Книга: Как мы с Вовкой. На Юг. Книга вторая
Назад: Глава 15. Дела амурные
Дальше: Глава 17. Очная ставка

Глава 16. Про Федю

Потом, конечно, разобрались, что дядя Вахтанги ни в чём не виноват. Всё списали на нашу детскую фантазию и нездоровое воображение. Потому что все пошли в отказ. Баба Нюра категорически отказалась подтверждать свои слова, которые мы слышали. А дед Матвей подтвердил это. Он сказал тёте Тамаре, что мы ещё и не то можем придумать, потому что и так уже достаточно навыдумывали и натворили. И посоветовал как минимум не кататься с нами на прогулочном катере и не рассказывать никаких историй, которые мы можем потом воплотить в жизнь. Причём воплотим в нездоровой форме.
Тётя Тамара простила нас и нашу фантазию и заодно дядю Вахтанги, но на всякий случай предупредила его, что если что, то… Продолжать она не стала, потому что это уже не для детских ушей. Она даже предложила нашим родителям взять нас с собой на прогулку с дядей Вахтанги по набережной. Чтобы дядя Вахтанги наконец-то начал привыкать к детям. Родители и дядя Вахтанги возражать не стали, но я так думаю, что после этой прогулки тётя Тамара серьёзно задумалась над тем, стоит ли заводить детей или не все такие, как мы с Вовкой.
А нам тоже было очень интересно пойти прогуляться по набережной. Девочка Вера рассказывала нам, сколько там интересного, но мы там почему-то до сих пор ещё не были. А это столько возможностей для приключений. Родители если и ездили в город, то всегда без нас, потому что приключений и так хватает без города.
– Вы точно уверены, что справитесь? – на всякий случай поинтересовалась мама.
– Да не переживайте! – самоуверенно ответила тётя Тамара. – Это же дети. Что может случиться?
– Ты слишком многое пропустила, – сказал дядя Вахтанги, – но мы не студенты и с головой у нас всё в порядке, чтобы заниматься ерундой.
Студенты покосились на деда Матвея.
– А ему простительно, потому что он пенсионер уже?
– У меня тоже всё в порядке с головой, – возразил дед Матвей. – Первый раз такая оказия вышла. Случайность и недопонимание.
В итоге все закончили совещаться по поводу нашей прогулки, и мы отправились в город гулять по набережной. Я тоже почему-то доверял Вахтанги с тётей Тамарой. Во-первых, дядя Вахтанги не сдал нас с цветами, а во-вторых… Во-вторых, дядя Вахтанги был крупным грузином, а тётя Тамара ещё крупнее. На её фоне дядя Вахтанги казался в лучшем случае её старшим племянником, а мы так вообще терялись на их фоне. И в присутствии их что-то придумывать и вытворять совсем не хотелось. Но как говорила бабка: «Мы предполагаем, а в вашем случае даже бог не может располагать. Всё неожиданно и непредсказуемо, как снег летом. Вроде и не должно быть, а почему-то случается».
До города, где набережная, было идти недалеко, и все согласились прогуляться пешком. Погода располагала. Дядя Вахтанги шел под ручку с тётей Тамарой, а мы с Вовкой по бокам от них.
Набережная нас встретила толпой праздношатающихся отдыхающих. На нескольких километрах южного асфальта был представлен весь Советский Союз во всём его многонациональном величии. Но самое удивительное было в том, что среди всего интернационала выделялись африканцы. Тёмный как молочный шоколад африканец прогуливался в компании такой же шоколадной женщины. До этого я видел их только по телевизору, где показывали, что их права сильно ущемляют, и какое-то неизвестное, но запомнившееся слово «апартеид» вспоминалось. Прохожие тайком косились на них, как будто боялись встретиться взглядом.
Мы тоже с Вовкой исподтишка поглядывали. Нам было известно много страшилок про «чёрную руку», но я никогда не думал, откуда она берётся. А тут эта самая рука оказалась в шаговой доступности. Я представил, как она темной ночью тянется ко мне и говорит: «Отдай своё сердце!». Меня невольно передёрнуло.
– Дядя Вахтанги, – дернул я его за штаны. – А негры опасны?
– С чего ты взял? – засмеялся он.
– А я слышал, что они людей едят, – внёс свою лепту Вовка.
– Не говорите глупостей, – успокоила нас тётя Тамара. – Это такие же люди, как и все. Только темнокожие, потому что живут в Африке.
– Где много диких обезьян? – спросил я, вспомнив фразу из фильма.
– Обезьяны тоже есть, – согласился дядя Вахтанги. – Пойдёмте лучше, как раз с обезьянкой вас на память сфотографирую, – предложил дядя Вахтанги. – Вон там, видите?
Там, куда он показывал, стоял фотограф с маленькой обезьянкой на привязи. Он предлагал всем сфотографироваться на фоне макета пиратского корабля. Мимо него как раз прошли африканцы. Фотограф им что-то сказал, они отрицательно замахали головами и руками для большей убедительности. Что он там им сказал и что они отвечали, было не ясно. Да и вообще не ясно, на каком языке они разговаривают. Мы подошли к фотографу.
– Видали? – кивнул он в сторону уходящей парочки темнокожих отдыхающих.
– Говорю им, с родственником хотите сфотографирую? А они лопочут что-то и руками машут. Смешные.
