Глава 11. В поисках диверсанта

Несмотря на то, что Вовка вернул горн и почти полковое знамя, медалей нам не перепало. Ни одной. Дед Матвей сказал, что повесить на флагшток трусы – это ещё хуже, чем осквернить полковое знамя, и обиделся на нас с Вовкой. Но в отличие от деда Матвея, все остальные оценили находку по достоинству. Даже баба Нюра. Она весь день поддевала деда.

– Флаг свой не забудь спустить вечером, когда в туалет пойдёшь. А то окончательно осквернишь его.

Ещё одним человеком, помимо деда Матвея, который тоже не оценил нашу находку, был папа. Для него это была потеря. Потеря красных, атласных боксерских трусов, которые он теперь не мог использовать по прямому назначению. Ведь пусть и недолго, но они исполняли функцию полкового знамени, а знамя на задницу не натягивают.

– Вовка. Вот ты придурок, – высказывал я ему после завтрака, когда мы валялись в гамаке в саду. – Ты что? Не мог меня разбудить? Я бы сразу понял, что мы ошиблись и это не годится для флага. Я думал, что, может, это платок мамин или что-то в этом роде.

Так мы качались в гамаке и думали о том, где же нам всё-таки найти этот флаг. Ведь не мог же он пропасть просто так. А ещё больше, чем найти флаг, нам хотелось получить медали. За этими размышлениями нас застала Вера.

– Что вы тут бездельничаете?

– Не девчачье дело, – огрызнулся я.

– Ну и дурак.

Вера показала язык и отвернулась, а я думал, что действительно, скорее всего, дурак. Девочка сама напрашивается на знакомство, а я огрызаюсь. Но не возросшее мужское чутьё уже подсказывало, что именно так и надо поступать. Если сразу покажешь, что ты рад, то тебе сядут на шею и начнут кататься. По крайней мере я слышал про это от взрослых мужчин, которые, как-то будучи в гостях у папы, у нас дома, обсуждали дела житейские в отсутствие своих жен. Я тоже не собирался катать Веру на шее с первого дня. Тем более мне показалось, что она тяжеловата для меня. Чувства чувствами, но всему должна быть мера. Может, потом, чуть позже, я и прокачу её.

– Мы думаем, где флаг деда Матвея найти, – решил немного исправить я положение.

Вера повернулась, показала всем своим видом, что нас простила, и плюхнулась рядом с нами в гамак. «Хорошо, что не сразу на шею», – подумал я и на всякий случай отодвинулся чуть подальше.

– Я тоже хочу флаг искать с вами, – предложила она. – Мама поехала на рынок, а мне сказала с вами поиграть. Давайте поиграем в поиски флага. Я знаю, где искать.

– Где? – в один голос с Вовкой выкрикнули мы.

– Надо по соседям пройти. Если кто и спёр, то кто-нибудь из соседей, – с важным видом изрекла она. – У нас в саду всегда так. Если что пропало, надо поискать в соседнем шкафчике.

– А кто нас пустит искать по соседям?

– Идите у мамочки попроситесь. – И всё с тем же важным видом она слезла с гамака и пошла прочь.

Мы с Вовкой переглянулись и поняли, что нас начинают не уважать. Хуже представить было нельзя. Ещё никто нас не подозревал в слабодушии и бесхребетности. Я вслед за Верой подскочил с гамака, так что Вовка полетел кувырком.

– Вообще-то мы с Вовкой в деревне на кладбище ночью ходили, – с не менее важным видом начал я, когда догнал Веру. – И даже не испугались покойника Витьку.

Вера промолчала и пошла дальше. Я посчитал, что мы реабилитировались, и мы ещё докажем ей, кто тут главный. А главный должен быть я.

– Возьми тетрадку и карандаш, – начал я брать инициативу в свои руки, – пойдём улики собирать.

– А карандаш-то с тетрадью зачем? – спросила Вера.

– Будешь нашим секретарём. Записывать.

Через несколько минут мы были готовы к вылазке за пределы территории. Я подозревал, что нам влетит. Но отпрашиваться у мамы было бы признаком слабости. Мы должны были поступать как настоящие разведчики. Уйти незаметно, провести операцию внезапно и вернуться неожиданно. С собой у нас были наплечная пляжная сумка, тетрадь с карандашом, три яблока, и Вовка настоял на том, чтобы мы взяли с собой горн. Зачем, он не знал. Благо, что он был в доступе. Мы перед уходом постояли перед пустым флагштоком, обещая ему, что вернёмся обязательно с флагом.

