Глава 11. Про родовые деревья

Через час деда отпустило. Он наконец-то смог закрыть рот и тут же нам с Вовкой высказал всё, что он думает о нас, о лампочке и электричестве вообще. Бабке сказал, что сама она дура и это её древо с корней сгнившее, поэтому природа отдыхает, пустив её род гулять по свету и размножаться без глубокого смысла. Просто так. Для численности.

– А ты чё, дурень старый? От большого ума в рот лампочку засунул? – нападала в ответ бабка. – С глубоким смыслом? Тогда глотать надо было глубоко.

– Мы на рубль поспорили, – ответил вместо деда Вовка.

Дед покосился на Вовку, явно не одобряя его признание. Бабка на деда.

– Так ты ещё и за деньги демонстрируешь глупость?

– И ничего не за деньги, – оправдывался дед. – Я для того, чтобы детям наука была. Спорить на деньги нельзя.

– Нашел оправдание своему идиотизму. Только выходит наоборот. Дети тебе урок дали. Коли ты дурак, то хоть за рубь, хоть задаром, а всё одно дурак. С природой не поспоришь.

Дед с бабкой пререкались, пока родители не успокоили их. Папа сказал, что согласен с тем, что спорить на деньги плохо, а мама сказала – спорить вообще плохо. Хватит ругаться и пора всем спать. Бабка ответила, что с тремя идиотами в одной комнате она спать опасается, а мы с Вовкой сказали, что тоже не очень-то рады такому соседству и предложили поменяться. Бабка с дедом будут спать отдельно, а мы с родителями. Но в итоге все остались на своих местах. Родителям надо вставать на работу, поэтому спят они отдельно.

– Надеюсь, глупость не заразна, – сказала бабка и отправилась в комнату.

– Завтра в парикмахерскую сводите их, – попросила мама.

Когда мы все улеглись и собралась спать, я решил выяснить про родовое дерево. Было очень интересно – что это.

– Ба. А что значит «родовое дерево»? – начал я. – И почему оно может быть сгнившее?

– Как бы вам объяснить, – где-то в темноте заворочалась бабка. – Были два человека. Это корни и основа дерева. Затем у них родились дети. Появились новые ветки. Затем у детей появились свои дети. И так далее.

– А при чём тут дерево? – не понял Вовка. – Это как Буратино?

– Это как ты. Дуратино. Тебя точно из полена выстругали, – пояснила бабка. – И деда вашего. Тоже деревянный.

– Между прочим, – начал дед. – У меня в корнях древа были дворяне.

– У тебя в корнях были дворняги. Ты чё-то перепутал. Или дровосеки. В лучшем случае.

– Мне бабка моя рассказывала в детстве, – настаивал дед. – Дед мой ещё с Кутузовым был на короткой ноге.

– Ага. Бабка ему рассказывала. Ты ещё скажи, что с Наполеоном пил на брудершафт. Гусар в третьем поколении. На короткой ноге твой дед мог быть только с такими же коротконогими алкашами, как ты. Небось тоже за рубль лампочки глотал.

– Да иди ты, – возмутился дед. – Сама-то чьих будешь?

– Уж неровня тебе, – ответила бабка. – Мы с Наполеоном и Кутузовым не пили, конечно, на коротких ногах, но у моих предков поместье своё было в наших краях. И земли от края до края не углядишь.

Я слушал новый спор бабки с дедом про родовые деревья и понимал, что будет о чём рассказать в школе, после каникул. Не у каждого родственники пили с Наполеоном и имели поместье. Но надо было выяснить некоторые детали.

– Баб. А где теперь ваше поместье? – спросил я.

– Да вот пришли такие, как дед, и спалили родную хату, – пояснила бабка. – Напились с Наполеоном и Кутузовым и давай всех раскулачивать. Только они это называли революцией. Как в песне этой вашей. Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем… Что дед затем-то было?

– Но революция же была против богатых и царей, – блеснул я своими познаниями. – Чтобы отнять всё у богатых и отдать бедным.

– Так-то оно так, – согласилась бабка. – но мы говорим сейчас про род деда. В его случае – всё отнять и пропить.

– А что ты против советской власти имеешь? – возмутился дед.

– Да я ничего не имею против власти. Я имею против таких, как ты. Коротконогих любителей выпить.

– Так при чём тут дерево? – напомнил я. – И при чём тут апельсины.

– Тьфу ты, – плюнула куда-то в темноту бабка. – Яблоко от яблони недалеко укатилось. Ты тоже, что ли, из деревянных? Включай свет. Сейчас рисовать будем.

Я встал с кровати и включил свет. Достал из письменного стола альбом для рисования и карандаши. Бабка села за стол.

– Смотри, – пояснила она, рисуя дерево. – Вот основание. Ствол.

– А почему такое кривое? – спросил Вовка.

– Это потому что я дедово дерево рисую, – пояснила бабка. – Вот видишь, ветка в сторону пошла? Это дед твоего деда.

Затем она нарисовала трёх человечков, сидящих на ветке.

