Глава 8. Одиннадцатый дурак

Утром на завтраке собрались, как обычно, все, кроме студентов, которые напрочь отказывались просыпаться так рано и выходить на поднятие знамени. После отдыха их даже горн не пронимал.

Как вы помните, с нами на одной территории проживала девочка Вера с мамой. Ей было почти семь лет. И вот на этом завтраке мы оказались рядом. Мы сидели на одной скамейке, и мне опять показалось, что я готов жениться. Вера была из тех девочек, портрет которых хочется поместить на календарь и рассматривать его целый год, не замечая дат.

Я сидел и любовался ею. Обычно в кино такие моменты должны показываться в замедленной съемке. Я представил, как она медленно поворачивает голову, её волосы колышутся, как колосья пшеницы на легком ветру, от этого движения. Она рукой поправляет прическу, бросает на меня загадочный взгляд и дарит лёгкую улыбку. Играет какая-то романтическая музыка, и голуби. Белые. Обязательно в этот момент у неё из-за спины в воздух взлетают белые голуби. Устремляются ввысь, а её волосы развеваются от взмаха их крыльев и светятся в лучах солнца…

– Кыш! Достали эти птицы! – дед Матвей вырвал меня из грёз. – Опять нагадили прям на голову.

С виноградника над столом взлетели два голубя. Почему-то не белые. Дед Матвей отряхивал свою кепку и грозил кулаком вслед улетающим птицам. Возможно, с голубями это чересчур, решил я. И стал думать. Как мне произвести впечатление на эту девочку.

– Знаешь что, Вовка, – решил я обсудить с ним этот вопрос после завтрака. Помнишь ту девочку? Нашу соседку?

– Которая с мамой отдыхает?

– Она самая.

– Ну, помню.

– Так вот. Думаю, я определился. Такая жена мне и нужна. Красивая.

– Ты чё? – удивился Вовка. – Прям на юге жениться надумал?

– Ну, жениться не жениться, это я ещё не решил. Но познакомиться поближе надо. Нам надо для неё что-то хорошее сделать. Или что-то такое, чтобы привлечь внимание. Может быть, спасти её.

– Ну давай ей червяков или жуков под подушку наложим, – предложил Вовка. – Она точно заметит. Входит в комнату, а там из-под подушки червяки расползаются. Или жуки. А тут ты с криком: «Я пришел спасти тебя, девочка Вера!» и уничтожаешь червяков. Или жуков. И всё. Дело в шляпе.

– Болван ты в шляпе.

– А что тебе не понравилось? – удивился Вовка.

– Мелко ты мыслишь. Только пакости можешь придумать, – ответил я ему. – Себе жуков в трусы напихай и спасайся сам потом. Тут посерьезнее что-то надо.

– Ну думай. Тебе надо, ты и думай.

И я начал пытаться думать. Вот если бы она тонуть начала, то я бы её спас. Хотя не факт, что спасу. Да и вряд ли она соберется тонуть. Или соберется, а меня рядом нет. Ну или от хулиганов в тёмном переулке защитить. Так это надо, чтобы она в тёмном переулке оказалась. Но потом я сообразил, что если она даже и окажется в тёмном переулке, то я там точно никак не окажусь. Не люблю я тёмных переулков и всячески избегаю их. Да и хулиганов я боюсь не меньше её. Короче, ничего в голову не шло.

– А может, привидение? – предложил Вовка. – Ну как в деревне тогда. Помнишь?

– Вовка, ты гений! – похвалил я брата. – Забираю свои слова про болвана обратно. Но вот только кто будет привидением?

– Чур, в этот раз не я, – Вовка сразу взял самоотвод.

Я всё размышлял над тем, кто бы мог исполнить роль привидения, лёжа на пляже, пока родители купались. Вовка точно не подходил на эту роль, судя по прошлому опыту в деревне. Ему ещё в тот раз досталось, когда он нёсся обратно в комнату, запутанный в простыне, и трясся от ужаса после под одеялом. В этот раз он точно не согласится. Может, студенты? Мои размышления прервала нависшая надо мною тень.

– Ты старший, – произнёс голос сверху, и было непонятно, то ли это вопрос, то ли утверждение.

Я прикрыл ладонью глаза от солнца, пытаясь разглядеть обладателя тени, которая так нагло загораживала моё заслуженное южное солнце. К моему удивлению, хозяином голоса оказалась та самая девочка Вера.