Выбравшись за территорию, мы стали размышлять, куда нам направиться. Дома на улице располагались по одной стороне. На другой стороне дороги была небольшая посадка, за которой шел склон к морю. Решили сначала пройтись и посмотреть, не видно ли у кого на участке нашего флага. Ведь если кто и стащил его, то он должен был гордо развеваться на чьём-то флагштоке. Как переходящий вымпел за заслуги в соцсоревновании по воровству флагов. Но, пройдясь по всей улице, мы встретили только тётю Розу с дядей Силей.

– Нет, ты посмотри на них, – обратилась тётя Роза к дяде Силе, – они собрались на полном серьёзе устраивать пакости не на нашей территории. Ничем не рискуя. Они определённо мне начинают нравиться.

– Мы не пакости, – оправдывался Вовка, пряча горн за спиной, – мы расследование проводим.

– Ой! Не морочьте мне филейную часть, но если вы забудете где-то эту дудку, то тётя Роза заранее вам благодарная будет.

Мы ещё немного подождали, пока они удалятся, и решились постучать в первый двор. Необходимо было провести расследование изнутри. В первом никто не вышел. Во втором тоже не повезло. В третьем дворе через пару минут нам открыла бабушка.

– Вы кто такие?

– Тимуровцы, – нашелся я. – Помощь нужна?

– О как! – удивилась она.

Мы решили, что повод отличный, и просочились во двор. Флага не было видно, но зато было видно, что пожилая женщина поверила в нашу версию и в своё богатое воображение.

– Можно грядки прополоть, а я вас компотом и барбарисками угощу потом.

Ни компота, ни барбарисок нам не хотелось. Ещё больше у нас отсутствовало желание пропалывать грядки. Нам с Вовкой и колхозного поля в деревне хватило.

– Вам вода нужна? – И не дожидаясь ответа, я сказал Вере отметить в блокноте: «Вода не нужна», поспешно удалились под удивлённым взглядом пожилой бабули, сказав, что сегодня у нас по плану были не грядки, а наносить воды из колодца.

Следующий двор был не заперт. Я тихонько отворил калитку, и убедившись, что никого не видно, просочился во двор.

– Ну? Что вы замерли? – выглянул я на улицу. – Никого нет.

– А флаг есть? – спросил Вовка, но я уже исчез, убеждённый в том, что флаг точно здесь.

Вовка с Верой переглянулись и тоже зашли.

Флага не было видно, как и хозяев двора, и мы решили немного пройтись вглубь, посмотреть. Обогнув дом, мы попали на уличную кухню под навесом. На старенькой уличной печке, попыхивая, стояла…

– Вовка! – воскликнул я, удивившись от представшей перед нами картины. – Узнаешь?

– Да это же… – начал Вовка.

– Самогонный аппарат, – со знанием дела ответила за нас Вера. – У нас у соседки такой был. Милиция к ней приходила, а маму каким-то «понятным» вызывали к ней. Я тоже пошла и всё видела. Похоже на то.

– Это машина времени, – с не меньшим знанием дела сказал я. – Мы на ней в Африку отправлялись. Только мы не помним, как всё там было. У нас в деревне у деда такая.

– А вы кто такие? – раздался громкий голос позади нас. – Что вы тут забыли?

В нескольких метрах от нас стоял старый дед с велосипедом. В таких же старых сандалиях, штанах и в майке, которая на вид была старее всего, вместе взятого, и с недоверием рассматривал нас. Я хотел сказать, что мы тимуровцы и пришли делать добрые дела, но во всём виде деда читались явная враждебность и полное отсутствие понятия о добрых делах. Да и Вовка меня опередил:

– А вы в прошлое или будущее прогреваете машину?

Дед немного растерялся, и мы, воспользовавшись этим моментом, решили бежать, чувствуя, что в этот раз мы ни добрых дел не успеем натворить, ни отправиться в будущее. Или, на худой конец, в прошлое. Хотя бы на несколько минут назад, когда мы стояли перед калиткой этого двора и совершили глупость, решив зайти в него. Но дед оказался проворным и встал на нашем пути, разведя руки в стороны, как будто собирался нас всех обнять, как старых добрых знакомых, что явно не соответствовало действительности.

– Я вас в милицию сдам! – крикнула Вера, чем немного удивила деда, но не усыпила его бдительности.

– Я вас щас сам в милицию сдам, шпана малолетняя!

Спас нас всех Вовка. Не знаю, как он додумался, но он нашел единственное правильное применение горну в данный момент. Он изо всех сил дунул в него, издав невнятное кряканье. Затем развернулся и запустил его в машину времени. Раздалось какое-то бряканье и другие посторонние звуки, явно прервавшие прогревание машины времени. После этого акта вандализма дед определенно потерял бдительность и, схватившись руками за голову, упустил нас. Он даже не пытался нас поймать, когда мы пролетели мимо него на выход.