– Это они сидят с Кутузовым и Наполеоном. Пьют, значит, за новый мир. А от их ветки, – бабка продолжила рисунок, – другая ветка. Отец, значит, твоего деда. Тоже любитель выпить на короткую ногу. Затем вниз другая ветка – это уже дед. По наклонной пошел.

Дед не выдержал издевательства над родовым деревом и тоже встал. Подошел, посмотрел. Бабка продолжала рисовать.

– А вот тут. Вашего деда нашла я. Видите? Почти у самой земли, – бабка рядом с фигуркой деда нарисовала девочку. – И пошла ветка вверх. Жизнь, можно сказать, у деда вашего наладилась. Затем мама ваша, папа появился, а вот тут вы.

Тут бабка задумалась.

– Чую опять дерево по наклонной покатится. Уж больно вы перспективные в этом плане.

– Сейчас я нарисую. Посторонись, – дед сверг бабку со стула и сел рисовать. – Щас мы бабкино дерево нарисуем. С поместьем.

Дед сел, взял карандаш и начал. Сначала он нарисовал пальму, затем не ней несколько мартышек и на этом рисунок родового дерева был завершен.

– Что это? – не поняла бабка.

– Есть версия, что люди произошли от обезьяны. Но то, что весь твой род от обезьян – это точно. Вот твоё дерево с родственниками. Тут и поместье ваше всё на одной пальме. Вон тёща сидит, – показал дед на одну из мартышек. – Задницу чешет. А вот я пришел, – дед нарисовал человечка рядом с пальмой, – снял тебя с родовой ветки и сделал из тебя человека.

Бабка взяла рисунок деда и смяла. Сказала, что не при детях будет сказано, но сейчас она засунет его деду в задницу или он может сам, добровольно его съесть. Такого издевательства она не потерпит. Я попросил бабку не делать этого, а отдать рисунки мне. Сказал, что после каникул у нас в школе будет урок, на котором мы будем рассказывать о родителях и бабушках с дедушками. С такими рисунками мне все обзавидуются. Ведь вряд ли кто из класса сможет рассказать о родовом дереве, а у меня даже с рисунками будет. Бабке это идея совсем не понравилась, и она сказала мне, что после такого доклада меня точно отдадут в спецшколу.

– Для особенных детей? – уточнил я.

– Ага. Точно подметил, – согласилась бабка. – Для детей, у которых особенный мозг. А точнее, особенное отсутствие его.

А деда, пока не поздно надо сдать в дом, где лежат Кутузовы и Наполеоны. Изолировать от здорового общества. Вовка сказал, что он тоже хочет в этот дом, но бабка его успокоила. Сказала, что ему не обязательно торопиться туда. Сначала надо старших пропустить. Подрастёт – тогда пожалуйста.

На наш шум в комнату заглянули родители.

– Вы что не спите ещё?

– Мы родовые деревья рисуем, – пояснил Вовка. – Дед нашего деда пил с Кутузовым, а бабушка, оказывается, от обезьян родилась. И была помещицей раньше.

– Господи, – удивился папа. – Откуда ж вам это в голову пришло?

Я хотел показать рисунки, но бабка предусмотрительно их уже порвала. Сказала, что господа упоминать всуе уже бесполезно. На всех нас родовое проклятье глупости, которое передаётся через поколение по мужской линии. Начиная с дедова деда и заканчивая нами. Мама сказала, чтобы мы перестали заниматься ерундой и ложились спать. Затем они ушли. Мы тоже начали укладываться.

– А что значит родовое проклятье? – задал я вопрос в темноту. – Оно как родовое дерево?

– Это то, что не лечится современной медициной, – пояснила бабка. – Даже электричеством.

– А можешь нарисовать? – попросил я.

– Так, Айвазовский. Рисование деревьев на сегодня закончено. Ложись спать.

– Айвазовский нарисовал девятый вал, – поправил бабку дед.

– Чё? – не поняла бабка.

– Я говорю, море он рисовал. У нас в зале картинка висит. Там люди в море тонут на брёвнах. Внизу подписано – Айвазовский. Девятый вал.

– Слушай сюда Айвазовский, – напряглась бабка. – Если ты сейчас не завалишь свой вал, то будет тебе девятый круг ада. Спи.

Наступила тишина. Мне захотелось спросить, что значит девятый круг ада, но интуиция подсказывала, что не стоит. Судя по тому, как быстро заткнулся, дед ничего хорошего это не значило.

Постепенно все заснули. Мне снилось, что мы с Вовкой висим на родовой пальме в виде апельсинов. Мартышки тянуться к нам, чтобы сорвать нас, а бабка ходит внизу и говорит, что от осинки не растут апельсинки. Где-то вдалеке, на море, на брёвнах спасается дед, но бабка говорит, что никакой это не девятый вал. Тут приходит Айвазовский и начинает спорить с бабкой, что ему виднее какой это вал. Бабка отвечает ему, что сейчас придут Наполеон с Кутузовым, спасут деда и начнут пить. Потом они будут разрушать мир до основания. И поэтому лучше уйти сейчас, пока бабка не устроила всем девятый круг ада. Но тут я проснулся. Бабки с дедом в комнате уже не было. Можно было спокойно вставать.