– Как тебя зовут? – спросила она. – Впрочем, не важно. Влюбился?

– В кого? – только и смог я выдавить из себя.

– Ну не в него же, – она небрежно кивнула на Вовку.

– Да с чего ты взяла? – как можно пренебрежительнее ответил я. – Даром не сдалось!

– Ага. Я видела, как ты пялился на меня, – не отступала девочка.

Я сидел красный, краснее вареных раков. Мне казалось, что я покраснел до самого мизинца на ноге, который я ковырял, делая вид, что очень занят. Так нагло меня ещё никогда не стыдили. Вовка рядом покатывался со смеху, а я не находил в уме, чем парировать. Ответить нужно было достойно.

– У тебя зубы не все, – нашелся я, – вот и смотрел, чтобы посмеяться потом.

– Дурак ты! – резюмировала Вера, пнув в меня песком, и развернувшись, побежала. – У меня таких десяток в саду! – крикнула она, отбежав, и добавила: – Дураков!

Честно говоря, я расстроился. Я даже не успел ещё ничего придумать, а она уже всё испортила. Одиннадцатым дураком мне тоже быть не хотелось. Надо было что-то срочно думать.

Недалеко от нас расположились те самые студенты, наши соседи. Мне показалось, что они не откажутся помочь в столь щекотливом вопросе. Тем более вопрос касается любовных отношений и мести. Сейчас было уже непонятно, чего я хочу больше – любить или мстить. Но главное было – заручиться поддержкой взрослых, опытных союзников, на которых в случае чего можно всё свалить.

– Чёт я сомневаюсь, – сказал Вовка, когда я поделился с ним мыслями, но тем не менее мы решили спросить у них.

– Мам, мы сходим до соседей, – махнул я в сторону студентов.

– Хорошо. Только прошу вас, не закапывайте никого больше.

Добравшись до студентов, мы как раз застали их за этим процессом. Они, как и мы ранее, играли в Саида. То есть закапывали одного из друзей в песок. Мы из добрых побуждений решили их на всякий случай предупредить, и я рассказал им о том, как потерял Вовку.

– Но вообще-то мы по делу, – сказал я.

– Честно говоря, мы боимся уже браться за какие-либо дела, в которых присутствуете вы.

– Он влюбился, – заявил студентам Вовка, кивнув на меня.

– Дурак ты, – пнул я его. – Дело не в этом.

– Оооооо! – разом подхватила вся компания. – Значит, точно влюбился. А чем мы-то можем помочь?

– Мы хотим, чтобы вы её напугали, а я её спасу, – объяснил я им.

– Попахивает криминалом. Как это – напугали?

– Ну не совсем прям напугали, а сыграли в привидение, – пояснил я.

– Ну-ка, с этого места поподробнее.

Мне показалось, что студенты заинтересовались, и я им рассказал наш план.

Кто-то из них должен вечером нарядиться в белую простыню, и когда все будут сидеть за столом, выскочить откуда-нибудь и всех напугать. Начнётся паника, все будут кричать, а я, как самый смелый, выскочу и встану на защиту всех. И как бы прогоню привидение.

– Ну и фантазия у вас, – заключили студенты, дослушав мой план. – Как с вами родители ещё не поседели? А если её не будет вечером за столом?

– Всегда есть, значит, и сегодня будет, – резонно заметил я.

– Логики тебе не занимать, – согласились студенты. – Вот только мы пока сомневаемся в вашей идее. Как-то несерьёзно. Привидение. Ну и что?

– Зря сомневаетесь. Мы в деревне так делали, – сказал Вовка. – Очень даже серьёзно.

Да уж, вспомнил я. Было очень серьёзно. Надеюсь, что тут всё пройдёт более гладко и без последствий.

– А чё. Давайте подурачимся, – согласились студентки. – Весело же будет.

– Назовём эту операцию «Привидение без моторчика», – предложил один из студентов. – Кто-то будет сегодня Карлсоном.

Я вспомнил про то, как мы фантазировали на тему пропеллера и Карлсона, когда играли в деревне в привидение, и предложил студентам не брать это название.

– А чем вам не угодил Карлсон?

– Ну просто тогда мы тоже думали про него, и не очень хорошо получилось, – пояснил я.

– Значит, кто-то всё-таки успел поседеть?

– Ну, бабка с дедом и так седые, – оправдывался я.

– Тогда название не важно. Назовём это «Операция “Ю”», – предложила одна из девушек.

– А почему Ю? – спросил Вовка.

