него вспыхнула алая рунная вязь:

Золотое свечение безвременья превратилось в тревожную пульсацию, а норна у подножия медленно зашевелилась, оборачиваясь в мою сторону.

— Они изменили правила. Уходим в наш Домен, хейр! — хлестнула мысль Белого Дьявол. — Быстро!

Практически выпав из Саркофага, я активировал Руну Домена. Но беда не приходит одна — золотой глиф отказался работать, сообщив:

Храм Вечности был зоной, где не действовали Руны-Порталы и Руны-Домены.

Похоже, это залет. И что теперь? Бежать? Драться?

Тот служитель, что сопровождал меня, неожиданно изменился, будто в его облик прыгнул кто-то другой, потоньше и повыше. Я увидел узкое остроскулое лицо женщины-кел с блестящими иссиня-черными волосами и сияющими Звездной Кровью глазами. Красивая, как инопланетная полубогиня, — и опасная, как хищная птица.

— Не двигайся, — произнесла она, раскрывая роскошную золотую Скрижаль. — Кто ты, пытающийся пройти путем, который тебе не предназначен?

— Ты видишь, кто я, норна, — на прекрасном Языке Кел ответил Белый Дьявол моими устами. — И этого достаточно. Разве Храм Вечности закрыт для тех, кому не нужны гвозди?

— Чужие маски не ходят дорогами низших, — имя Восходящей было скрыто, но ее фрейм отливал золотом. — Ты заблудился и не можешь отыскать свой Саркофаг? Или твой хозяин настолько глуп и жалок, что утратил его?

— Не тебе говорить со мной о масках и хозяевах, — ответил Белый Дьявол. — Мне нужны врата в Вечность. Откуда я могу протянуть нужную нить, норна?

Но наш план «Б» не сработал, заболтать черноволосую не удалось. Она активировала какую-то Руну, внимательно изучая меня сквозь нее. И вдруг прищурилась, а мгновением спустя вокруг меня вырос круг фигур в мантиях и капюшонах, синхронно раскрывших Скрижали. Похоже, мы серьезно влипли — настолько серьезно, насколько это вообще возможно!

— Ты пришел с пустым стигматом, маска, и попытался пройти чужим путем, — произнесла черноволосая норна. — Я хочу знать: зачем?

— Разве Дом Норн собирает чужие тайны? — бросил в ответ Белый Дьявол. — Мои из тех, что укорачивают жизни! Или Храм закрывает врата для Восходящих Вечности?

— Дом Норн не боится ничьих угроз, — произнесла черноволосая норна. — Будь ты Истинный или Единый, будь ты сам Хранитель — в Храме только мы решаем, кому открывать врата.

— А ты проницательна, моя золотая норна, — произнес Белый Дьявол. Я ощущал исходящую от него странную, потустороннюю решимость, как перед смертельной битвой. — Но разве твоему Дому нужны новые враги? Прибавь к своему уму мудрость и дай мне дорогу.

— О, давно я не слышала столь дерзких речей, — глаза норны бурлили сияющим серебром. — Откуда ты прибыл к нам под такой странной маской?

— Оттуда, куда ты боишься даже взглянуть, — прошипел мой вселенец, и вдруг стало ясно, что сейчас может начаться невообразимое — он готовился открыть Скрижаль и выстраивал наши Руны в боевую последовательность.

— Спокойно, дети.

Мягкий, обволакивающий голос принадлежал еще одному Кел, внезапно появившемуся рядом. Он был не слишком-то высок и внушителен, облачен в такую же лиловую мантию, но разительно отличался от остальных норн. Невероятная мощь присутствия, наверное, могла заставить задрожать стены — но здесь их не было, вместо стен задрожали наши души. Норны замерли, склонившись в покорных полупоклонах, а Белый Дьявол внезапно съежился, словно пытаясь спрятаться, откатиться в глубину моего сознания. Я не мог разобрать ни имени, ни ранга этого… существа, но система Восхождения отметила его огромным небесно-голубым пылающим нимбом.

Подобное я видел лишь однажды — когда смотрел на Великое Древо.

Небо⁈

Небесный Восходящий коротко взглянул на меня — как будто пронзил ударом клинка — и вдруг улыбнулся. Странной полуулыбкой, застывшей на лице его многочисленных изваяний. Я узнал его и понял, почему Белый Дьявол бросил меня.

Шансов не было. Ни единого.

— Что ж, это даже интересно, — сказал он, разглядывая меня. — Дети мои, не досаждайте нам, удалитесь.

Норны исчезли почти мгновенно, в зале у Саркофага остались мы двое: я и он.

— Истинный, да еще и двуединый. Неужели такие еще остались в Единстве? — задумчиво спросил небесный Восходящий, который мог быть только отражением Посланника, одного из Хранителей Вечности. — Или… появились вновь? Что ищешь ты в Храме, странник?

— Всего лишь… дорогу в Вечность, — горло внезапно пересохло, слова с трудом находили путь наружу.

— Всего лишь. Назовешь мне свое имя?

— Зачем? Оно тебе… ничего не скажет.

— Кто знает? Может, у тебя есть известия для меня или других Хранителей? — жаркая аура Посланника, казалась пронизывала каждую клеточку моего тела. Моя воля плавилась под ее напором, как масло на сковороде. В голове вдруг сами собой взвихрились странные картины, как будто поднятые из пыльных закоулков сознания:

Мои воспоминания? Но я не помнил, чтобы со мной происходило что-то подобное в земной жизни! И на этом фоне как будто со стороны прозвучал мой ответ:

— Мне нечего… тебе сказать.

— Жаль. А вот у меня есть послание. Для тебя, для таких как ты, для тех, кто стоит за тобой. — Посланник говорил нарочито добрым и мягким тоном, но я вдруг понял, что речь идет о крайне важных вещах. Настолько важных, что именно для этого разговора, наверное, он и снизошел в свое отражение из Вечности.

— Четверо из семи пали, одна пропала, один стал временем, а еще один давно забыт. Но Твари Извне близко, и потому змея укусила свой хвост. Единству нужны защитники, а Вечности нужен Исток. Так уже было, и так еще будет. И если разделенное соединится, значит, такова цена.

— А Вечность… не боится? — я нашел силы криво усмехнуться, и Посланник, казалось, чуть-чуть посуровел. В его непререкаемом тоне прозвучал металл:

— Вечность сказала, а ты услышал, мой странник.

— Не твой…

— Но ты услышал. А раз так, не буду больше досаждать тебе. Кел есть Кел, а чужие планы — священны. — Посланник слегка склонил голову. — Ты сказал верно — Восходящий может войти в Вечность. Я поработаю твоей норной, двуединый.

Он указал на Саркофаг и добавил:

— Иди. Тебе открыта любая нить.