Бежали мы, не останавливаясь, долго, пока не решили, что погони за нами нет. Остановившись возле очередного двора, мы повалились на траву, пытаясь отдышаться.

– Может, домой? – предложил я, отдышавшись. – Ну его, этот флаг.

Когда мы отдохнули и собрались уже возвращаться домой, калитка открылась, и из неё выглянула бабушка, всем своим видом излучая доброту и дружелюбность.

– Вы чьи такие?

– Да мы тут. Рядом отдыхаем, – ответил я.

– А котёночка не хотите? Ко мне во двор кошка на днях прибилась с котятами и устроила под сараем гнездо. Куда девать теперь, не знаю. Может, возьмёте одного?

– Не, бабуль. Спасибо, – ответила за всех нас Вера. – Мне мама не разрешает котят заводить.

Вернувшись в дом, мы поняли, что наше отсутствие никто не заметил. Видимо, все думали, что мы до сих пор играем в саду. Но ближе к вечеру мне пришла в голову идея. Если я подарю Вере котёнка, то это будет считаться подарком, и её мама не сможет ей запретить завести котёнка. На том и порешил.

Вечером, когда все начали собираться к столу, я попросил Вовку прикрыть меня ненадолго и, незаметно выскользнув на улицу, побежал к дому той доброй бабушки. Постучав в калитку, дождавшись, когда она выйдет, я объяснил ей, что пришел за котёнком. Бабушка обрадовалась и проводила меня к сараю, под которым было сооружено из тряпок гнездо. В нём лежала кошка и копошились трое котят. Выбрав самого красивого, мой взгляд зацепился за что-то до боли знакомое. Среди всех остальных тряпок выделялась одна. Красная. «Вот оно!» – подумал я.

– А откуда у вас знамя? – спросил я, указывая на красную тряпочку.

– Да какое знамя? – не поняла бабушка. – Я взяла старых тряпок и накидала им.

– А можно я эту красную возьму?

– Да бери. Мне не жалко. Заберёшь всех котят, можешь все тряпки забирать.

– Не. Мне только знамя надо.

Довольный собой и своей интуицией, я бежал назад. За пазухой мурлыкал тёплый комочек, а в руках грело душу полковое знамя, уже изрядно где-то потрёпанное. Я представлял, как скоро стану дважды героем. Вере торжественно вручу котёнка, а деду Матвею – его полковое знамя. От Веры я получу в награду поцелуй, а от деда Матвея орден, а может, и два. Правда, Вовке не достанется орденов, ведь он хоть и в неравном бою, но потерял горн. Не менее ценный, чем знамя.

Когда я влетел во двор, за столом почти все уже собрались. Я замедлил шаг и, смакуя каждую поступь, торжественно подходил к столу.

– Что это там у тебя? – спросила мама.

– Это, – я торжественно достал котёнка и протянул его Вере, – это мой подарок!

– А это что? – напрягся дед Матвей, заметив в моей руке скомканную красную материю. – Неужели?..

Не менее торжественно я вручил ему украденное или потерянное полковое знамя, хоть уже до невозможности оскверненное, но, без сомнения, знамя. Дед Матвей протянул руку, принимая потерю, а я инстинктивно выпятил грудь, готовясь принимать ордена.

– Воняет-то как, – сморщился дед Матвей, расправляя тряпку.

Когда он её развернул, на его лице напряжение торжественного ожидания сменилось на вселенскую грусть. В очередной раз он держал в руках красные атласные боксерские трусы. В этот раз изрядно потрепанные и, видимо, многими годами ношенные.

Орденов мне не досталось, как, впрочем, и поцелуя. У Веры, как оказалось, была аллергия на кошек, и только поэтому мама ей не разрешала. В очередной раз мой подвиг оказался невостребованным, но опять же изрядно всех посмешил. Баба Нюра сказала, что трусы деду она больше покупать не будет, потому что у него теперь есть сменный комплект до конца жизни, а котёнка согласились оставить до утра, а завтра вернуть хозяевам. И ещё досталось за то, что я самовольно покинул территорию отдыха без разрешения. Просто никто пока не знал, кроме тёти Розы с дядей Силей, что покидали территорию все. Но они молчали, потому что Вовка исполнил их просьбу, а именно вернулся без трубы. А дед Матвей был ещё не в курсе, но завтра утром, я думаю, у него появятся к отдыхающим новые вопросы.