– А почему с родственником? – поинтересовался в недоумении я.
– А как же ещё? Они с джунглей. Федя с джунглей. Прямая родня. Вас сфотографировать?
Федей оказалась печальная обезьянка, которая сидела на поводке. Глаза у неё были грустные, как будто она совсем не хотела фотографироваться с отдыхающими, а хотела домой, в джунгли, к родственникам. В её взгляде читалось – помоги. Африканцы прошли и не помогли, так хоть вы помогите. Не знаю, откуда я это прочитал в её взгляде, но в тот момент сомнений у меня не было. Несмотря на то, что Федя просто сидел и чесал свою задницу, я знал, что он хочет домой, и точка. Надо спасать. Тем более пока африканцы рядом. Надо просто как-то сделать так, чтобы фотограф отдал им Федю, а они уже после отпуска отвезут его в джунгли домой.
– Вообще-то нехорошо держать животных в неволе, – подтвердила мои мысли вслух тётя Тамара, чем подтвердила правоту моего намерения.
– Да кто ж его держит? – сказал фотограф. – Федя из цирка. Он вечером выступает, а днём фотографируется. Сейчас сфотографируйтесь, а вечером приходите посмотреть на него, как выступает. На лошадях катается и разные другие вещи вытворяет.
Я не поверил фотографу и решил, что она нагло врёт и эксплуатирует Федю, как капиталисты эксплуатируют негров в Африке. Я был не очень уверен в этом, но хотелось немедленной справедливости.
– Вовка. У меня есть план, – шепнул я ему. – Я освобожу Федю.
– Зачем? – не понял Вовка. – Он же из цирка. И как ты его освободишь?
Я рассказал ему план, попросил помочь мне, и мы согласились сфотографироваться.
Фотограф поставил меня возле пиратского корабля и, дав в руки поводок, водрузил на плечо Федю. Федя удобно устроился, приобняв меня за голову, ничего не подозревая о побеге и о предстоящей свободе. Затем фотограф отошел и приготовился снимать.
– А что это у вас? – спросил Вовка, отвлекая фотографа.
– Где? Что? – не понял фотограф, отвлекшись на необходимое мне время для рывка.
И я рванул вместе с Федей. Федя, судя по всему, если и не был цирковым, то оказался неплохим наездником. Когда я подскочил, сжимая поводок в руке, Федя ловко устроился у меня на загривке и вцепился в волосы. Не больно, но уверенно. И я побежал. Побежал неожиданно для всех. Начиная от фотографа, заканчивая прогуливающимися отдыхающими. Даже дядя Вахтанги с тётей Тамарой только рот открыли и больше ничего не успели придумать. Фотограф опомнился только через несколько секунд, но я был уже на полпути к Фединой свободе. Я бежал сквозь толпу, крича: «Свободу Феде!», Федя просто орал, видимо, в предвкушении свободы, а отдыхающие шарахались от нас в стороны. Бежал я в сторону уходящих африканцев. Моей целью было догнать их, вручить Федю, а дальше не моё дело. Пусть сами отвечают за своего пусть и не родственника, но как минимум земляка.
Остановил мой забег проходящий милиционер. Он, видимо, сразу оценил ситуацию и решил предотвратить незапланированный побег на свободу.
Милиционер преградил мне дорогу, я резко остановился, а Федя нет. Федя не стал останавливаться. Он перепрыгнул на опешившего милиционера, схватил его фуражку и пустился в сторону зарослей. Благополучно вскарабкался на ближайшее дерево и устроился на ветке, пробуя на вкус милицейский головной убор.
Африканцы так и не узнали ничего о спасательной операции, потому что я так и не успел их догнать. Зато через несколько секунд к месту моего задержания прибежали все. Фотограф, дядя Вахтанги с тётей Тамарой и Вовка. Фотограф, пока бежал, успел споткнуться и разбить свою камеру, но это его не остановило, потому что Федя был важнее камеры.
* * *
Федя был действительно цирковым, и за его пропажу ему бы влетело. Ведь он без спросу брал Федю и ходил фотографироваться с ним на набережную. Это нас частично и спасло от последствий. Частично, потому что нам по всей логике должно было дома влететь, но я, как обычно, выкрутился. Но об этом чуть позже.
Федю, конечно, спасли. Он сам спустился с дерева к фотографу, который оказался смотрителем за животными в цирке и, спокойно устроившись у него на плече, получил своё угощение и грыз яблоко, почесывая свою жопу. Милиционер нашел испорченную фуражку, но как элемент головного убора ценности она уже не представляла.
Нас всей компанией проводили в ближайший участок, чтобы разобраться, кто есть кто. Ведь на детей дядя Вахтанги и тёти Тамары мы явно не походили. Мне показалось, что в какой-то момент они вообще хотели сказать, что не знают нас, но, видимо, чувство ответственности напомнило им их же слова: «Да не переживайте! Это же дети. Что может случиться?»
В итоге было принято решение доставить нас всех по местам. Федю с фотографом в цирк, а нас домой. Во избежание непредвиденных ситуаций и осложнений. Я начал нервничать. Ведь вторая поездка на милицейской машине в семь лет – это уже перебор.
Назад: Глава 15. Дела амурные
Дальше: Глава 17. Очная ставка