– Потому что потому всё кончается на «Ю».

На том мы и порешили, хотя мы и не поняли, при чём тут «Ю». Мы договорились, что по условному знаку привидение появится. Техническую часть операции студенты взяли на себя. С нас требовалась только простыня. Мы не возражали и собрались обратно к родителям, а студенты с криками бросились купаться.

– Эй! А меня забыли, – напомнил о себе закопанный друг, но его уже никто не слышал, и мы с Вовкой на всякий случай прикрыли его чьей-то панамкой.

Вечером, как обычно, началась подготовка к ужину. Мужчины сегодня решили приготовить плов, наша мама с мамой девочки хозяйничали на кухне. Нам нужно было раздобыть простыню. Мама, конечно, взяла с собой постельное бельё, на всякий случай. Случай как раз оказался всяким. Мы нашли в чемодане простыню и, свернув её, аккуратно, чтобы никто не заметил, отнесли к студентам в мансарду.

– Вы только не режьте её. А то нам вернуть её ещё надо, – предупредили мы студентов.

– Не переживайте. Будет всё в лучшем виде, – успокоили они нас.

Девочки Веры во дворе не было видно. Оно и к лучшему, подумал я. Сейчас как-то неловко. А вечером я проявлю себя во всей красе и покажу ещё, кто из нас дурак.

Дед Матвей отправился в сад, и мы решили попросить его, чтобы он рассказал нам, чем закончилась история с немцами и с секретным пакетом.

– А вы нам расскажете, чем закончилось-то всё?

– Садитесь, – дед опять прикурил папиросу и начал:

– Так, на чём мы остановились?

– На том, как вас окружили немцы, а у вас два патрона, и вы съели секретный пакет, – напомнили мы.

– А. Ну да. Только про то, что я его съел, я пошутил. Дело было вот как…

Окружили они, значит, меня, а у меня, как я вам говорил, всего два патрона и секретный пакет. Подходят они ко мне и говорят: «А ну, русский Иван, рассказывай, где у вас танки стоят».

– По-немецки спрашивают? – уточнил Вовка.

– Зачем же по-немецки. По-русски.

– А откуда они русский знали? – не отставал брат.

– Да я откуда знаю! Вы либо слушайте, либо идите отсюда. Я им тут секретные вещи рассказываю, а они ещё вопросы лишние задают.

– Мы больше не будем, – толкнул я Вовку в бок.

– Ну, значит, спрашивают они меня, а я назад потихоньку пячусь. К самолёту, значит. Они мне типа: «Куда это ты?» А я и говорю: «У меня в бардачке секретная карта лежит. Я щас вам её покажу». Немцы обрадовались и давай на губной гармошке сразу играть. Любят они на губной гармошке играть. И значит, пока они от радости расслабились, я в самолёт и по газам. Они чуть гармошки свои не попроглатывали от неожиданности. Так я и улетел.

– А пакет?

– Что пакет?

– Ну секретный пакет-то вы передали разведчикам во вражеский тыл?

– Аааа. Конечно, передал. Улетел я, значит, от немцев, лечу и вижу: сидят наши разведчики недалеко от того места в лесу и картошку в костре пекут. Увидели меня, обрадовались и руками так машут. Типа мы тут. Ну я к пакету такой маленький парашют привязал и сбросил им. А затем уж домой полетел. Только пока я кружил по лесу, я весь бензин-то и потратил. Пришлось садиться, не долетев до аэродрома. Шел потом пешком ещё часа три. Да нет, больше. Часов пять минимум. Но дошел.

– А с самолётом что? – спросил я. – Так его и бросили?

– Нет, конечно. Кто ж его бросит. Тем более я там забыл свой кисет с табаком. Послал командир потом грузовик за ним. Так на буксире и довезли его до аэродрома. Вот такая история. Мне потом орден ещё дали.

– А у вас много орденов?

– Да полный шкаф. Если его открыть, так они и сыплются оттуда.

– А нам покажете?

– Так я его и не открываю, чтобы не сыпались. Пусть лежат. Чё их смотреть? Хватит на сегодня. Пойдёмте к столу собираться. Я уже чувствую запах еды.

Дед затушил папиросу и направился к дому.

За столом уже почти все собрались. Небо темнело, и это было то, что надо. А то какое привидение при свете дня? Самое главное было то, что девочка Вера тоже присутствовала со своей мамой. Осталось только дождаться, когда стемнеет ещё больше, и тогда…